✘✘✘

не отрывая взгляда от экрана компьютера, разместившегося на кофейном столике перед диваном, чонгук забрасывает себе в рот ещё попкорна, слишком увлекшийся сюжетом для того, чтобы обратить внимание на то, что происходит рядом. тэхен же в это время решает, что юнги, сидящий рядом с ним, будет поинтереснее сюжета, потому что видятся они в последнее время что-то маловато: последний либо пропадает днями на работе, либо сбегает на гулянки с чонгуком, который перестал противиться присутствию юна в его жизни - нет, не подумайте, тэхен не ревнует, просто и ему становится одиноко и он тоже может поскучать по человеку, с которым привык проводить каждый день и каждую ночь. так что не проходит и половины фильма, как тэхен уже крепко прижимает к себе парня за талию, носом по шее ведет, местами касаясь губами, чтобы оставить невесомый поцелуй или же чтобы контрастно прихватить зубами кожу. в это время юнги запускает руку в крашеные кимовы волосы, накручивая прядки на палец, а когда тэхен поднимается выше, отнюдь не сопротивляется тому, как тот сминает его губы, и даже отвечает, словно изучая вкус чужих губ, ловя короткие вздохи.

— что вы.. — случайно заметив краем глаза какое-то копошение неподалёку и повернувшись посмотреть, что же происходит, чонгук ничуть не удивленно смеряет долгим взглядом парней, подняв бровь, а затем кидает в них попкорном. — снимите уже номер, что за порнография во время железного человека?

— завидуешь? — игриво произносит тэхен и рассеяно скользит языком по покрасневшим губам, видимо пребывая в прекрасном расположении духа. чонгук, напрягшись от такого настроя хена, пытается отползти от греха - ну, от тэхена - подальше, но не успевает, и вот уже последний притягивает его ближе за шею и прижимается своими губами к чужим, пользуясь тем, что младший приоткрыл рот от удивления.

— нет, пожалуй, все ещё не бабочки, — тэхен с видом ученого, не получившего нужных результатов важнейшего для науки исследования, отстраняется, ероша волосы чонгука, на что юнги, с улыбкой наблюдавший за этим всем со стороны, сдавленно прыскает, качая головой.

— тэ, пожалуйста, не целуй моего чонгука. без предупреждения особенно.

— ах, уже твоего?

— ребят, я здесь вообще-то.

— не обращай на него внимания, мелкий, он всегда был немного приебнутым.

— эй!

✘✘✘

— вы готовы, дети? — громогласно произносит тэхен и резким движением завязывает на голове бандану. чонгук, в это время пытавшийся осилить фартук, останавливается и с недоверием смотрит на то, как старший начинает залезать на кухонную тумбу.

— только не снова, — придя на кухню из-за подозрительного грохота стонет юнги и, оглянувшись по сторонам в поисках помощи, цепляется за чонгука, смотря на него с жалостью того, кто, видимо, не первый раз созерцал сию картину. — чонгукки, миленький, беги, пока не поздно. до того, как этот долбоеб рухнет оттуда, ты уже успеешь добежать до своей квартиры. поверь мне, ты не захочешь в этом участвовать...

— но тэхен меня позвал... — озадаченно переводит взгляд с одного хена на другого.

— я не слышу-у!.. — приложив ладонь к уху, продолжает свое выступление тэхен, но прерывается, так как замечает юнги и размашисто машет в его сторону скалкой, едва не падая, как и предвещал мин. — о, у нас в команде пополнение! ну что ж, матрос, прошу на палубу.

— хах, ну уж нет. мне мои пальцы ещё дороги, сладенький, — мгновенно спрятавшись за спиной чонгука, юн медленно пятится в сторону двери и затем толкает младшего вперёд, прежде чем скрыться в комнате. — забирай его, только меня не трогай.

— предатель, — фыркает гук, повернувшись обратно к старшему. — чего это он такой странный сегодня?

— кто его знает, — вздохнув, пожимает плечами тэхен, облокотившись на верхнюю часть холодильника, но, заметив, как тот подозрительно поскрипывает, легко соскакивает обратно на пол. — он так боится каждый раз, когда я готовлю, ума не приложу, почему. но хотя бы ты меня, гукки, не бросил, — широко улыбаясь, он подходит к младшему и, приобняв одной рукой его за плечи, другой треплет за волосы.

— я бы на вашем месте уже сдался и просто дошел до ближайшей пекарни. тэхен, признай уже, что готовить не умеешь, и дело с концами, — преспокойнейше заявляет юн и, зачерпнув большую ложку мороженого, отправляет ее в рот. несмотря на страх перед привлечением к какой-либо деятельности тэхеном, так же известным в этой квартире, как «генератор не самых лучших идей, (особенно, если они связаны с кухней)», любопытство пересилило, так что, вооружившись большим бочонком мятного мороженого, мин занял самое безопасное положение за барной стойкой, которое предоставляло и прекрасный обзор на эту катастрофу, и возможность вовремя спрятаться. — просто опять переводишь продукты, да ещё и мелкого мучаешь. может, он бы чем-нибудь полезным занялся, а ты его рабом тут заделал.

тэхен, сидящий на барной стойке неподалёку от мороженого юна, бросает ему красноречивый взгляд и возвращается к помешиванию сомнительной смеси. чонгук же, как мин и сказал, усиленно пытается размешать свалявшееся комками буро-коричневое тесто, закатав рукава и откинув челку назад, что, конечно же, и становится причиной того, что оба хена занимают такое прекрасное для созерцания положение. как известно, можно вечно смотреть на три вещи: как горит огонь, как течёт вода и как работают привлекательные парни, сверкающие рельефными мышцами на руках.

— ты вот в нас не веришь, а мы возьмём и приготовим самые вкусные булочки с корицей на всём белом свете! — воодушевлённо решает оправдаться тэхен с набитым ртом, все ещё не отводя взгляда от младшенького. — а тебе не дадим попробовать.

— больно надо было, — закатывает глаза юн и возвращается к драгоценному мороженому, к которому уже начал пристраиваться тэхен, закончивший мешать свою жижу. опершись на стол, чонгук вытирает пот со лба и, с заинтересованной улыбкой наблюдая за разговором парней, эффектно попивает воду из кувшина, тем самым создавая еще более зрелищную картину.

/полчаса спустя/

— они выглядят, как будто… — осторожно начинает чонгук, оглядывая их маленький кружок, который дружно собрался со скорбными лицами вокруг тарелки, доверху наполненной глазированными булочками.

— ...на них кто-то кончил, — обреченно заканчивает за него тэхен.

— тэхен! не при детях же, — бьет его ногой по щиколотке юнги, впервые решивший воздержаться от рецензий на шедевры тэхена, вероятно, чтобы не обидеть ненароком и гука, приложившего руку к этому кошмару.

— как представитель детей подтверждаю, что именно так они и выглядят, так что можешь не цензурить, юн, — с трудом сдерживая смех заявляет младший, подняв руку, дабы привлечь к себе внимание. — может я все же сбегаю до пекарни? я, кажется, даже помню, где она у вас тут.

— если тебя не затруднит, — улыбается тэхен и протягивает ему пару банкнот, продолжая трагично смотреть на очередную неудавшуюся выпечку. — знаю! завтра же мой последний день на работе - принесу их парням как прощальный подарок. уверен, им понравится.

✘✘✘

— куда мы едем? — якобы незаинтересованным тоном спрашивает чонгук, усаживаясь между тэхеном и юнги на скамейку метро, и переводит взгляд с одного на другого.

— до конечной, — юнги лаконично шепчет ему на ухо, потому что поезд трогается и услышать что-либо сейчас сложновато, и утыкается обратно в книгу, к которой скоро чонгуку впору его ревновать, ведь, насколько он догадался, их ждёт какое-то приключение в честь его дня рождения, но за все время от дома эта книга получила явно больше внимания, чем чонгук.

— не обижайся на него. юн всегда так зачитывается и игнорирует меня, — на другое ухо кричит ему тэхен и втыкает следом второй свой наушник, после чего возвращается к блокноту, недовольно зачеркивая там что-то. с тех пор, как они заставили тэхена хотя бы рассмотреть идею снова поступить в университет на гейм-дизайн, о котором он так давно мечтал, к образу тэхена в его голове помимо диковатого стиля, уникального макияжа каждый день и бесконечным драматичным восклицаниям добавились блокнот в паре с несколькими карандашами, теперь постоянно сопровождавшими парня куда бы тот не пошёл. каждая свободная минутка в его напряжённом графике была посвящена если не разработкам идей для вступительного проекта, то хотя бы простым наброскам всего и всех вокруг, и это не могло не радовать юнги, давно не видевшего тэхена настолько увлечённым чём-либо.

— добро пожаловать в самый прекрасный замок, который ты когда-либо видел, — спустя почти часовое путешествие на общественном транспорте и ещё двадцатиминутную прогулку по какому-то заросшему травой району до богом забытой деревушки, тэхен презентует ему место назначения, широко улыбаясь и раскинув руки в стороны.

чонгук поднимает бровь, явно не соглашаясь с подобным описанием сего здания тэхеном, но воздерживается от комментариев. с виду ‘замок’ напоминает какой-то старый, потрёпанный временем семейный дом, определенно доживающий свой век и окружённый неприметными по сравнению с ним домишками. однако надо отдать должное, было в нем что-то сказочное: возможно, это была заслуга разрисованного теперь уже потрескавшимися красками фасада, возможно, дело было в высоком деревянном заборе, окружавшем дом, или в острых пиках крыши, которые довольно редко можно увидеть в посёлке вроде этого.

в любом случае, душонка чонгука, привыкшая к винтажно-дешевой эстетике, с каждой минутой находила все больше прекрасного в этом тихом уголке планеты. юнги, как и тэхен, хотел, чтобы чонгуку здесь понравилось, потому что это место много значило для них, так что он любовно наблюдал за изменяющимися выражениями лица младшего с мягкой улыбкой.

— пойдём, все наверное уже собрались, — легко подталкивает его плечом юнги, не вынимая рук из карманов, и идёт за тэхеном, который фотографирует едва ли не каждый кустик и камешек на своем пути.

— все?.. — вопрос чонгука остаётся без ответа, и ему приходится проследовать за хенами, так как чувство, что сказочный замок может оказаться лабиринтом, чуть только он отстанет, и что в нем скрывается больше, чем видно за потрескавшимся фасадом, не покидает его.

— хосок-хен?.. чимин-хен?.. — чонгук изумлённо оглядывает знакомые лица, как только переступает порог комнаты, заполненной странновато смотревшимися на фоне сквозившей в убранстве старины украшениями, купленными будто бы на распродаже в первой попавшейся по дороге заправке. (но ничего и не смогло бы сочетаться с этим домом лучше). со всех сторон раздаётся грохот хлопушек и разномастное пение всем известной песни, и чон едва успевает различать лица обнимающих его людей, смущенно улыбаясь такому вниманию.

— как мы могли не прийти на день рождения нашего мелкого? — своей фирменной улыбкой одаривает его сначала хосок, крепко обнимая за шею и принимаясь тискать излюбленные щечки его младшенького, но так же быстро ретируется, уводя за собой чимина, прилипшего следом, чуть только замечает недовольный взгляд, прожигающий их со стороны. все в этом доме знают, что не стоит связываться с хозяином этого взгляда, даже учитывая то, что никто ни разу его в гневе не видел. — ну, еще успеем наболтаться, гуки. кажется нам там надо было помочь на кухне, да, чиминни?

— почему он меня хеном не зовёт? пять лет разницы и никакого уважения, ты представляешь? — в это время едва слышно бурчит юнги на ухо тэхену, который на это с умиленной улыбкой шепчет «дурачок такой» и едва ли не с разбегу запрыгивает в центр их миниатюрной толпы, приветственно обнимая всех подряд.

— юнги, время идет, а ты все такой же бука, — где-то над головой юнги раздается прокуренный голос, который невозможно не узнать, прическа становится безбожно испорчена, а в руках оказывается каноничный красный пластиковый стакан, из которых пьют пиво все подростки американских фильмов (в этом стаканчике явно напиток по-серьезнее, так как если намджун отвечает за пойло, то ночка будет запоминающейся). — не можешь хоть один день в году оттянуться как следует? редко же видимся, ну, — он как и старший не отводит взгляда от всей этой кучи малы, обменивающейся последними новостями и частично знакомящейся.

чонгук бросает испуганный таким наплывом народа взгляд в поисках поддержки сначала на юна, а потом на тэхена, но сокджин, дорвавшийся до новичка в их слишком нечасто собирающейся компании тут же отвлекает внимание на себя. мин улыбается уголками губ всей этой картине и отпивает из своего бокала с поразительной невозмутимостью, хотя на вкус коктейль отдает чем-то еловым, оставляя пьющему возможность погадать насколько решение принять напиток было хорошей затеей. — тем более такой повод. день рождения твоего…

— он не мой парень, — тут же тихо перебивает его юнги, мешая закончить, и с нерасшифровываемым для намджуна выражением лица опускает глаза к полу.

— разве? — не на шутку удивленный парень переводит взгляд на чонгука, уже в который раз на его памяти посматривающего на юнги, пока тот, видимо, пытается найти ответы где-то в плескающейся жидкости и, следовательно, не видит всего этого. — со слов тэхена мне казалось...

— у нас все… — неопределенно очерчивает бокалом что-то в воздухе и тяжело вздыхает, — сложно.

— юн, квантовая механика это сложно, а выяснение отношений - нет. по крайней мере, для тебя не должно быть: у тебя есть тэхен. с ним разве сложно? — высокопарно парирует намджун и забирает бокал закатывающего глаза юнги, чтобы отхлебнуть, но затем, скривившись, будто его кто-то заставлял пить, отдает обратно. — моя блестящая интуиция подсказывает, что вам ребята надо просто поговорить.

— о чем секретничаем? — интересуется появившийся из ниоткуда тэхен, повисший между парнями, опираясь на их плечи, и переводит взгляд, приправленный толикой настороженности, с одного на другого.

— конечно же, о тебе, моя принцесса, — подмигнув, широко улыбается намджун, демонстрируя фееричные ямочки, при виде чего вышеупомянутая принцесса хватается за сердце, для пущей драматичности цепляясь за стену, якобы, чтобы не упасть от такой красоты. — признавайся, ты все это устроил только, чтобы со мной увидеться?

— о чем они? — тут же рядом материализуется чонгук и шепотом интересуется у юнги, непонятливо наблюдая сию пьесу.

— о, это очень веселая история. пару лет назад они пробовали встречаться, — юнги чувствует себя зрителем, попавшим в первые ряды на любимый фильм, который смотрит уже восьмой раз подряд, и, не отрывая взгляда, шепотом поясняет сюжет чонгуку, пока тэджуны продолжают перебрасываться репликами, — но потом поняли, что ничего толкового из этого не выйдет, кроме, как я слышал, довольно изобретательной ебли на всех возможных и невозможных поверхностях. стандартная для тэхена история. в этом доме они не осквернили, наверное, только кусты у входа да чердак, но я уверен: скоро наверстают.

— ты можешь не углубляться в подробности, спасибо, — чонгук все-таки в отличии от юнги, чувствует себя слегка сконфуженным от того, что услышал явно не то, что ожидал, когда спрашивал, и не сопротивляясь отхлебывает из предложенного сжалившимся старшим стаканчика.

— юнги! ты что мне ребенка спаиваешь этой бурдой?! — тут же возмущенно возвращается на землю тэхен, глядя на чонгука, кашляющего после содержимого фужера.

— во-первых, не бурдой, а первоклассным коктейлем авторской рецептуры, — вступается за свое пойло намджун и с умными видом принимается доказывать свою точку зрения, хотя, учитывая то, что праздновать они начали еще до прихода парней, вряд ли логическая цепочка в его рассуждениях будет иметь место. — а во-вторых, если ты не заметил, уже совсем не ребенка. сколько там тебе, девятнадцать? — осторожный кивок именинника и закатившиеся глаза тэхена. намджун почесывает затылок и как ни в чем ни бывало махает рукой. — ай, мелкий совсем. в любом случае, детям тоже надо отдыхать.

— пойдем отсюда, — как чонгук далее узнает, с коктейлями намджуна и правда стоит быть поосторожнее, так что голова очень скоро становится тяжелой, и ему требуется время, чтобы осознать кто и чего от него хочет, но бледная рука, отрезвляющая своим прохладным прикосновением, не дает ему грохнуться по пути на второй этаж, а затем куда-то в глубь темных скрипучих коридоров.

— где тэхен? — внезапно интересуется чонгук, следуя за старшим в одну из многочисленных комнат, скрытых за разномастными дверями, словно бы не принадлежащими этому дому. юнги смеряет его заговорщическим взглядом и с усмешкой тихо отвечает:

— ты не захочешь знать подробностей, — комната, в которую они зашли, оказалась не настолько пыльной, насколько чон предполагал, правда определить, кому она принадлежит было сложно: отсутствовали какие-либо мелочи, которые обычно показывают, что место живое. мысли с трудом собираются в мозаику, но даже в таком спутанном состоянии от взгляда чонгука не ускользают исписанные буквами, словно бы кричащие со всех сторон на него стены, местами закрашенные густой черной краской, мебель, пострадавшая больше от кого-то, чем от времени, тут и там содранные обои и ошметки разорванных фотографий, летающие по полу от сквозняков.

ему кажется, что все это место больше походит на какую-то промежуточную станцию, придорожный отель с кривой неоновой вывеской, в котором персонажи какого-нибудь старого фильма решили бы спрятаться от реального мира, в котором они искали бы спасение, но, по закону жанра, неожиданно находили его друг в друге, в котором они проживали бы тысячу жизней и не сдвигались бы с мертвой точки одновременно. сейчас же это место пустует, ведь дороги всех посетителей бесповоротно разошлись.

юнги по-хозяйски плюхается на неширокую кровать, едва-едва для двоих, и тянет за собой чонгука, заставляя потесниться, но улечься плечом к плечу, так, чтобы между их головами оставались считанные сантиметры, правда дистанцию эту все равно выдерживает. созерцает потолок и думает.

приглушенный свет ночника, включенного чонгуком по дороге, кривовато освещает лицо старшего, и чон медленно, словно в первый раз знакомясь, рассматривает его профиль, разрез глаз, линию челюсти, едва сдерживаясь от того, чтобы очертить их пальцами. в голову заползают мысли о том, насколько он еще не знает этого человека, какой пласт жизни пролегает между ними, взять хотя бы эту комнату и этот замок. но это не мешает чонгуку хотеть узнать юнги. по крайней мере, у них есть все время мира на это.

алкоголь добавляет смелости.

— это моя комната.

— ты мне нравишься, юнги.

еще более наполненная невысказанным тишина повисает после одновременно просыпанных откровений.

— нет… — нарушает молчание первым юнги. — чонгук, нет.

— почему?

— потому что такие вещи надо говорить трезвым.

— ты сомневаешься в сознательности моих действий? — он приподнимается на локте, чтобы посмотреть в глаза юнги, наконец повернувшего голову в его сторону, но тот толкает его обратно на кровать.

— я сомневаюсь, что ты не пожалеешь об этом. гуки, скажи, ты правда этого хочешь? — серьезным тоном произносит юн, отмеряя вес каждого слова.

— а ты? ты разве не хочешь? — в голосе начинает сквозить обида, секундное разочарование, закрадывающиеся в сознание, заставляющие усомниться в старшем.

— мои желания здесь не причем, — он поворачивается на бок и берет лицо чонгука, сделавшего то же самое, в ладони, прижимаясь к его лбу своим. — скажи мне, что ты хорошо об этом всем подумал. скажи, что это не просто минутная прихоть.

— это не минутная прихоть.

— гукки...

— юнги, я никогда ничего не хотел в своей жизни так, как хочу, чтобы ты сейчас убрал все свои колючки и впустил меня, доверился мне, — твердо, но негромко произносит чонгук, внимательно смотря юнги в глаза, чтобы доказать значимость своих слов. — не так. наплевать. я готов идти к тебе, даже если эти колючки будут впиваться в меня, просто… просто не отталкивай.

— а тэхен?

— а что тэхен? — так же спокойно продолжает чонгук, теперь уже едва заметно улыбаясь уголками губ.

— надеюсь, ты осознаешь, что я не брошу его ради тебя. ты же знаешь, что он...

— глупый хен, — качает головой младший, в очередной раз не давая ему договорить, и смотрит на него, улыбаясь той самой влюбленной улыбкой, которую юнги уже и не надеялся снова увидеть обращенной в свою сторону. — я бы никогда и не потребовал такого от тебя. можешь посчитать меня жадным, но я хочу не только тебя. я хочу вас. хочу, чтобы вы оба приняли меня.

иного ответа юнги бы и не принял.

— хорошо, — кивает он и, замерев в нескольких миллиметрах от губ чонгука, смотрит зеркально во влюблённые глаза напротив. на тонких губах мелькает мираж улыбки, который младший успевает почувствовать, когда эти самые губы нежно, даже скорее невесомо касаются его собственных, словно бы стремясь подкрепить согласие печатью. разорвав практически целомудренный поцелуй, юнги оставляет ещё один на очаровательном носике чонгука и укладывается головой ему на ключицы. мерное биение колотящегося в чужой грудной клетке сердца действует успокаивающе, убаюкивая старшего вкупе с расположившимися у него на талии руками, и юн проваливается в сон.

✘✘✘

— какие планы на этот прекрасный вечерочек, дорогуша?
— сейчас три часа ночи.
— итак?..
— я только через полчаса освобожусь, а что?
/звонок завершен/

выйдя из клуба, чонгук поеживается от свежего прикосновения первых деньков осени и выжидающе оглядывается по сторонам, предполагая, что тэхен просто так все же звонить не будет. охранник, курящий на лестнице около пожарного выхода бросает скептический взгляд в сторону парня, не бегущего поскорее от этого места и мерзкой реальности, как это любят делать все постоянные работники.

— прекрасная погодка, не правда ли? — громко возвещает выплывающий из тени тэхен, приветственно поправляя воображаемую шляпу перед этим самым охранником, и, снимая эту самую шляпу, изображает низкий поклон в духе восемнадцатого века в сторону младшего. — молодой человек, позволите ли сопроводить вас на приключение?

глаза чонгука загораются, но по привычке он старается не подавать виду, насколько ему нравится весь антураж происходящего, и, встряхнув волосами, решает немного подыграть.

— отнюдь не возражаю, сударь, — с улыбкой он вкладывает свою руку в чужую. тэхен же, сверкнув заговорщической улыбкой, срывается с места и тянет его за собой, вынуждая забыть про неудобство тесной дизайнерской одежды, свойственной младшему. — какова же цель нашего странствования?

— мы будем искать звезды, — не сбавляя хода бросает тэхен, уверенно направляющийся в известном только ему направлении, и заливисто смеется, наслаждаясь кратким моментом свободы, который доступен тебе только тогда, когда ты решаешь отбросить всю тяжесть будней и бежишь куда глаза глядят.

— ты серьезно думаешь, что звезды живут в макавто? — восстанавливая дыхание, чонгук все же решает высказаться, с сомнением оглядывая машины, окружающие их. можно было, конечно, по-человечески зайти через парадный вход, как все, но подсознание подбрасывает напоминание о том, что «как все» никогда не было в стиле тэхена. поэтому они и стоят в очереди для автомобилей, ничего особенного, ага.

— ты что, думаешь, я совсем тю-тю? — не отрываясь от телефона, отвечает ему старший, словно его сейчас пытались обвинить в незнании дней недели. — конечно, в макдональдсе их там нет. но на сайте для опытных ловцов звезд я нашел, что ни в коем случае нельзя отправляться на поиски на голодный желудок. а мой желудок очень голоден, — гук пытается заглянуть в его телефон в поисках подтверждения хотя бы существования этого сайта, но тэхен ловко уворачивается, сразу же ныряя в окошко, так как очередь дошла и до них. — здравствуйте. два хэппи мила с чикенбургером, чизбургером, и двумя картошками. попить апельсиновый сок. тут без сдачи. хорошего дня, — он ссыпает банкноты и монеты, ранее распиханные по многочисленным карманам длинного плаща, и невозмутимо двигается в сторону окна выдачи.

— ну давай быстрее уже, — поторапливает его тэхен, отряхивая свой плащ от налипшей листвы, и быстро оглядывается по сторонам, затем прижимая к себе заветный пакетик с ранним завтраком. — а то совсем остынет и будет невкусно.

— тебя больше волнует еда, чем то, что нас могут поймать? — удивленно пищит чонгук, присматриваясь, с какой стороны ему будет удобнее перебраться.

— ой, да прекрати. тоже мне праведник нашелся, — закатив глаза, фыркает тэхен и все же решает отойти подальше, дабы предоставить побольше простора для прыжка, на случай если младший из вредности посчитает его прекрасным местечком для мягкого приземления. — ты просто боишься порвать свои дорогие шмотки.

— а ну-ка повтори, — подыскав подходящую опору, чонгук довольно легко перепрыгивает невысокий забор, преграждавший им путь в парк, и, закинув на плечо рюкзак, срывается с места вслед за уносящим ноги во имя сохранности себя и своей драгоценной пищи тэхеном.

— все... сдаюсь!.. — через несколько минут все же признает свое поражение тэхен и, аккуратненько примостив пакет и напитки около соседнего кустика, обессилено валится на землю с изящностью мешка картошки, приложив руку к голове. — стар я что-то для таких марафонов.

— слабак, — усмехается младший, восстанавливая едва сбившееся дыхание, и присаживается рядом, копаясь в забытом тэхеном около забора рюкзаке.

небольшой плед, которого едва хватает на них двоих, находит свое место посреди полянки, окруженный высокими кустами - на случай, если все же в парке имеются какие-никакие охранники - а парни по-турецки усаживаются лицом друг к другу и жадно принимаются за еду. тишина ночного города гудит где-то вдалеке запоздало шныряющими по улицам машинами, переливается тихим течением ближайшей реки и мерным дыханием 'путешественников'. притихший тэхен устремляет свой взгляд куда-то вдаль, погрузившись в безмолвные размышления, в то время как чонгук волей-неволей не может отвести взгляда от его фигуры, так гармонично смотревшейся на фоне ночного неба, отдающего густой синевой. слабый свет желтоватых фонарей добавляет теней на смуглом лице, постепенно начинавшем казаться тоскливым, и младший начинает задаваться вопросом об истинной причине их приключения.

— хен.

— м? — тэхен отрывается от созерцания глади реки и фокусирует взгляд на чонгуке, закусившем губу.

— скоро рассвет.

— так это же отлично! — непонимающий взгляд и ответный тихий смешок старшего, смотрящего теперь на гука снизу вверх. волосы растрепались по подложенному под голову рюкзаку, а на губах застыла таинственная улыбка, от которой в груди чонгука разливалось топленое молоко.

— ты же помнишь, что звезд днём не бывает, да?

— из того, что ты их не видишь, не следует, что их нет, мелкий. нужно просто знать, где искать, — тэхен тянет чонгука за рукав на себя, не оставляя иного варианта, кроме как лечь плечом к плечу рядом с ним, сохраняя драгоценное в морозные утренние часы тепло, и мягко щелкает его по носу. — как говорится, темнее всего перед рассветом.

— тебе лучше знать, — рассеяно произносит чонгук и укладывает голову на плечо старшему, тем самым пропуская озадаченный взгляд в свою сторону. взоры парней устремляются в темно-синюю гладь неба, местами покрытого обрывками облаков, а сердца словно начинают биться в унисон, почтительно замирая пред монументальностью и бескрайностью открывшегося им простора, который так сложно ощутить из-за забитых графиков городской жизни. акварелью на востоке начинают прорисовываться первые пастельно-лиловые разводы, вскоре захватывающие все больше и больше пространства, разбавляя светлеющую голубизну небосвода.

— эх, а я все же надеялся найти хоть махонькую, но звезду, — вздыхает тэхен и лениво поднимается в сидячее положение, разминая затёкшие мышцы. гук же, даже не смотря на такую живописную картину вперёди, предпочитает профиль старшего в качестве объекта наблюдения, в очередной раз беззастенчиво любуясь и в то же время размышляя о том, какой воистину необыкновенный душой человек сидит рядом с ним.

— знаешь, а мне кажется я все же нашёл одну, — ким переводит заинтересованный взгляд на младшего и, внимательно посмотрев в карие глаза, мягко улыбается уголками губ, тряхнув головой, чтобы прикрыть смущенный румянец челкой.

— пойдём-ка домой, гукки, — произносит наконец он, растягивая губы уже в более привычно-чеширской улыбке, и треплет парня по волосам. — у юна скоро смена закончится - можно купить кофе и встретить его по дороге, — с поразительно спокойным лицом он заглядывает куда-то за спину младшего и все так же невозмутимо принимается активно собирать вещи в рюкзак, подскакивая на ноги. — к тому же у меня есть стойкое подозрение, что нас ожидает утренняя пробежка вон от того охранника, так что я бы поторопился на твоём месте.