Жизнь постепенно влилась в ровную колею. Она перестала как-то выходить из берегов, и река быта текла медленно и неторопливо, постепенно облизывая и залечивая старые раны, что никак не хотели заживать. На время отступили проблемы, оставляя только безмятежное спокойствие и изредка — кошмары, причудливо пляшущие тёмной дымкой воспоминаний в Омуте Памяти.

— Вы могли бы выжить? — однажды спросил Гарри Снейпа. Его портрет, что зашёл к ним вместе с Финеасом Блэком в гостиную. Гарри тогда засел над Слизеринским талмудом и решил сменить обстановку. Это была годовщина смерти Сириуса, поздний-поздний июньский вечер. Тэдди спал, мистер Эванс не выходил из своей комнаты, и Гарри мог провести эту ночь наедине с незажженным камином, осторожно перелистывая дряхлые страницы, исписанные необычными закорючками.

— Необычный вопрос, — без приветствия, без всякого недоумения, ответил Снейп, останавливаясь в одной из рам. — А вы бы хотели этого, мистер Поттер?

Гарри никогда не говорил с ним о воспоминаниях, о той ночи, когда он встретил его лань, о Битве за Хогвартс. С портретом ему казалось это бессмысленным. Снейп умер, а портрет — не более, чем копия, запертая в холсте. Возможно он имел такие же чувства, как и оригинал, но ощущения, что ушедший его услышит и ответит так, как ответил бы, у него не было. Именно поэтому Гарри никогда не порывался сблизиться с портретом, хоть и изрядно попотел, чтобы тот повесили в Хогвартсе.

Хотел ли он, чтобы Снейп выжил? Он не знал. С одной стороны, Снейп не заслуживал смерти, особенно от острых клыков и едкого яда Нагини. С другой стороны, обрёл ли бы Снейп свободу, если бы остался в живых? Сумел ли бы он начать сначала свою жизнь? Не сломал бы он свои рёбра от первого вздоха?

— Я не хотел, чтобы кто-то умирал за меня, — Гарри старался не кривить душой. Когда он был моложе, ещё глупым эксцентричным подростком, он мог пожелать Снейпу смерти. Из-за предательства и из-за смерти Дамблдора, Гарри лично хотел его прикончить, заставить его страдать так, как страдал он, не представляя, что Снейпу намного хуже. Но тогда, в Визжащей хижине, в нём сломалось что-то. Это была не жалость, не сожаление, не равнодушие, а что-то горькое, что-то с привкусом слёз, словно смерть Снейпа поставила точку в их противостоянии, показала, что желанное возмездие не приносит удовлетворения.

— За вас никто и не умирал, — сказал Снейп и посмотрел на него таким знакомым хищным прищуром. Он вздохнул, остановился у края рамы, раздумывая над чем-то, а затем тихо произнёс: — Даже если бы я и мог выжить, я бы предпочёл, чтобы меня не искали. И сделал бы всё, чтобы все были уверены, что я мёртв.

Гарри не поверил своим ушам.

— Профессор? — вопрос повис в воздухе, оставшись не отвеченным. Снейп уже ушёл, а Гарри остался в полном смятении. Ничто не могло быть точнее, чем подобные слова Снейпа, ведь тот никогда не говорил напрямую, из-за своей натуры шпиона, за столько лет вросшей под его кожу.

В годовщину смерти Сириуса, спустя чуть больше шести лет, Гарри Поттер получил весть с того света.

Северус Снейп жив.

***

— Пап, ты такой рассеянный в последнее время, — сказал Тэдди как-то за обедом. Он вяло ковырялся в тарелке вилкой, его волосы приобрели голубоватый оттенок, но оставались всё ещё тёмно-коричневыми у корней.

В комнате стояла ужасная духота. Июньские дожди сменились жарким полуденным солнцем, и все окна были открыты нараспашку, в жалкой попытке разбавить духоту. Даже мистер Эванс изменил любви к горячим напиткам и не без удовольствия потягивал остуженный апельсиновый сок из запотевшего стакана. Гарри перестал перечитывать одну и ту же строчку в статье из «Ежедневного Пророка» с колкими замечаниями Скитер, решившей пройтись по «героическому отцу одиночке» и посмотрел на Тэдди мутным взглядом, не совсем понимая, что от него хотят. Который день он не мог поверить в то, что Снейп выжил, во всяком случае, если довериться его портрету в этой гипотезе.

Гарри прекрасно помнил ту ночь. Они сидели у стен Визжащей Хижины и косо оглядывались друг на друга, не зная, вмешаться ли им или выждать. К змее подобраться казалось невозможным, Лорд заботился о своей любимице и держал её в волшебной непробиваемой сфере, а Снейп стоял там, с прямой спиной и ничуть не сломленным голосом.

«Я приведу вам мальчишку», — обещал он, и Гарри тогда ещё не знал, зачем на самом деле Снейп стремился остаться с ним наедине и что по правде он должен был сказать. Возможно, он сам бы пошёл со Снейпом, как когда-то давным-давно Игнотус со Смертью. «Хотя вряд ли, — тут же подумал Гарри, проводя рукой по волосам и встречаясь с вопрошающим взглядом мистера Эванса. — Тогда бы я ни за что ему не поверил».

— Всё хорошо, просто работа идёт… Тяжело, — Тэдди нахмурился на его ответ и уткнулся носом в тарелку, решив оставить это без своего внимания.

— Вы очень заняты в последнее время, — мистер Эванс неожиданно присоединился к диалогу. — Над чем вы работаете в данный момент?

Гарри неопределенно пожал плечами. Чуть больше двух недель назад он взялся за трактат Салазара Слизерина. Если в начале он предполагал, что объем кропотливой и бережной работы над книгой будет ужасающим, то сейчас он почти уверился, что это вгонит его в гроб. К сожалению, у Гарри не было ни словаря, с которым можно было бы сверить свои интуитивные знания серпентанго, ни достаточно наработанного навыка, чтобы привести каждую страницу в отличное состояние. Гарри не уменьшился в своих стремлениях переписать книгу — находящиеся в ней сведения оказались воистину невероятными. Только тогдашние исследования ликантропии, с подробным описанием формы от тринадцатого века, сейчас могли перевернуть целый мир и спасти оборотней от угнетения магическим сообществом. А если и не спасти, то значительно улучшить положение их ячеек.

— Очень древняя книга, — заметив, что чашка сына опустела, Гарри потянулся за чайником и подлил Тэдди кипятка, — Это настолько древняя и редкая книга, что я сомневаюсь в наличии других экземпляров, так что вынужден придерживаться конфиденциальности на счёт своей работы, если вы не возражаете.

— Не возражаю, — усмехнулся мистер Эванс, и Гарри обрадовался, что ему не придётся ничего объяснять или доказывать необходимость держать какие-то вещи при себе.

— Эта книга важнее меня, похоже, — зло бросил Тэдди, со скрипом по полу резко вставая из-за стола и роняя за собой стул. — Ты не спишь, ты постоянно с ней, и у тебя совсем нет времени на меня. Ты спихнул меня на него, — он грубо тыкнул пальцем в мистера Эванса, что так и застыл со стаканом сока. — А сам бросил.

— Тэдди! — Гарри подскочил следом, но ребёнок быстро убежал наверх, не оглядываясь. Гарри остановился у стола, не решаясь ни идти следом, ни вернуться за своё место и продолжить обеденную трапезу как ни в чём не бывало.

— Вас ему не хватает, — тихо и задумчиво сказал мистер Эванс. Гарри повернул голову в его сторону в лёгком недоумении. — Дети в этом возрасте очень чувствительны. Мистер Люпин осознаёт себя как сироту, мистер Поттер. Вы же усугубляете это чувство своей постоянной занятостью. Вам нужно научиться распределять своё время и уделять больше внимание сыну. За последние несколько дней вы практически не осведомлялись об успехах мистера Люпина касательно моих с ним занятий.

— Я стараюсь ради него, — мужчина тяжело выдохнул и сжал кулаки, косясь то на дверь, то на мистера Эванса. Его голос звучал совсем сипло. — Я не хочу, чтобы Тэдди в чём-либо нуждался.

— Он нуждается в вас, мистер Поттер, — возразил мистер Эванс с кажущейся ему несвойственной мягкостью. — Разве вы не нуждались в своих родителях, когда вы были ребёнком?

Когда я был ребенком, хотелось с болью ответить Гарри, я нуждался, да, но у меня вообще никого не было. От тётки Петуньи я получал меньше, чем крупицы ласки, порой похожие на зимние снежинки, тающие на ладонях, стоило им сблизиться с теплом кожи. От дяди Вернона я знал только грубый окрик, дурацкую насмешку и шлепок по пояснице, след от которого сходил через день-два в лучшем случае, потому что на мне не было иного клейма как «урод». От двоюродного брата мне хватало подстав, обид и ссадин, которые я обрабатывал водой из-под крана, боясь попросить аптечку и, не дай бог, самостоятельно туда полезть. Сейчас всё изменилось, и я простил своё детство, но у меня тогда не было ничего, кроме воспоминаний о летающем мотоцикле и яркой зелёной вспышке, что унесла за собой жизни моих близких, старающихся меня защитить.

— Это немного другое…

— Разве, мистер Поттер? — мистер Эванс тоже встал, невозмутимо обошёл стол и поднял упавший стул, чтобы вернуть в столовую подобие порядка. — Мне же думается, что это одно и тоже. И сейчас вы свой выбор делаете явно не в пользу мистера Люпина. Вы стремитесь не дать ему прожить такое же сложное детство, которое было у вас в своё время, но в то же время вы лишаете его самого главного: возможности получить вашу любовь в полном объеме.

— Да что вы знаете о моём детстве?! — вспылил Гарри, взмахивая руками. — Не говорите так, словно мы знакомы с вами достаточно давно, чтобы вы могли судить обо мне!

Лицо мистера Эванса сделалось сухим и строгим, оно скривилось, словно ему дали драже со вкусом ушной серы. Мужчина обиженно поджал губы и сдержанно выдохнул через нос, поправляя очки на переносице.

— Действительно, — хлёстко сказал он, — Не знакомы. Однако, во-первых, я отлично умею читать, и я предельно хорошо изучил Героя Английского Магического Сообщества, к которому устраивался на работу, а, во-вторых, я неплохо ориентируюсь в людях, так что могу делать выводы, близкие к правде.

Гарри стушевался. Гнев сошёл на нет, как и ощущение, что его-первокурсника поучают на уроке зельеварения. Вместо этого на него накатил стыд за бурную реакцию и хамский тон в сторону человека, явно желающего ему только добра. Скитер одно время такой разнос написала относительно его жизни, собрала всевозможные материалы, да и не мог Мальчик-Которы-Выжил кататься в масле с золотой ложкой во рту, хотя бы для нагнетания пущего трагизма в его и без того невесёлой судьбе Избранного.

— Извините, я не это имел в виду, — начал Гарри, но мистер Эванс оборвал его грубым взмахом руки. Он выждал с минуту и сдержанно заметил:

— Вы должны извиниться не передо мной, мистер Поттер. А перед мистером Люпином. Что бы ни вызвало вашу заторможенность, будь то ваша работа или что-то ещё, вы, как взявший на себя обязательства родителя маг, не имеете права пренебрегать своим ребенком.

— Я не пренебрегаю им, — огрызнулся Гарри. — Я делаю всё, чтобы как можно быстрее освободиться и организовать нам совместный отпуск!

— Тогда почему вы говорите это мне? — Мистер Эванс подошёл к нему слишком близко. Его стёкла очков отразили дневной свет, и Гарри на какую-то долю секунды показалось, что серые глаза мужчины стали почти чёрными. — Вы должны сказать это мистеру Люпину, а не мне.

Гарри хотел было ответить, но остановился с открытым ртом. Сомкнув губы, молодой человек раздраженно взъерошил свои волосы и отвернулся, скрещивая руки на груди. Мистер Эванс был прав, а он, вместо того, чтобы поговорить с сыном, занимается спором с совсем не тем человеком. Тэдди и правда по нему очень скучает, а сам Гарри помешался на Слизерине, тяжело перенёс очередную годовщину смерти Сириуса, ещё и неожиданное известие относительно Снейпа, что мерещился ему в каждом прохожем. Не удивительно, что у ребёнка сдали нервы, ведь за простым обедом Гарри не смог проявить себя как порядочный отец, хотя раньше всегда разговаривал с Тэдди за едой и что-то рассказывал ему из своей школьной жизни, прививая ему любовь к Хогвартсу и беззаботной юности.

Так ничего и не сказав, Гарри развернулся и решительно покинул столовую, чтобы замяться у лестницы и быстро преодолеть пролёт. До комнаты Тэдди осталось всего несколько шагов, когда его сердце учащенно забилось. На Гарри отчего-то накатила тревога: она пульсациями шла от груди к конечностям, и чувство приближающейся опасности с покалыванием в зажившем шраме, которого он не испытывал уже много лет, окатило ознобом с ног до головы.

— Тэдди, — он постучался в дверь. — Тэдди, это я, Гарри, я могу войти?

Ответа не последовало. Приняв тишину в качестве знака неохотного согласия, Гарри надавил на дверную ручку:

— Тэдди, я вхожу.

Что любил Гарри в комнате Тэдди, так это обилие цветов. Радужные переливы, перламутровые и пастельные тона бликовали на стенах и под стать своему хозяину меняли цвета по желанию владельца комнаты. Обычно комната всегда пестрила цветовым многообразием палитры, но в этот раз всё казалось немного тусклым. У окна стояла кровать, застеленная бельём с изображением двигающихся волчат, бегающих под луной. На полках виднелись фигурки, машинки, волшебные игрушки из Всевозможных Волшебных Вредилок под руководством братьев Уизли, а на столе небрежно валялись тетрадки, магловские пишущие принадлежности и перья, под которыми уже расползлись и засохли чернильные кляксы.

Одеяло оказалось сбитым и натянутым по самую макушку. Гарри придвинул стул к кровати ребёнка и сокрушенно вздохнул, представляя насколько сильно он обидел сына своим поведением. Тэдди всегда знал, что родители любили его, что погибли за его будущее, но наверняка он также и спрашивал, как и сам Гарри когда-то, когда только встретился с ужасающей правдой о Тёмном волшебнике: «Почему они не могли остаться жить ради меня? Почему они продолжили сражаться, подвергли себя риску и погибли, совсем не позаботившись обо мне?»

— Тэдди, — осторожно начал Гарри, тщательно подбирая слова. С пятого курса, когда Гермиона сравнила их с Роном успехи в социализации и эмпатии с эмоциональным диапазоном зубочистки, мало, что изменилось, и пути к примирению у него всегда шли неважно. — Тэдди, мне… Мне очень жаль, что я недостаточно уделяю тебе внимания. Я занят так сильно, потому что хочу поскорее закончить, чтобы больше времени проводить с тобой. Я хочу, чтобы ты знал, что никакая книга, никакая древность не важнее тебя.

Не дождавшись хоть какой-нибудь реакции со стороны сына, Гарри положил на его плечо руку и медленно погладил, проверяя, не огрызнутся ли на него.

— У меня нет никого дороже, чем ты, Тэдди. Я люблю тебя, и ты замечательный сын. Пожалуйста, не забывай об этом. Я обязательно придумаю, я обязательно постараюсь. Ты будешь гордиться мной, как своим отцом.

Между ними не было кровной связи, но всё же, Гарри не воспринимал Тэдди иначе, чем родного сына. Возможно, в прошлом и Сириус также относился к нему, и то было ценнее, чем те редкие мгновения, когда он видел тени умерших Лили и Джеймса Поттеров.

— Тэдди, — Гарри мягко поворошил его за плечо. — Ты простишь своего отца-идиота?

Гарри потянулся стянуть одеяло с макушки ребёнка, но так и застыл. Под одеялом лежали скомканные подушки, а самого Тэдди не было. Он огляделся, проверил под кроватью и в шкафу, но и здесь не обнаружил сына. Окно оказалось закрытым, и Гарри рывком выскочил из комнаты.

— Гоменум Ревелио, — на ходу наколдовал Гарри волшебной палочкой. Страх подступил к горлу: заклинание показало, что кроме него и мистера Эванса в доме никого нет.

— Мистер Поттер, вы здесь? Я почувствовал всплеск магии…

— Мистер Эв… — Гарри налетел на вышедшего навстречу мистера Эванса, по всей видимости решившего проверить, как у его работодателя и подопечного обстоят дела, и они вместе покатились с лестницы прямиком в коридор. Только чудом или чьим-то беспалочковым колдовством, скорее всего уже собравшегося докладывать Кричера, оказавшегося в пройме гостиной, они ничего себе не сломали.

Гарри скатился с мистера Эванса и тут же подскочил, нашаривая рукой по полу свои и чужие очки, слетевшие с них во время неудачного приземления.

— Мерлина ради, мистер Эванс, простите. Я вас совсем не заметил. Очки я ваши сломал, похоже, но думаю, вы сможете их починить, — Гарри протирал свои, протягивая мужчине чужие. Худые пальцы тут же выдернули треснувшую оправу из его рук. — Тэдди похоже сбежал из дома, вот и перед глазами пелена встала.

В ту же секунду, как Гарри посмотрел на то место, где потирал ушибленные места мистер Эванс, он пожалел, что сломались не его очки, потому что он оказался совершенно не готов прозреть и удержать на своих плечах груз и потрясений, что наваливались на него огромной снежной лавиной.

— Профессор Снейп, — побелевший Гарри Поттер, будто бы заставший второе воскрешение Тёмного Лорда, на чью тему не переставал шутить и сам себе накаркал, отшатнулся к извечному интерьеру поместья Блэков — стенду с зонтиками.

Снейп вертел в руках свои очки, треснувшие в переносице, и как-то странно качал головой, не смотря на Гарри.

— Чары обновить не получится… Проклятье, — выругался он, свои голосом, охрипшим, низким, пробирающим до костей, как неприятный мёрзлый дождь в позднюю осеннюю студёную пору. — Что вы застыли как истукан, мистер Поттер? Я предполагал более эмоциональную реакцию с вашей стороны. Вам как минимум следует меня обездвижить и допросить, чтобы убедиться, не самозванец ли я с тремя личинами. Мерлин, как вы вообще выжили с такой удручающей реакцией...

Гарри не мог поверить своим глазам, ушам, да вообще реальности. Он видел Снейпа иногда в мистере Эвансе, чувствовал какую-то долю иронию, что человек с данной фамилией напоминает ему о самом противоречивом преподавателе Хогвартса, но он никогда бы не предположил, что это в самом деле один и тот же человек. Портрет сказал ему, что Снейп не захотел бы, чтобы его кто-то нашёл, и Гарри был отчасти с ним согласен — Снейп заслужил свободу. Так какого чёрта он оказался у него дома в качестве репетитора его сына?! Снейп должен был стать тем, кто за тысячу километров станет безмятежно жить, не вспоминая ни о каких Поттерах! У Гарри было много вопросов. Начиная от того, как тогда в замке в кабинете директора появился портрет Снейпа, заканчивая самым главным: зачем тот вернулся.

— Я устрою всё, что вы мне перечислили, позже, — Гарри мотнул головой. Не то время, чтобы терять самообладание. Ему следовало найти Тэдди. — Кричер, найди Тэдди и приведи его домой.

Домовик исчез с тихим хлопком, словно только и ждал приказа. Гарри потёр голову, пристально разглядывая Снейпа, которого он не видел сколько… Чуть больше шести лет? Его беспокоило, что в чертах мистера Эванса, он совсем не увидел черт Снейпа. Снейп поступил очень хитро, спрятавшись почти на самом видном месте. Волосы оставались такими же чёрными, с мелкими прядями выступающей седины и некоторой белизной у корней. Знаменитый снейпов нос казался немного меньше, чем Гарри запомнил его в детстве, да и сам Снейп теперь не выглядел неприступной стеной. Всё те же тёмные глаза, наверняка изуродованная шея под чёрной водолазкой, худые руки — немного худее, чем мистера Эванса, не то, чтобы Гарри пристально наблюдал за этим во время быта. Узкое острое лицо, точёная линия кривящихся губ, и те самые язвительные насмешки, по которым Гарри, стыдно признаться, соскучился. Для сорока четырёх Снейп выглядел симпатичнее, чем для пятидесяти двух мистера Эванса.

— У вас, вероятно, есть вопросы, — Снейп криво улыбнулся, то ли стараясь сгладить впечатление, то ли по каким-то своим странным законам вежливости. Всё, чего хотелось же Гарри — выпить что-нибудь покрепче, чтобы не сойти с ума от беспокойства и стресса.

— И я задам вам весь перечень, профессор, — Гарри закусил ноготь на большом пальце. Кричер уже должен был появиться. — Но только после того, как целым и невредимым Тэдди вернётся домой.

— Мистер Люпин отличается тем же нравом, что и Тонкс, я полагаю.

— О, да ладно, вы хотите поговорить об этом сейчас?! — рявкнул Гарри, у которого лимит терпения превысил все нормы.

— Что вы, мистер Поттер, только за чашечкой чая с бергамотом и профитролями вашего домового, — съязвил Снейп. — С мистером Эвансом вы общались куда более приемлемо.

— Я на вас Силенцио наложу, — пригрозил парень, а Снейп равнодушно пожал плечами в ответ на угрозу. Мужчина хотел было сказать что-то в ответ относительно использования данного заклинания, как понял Гарри, но с хлопком вернулся Кричер, и всё внимание переключилось на него. Ведь домовик вернулся один.

— Хозяин! — со слезами выкручивал уши Кричер, — Старый дурак Кричер не может найти молодого господина!

Сердце Гарри ухнуло в пятки. Он даже не стал останавливать домовика от самоистязания, настолько он опешил от неожиданной новости. Паника охватила его. Неконтролируемый тремор вынуждал цепляться за палочку со всей силы, а к горлу подступила тошнота.

«Это я виноват, — Гарри хотелось схватиться за голову. Он впервые не знал, что ему нужно делать. — Это моя вина. Если бы я старался больше, если бы я был лучшим родителем…»

Звонка пощёчина отрезвила его. Щека пульсировала и саднила. Его широко раскрытые зеленые глаза встретились с холодными как лёд тёмными глазами Снейпа, где не читалось ничего.

— Возьмите себя в руки, Поттер, — желчно выплюнул он. — Включите ваш мозг. Скорее всего это стихийный выброс магии, поэтому домовик не смог найти его.

— Дом защищён от подобного, — проблеял Гарри, испугавшись, что Тэдди мог неосознанно аппарировать куда-то за пределы площади Гриммо. Его могло расщепить!

— Значит он покинул дом до того, как произошёл всплеск, — резонно заметил Снейп. — Вы могли бы понять это и сами.

«Мистер Эванс, это вы были со мной вежливым, а не я с вами», — наружу просился ядовитый тон, но Гарри сдержался, да и проблема Тэдди волновала его больше, чем «воскресший» на его глазах Снейп.

— Вы ведь можете сварить зелье поиска? — ахнул Гарри, когда его осенило. — Магические всплески не поддаются поисковым заклинаниям, но вот магия зелий вполне может помочь…

— Похоже, два года в заведении, называемое аврорским училищем, вы потратили не книззлу под хвост, — удовлетворённо хмыкнул Снейп. — Но у вас есть проблема, мистер Поттер. Вы не кровный родственник мистера Люпина.

— Миссис Малфой или Хорёк могут подойти, — живо откликнулся Гарри. Оказывается, они со Снейпом могла работать вместе. Хладнокровие мужчины, уверенно выбирающего оптимальный путь решения проблемы, внушало уверенность, что всё будет в порядке. — Я достану волосы.

— Лучше кровь, не менее десяти миллилитров. И лучше это будет миссис Малфой, поскольку она в более близком родстве. У вас есть полтора часа, я постараюсь ускоренно сварить основу. Купить зелье не получится, так как…

— …Оно должно вариться в непосредственной близости от места эмоциональной привязанности искомого, — закончил Гарри фразу. Снейп почти удивлённо на него посмотрел.

— Похоже, не только у вас будут ко мне вопросы, — Снейп уверенно развернулся к лестнице. Гарри припомнил, что под ней был ход в подвал, где стояла лаборатория для варки зелий. Там они ремонт так и не провели. — Дайте мне разрешение послать домовика за ингредиентами, и я приступаю. Помните, Поттер, у вас есть всего полтора часа времени, чтобы достать мне кровь.

— Хорошо, — Гарри бросил взгляд наверх. Пожалуй, перед тем, как отправиться к Малфоям, он возьмёт ещё несколько особенных вещей с собой. — Хорошо, профессор Снейп. Я буду через час.

«Всё будет хорошо, Тэдди, — Гарри судорожно искал в тайнике Дары Смерти. — Всё будет хорошо!»