Смотря на гладкую поверхность льда, Чоко вспоминала счастливые дни со своей семьёй. Они довольно редко выбирались куда-то из города, но пару раз такое бывало и в один из таких радоваться они поехали на каток. У них в городке его не было, но Чоко много раз его видела в фильмах или на спортивных соревнованиях, поэтому оказалась удивлена лишь тяжести обуви.

В то утро Чоко, да и почти все в её семье падали на лёд по несколько раз за пару минут. Но почему-то Чоко была счастлива не смотря на разбитый лоб, порванную куртку и кучу ушибов по телу. Ей было весело и она совсем не замечала боли, только иногда утирала кровь с лица и снова ползла к бортикам, чтобы встать, и снова упасть, сделав всего пару шагов. Но она была не одной такой, таким же был её брат, Чиз. Они иногда между собой шутили, что родители назвали их так в честь своей любимой еды. Потом оказалось, что они были правы.

Чоко любила Чиза. Тот был замечательным младшим братом, таким похожим на неё и родителей. Иногда Чоко казалось, что это её уменьшенная копия другого пола. Но потом Чиз что-то творил и такие вопросы пропадали. Чиз был весёлым и чем-то напоминал сыр. Имя оказалось говорящим. Похоже именно это было главным отличием, жёлтые, сырные, волосы были короткими и немного вились.

И Чоко никак не ожидала, что это коснется в первую очередь его. Болезнь, что передавалась у них на генетическом уровне, которая обычно проявлялась именно в детстве, затронула его в неполные восемнадцать лет. Девушка не слишком интересовалась болезнью, да она даже названия не знала, просто знала про это.

И... Это сломало её. Чиз, такой яркий прежде, лежал в кровати и был совсем бледен, да даже его волосы казалось потускнели. Чоко в тот первый вечер даже расплакалась, но потом взяла себя в руки и заплакала в следующий раз лишь после похорон. Чиз мучился недолго, родители полностью поддержали его в стремлении прекратить эту боль в сердце, да и Чоко разделяла его желание. Просто смотреть на надгробие было больно. Чоко никак не могла понять, Это реальность, Это правда, Чища больше нет.

На языке остался привкус мягкого, сладкого сыра, а также привкус облепихи. В тот день, на катке, Чиз угостил её облепиховым пуншом. И хоть Чоко не любила облепихи, но этот вкус врезался в память, также как и улыбка Чиза, её брата навсегда.

И сейчас, стоя перед катком, смотря на него и вспоминая те дни, Чоко пила облепиховый пунш. Он был другим, более горьким, тот был намного слаще. Или ей это так казалось от того, что теперь рядом с ней не было Чиза. Но он всё же давал ей такое необходимое ей сейчас тепло.