Киришима громко рассмеялся - какие только бредни не придут в голову в трудную минуту, его веселье подхватил Кацуки, срывая все маски и открывая железные ворота для адекватных решений. Они словно протрезвели от опьяняющего уныния. Бакуго облокотился на стену и расслабленно посмотрел на Эйджиро. Он улыбался во все тридцать два зуба, задевая острыми концами губу. На какое-то  время снова повисла тишина. Такая правильная и беззаботная, что не хотелось ее нарушать.
    Перо от подушки выбралось из своего места и полетело к сморщенному в предвкушении носу Кацуки, оно осело на кончике, дразня, и парень чихнул, смачно вытирая нос в попытке избавиться от виновника шума. Киришима вздрогнул и усмехнулся, поняв откуда доносятся звуки. Он успел унестись в другой мир и потерять связь с реальностью, поэтому он не сразу понял, что случилось.
— Ты же не будешь этого делать? — отстраненно спросил Эйджиро, пребывая все еще в некоем вакууме.
— Нафига? Я сильнее всех этих событий и не дам никчемным людишкам сломать меня. Пока у меня есть мечта — мои вены закрыты, а шея обвязана галстуком.
— Ты же не носишь галстуки,— Бакуго фыркнул. Киришиме не помешало бы подтянуть литературу или поработать над чувством юмора. — Хорошо,— Эйджиро чуть наклонился вперед, ближе к Кацуки.— Не хочу тебя терять из-за глупых жизненных трудностей, бро. Может куда-нибудь сходим завтра после уроков и до отработки?— подрывник заинтересованно оскалился,— кафе? Вместе с Каминари, Серо и Ашидо,— Бакуго не был бы Бакуго, если бы так просто согласился. Комментарий, окончательно поменявший его непреклонное "нет" был самым что ни на есть подлым и затрагивал недавние приключения парня вместе с Шинсо. После такого невозможно было отказать и сказать, что твоя совесть чиста. Киришима лучезарно улыбнулся, встал и потянул Кацуки к выходу.
— Что? Зачем? И куда ты меня тащишь, Дерьмоволосый придурок? — Эйджиро хохотнул и напомнил о том, что Граунд зеро закрыл свой больничный и ему как бы уже пора возвращаться к своим обязаностям. Это звучало невероятно глупо, но мило и смешно одновременно, видимо цель этих объяснений была в поднятии подрывнику настроения. Что ж, Красный бунтарь, тебе удалось. 
         Киришима отпустил Кацуки только на входе в гостиную и получил порцию недовольства от оскорбленного подобным отношением друга. К ним прицепился Бакусквард и Мидория, последний активно интересовался здоровьем Бакуго и намекал на отношения с Шото. Сам же Тодороки избегал людей, он плелся позади всего класса, дружно идущего на отработку. Ну а что? Тусить и бухать вместе — это одно, а вот исполнять наказание — совсем другое.
  
   Айзава остановил свой взгляд на Бакуго, показывая, что он помнит об их разговоре и надеется, что ученик тоже. Кацуки кивнул, он успел подумать о своих "промахах" и был очень благодарен сенсею за снисхождение. Но наказание вместо ареста все же было. В белобрысой голове то и дело мелькала фраза о полной загруженности. Да, теперь он понимал, что учитель имел в виду: увеличенную в три раза нагрузку. Создавалось ощущение, что на этом поле и оборвется молодая жизнь и не нужно никакого суицида, на него просто не будет сил. Бакуго усмехнулся, сквозь боль продолжая терпеть все истязания судьбы в лице Айзавы. Дождь, казалось, заставит подростка сгнить в длинные перерывы между нечестными боями, терзающими не только тело, но и воспаленное самолюбие. Он выходил на улицу и с цепями заключенного бессмысленно таскал ненужное барахло из одного места в другое. Ноги скользили по мокрой земле и несколько раз парень падал в грязь, он лежал несколько секунд, придавленный железякой и вставал, потому что у него не было права на отдых, жалобы и поблажки. Одноклассники с сочувствием наблюдали за мучениями Бакуго, они обязательно скажут ему в общежитии что-то ободряющее, но сейчас лучше молчать и смотреть как он рушит свое тело. Каминари и Мина один раз упомянули незаконность и черезмерную жестокость таких методов, но Айзава только заставил их сражаться с безоружным Кацуки под предлогом аналогичной отработки и не сделал ничего, чтобы облегчить жизнь парня. Больше подростки не высовывались, понимали, что сделают только хуже. И почему Шота так резко превратился в безбожного тирана? Оставалось только гадать. А Бакуго в какой-то степени был даже рад такому виду наказания, он чувствовал, как очищается от грехов перед академией и самим собой. Наркотики, разврат, алкоголь и глупость на мгновение охватили, завлекая в этот мир, мир Шинсо. При воспоминании о Хитоши усохшее сердце подавало признаки жизни, пульсируя и жалобно прося о помощи, оно болело. Физический труд помогал ненадолго забыть о проблемах, проблемах репутации и соулмейта. Да в целом о людях. От них одно зло, хотя нечестно было так говорить, являясь причиной многих слез, обид и других неприятных вещей. Кацуки мог спокойно разобраться в себе, пока его организм на последнем издыхании рефлективно выполнял команды. Айзава был чертовски умным засранцем. Бакуго готов был молиться на него— человека, который помог найти частичку пазла от огромной и сложной картины. Подросток наконец-то успокоился.

  Шото избегал контактов с Кацуки, сливаясь с толпой несущихся на него учеников. Это было просто массовое избиение с ложной надеждой на шанс спастись, а потом рабский труд под ливнем. Тодороки нравилось наблюдать за страданиями Бакуго, было бы легче, если бы он просто исчез без постоянного напоминания о том, что Шото мог спасти свою душу, но был недостаточно силен. Этот парень выглядел, как ходячая надпись:"неудачник" с тремя восклицательными знаками, он и вел себя также, показывая свое превосходство, хотя было прекрасно видно, что его чуть ли не истерика захватывала при одной мысли о родственности с Тодороки. Ну и кто здесь неудачник: человек, который смирился или человек, которому больно? Шото тоже страдал, но не придавал этому значения, за какие-то несколько поединков он пересмотрел свои взгляды и решил для себя, что это все ерунда. Это недостойно его внимания, главное, чтобы Кацуки не ворвался в его жизнь ураганом, а так все будет хорошо. 
     К парню подошла Яойорозу и приветливо улыбнулась, ее напрягало поведение Тодороки. Девушка очень хотела помочь разобраться в ситуации другу, и готова была самолично поговорить с Бакуго, если это потребуется.
— Эй, ты как?— спросила она, подходя ближе.
— Лучше, чем он,— Шото взглядом указал на Кацуки. Тот и вправду был не в лучшем состоянии. К счастью остался всего один бой и издевательства закончатся.
— Почему ты отстранился? — Момо пошла ва-банк, поставив на кон все, что имелось.
— Я устал, единственное, что мне нужно —  немного одиночества, ради него я готов пожертвовать душой,— Яойрозу недовольно поджала губы, с легким осуждением смотря на друга. Неужели тот Шото, которого она знает готов из-за небольшой трудности отказаться от самого важного? Девушка на своем примере убедилась, что не все так плохо, если твой соулмейт— не выбранный тобой человек. Они хорошо поладили с Минетой, правда до любви еще далеко, но ей с ним комфортно, что важнее всего. 
— И ты даже не хочешь попробовать начать с ним общаться?
— Нет. И знаешь, что? Я сам разберусь в своей жизни, спасибо за помощь,— Тодороки фыркнул и отошел от Момо. Девушка осталась стоять на месте, навязываться как-то не хотелось, к тому же, если каждое ее слово будет ожидать подобная реакция они очень скоро посорятся, а этого Яойрозу хотела меньше всего. Возможно Шото просто нужно, как он и сказал, пространство.

Сигнал об окончании отработки с раскатом грома пробежал по стадиону. Кацуки выдохнул и еле удержался на ослабленных ногах. Он хотел поговорить с Бакусквардом и рассказать о своих метках, но уже не был уверен, что у него хватит сил. Сейчас в приоритете были душ и кровать. На выходе Бакуго задержал Айзава, мужчина посчитал правильным поговорить и поинтересоваться самочувствием ученика. Он примерно двадцать минут стоял на пути между Кацуки и теплом общежития, в конечном итоге советуя сходить к Исцеляющей девочке. Что ж, это была отличная идея и переломанные ребра подрывника были полностью согласны с сенсеем. Остальную ненужную информацию Бакуго предпочел не воспринимать, слишком большая нагрузка на покалеченный мозг. И сотрясение его не обошло, прямо полный набор. Он медленно поплелся в медпункт.
— Мне плохо,— с каждой минутой Кацуки все лучше и лучше осознавал свое состояние и он не имел ни малейшего представления, как будет проходить через то же самое уже завтра.
— Тебе помочь?— Айзава, шедший рядом, спокойно закинул одну руку Бакуго себе на плечо и схватил за его за талию, поддерживая. Мужчина ожидал такой реакции юного организма и заранее все предусмотрел, включая разборки с Девочкой. Он довел Кацуки до нее и оставил на одной из кушеток, женщина должна в скором времени прийти и позаботиться о пострадавшем. Шота вздохнул, с этим ребенком определенно было сложнее, чем с остальными и это подстегивало к действиям. Он последний раз взглянул на Бакуго и ушел. 
      Вскоре пришла Исцеляющая девочка, к тому времени изнеможденный подросток уже заснул. Она покачала головой, нежно поцеловала бедного мальчика в лоб и накрыла его одеялом. Ученику нужен был отдых. Женщина закрыла дверь в небольшую каморку, соединенную с медпунктом, чтобы не мешать.

     Заброшенный дом был притягателен своими потускневшими со временем готическими мотивами. На ступеньках, в глубине открытого зала стоял молодой человек, он улыбкой и жестом руки приглашал зайти внутрь. Это был красивый аристократ, глядя на него ладонь без ведома хозяина скользила по гладким стенам в попытке дотянуться до чарующего незнакомца, пальцы слегка подрагивали в предвкушении лёгкого поцелуя по костяшкам. Мальчик наивно поддался порыву и легкими шагами пересек расстояние до идеала, он пал в ноги своего господина, дыхание от близости прерывалось, он чувствовал взгляд, этого хватило, чтобы вскружить буйную голову, одурманив причудливыми фантазиями.
— Сколько лет прошло, а ты все приходишь, Кацуки,— мужчина невесомо обвел пальцами хрупкую шею и спустился к ключицам.— Подымись,— мальчик продолжал дрожать подле статного силуэта, он не находил в себе сил поднять свой взор и тело на один уровень с этим человеком.— Кацуки, ты же знаешь, что я не люблю неповиновения, встань,— голос звучал жесче, подчиняя себе сознание юного существа. Он поравнялся со своим господином.— Выйди во двор и оглянись. Ты свободен,— Кацуки схватился за мужчину, не желая отпускать. Его выгоняют. Почему?
— Я в чем-то провинился?— робко спросил парень.
— Я не давал разрешения говорить со мной, иди, выполняй приказ,— мальчик кивнул и выскочил на улицу в надежде успеть остановить свое навождение и служить ему как и прежде. На улице Кацуки в ужасе прижал руки ко рту. Его хозяин лежал под каретой и истекал кровью, окруженный глупыми, но родовитыми людьми, ничего не смыслящими в медицине. Он потерял своего господина, он потерял все. Слезы брызнули из алых от злобы глаз, его мир уничтожил какой-то кучер, с пьяну потерявший ориентир. Ладони заискрились, но шепот сзади оборвал видение.
— Тише, мой маленький, я всегда буду с тобой до тех пор, пока ты не сможешь отпустить меня, но ты должен торопиться. Если не отпустишь в ближайшие два месяца, я останусь здесь навсегда и осерчаю на люд невинный, злобу и разрушение я буду нести в дома знатные и бедные,— холодные руки прижали вздрагивающее тело со спины.— Ты должен проснуться, Кацуки и отпустить меня.
— Но я даже не знаю твоего имени,— мальчик нахмурился и попытался разглядеть в молодом человеке знакомые черты лица.— Европеец,— констатировал он.
— Мое имя Нарсис, как ты мог забыть, Себастин*? 
— Я-я,— вдруг здание начало рушится, поднялся ветер и Нарсис, гонимый им вернулся в свое грешное тело.  "помню"
   Бакуго проснулся, судорожно сжимая простыни. Ему не хотелось покидать молодого человека и это чувство было схоже с тем, которое подросток испытывал при расставании с Шинсо. Чувство потери, утраты только в несколько раз сильнее, чувство мертвого тела совсем рядом. Запах дорогого парфюма, смешанный с гнилью. Кацуки посмотрел в окно: дождь закрывал вид снаружи, бушующие молнии, с помощью грома предвещающие смерть, весело кружились. Парень всегда чувствовал что-то неживое рядом в грозу, она всегда сопровождалась потерями, незнакомых ему людей. 
— Ох,— Исцеляюшая девочка появилась из неоткуда,— ты уже проснулся,— она всплеснула руками.— И правильно, нечего спать, уже пол второго, тебя Токоями заждался. Сейчас я обследую тебя и можешь идти,— женщина добродушно усмехнулась и попросила пройти к ее столу. Она быстро осмотрела Бакуго, и не заметив каких-либо отклонений от нормы, с радостью отпустила в общежитие.
   С Фумикаге должно быть легко, и день не будет таким отвратительным как с остальными. Кацуки взбодрился и ускорил шаг. Как он и предполагал Токоями сидел на диване в гостиной и что-то увлечённо читал. Бакуго хлопнул дверью, оповещая о своем появлении, одноклассник даже не обернулся на звук, он бросил тихое:" привет, Бакуго" и вернулся в интересный мир книги. Это послужило зелёным сигналом к вольностям, но только подрывник ступил на лестницу, как Фумикаге остановил его.
— Не исчезай из поля видимости моей тени, если хочешь, можешь поболтать с ним, на этом все,— Кацуки фыркнул и присел рядом. Спустя пять минут ему надоело пялиться в стену и он решил тоже почитать.
— Я схожу за книгой?— недовольно прорычал парень, как же раздражала зависимость от решений левых людей.
— У тебя две минуты,— серьезно ответил "надзиратель", переворачивая страницу. Бакуго вскочил и пошел к лифту.  Он оперативно взял нужную вещь со стола и спустился обратно, укладываясь в положенное время даже не из желания угодить, а из желания почитать. В связи с отсутствием времени из-за отношений, Кацуки забросил эту книгу, но буквально вчера он вспомнил о ней и решил продолжить погружение в фантастические события. Его-то жизнь сказкой не назовешь. Парень упивался текстом и невероятными событиями до определённого момента — появления чертовых одноклассников в общей комнате. Он недовольно осмотрел их всех с ног до головы, пытаясь понять, что они делают в общежитии так рано. Токоями, словно читая его мысли, озвучил этот вопрос, он тоже был удивлен, но ничего против этого не имел в отличии от Кацуки, который почти дочитал до конца, но его прервали. 
— У нас отменили одну тренировку причуд, но из-за этого добавили отработки в выходной. Отвратительно. У меня уже были планы,— недовольно протянул Каминари мешая объяснения с жалобами. Он сел на диван рядом с Бакуго.— Думаю, нам надо поговорить,— подгадав момент, когда большинство отвлечется, тихо констатировал Денки. Кацуки кивнул.
— Общий сбор через пять минут у меня,— сказал он и ушел из гостиной. Все люди, которые за ним "присматривали" имели одно свойство: забывать о своих обязанностях, когда общага заполнится людьми. Это не могло не радовать. 
     Только парень присел на кровать, как тут же пришли его друзья, видимо они решили, что Бакуго все-таки будет достаточно пяти минут в одиночестве. Мина чуть ли не светилась от предвкушения, обнимая Серо и Киришиму, Каминари сделал максимально серьезное лицо, это выглядело крайне нелепо. Они все выжидающе пялились на виновника этого мини-собрания, строя каждый в своем мозгу догадки и подозрения. Чужая личная жизнь всегда была интереснее своей собственной.
— Меня бросил Шинсо,— Ашидо прикрыла рот рукой, ее явно ужаснула эта новость.
— Он просто бросил тебя, когда на вас с ним идут нападки? Я был о нем лучшего мнения,— Денки недовольно задрал нос, вставая в презрительную позу. Он яростнее всех следил за отношениями этой пары.
— Возможно не все так плохо, пусть Бакуго продолжит,— Ханта, сжимал руку Мины, он как и все присутствующие переживал за друга, но не был склонен к моментальному принятию сторон и закреплению определенных выводов, не услышав полной истории.
— Он расстался со мной, когда узнал, что чертов Тодороки понял, что я его соулмейт. Дерьмо,— вот теперь и вправду было очень интересно. Серо сел на стул, к нему на колени села Ашидо и поражённо вскрикнула:
— Ты нам даже не рассказал о родственной душе, засранец!— она замахала руками, жестами выражая все свое негодование.
— Я рассказал, когда посчитал нужным, черноглазая,— рыкнул Бакуго, напрягаясь. Упреки — это последнее, что он расчитывал услышать в свой адрес. Киришима хмыкнул, наблюдая за перепалкой, и пересел ближе к Кацуки, выступая моральной поддержкой.
— Ну, ладно,— протянула Мина и улыбнулась.— У нас есть немного времени до отработки, и мы не отметили появление у тебя знаков,— девушка сделала хитрую, задумчивую мордашку и продолжила.— Чаепитие?
— Нет,— отрезал подрывник.— Но я хочу газировку,— все в комнате оживились, им лишь бы найти повод повеселиться, да и Бакуго сейчас был бы не прочь отвлечься.— Без тематики. 
    Подростки закивали, и навеселе направились вниз, продолжая обсуждать Кацуки и Хитоши. Они шуточно спорили и развлекались, наслаждаясь реакцией Бакуго на свои разговоры и теории. Абсурдные теории, но довольно интересные, хоть книгу пиши, на них подрывник отработал свой навык закатывания глаз, побив все предыдущие рекорды.
  В гостиной никого не было, ученики разошлись готовится к наказанию— спать, есть и отдыхать перед мучениями, но это не помешало настоящим затейникам сделать отличное застолье, они насильно вытащили половину одноклассников из их комнатушек, посадили Шото рядом с Кацуки и со спокойной душой приняли заказанную пиццу. У парочки соулмейтов дергались глаза: у одного левый, у другого правый. Они сидели и поражались жизни, а точнее некоторым ее неугомонным творениям. Вообще вся эта суматоха сильно напрягала людей, которые не хотели особого внимания. Тодороки чуть ли не трясло от нервозности, у него были свои причины избегать общества Бакуго, Кацуки же сдерживался, чтобы не вмазать по этой смазливой двойственной роже. И только их одноклассники были довольны всем, кроме будильника, оповещающего о надобности выдвигаться к стадиону. Парни синхронно выдохнули, услышав, что "чаепитие" заканчивается.
— Я думал, ты оборвешь это торжество в самом начале,— невзначай начал разговор Шото. Он и сам от себя не ожидал такой общительности да еще и по отношению к... кхм, вот и еще один вопрос: Тодороки не представлял кем ему приходился Бакуго.
— Завались, сам бы и закончил, раз не хотел там сидеть, а мне норм, у меня есть жизнь помимо родственной драмы, кусок ты идиота,— Кацуки раздражало поведение Двумордого, он весь его раздражал. Что за глупые наезды, к чему они вообще? Хотел напроситься на драку, чтобы избавиться от соулмейта? Тогда он явно недооценил парня и то, на что тот готов пойти ради осуществления мечты. Бакуго обогнал Шото, задев его плечом. Теперь он шел впереди всех недовольных и убогих.  

       Айзаве определенно понравилось это рвение к совершенствованию. В этот раз он решил дать возможность Кацуки показать себя: всего двадцать боев с каждым членом класса при условии, что если он кому-либо проиграет, то будет драться до лучших результатов. Всё честно и все довольны. У Бакуго аж ладони заискрили от радости и предвкушения. Он, словно зверь, сорвался с места, услышав знакомый сигнал, все его инстинкты вопили об опасности и жажде крови. Что ж, он не мог отказать своей животной части в такой роскоши, как чужие крики, стоны, пот и полные боли лица, подросток завроженно наблюдал за обездвиженными телами одноклассников, и тем, как дергаются их конечности в попытке освободиться. Приятное ощущение полнейшей власти над человеком разливалось по телу, заставляя дрожать от удовольствия. Кацуки был уверен, что победит и самых сильных учеников, он банально не мог проиграть, когда азарт уже захватил, а глаза горели пламенем. Стержень внутри упрочнился. 
  Но что-то пошло не так, причуда не выходила на максимум, Бакуго не мог победить Деку и Тодороки, возникла некоторая задержка с Момо и Ураракой, после них парень чувствовал себя опустошенным, хотя девушки были в самом начале. Это пугало, видимо отсутствие нормальных тренировок причуды сказалось на способностях. Кацуки тряхнул головой, оставался еще Иида, а энергии, несмотря на хороший отдых, все равно не было. Подрывник с горем пополам одолел Тенью, но тело стало совершенно непригодным для пребывания, из него хотелось, как в фильмах, выйти наружу призраком и зайти, когда оно исцелится. Повторно драться с Шото и Мидорией Айзава подростка не заставил, он видел насколько мальчик истощен и вымотан, мужчина направил Бакуго прямиком к Исцеляющей девочке - она теперь часто будет видеть этого ученика.

   Последующие дни проходили в подобном режиме. Кацуки после усердных тренировок засыпал в медпункте, просыпался и шел в общежитие где его ждал сначала Серо, а потом Джиро. С Хантой они провели прекрасный день за разговорами (Бакуго в основном слушал), чтением и играми. У них было достаточно времени сблизиться еще больше, но все портили намеки на Тодороки и будущее. Это крайне бесило Кацуки, до дрожи и угрожающих рыков, призывающих такт приятеля. Кажется Серо заразился от Мины чрезмерной увлечённостью чужой жизнью, теперь такое половым путем передается? Хотя в целом для Бакуго это был лучший день ареста, второе место занимала Кьёка. Все приятные люди пришли под самый конец, иронично. С Джиро они много спорили, но она знает толк в веселье. К тому же Кацуки ждал день возвращения в школу, и перед ним необходим сильнейший моральный настрой и относительно хорошое настроение, так что на плохое Бакуго не стал обращать внимание, чтобы лишний раз не злиться или не расстраиваться. Парень услышит все те ужасные слова, которые не хотел произносить Киришима, вживую и ему нужна вся чистейшая ярость, данная одному человеку. Придется бороться в реальной жизни и Кацуки был готов, как никогда.  
       Он долго не мог заснуть, ворочаясь на кушетке. В голову лезли плохие, по его мнению, мысли. Парень не мог понять, почему все то, что ему довелось пережить не предотвратило подобной реакции на обычные жизненные события, которые случаются, наверное, у всех. И все же подросток не привык к такому, нормальному, общению с людьми, он сразу же давил других своей ментальной силой и злостью. Впервые Бакуго почувствовал что-то неладное, когда над ним начали подшучивать, жизнь к этому его точно не готовила, но что сваливать на нее, когда и сам подросток оказался уязвимым перед сверстниками. Хотя можно считать, что этот этап пройден и можно забыть обо всех невзгодах до отношений с Шинсо, воспоминания о них до сих пор приносят слабую боль. Кацуки нахмурился, они, он и его одноклассники, были еще просто детьми, в основном в плане взаимоотношений и понимания, так как на детские выходки и решения у них не было права. Но сейчас, когда все более или менее спокойно, можно было дать волю эмоциям и юности, правда все равно себя нужно держать в узде, но не так, как в прошлом году — году потерь и испытаний героев. И это неимоверно раздражало прирожденного воина, в чьи таланты не входило нормальное общение, а Хитоши открыл глаза на некую "забитость" в проявлении положительных эмоций и привязанности. Вообще Бакуго все устраивало, но иногда хотелось выразить свое хорошее отношение точнее, но такое было только с Шинсо, который его бросил, так что не было смысла открываться перед закрытыми дверьми. Кацуки подскочил, его мозг точно решил довести хозяина до греха, это же надо в одиннадцать часов ночи подкидывать такие подлые поводы для размышлений, где подросток блуждает по кругу, проговаривая одно и то же, но так и не может схватить саму суть, неповторимую истину , которая по ощущениям совсем близко. Бакуго схватился за голову и закусил губу. Самокопания никогда не проходили гладко, они доставляли кучу разрушений нынешним и предыдущим устоям, вводя совсем молодого человека в смятение и гнусную ловушку. А сейчас она захлопнулась снова и самостоятельно из нее не выбраться, так что крепись, Кацуки Бакуго, у тебя будет еще много разговоров с самим собой.  
      Парень решил сходить к старухе за успокоительным или снотворным. Он постучался в комнатушку, спустя несколько секунд дверь открыла Исцеляющая девочка, она удивленно посмотрела на ночного гостя и впустила его.
— Что такое?— сонно спросила женщина, поправиляя свой медицинский халат.
— Я не могу заснуть,— Кацуки потупил взгляд в пол.
— Хмми. Это не редкость, но тебе нужно выспаться перед первым днем в школе после возвращения. Аллергии на препараты у тебя нет, так что я дам тебе,— девочка залезла в шкаф, и через небольшой промежуток времени достала оттуда упаковку теблеток,— вот это,— Бакуго взял ее, вытащил одну штучку и запил заранее приготовленной водой.— А теперь иди спать,— подросток кивнул и ушел обратно к себе. Таблетка подействовала очень быстро, давая небольшую возможность подумать и успокоиться.

        Бакуго стоял перед входом в здание академии, сжимая в руке лямку от сумки. Было волнительно, не как в первый день, хуже. Он знал, что его ждет, но никак не мог это предотвратить.
— Каччан,— Изуку остановился совсем рядом и с интересом посмотрел на парня,— ты почему не заходишь внутрь?
— Сгинь, Деку,— Кацуки двинулся вперед, не желая больше тратить время. Мидория удивленно поплелся за ним.
— Что-то случилось? Ты какой-то потерянный,— Бакуго развернулся лицом к Изуку и, сверкая глазами, прошипел:
— Деку...— он шумно выдохнул,— у тебя проблемы с головой?— Мидория непонимающе уставился на друга 
детства,— или со слухом? 
— Извини, Каччан, я подумал тебе нужна поддержка, но раз тебя это напрягает, я не буду лезть,— дальше они дошли до класса в молчании под десятки осуждающих и презрительных, иногда довольных, взглядов.                   
        Кацуки сел за парту, Изуку продолжал  откровенно пялиться, это нервировало еще сильнее. Подростку хватило побыть диковинной зверушкой в коридоре. Киришима, видя настрой Бакуго, отошел подальше от него, зазывая с собой ничего не понимающих Каминари, Ашидо и Серо. "Ему нужно дать время",— единственное, что сказал Эйджиро по поводу Кацуки, все кивнули, они доверяли Красному Бунтарю в вопросах, связанных с Бакуго. 
— Деку,— Изуку вздрогнул, но тут же направил все свое внимание на говорящего,— что бы ты делал будь на моем месте?— Мидория пару раз моргнул и глупо переспросил.
— Что, прости? — Кацуки посмотрел на него, как на идиота, но не повторил,— ммм, я даже не знаю, наверное спросил совета у Всемогущего,— Бакуго усмехнулся.— Эй! Ты чего, я тут распинаюсь,— подрывник закрыл рот рукой.
— Ладно, Деку, твоя спасательная миссия кончилась, можешь идти,— Изуку возмущенно нахохлился, но имея золотое сердце, выполнил просьбу, уходя к Тодороки.  Кацуки выдохнул. План, нужен нормальный план.
       Время неумолимо приближалось к обеду, оставалось две минуты до звонка, а это означало, что подросток больше не сможет скрываться в классе, он пообещал себе, что выйдет и надерет зад всем, кто спровоцирует. Бакуго вышел за дверь, направляясь в столовую. Люди замолкали, завидев грозную фигуру. На половине пути стычек не было, а докапываться до замерших учеников было бы не ахти, к ориентации припишут еще и психическую нестабильнось, тогда репутации точно конец.     
— О, вон, видите, он идет,— Кацуки обернулся на голос. Около стены стояли четыре парня и три девушки.
— Кто на нас обратил внимание, смотрите,— темноволосый парень насмешливо указал пальцем на Бакуго. — Устал от члена Шинсо перед глазами? Или же во рту? — мерзко, хотелось снять кожу после такой клеветы, слова, казалось, оседали на теле и впивались в мясо.
— Ммм, завидуешь? У тебя же явный недотрах. И ты не можешь быть уверен в том, что мы не проводили ночь с одной, а точнее двумя девушками, или были ли мы вообще тогда вместе.  А если это все выдумка Мономы? Но тебя, детка,— Бакуго рястянулся в сладкой улыбке, — бесит, что у меня был и есть секс, а ты не у дел. Найди себе пару, похотливая шлюшка,— кто знает Кацуки не поверил бы, что он может вести себя так, подрывнику и самому было противно от себя, но с подобными суками нужно общаться на их языке. 
— Не убедительно,— хмыкнул рядом стоящий шатен, он облокотился на плечо друга и скрестил пальцы. Что парень хотел показать этим жестом Бакуго так и не понял. — Я не верю. Ты очень плохо защищаешься, такими темпами сплетни точно не умолкнут и к концу месяца. Мой тебе совет — игнорируй. Нас тебе не заткнуть,— он махнул рукой, зовя за собой,  и ушел со всей своей компанией, громко обсуждая произошедшее. Кацуки вздохнул, его заткнул какой-то первогодка с завышенными амбициями, видимо все-таки лучше использовать силу, но тогда он признает все, что о нем говорят. Подросток вскинул голову, засунул руки в карманы и гордо пошел дальше. О, боги, это было невероятно унизительно — идти и ловить перешептывания, взгляды. Он был приманкой, самой сладкой добычей для заинтересованных. Бакуго пропустил момент, когда очутился в столовой, взял еду и сел поодаль от одноклассников, рядом с двумя девочками с факультета поддержки, которые вывели его из транса. Они по-тихому рассматривали Кацуки, думая, что он этого не замечает. Подрывник зло зыркнул, пугая девушек.
— Мы только "за" насчет ваших отношений,— затороторила одна. Парень закатил глаза.
— Вы очень милые,— подхватила другая, нервно ковыряя своё бенто. Бакуго пытался успокоится, но последняя фраза окончательно вывела его из себя.
— Да мне насрать на ваше мнение, потому, что это не ваше дело с кем я ебусь! — он кричал чуть ли не на всю столовую,— идите все на хуй со своими размышлениями, теориями и прочим бредом. Довольно! — ученики академии поражённо смотрели на выходку самого обсуждаемого парня,— это все враньё! Блять, Монома, если ты не опровергнешь свои слова, то я клянусь, я убью тебя самым изащренным способом,— Кацуки вошел во вкус и не заметил как сзади к нему подошел Шинсо.
— Кацуки,— Бакуго вздрогнул, — успокойся,— Хитоши аккуратно схватил парня и стащил его со стола, на который тот быстренько на эмоциях запрыгнул.
— Ты!—подросток тыкнул пальцем в форменную рубашку,— как ты смеешь ко мне прикасаться? — Шинсо схватил борца за руки и повел вон из помещения, подрывник не сопротивлялся, продолжая читать нотации, — ты бросил меня одного. Почему не поговорил со своими друзьями? Не устранил проблему? Ты хоть на что-нибудь способен? — Кацуки сорвался на тихий шепот, он осел на пол все еще держась за Хитоши.
— Прости, пожалуйста,— Шинсо присел рядом и прижался к дрожащему от злости телу. — Я говорил с одноклассниками, они попытались опровергнуть слухи, но все слишком далеко зашло и люди выдумали новую историю, подпитанную словами Кендо о лживости Мономы, с ним у меня не получилось договориться,— парень горько усмехнулся и приобнял подрывника, тот сразу же отодвинулся.
— Значит у меня получится, и уйди,— Бакуго встал с пола.
— Почему ты избегаешь меня?
— Я не избегаю тебя.
— Ты игнорировал все мои звонки и сообщения, не отзывался на крик в коридоре и сейчас отстраняешся от меня,— Кацуки вспыхнул, он схватил парня за шею, поднимая из сидячего положения и прижал его к стене.
— А что я еще должен был делать, черт побери? Прибежать к тебе и облизать твои ноги, а? — Хитоши пожал плечами и потянулся к перекрывшей поток воздуха руке, подрывник ослабил хватку, — это больно, ты разбил мне сердце, моя первая любовь получилась болезненной. Я все еще люблю тебя и не могу просто так взять и забыть обо всем, весело общаясь, как с другом. Я гребанный слабый в отношении чувств человек, и ты это знаешь лучше других,— Бакуго отошел назад, разжав лодонь и опустил голову.— А ты так спокойно предлагаешь выбросить все, что было между нами. Для тебя мое доверие, преданность и стопроцентная отдача пустой звук? — Шинсо попытался притянуть подростка к себе, но получил полный горечи и грусти взгляд. Он смотрел в глаза и искал там прощение,— Хитоши? Я для тебя хоть что-то значил? — кивок, — тогда почему ты так спокоен? Почему я страдаю в одиночку? — ответа не было. Молчание давило на черепную коробку, сводя с ума. Кацуки отвернулся, прикрыв рот рукой и почувствовал на своем плече трепетные прикосновения.
— Мне тоже не легко, правда. Я тоже страдаю, не могу уснуть ночами, думая о тебе, но соулмейт...
— Да на хуй его!
—... соулмейт — это тот, кто должен быть с тобой, а я не твой соулмейт,— из столовой начали выходить люди, Бакуго отшатнулся от Шинсо и слился с толпой, убегая от этого человека, он не был готов возобновить с ним общение, это ранит. Вся ситуация такая глупая. Кто-то резко хватает парня за руку и уводит в тесную кладовку. Кацуки слышит дыхание и ловит запах мужских духов.
— Мы не договорили, — и откуда в Хитоши столько уверенности? 
— Нам не о чем, я не понимаю тебя. Ты чертов мазохист, меня в эту пучину не утягивай, — выход из ловушки подрывнику преграждала тушка экс-бойфренда.
— У меня тоже есть родственная душа, —  Бакуго нахмурился.
— Знаки? 
— Какая-то фигня со зрением, врач сказал, что все только формируется. Но мы сейчас не об этом. После ночи с тобой, я почувствовал что что-то не так, все было неправильно, как будто другое измерение, сценарий не моей жизни. Конечно ко всему этому я пришел не сразу, а через четыре часа после инцидента, но все же это и послужило принятию решения о расставании,— Шинсо смотрел с надеждой своим фирменным взглядом, под которым сердце Кацуки таяло.
— Ты ебанулся, — Хитоши поморщился. — Я вызываю дурку— это финиш, Хи. Так зачем ты меня-то терроризируешь? Дай мне пространство и время, а не поводы задуматься о твоей вменяемости,— парень хотел было что-то ответить, но его прервал звонок, и он не успел переубедить Бакуго.— Нам пора,— Шинсо все еще стоял на проходе. — Мы вообще-то на грани отчисления и не можем опаздывать. У тебя не будет проблем с Владом?— Кацуки кое-как вылез из кладовой и поспешил в класс, обдумывая все произошедшее. Он не знал как дальше поступать с Хитоши, Тодороки и своими знаками, возможно все-таки стоило поговорить с Шото, но подросток оттягивал этот момент.

         В классе его ждал сюрприз в виде совместной работы с Тодороки. Полночь явно  получала удовольствие от наблюдения за своими учениками, тем более соулмейтами, она бесстыдно пропагандировала отношения и изо всех сил старалась сблизить определенных людей.
— И так, Бакуго, за несколько минут до звонка я уже объяснила суть работы, но повторю: один член команды должен сделать произведение искусства, будут учитываться ваши способности, так что не бойтесь экспериментировать и проявлять себя, он пишет на листке, какой смысл был заложен в творении. Второй человек тоже пишет, что он видит в работе первого и наоборот. Все понятно? — Кацуки кивнул и подсел к Шото.
— Ну что, Половинчатый, наше общение было неизбежно, начинай творить, — Тодороки передернуло, он скривился и пошел за ватманом, избегая лишний раз поднимать взгляд на  Бакуго. Чтобы как можно позже вернуться, он завернул за маркерами, карандашами и прочими нужными принадлежностями, потом поменял короткую линейку на длинную, чтобы было удобние чертить и парень конечно не собирался провозиться с канцелярией до конца урока. Кацуки цыкнул, его бесило такое поведение, с одной стороны он был даже рад провести с Шото минимум времени, к чему все и шло, но с другой хотелось побыстрее закончить и освободиться от данного бремени.
— Не тупи, Тодороки,— крикнул Бакуго и закусил губу, казалось, что к концу их сотрудничества оба лишаться последних нервных клеток. Что ж, могло быть и хуже, а это они переживут.