В жизни у каждого человека есть момент, который может разделить жизнь на "до" и "после". Он наступает для каждого в разное время. Для кого-то в четыре года, для кого-то в четырнадцать, а для кого-то в сорок. Это невозможно предугадать, но, даже когда этот момент наступит, вряд ли вы поймете сразу, что именно та секунда, то час, тот день вы запомните на всю свою жизнь. Да, пусть размыто, пусть не запомните голоса рядом стоящего человека, но, если вас спросят о самом важном дне в вашей жизни — именно он первым придет вам на ум. 
А вот Тодороки Шото не нужно даже на секунду задумываться о дне, который разделил его жизнь на две части. На черную и белую. На холодную и теплую. Забавно, что даже жизнь Шото полностью состоит из контрастов. Красно-белые волосы, гетерохромия, абсолютно разные причуды, отец, который и герой, и тиран одновременно… А тут еще и жизнь решила поделиться на две противоположности. 
Хотя… Может ли он назвать тот день? 
Был ли это первый день в Юэй? Ну, тот самый, когда на улице было очень свежо и деревья были в самом разгаре цветения. Когда в класс зашло маленькое зеленое солнце с медными веснушками на щеках и со смущенными ямочками от улыбки? Когда впервые стало тепло, когда вдруг глаза открылись пошире, заставляя увидеть свет? 
Или тот самый четверг (да, это точно был четверг, только число не вспомнить), когда он услышал что-то очень красивое? Когда он услышал мягкое, нежное пение. Такое мелодичное, гармоничное, до жути правильное. Правда, взрывной блондин закричал на солнце в своей обычной, такой раздражающей манере, заставив замолчать в момент. Он орал что-то наподобие: "Деку, еб твою мать, когда ты перестанешь мычать какую-то херь себе под нос, гребаный ботан, бесишь". Но разве это было мычание? 
День спортивного фестиваля, пожалуй, отпечатался в жизни больше всего. Когда Мидория кричал, пытаясь донести до него то, что можно было бы понять, но одновременно было дикое желание откинуть от себя, стряхнуть, как грязь. Тогда хотелось свернуться в клубок, пережить то бурю новых эмоций и информаций, которая взялась практически из ниоткуда. Слишком всего много, все почему-то идет слишком быстро, непонятно, странно, страшно, и решить все нужно прямо здесь и сейчас… А Мидория… Он просто продолжал кричать, протягивая руку. А Тодороки вдруг решился. И все кончилось…
А потом началось вновь, ведь в другой день, во время простого обеденного перерыва, когда Мидории позвонила мама и он ответил так: «Нет, мам, я сегодня задержусь, мы сегодня хотели с друзьями заскочить в ближайший ТЦ… Да, да с Иидой, Ураракой-чан, Тодороки-куном, Тсу…
И Тодороки больше не слушал и не слышал 
Друзьями? Он тоже друг? У него есть друг...?
Или в тот день, когда пришло осознание, что Мидория… Что Мидория не просто друг? Когда вдруг захотелось большего? Сесть поближе, коснуться, касаться, еще, еще… Ближе, больше, чтобы расстояния между вообще не было. Чтобы чувствовать тепло и слышать сердцебиение рядом. Так друг ли? 
День, когда он сбивчиво признался, наступил довольно скоро. Нет, не потому что хотел или думал поторопить события. Просто устав, уже даже, честно говоря, не надеясь на ответные чувства, но так не хотя больше скрывать и скрываться. Да, именно скрываться, прячась в коридорах школы, просто чтобы не покраснеть лишь от взгляда темно-зеленых глаз, просто чтобы не сгорать в чувствах, просто… Просто он любит. Это же не простое "нравится" и даже не влюбленность. Это сильнее, больше… Это любовь. 
Тот же день, но уже после покрасневших щек и слез в глазах, ведь Ми… теперь уже Изуку его. Только его. От розоватых ушей и до кончиков носков, приподнявшихся для самого первого поцелуя…
Или день свидания? Ну, когда пошли в парк во время фейерверков. И да, это было даже слишком приторно. Парные юкаты, сладости, несмелые разговоры, но постоянное держание за руки… Чересчур сладко. 
Но разве можно их за это винить? Как можно винить за те робкие улыбки, за слабый румянец на щеках, за дрожание голосов и за ту аккуратность и мягкость в обращении с партнером? Верно. Это было бы непростительно.  
Хотя… Смысл? Смысл искать этот чертов день? Смысл думать об этом, ставить какие-то условные границы в жизни, после которых ты вдруг меняешься? Зачем? Никто не меняется в секунду, люди же не чертов конструктор. Нет, конечно, с каждым часом нашей жизни что-то теряется или находится, люди приходят и уходят, время бежит и его не остановить, но все же...  Это происходит так сглажено и незаметно для человеческого взгляда, что нет даже возможности найти тот час. 
Именно поэтому нет секунды или момента, когда вдруг все резко прерывается, а потом начинается заново. Людей меняет не время. Человека меняют события, люди, общество вокруг. Так что… Возможно, вы и сможете назвать день, когда все вдруг резко изменилось, но меняться вы будете всю жизнь, и это не остановить. 
Но… разве Тодороки хотел это остановить? Уж точно нет.
Как он мог бы даже о таком подумать? Разве он смог бы даже дышать без своего солнца? Разве он бы не замерз в момент? Разве бы его не разорвало от боли и горя, которые вмиг нахлынули бы, не разгоняемые светом зеленых глаз с золотой каемкой? Разве он смог бы жить…
Нет, не смог бы. И он не жалеет об этом. Напротив, наслаждается своей зависимостью. Так давно, где-то глубоко в душе он мечтал быть связанным с кем-то, быть окрыленным этой связью. 
Когда он прижимается губами к рукам, исполосованными шрамами, он чувствует спокойствие, разливающееся по венам. Когда чувствует те руки на своей спине, ощущение защиты вдруг накрывает уютным куполом. Когда чувствует пальцы в волосах, перебирающие пряди и легко почесывающие кожу за ухом, глаза наливаются сонной негой. А когда затылка касаются шершавые губы и объятия становятся чуть крепче, Шото падает в глубокий и спокойный сон. Как же хорошо…
Просыпаться от поцелуя в лоб — волшебно. Мягко выныривать из сна, чувствуя тепло рук и на талии, щекочущий левое ухо шепот, а после нежный поцелуй… К этому невозможно привыкнуть, ведь каждый день душа буквально рассыпается от радости и щемящей нежности, которую вызывает просто само существования человека рядом.
Касание, объятия, поцелуи… Языки любви этой пары — прикосновения и время. Им жизненно необходимо время, проведенное в тишине в спокойной компании друг друга с переплетенными пальцами рук. Смущение в сторону, нет ему места в таких отношениях. Оно нужно в начале, но никак не сейчас. Им не нужно стесняться друг друга, ведь оба знают, что любимы полностью, со всеми шрамами: душевными и физическими. И это их главный способ показать свое обожание и привязанность к партнеру. 
Так, а собственно… зачем искать день, когда все вдруг изменилось, если ты любишь эти изменения? Зачем раздумывать над этим, тратя драгоценное время, если можно пойти и сделать и себя, и свое яркое солнце еще более счастливым? 
С такими мыслями Шото посильнее обнял Изуку, сидящего у него на коленях и что-то тихонько бубнящего о причудах новых молодых героев. Зарывшись в волосы носом, чувствуя еле различимые нотки цитрусового шампуня, услышав смех и легкое: "Шо, щекотно же", — Шото вдруг понял, что его счастье прямо здесь и сейчас. А разве остальное сейчас важно?