Судья продержал Эсмеральду в постели десять дней. Он менял ей повязки, делал примочки и компрессы, следил, чтобы она не особо напрягала больную ногу. По прошествии десяти дней массировал ее лодыжку и показал ей специальные упражнения, чтобы поврежденные связки потихоньку разрабатывались. Эсмеральда млела, когда он дотрагивался до нее, хоть он и не позволял себе ничего лишнего, к ее большому сожалению. Наконец, она начала потихоньку ходить.

— Не спеши, моя дорогая, — внушал ей Фролло. — Спешка до добра не доведет, так ты только хуже сделаешь.

— Но я так хочу вернуться к своим занятиям и танцам! — стонала она тогда.

— У тебя еще куча времени для этого, — усмехался он. — Я тебя никуда не гоню. Вот поправишься, и мы снова начнем.

Эсмеральда опять стонала, запрокидывая голову, а судья смотрел на ее шейку и тихо дрожал от желания прикоснуться к ней, прижать ее к себе, осыпать поцелуями, сделать ее своей. И, хоть он никак свои желания не выказывал, Эсмеральда все равно видела, как его скулы вспыхивают, а тонкие ноздри раздуваются. «Нет, — подумала она, — так дальше продолжаться не может. Я так хочу, чтобы он снова коснулся меня своими губами, как тогда, когда в первый раз учил меня стрелять из арбалета!» Наконец, она кое-что задумала.

Эсмеральда уже потихоньку ходила, и судья после ужина всегда сопровождал ее, поддерживая под локоть. И вот, когда в очередной раз он довел Эсмеральду до ее комнаты, и они туда вошли, она прикрыла дверь и ахнула. Судья резко обернулся к ней, и тогда она, сделав вид, что споткнулась, упала прямо на него. Судья тут же подхватил ее.

Ее лицо было так близко… Она смотрела на него своими лучистыми глазами, ее пухлый, чуть влажный рот приоткрылся, показывая ряд белых ровных зубок, и Фролло не выдержал. Он привлек ее к себе и со стоном впился в ее губы, зажав между своим телом и дверью. Его язык напористо вторгся между ее губ и коснулся ее языка, и Эсмеральда затрепетала.

Поцелуй судьи был жадным, требовательным и, одновременно, таким нежным, он с ума сходил от ее близости, а она льнула к нему, отвечала, и желание раскатывалось по всему ее существу. Фролло оставил ее губы и прильнул к тому месту, возле уха, и Эсмеральда со стоном вцепилась в его плечи, выгибаясь, подставляя шею под его поцелуи. Руки судьи рванули ее платье вниз, обнажая ее грудь, его длинные пальцы ласкали ее, гладили, сжимали эти пышные полушария, он так давно мечтал об этом! Когда его губы впились в ее сосок, она, охнув, зарылась в его волосы на затылке, а Фролло в упоении посасывал ее напрягшиеся соски, касался их языком, чуть прикусывал — о, он точно знал, что именно ей нравится! — и тело Эсмеральды дрожало, она неистовствовала от желания, которое вспыхнуло в ней так ярко и осело между ног жарким пламенем…

Фролло увлек ее на постель. В его душе сейчас происходила настоящая буря. Он ликовал. Эсмеральда захотела его, сама захотела и дала это понять весьма откровенно! И теперь он не собирался отказываться от всего этого! Судья рывками стащил с себя сутану, поспешно избавился от остальной одежды, он уже давно был готов, с той минуты, когда она упала на него и буквально сама заставила себя поцеловать. Он уже собирался продолжить, как девушка вдруг слегка побледнела. Ее глаза широко распахнулись, и она попятилась от судьи к изголовью кровати.

Эсмеральда с нетерпением ждала, когда судья разденется, но когда он сделал это… Ее взгляд так и остановился внизу, между его ног. Она никогда не видела мужчин в таком виде, и совсем уж не думала, что эта штука у них может быть такой… внушительной. Боже, да он там просто ОГРОМНЫЙ, в панике подумала она, как он поместится, да он меня просто разорвет! И она отшатнулась от него.

Судья проследил за ее взглядом и усмехнулся про себя. «Ну конечно, — подумал он. — Она ведь еще невинна и такого еще не видела. Надо успокоить ее». Он медленно подался к ней.

— Посмотри на меня, дитя мое, — ласково произнес он.

— Я смотрю, ваша честь… — пробормотала Эсмеральда, не сводя глаз с его возбужденного члена.

Судья подцепил пальцем ее подбородок и заставил посмотреть себе в лицо.

— Ты не туда смотришь, моя дорогая, — промурлыкал он. — Боишься, что тебе будет больно?

— А-ага… — только и нашла, что ответить она.

— Глупенькая, — он сейчас заходился от нежности к ней. — Ты же такая храбрая девочка. И умная. Неужели подумала, что я прямо сейчас наброшусь на тебя?

Она, наконец-то, посмотрела в его глаза. Карие, с золотым отливом, они смотрели на нее с такой любовью, что Эсмеральда задохнулась. «Господи, как же он красив!» — подумала она, и острое желание вновь прокатилось по ее телу. Она прижалась к судье и со стоном впилась в его губы. Фролло с урчанием поглаживал ее по обнаженным плечам, по груди, он пытался проникнуть дальше, но мешало платье.

— Нам надо снять это, — пробормотал он между поцелуями. Его ловкие пальцы расшнуровали корсаж, завязки на юбке, и очень скоро платье полетело в сторону. Судья, вне себя от счастья, сделал то, чего так долго хотел — улегся на Эсмеральду сверху, вжимая ее своим телом в постель. Он не торопился. Он медленно покрывал ее лицо поцелуями, оглаживая ладонями ее упругие бедра, сжимая их. Неспешно ласкал ее шейку и плечи, уделяя особое внимание груди, и Эсмеральда плавилась от его ласк. Зацеловывал ее плоский животик, спускаясь все ниже, к ее бедрам. Целовал нежную кожу с их внутренней стороны, томил ее, сдерживая свое нетерпение. Наконец, он решительно развел ее ноги и посмотрел туда, вниз, на пурпурные складки, влажные от желания. Фролло медленно склонился и поцеловал ее прямо туда.

Он легко касался губами этих складочек и, прерывисто дыша, шептал:

— Боже, как ты прекрасна… ты везде прекрасна, моя дорогая…

Когда его язык коснулся того места, которое было похоже на ярко-красную маленькую ягоду, Эсмеральда вскрикнула и выгнулась. Язык судьи настойчиво скользил там, давил, вызывая у нее такие ощущения, которых она никогда в своей жизни не испытывала! Она задыхалась, разводя бедра в стороны, а язык судьи давил там все сильнее и быстрее, пока наконец она не вспыхнула и не зашлась блаженным криком. Она даже не заметила, как он, коротко зарычав, вторгся в нее и задвигался. Ощущения от этого были не такими острыми, как от его языка, но они волной расходились по ее телу, усиливая и продлевая это невыносимое наслаждение, и она все кричала и извивалась под судьей…

Фролло не думал, что он закончит так быстро. Он хотел быть в ней подольше, сдерживался изо всех сил, но не смог. Она была такой тесной и горячей, что он с ревом излился в нее, спустя какие-то несколько минут, он ничего не смог с этим поделать, он хотел ее так долго и был возбужден так сильно, что это было выше его сил. Судья навалился на нее сверху, сжимая в своих руках. «Ты просто идиот и позорище!» — простонал он про себя. И тут же на них обоих снизошла сладкая дремота.

«Ты опять ее подтолкнул», — хихикнул Яхоэль.

«Ну, а что мне оставалось делать? — фыркнул Сеера. — Он бы ее, дуреху, тогда до Второго Пришествия уговаривал. Это же надо, члена мужского испугалась!»

«Я полагаю, что теперь она будет пускать на него слюни», — отметил ангел.

«Ну фу, Яхоэль! Где ты набрался такой пошлости?!» — демон возмутился.

«С кем поведешься, — Яхоэль захихикал. — Сам ведь заставил меня на это смотреть, теперь получай последствия».

Эсмеральда очнулась от дремоты, и теперь сидела и смотрела на умиротворенное лицо судьи, который, судя по всему, еще спал. «Какая я дурочка, — блаженно подумала она. — Так боялась, а оказалось, что ничего страшного в этом нет… И, Господи, как же это было прекрасно!» Но кое-чего она все-таки опасалась. Веки Фролло дрогнули, и он открыл глаза. Эсмеральда решила не затягивать со своим вопросом.

— Ваша честь, а вы скоро уйдете в свою комнату? — спросила она.

Брови судьи скорбно изогнулись, и он сел на постели. Вся его фигура выражала разочарование.

— Ты гонишь меня к себе? — тихо спросил он. — И это официальное обращение — «Ваша честь»? Боже, неужто я был настолько плох?

— Что?! — у Эсмеральды даже рот приоткрылся. — Нет! Я вовсе не… Я хотела попросить вас, чтобы вы остались у меня!

— Остался? — судья негромко и с облегчением рассмеялся. — Как же ты меня напугала! Не делай так больше. И перестань уже мне «выкать». Меня это нервирует.

— Не «выкать»? — на лице Эсмеральды отразилась неуверенность. — Но вы — богатый и знатный господин. Я просто не могу вот так сразу взять и перестать…

— Господи, ты только что занималась со мной любовью! — в глазах судьи так и плескалось веселье. — А теперь стесняешься называть меня по имени? Тебе не кажется это немного… нелогичным?

Эсмеральда зарделась от неловкости. Когда она мечтала о судье, то вообще не заходила в своих грезах дальше поцелуев, но после того, что они сделали, она не представляла, как ей вести себя с Фролло дальше. Он понял ее метания и притянул к себе.

— Иди сюда, моя радость, — со смехом сказал судья. — Сейчас я буду тебя учить.

Он коснулся своими губами ее рта и пробормотал:

— Скажи «Клод»!

Эсмеральда вспыхнула и тихо запищала. Судья настойчиво целовал ее, выдыхая между поцелуями:

— «Клод»! Ну, давай же! Скажи это…

— Клод! — наконец простонала она.

— Умница… еще!

— Клод!

— Да! Еще!

— Клод!

— О, боже!

Фролло опрокинул ее на постель и улегся сверху. Эсмеральда дрожала от желания. Никакого страха больше не было, она хотела его, и сама развела бедра, приглашая. Судья даже не стал тратить время на прелюдии. Он одним толчком вонзился в нее, и девушка радостно вскрикнула. Фролло двигался медленно, словно смакуя этот момент, и на этот раз он не собирался так быстро сдаваться. Когда она двинулась ему навстречу, он ускорился, он вколачивался в нее, почти выскальзывая наружу, и вторгался до самого основания. Глаза Эсмеральды широко распахнулись, она обхватила ладонями его ягодицы, требуя, чтобы судья не останавливался, кровать под ними скрипела неистово, пока она снова не зашлась от крика. Эта вспышка наслаждения была неописуемой, она словно взорвалась изнутри, а судья продолжал работать бедрами, ублажая ее еще и еще, пока сам не последовал за ней с громкими стонами.

Фролло, задыхаясь, лег рядом с ней, прижал к себе и зарылся своим длинным носом в ее волосы. По всему его телу пробегали искры от удовольствия, и на него накатила блаженная истома. Рука Эсмеральды поглаживала его по груди, и судья выдохнул:

— Я люблю тебя!

Эсмеральда замерла. Да, она знала, что Фролло хочет ее, и хочет неистово, но не думала, что все зашло настолько глубоко. Да и к кому? К ней, простушке, цыганской босячке!

— Это ты в приступе благодарности сейчас?! — настороженно поинтересовалась она.

— Глупая девчонка! — Фролло фыркнул. — Я любил тебя все это время. Потерял голову, когда ты появилась передо мной на Пиру Дураков. Ты поразила меня так сильно, что у меня челюсть отвисла.

— Да, я это заметила, — пробормотала Эсмеральда. — Но на меня все мужчины так реагируют.

— Я — не все, — Фролло ухмыльнулся. — Я — тот самый старый мерзавец, который держит этот город в стальном кулаке. Надо быть кем-то из ряда вон выходящим, чтобы меня заинтересовать, а ты, моя прелесть, пробрала меня до самых печенок. Я чуть с ума не сошел, когда тебя увидел. А что со мной было, когда ты меня поддразнила, я даже выразить не смогу.

— Надо же… — она хихикнула. — А выглядел таким холодным и неприступным… И жутко злым.

— Спасал свою репутацию. Я ее больше двадцати лет себе зарабатывал.

— А как же теперь? От твоей репутации останутся одни ошметки, если ты открыто заявишь, что любишь меня.

— Ну… как человек благочестивый и строгих нравов, я теперь должен буду на тебе жениться.

— Что?! — Эсмеральда села на постели, смотря на него во все глаза.

— Да… — судья радостно улыбался и весь его облик так и светился счастьем. — Я тебя развратил, лишил тебя невинности, и ты теперь не отвертишься! Жениться на тебе — это мой долг!

Эсмеральда с картинным возмущением уперла руки в бока.

— Ты мне угрожаешь?! — ее густые брови хмурились, но в глазах так и плескалось озорство.

— О, еще как! Если ты мне откажешь, то я тебя уволю, и можешь возвращаться во Двор Чудес. Я даже не попытаюсь искать тебя!

— Только не это! — вот теперь Эсмеральда содрогнулась по-настоящему. Потерять судью — что может быть страшнее? Одна эта мысль заставляла ее леденеть от ужаса. — Я согласна, только не увольняй меня! Я этого не переживу.

— Я тоже, — на этот раз и судья был убийственно серьезен. — Я, моя девочка, еще никого так сильно не любил, как тебя. Никого и никогда. Я бы любил тебя даже в аду, и поверь мне, это не пошлый пафос.

Отчего-то она ему поверила. Поверила сразу и безоговорочно. То, как он себя вел с ней все это время, старался не напугать, не оттолкнуть от себя, хотя все это время заходился от желания… заботился о ней. Делал все, чтобы она была довольна и счастлива, учил ее. Эсмеральда просто не могла ему не поверить. Она потянулась к судье и уютно устроилась в его объятиях. И с изумлением тоже кое-что поняла.

— А знаешь… — задумчиво сказала она. — Не знаю, когда я умудрилась это сделать, но я тоже, того…

— Чего «того»? — пальцы судьи нежно поглаживали ее по плечу, однако в голосе его послышалось напряжение.

— Чего… люблю я тебя, вот чего…

Фролло судорожно прижал ее к себе.

— Господи… — пробормотал он. — Дрянная девчонка! Ведь просил же не пугать…