— Доброе утро, мисс Грейнджер.

Я вздрогнула от раздавшегося над самым ухом голоса и резко подняла голову. Надо мной парил Почти Безголовый Ник, держа руки перед собой и внимательно изучая моё лицо.

— Здравствуйте, сэр Николас, — тихо пробубнила, с трудом разгибая спину.

Отдёрнув рукав мантии, я посмотрела на наручные часы, понимая, что до первого урока осталось немногим меньше десяти минут. Подскочив со стула, я быстро захлопнула все книги, что разложила перед собой, и взмахом палочки отправила их на законные места.

— Огромное спасибо, что прервали мой сон, — быстро сказала я призраку и поспешила к выходу из библиотеки.

Шагая по коридору, я почти никого не встретила: все ученики были уже в классах. На ходу достав пергамент с расписанием, подумала, что, кажется, в этом году у меня что-то не так с прилежностью. Я понятия не имела, во сколько уснула, но за окном уже светало. За всю ночь, проведённую в библиотеке, не нашлось ничего, даже отдалённо схожего с нужным заклинанием. Но кому, как не мне, знать, что сдаваться нельзя. Всегда и во все времена в книгах можно было найти ответы на любые вопросы. Так ведь?

На данный момент можно было радоваться только одному факту — за всю ночь и утром мы ни разу не поменялись, и это внушало подобие надежды. А вдруг всё закончилось? Очень хотелось в это верить…

В класс я вошла, естественно, самая последняя. Весь факультет дружно обернулся. Единственное свободное место было, к счастью, рядом с Гарри, и я, быстро пройдя по помещению, заняла его. Доставая книги по Нумерологии, заметила, что друг во все глаза смотрел на меня.

— В чём дело? — я повернулась к нему, гадая, что происходит.

— Гермиона, где ты была? — тихо спросил Гарри. — Мы искали тебя!

В кабинет вошла профессор Вектор, и я сразу же обратила всё внимание на неё.

— Гермиона! — друг дёрнул меня за рукав мантии.

— В чём дело, Гарри?! — максимально тихо, но грозно повторила я, вновь поворачиваясь к нему.

— У тебя… — он показал на свою скулу. — Чернила…

Я провела рукой по щеке и увидев, что на пальцах остались чернила, полезла в сумку за палочкой, но это оказалось не так просто — благодаря чарам незримого расширения там поместилось немало вещей.

— Прошу прощения, мисс Грейнджер, я вам не мешаю?

— Что? — я вздрогнула и подняла голову: преподавательница стояла прямо возле нашей парты и вертела в пальцах палочку.

— Экскуро, — спокойно сказала она, возвращаясь к своему столу. — Надеюсь, теперь вы сможете обратить своё внимание на меня, буду искренне признательна.

Едва слышно шепнула «спасибо», скорее, самой себе, чем ей, и развернула свой пергамент. Мысли тут же улетучились из класса обратно в библиотеку. Не выспавшаяся, погружённая лишь в свою проблему, я полностью абстрагировалась от всего, вокруг происходящего, чтобы как можно тщательнее обдумать, что могу упускать. На пергаменте стала набрасывать возможные заклинания, которые мог произнести Симус, надеясь, что Макгонагалл сможет понять хотя бы одно из них. А что, если профессора не смогут мне, то есть нам помочь? Какой вообще может быть выход из этого положения…

Ощутив тычок в локоть, я заметила, как Гарри протягивает мне клочок бумаги, и, приняв записку, постаралась как можно незаметнее её прочитать.

«Где ты была?! Всё хорошо?»

Я нервно закатила глаза, сдерживаясь, чтобы не цокнуть языком.

«В библиотеке. Со мной. Всё. Хорошо. Прекратите уже об этом спрашивать!»

Да, Гарри, пожалуйста, перестань это делать. Врать вам — это высшее наказание! Как бы хотелось рассказать, как есть, но почему-то не могу. Мне страшно. Я понимаю, что мои друзья всегда поймут и поддержат меня… Хотя просто так об этом заявить не получается. В конце концов, если у меня получится решить эту проблему, то и незачем их беспокоить. В прошлом году и так всем досталось слишком сильно. А мне же сейчас нужно чуточку больше времени, чтобы разобраться в этом хаосе, что так услужливо подкинул Финниган. Но, с другой стороны, и его винить нельзя. Это было не умышленно. Разве он мог знать о той проклятой трещине? Конечно, нет. Ведь он уже знает, как может работать повреждённая палочка. Локонс — самый яркий тому пример.

***

К моему огромному удивлению, почти целый день прошёл без единого перемещения. Во время уроков я была в какой-то прострации, а как только они закончились, сразу же поспешила в библиотеку. Друзья, к счастью, шли на отборочные по квиддичу и не стали настаивать на моём присутствии. В любом случае, это всё не по мне. На младших курсах ещё могла за них болеть и переживать за исход матча, но теперь голова занята совсем другим. И если уже быть откровенной с собой до самого конца, то не очень-то мне и нравится эта игра.

В библиотеке было многолюдно, и я поспешила к самым дальним столам, по пути собирая книги, которые, возможно, могли бы мне понадобиться больше всего. К моему огромному облегчению, последний стол, что находился в самом дальнем участке помещения, был пуст. Я соорудила барьер из книг, так что никто без моего ведома не смог бы сунуть свой длинный нос в те учебники, что лежали передо мной. В какой-то момент мне показалось, что лучше всего даже было бы пойти в закрытую секцию и поискать там ответы на свои вопросы. Возможно, если поговорить с Макгонагалл на эту тему, она смогла бы мне выделить отдельный пропуск. Не факт, конечно, всё же я по-прежнему ученица, но ситуация ведь выходила за рамки всего, поэтому чем чёрт не шутит.

Чем сильнее я углублялась в текст, тем больше понимала, что это всё не то. Какие-то детские шалости, ересь, не стоящая внимания. Мне нужно что-то более серьёзное, что-то такое, что применяют не на уроках, а далеко за стенами школы.

В какой-то момент голова слегка закружилась, и я даже подумала, что это побочное явление из-за отсутствия нормального сна или недостатка кислорода. Ослабив галстук, сняла его, положив на соседний стул, и быстро задышала. В глазах начало темнеть, и теперь я поняла, в чём дело. Я запаниковала: не самой же накладывать на себя заклинание остолбенения или… Рука потянулась за палочкой, лежавшей в сумке, но в следующую секунду я едва не заорала от ужаса: я висела в воздухе, метрах в тридцати над землёй, намертво вцепившись в древко метлы.

Ненавижу. Ненавижу. Я ненавижу летать!!!

Я чуть не плакала — метла зависла в воздухе. Мне до ужаса хотелось, чтобы этот кошмар закончился! Едва-едва надавив на древко, я резко спикировала вниз, завизжав не своим голосом и ещё сильнее сжимая руки. Ноги затрусились и одеревенели. Я ненавижу летать! НЕ-НА-ВИ-ЖУ!

Над самой землёй я часто заморгала, стискивая кулаки до предела, и ощутила, что падаю. Открыла глаза, а перед носом — затёртые половицы. Отстранилась от них и сообразила, что нахожусь снова в библиотеке, а все вокруг удивлённо на меня смотрят.

В нескольких метрах впереди было огромное зеркало, до которого, по всей видимости, ОН не успел дойти. Неожиданно тошнота подкатила к горлу, и мне едва удалось сдержаться. Чтобы не стоять посреди прохода, я вернулась как можно скорее к своим вещам, прикрывая рот рукой. Собрав их, я даже не убрала книги на место, и направилась прямиком в спальню. Было ощущение, что меня повернули вверх тормашками и хорошенько встряхнули.

Дойдя до подземелья, я столкнулась с Забини, одетым в форму для квиддича, который явно спешил, держа в руках какие-то вещи. К огромному моему удивлению, он ничего не сказал. Внутри, на диванчиках, сидели Гарри, Рон, Джинни и Кети Белл. Все были одеты в форму для игры и очень громко смеялись, рассказывая что-то Симусу и Дину.

— Гермиона, иди сюда, — стирая слёзы, едва выговорила младшая Уизли.

— Как жаль, что ты не пошла всё-таки с нами! — Рон загибался от смеха, его лицо было одного цвета с волосами.

— В чём дело? — улыбаясь их задору, я присела рядом.

— Представляешь, мы играли пробный матч, и когда Малфой погнался за снитчем, то…

— Я, кстати, думала, что он сможет поймать, — неожиданно сказала Белл, перебив Рональда.

— Короче, он шлёпнулся с метлы, наверное, метров с сорока пикировал, а ещё вопил, как девчонка! — он взорвался, согнулся пополам от очередного приступа смеха.

Джинни стрельнула в брата злобным взглядом. Гарри тут же положил руку ей на плечо, давая понять, что такую аналогию можно спустить хоть разок, и сам вытирал проступившие от смеха слёзы. Вот только мне было совершенно не смешно. Я улыбалась, делая вид, что меня тоже позабавила эта ситуация, но, по факту, на душе скребли кошки. Может, привести полуголого парня посреди ночи в крыло для девочек ещё не так страшно, как едва не убить человека. Он ведь мог не успеть сориентироваться, или я сама могла как-то не так полететь. А если бы он шею свернул? Это было бы на моей совести!

Ещё немного посидев с ребятами, я ушла к себе в комнату, решив больше ничего не спрашивать. А в голове так и вертелся ворох вопросов: «Он успел затормозить?», «Он ничего не сломал?» Это было бы полностью моей виной. Если бы я не запаниковала, то, возможно, всё бы обошлось. Но мне до ужаса не нравится летать. Последний раз я летала год назад, а до этого, кажется, на первом курсе. Клювокрыл тут не в счёт, он живой и большой, а тут долбанная палка. Чем выше поднимаюсь на метле и чем большую скорость набираю, тем хуже становится. Кажется, это единственный предмет, который я не любила в Хогвартсе.

К счастью, комната была абсолютно пуста, и я смогла рухнуть на кровать, размышляя обо всём, что происходило в последнее время. Мысли цеплялись одна за другую, пока я не провалилась в тягучую дремоту. В следующий раз открыв глаза, я обнаружила, что в комнате было темно, а соседки уже лежали на своих кроватях. Мне же теперь совершенно не хотелось спать. Поднявшись, я вышла в гостиную, чтобы ещё немного подумать. На пороге общей комнаты я увидела только что вернувшегося Забини. Мне хотелось спросить у него про Малфоя, но я решила держать язык за зубами. Это было бы максимально странно и нелепо.

На часах уже давно время перевалило за одиннадцать, а значит, он шлялся по школе после отбоя.

Устроившись на диване, где не так давно сидели мои друзья, высмеивая Малфоя, я поняла, что оставаться на одном месте не дано. Энергия начинала бурлить внутри, и не в состоянии оставаться тут, я покинула гостиную Слизерина. Раз решилась, нужно действовать!

Быстро добравшись до лазарета, я постаралась как можно тише открыть дверь и вошла внутрь. Почти все койки были пусты, кроме одной. Я подошла к парню практически бесшумно, но он всё равно услышал и тут же открыл глаза.

— Какого хрена ты тут делаешь, Грейнджер? — он с подозрением воззрился на меня, слегка присаживаясь на кровати.

— Эм-м… С тобой всё нормально? Я слышала, ты упал с метлы.

С виду он был абсолютно здоров, только рука перебинтована.

— У тебя как, с головой всё хорошо? — он смотрел на меня недоверчиво и презрительно, словно прожигая взглядом.

— Послушай, я вообще-то к тебе по делу и грубить не обязательно, — я скрестила руки на груди и сурово на него взглянула, пытаясь собраться с духом, но он лишь вопросительно изогнул одну бровь. Так. Нужно собраться. Давай, Гермиона, ты сможешь! Ты ведь не просто так сюда шла и даже заговорила с ним. Теперь нет смысла включать заднюю, нужно… Молчание затягивалось.

— Ты, блядь, издеваешься? — Малфой развёл руками, как бы спрашивая, какого чёрта я тут забыла.

— Это я! — слишком громко вырвалось у меня, а недоумение на его лице только усилилось.

— Ты что?.. — Малфой устало вздохнул, его плечи поникли. Он выглядел очень уставшим и замученным.

— То есть не так, я это… помочь хочу.

Спина вспотела за одну секунду, а потом сразу же похолодела. Опустив руки и сцепив их в замок за спиной, я уставилась на него, словно ожидая вердикта. Его правая бровь поползла вверх, словно отдельный организм. Отчётливо понималось только одно — я струсила. Не смогла, побоялась ему сказать, как всё обстоит на самом деле.

— У тебя как, с головой всё нормально? С чем ты помогать собралась?

Ну что же, винить его за такие вопросы было бы как минимум неразумно.

— Я знаю о том, что ты падаешь в обмороки, и мне кажется, что это всё неспроста. Долго обдумывала, стоит ли к тебе подходить и говорить об этом, но вот я тут, — я развела руки в разные стороны, стараясь улыбнуться. — Поэтому прошу, не отказывайся сразу, подумай об этом, возможно, я могла бы помочь.

— Грейнджер, пиздуй к своим друзьям. Я вообще не понимаю, о какой хуйне ты говоришь, и мне никакая помощь, тем более твоя, не нужна. И думать об этом меня тоже не прельщает.

Мне показалось, что моё лицо вспыхнуло, подобно спичка, то ли от стыда, то ли от злости!

— Да кем ты вообще тут себя возомнил?

Резко развернувшись на пятках, я устремилась к выходу. К друзьям? Вот и пойду! Хочешь как хуже, так будет тебе! Тоже мне, великий змеиный пуп! Хотела ведь как лучше, хотела помочь. Разобраться вместе с этой ерундой, а тут, вы только посмотрите, сама гордость в чистом виде. Ну-ну, посмотрим, как ты заговоришь, когда в следующий раз отведу тебя в душ для девочек!

За всеми своими мыслями я даже не заметила, как повернула не там, где надо, и зашла вообще в другой коридор, который вёл либо в противоположное школьное крыло, либо к хижине Хагрида. Каким вообще образом меня занесло почти в самую дальнюю часть замка?

Внезапное головокружение — и я ощутила, что глаза снова заслезились. Достав палочку, схватила её как можно крепче и прижалась спиной к стене.

— Депульсо!

Открыв глаза, я поняла, что сижу на больничной кровати и даже сначала подумала, что у меня ничего не вышло, но потом увидела чужие руки и сообразила, что мы всё же поменялись. В этот раз время пребывания в чужом теле начало затягиваться, и я даже занервничала, что он успеет прийти в себя. Всё же Депульсо нельзя назвать сильным заклинанием. Вдруг в голову пришла мысль, что я и вовсе могла не потерять сознание, а это значит, что он сейчас направляется сюда.

Голову замутило и, моргнув несколько раз, я провалилась в небытие.

Подняв веки, я увидела собственные руки, которые, по всей видимости, он рассматривал. Только сейчас я была рада, что не пошла прямиком в гостиную, а тем более, в комнату.

***

Весь следующий день, кроме одного урока, прошёл в компании слизеринцев, и я откровенно ждала его появления ещё до начала занятий, но ничего не произошло, он даже не приблизился. За завтраком Малфой выглядел как обычно. На первом уроке долго о чём-то шептался с Паркинсон, а я, как ненормальный сталкер, постоянно кидала на них взгляды. Ближе к предпоследнему уроку я совсем отчаялась и поняла, что моя задумка не удалась. Теперь мне придётся сказать ему всё как есть. Рано или поздно, в конце концов, он всё поймёт. Не могу же я до посинения пускать в себя отталкивающие или оглушающие заклинания! Это не имеет смысла.

Нужно сходить к Макгонагалл после уроков, возможно, ей удалось что-то узнать, тогда было бы в разы проще. Может, хоть что-то, не обязательно решение проблемы, но хотя бы её источник… То есть заклинание. Когда последний урок кончился, я целенаправленно двинулась в сторону директорского кабинета.

Я едва не подскочила на месте, когда из-за угла меня окликнули: — Грейнджер!

Обернувшись, я увидела Малфоя, со сложенными на груди руками опиравшегося на стену. Когда в голове всё происходящее встало на свои места, я чуть не заурчала, как довольная кошка. Пришёл. Мне хотелось улыбаться, но, собравшись с силами, сдержалась и сделала неуверенный шаг в его сторону.

— Да? — улыбка растянула губы совершенно непроизвольно. Я поспешила её убрать, но он заметил.

— Если ты продолжишь так гаденько ухмыляться, я очень быстро забуду о том, что хотел сейчас сказать.

— Просто говори уже. Хватит набивать себе цену.

— Ты меня бесишь. Сначала орёшь, что хочешь помочь, а потом делаешь вид, будто это я от тебя что-то хочу! — оттолкнувшись от стены, он уже собрался уходить, но я схватила его за рукав мантии.

— Отпусти, — резко остановившись, тихо, но с угрозой сказал Малфой. Стоило мне убрать руку, как он стал смахивать невидимые пылинки.

— Я ничего такого не хотела, — я почувствовала себя провинившейся девчонкой.

— Иди за мной.

Он двинулся в неизвестном для меня направлении, а я засеменила следом. Понятия не имею, почему, но чувствовала себя виноватой. А какого чёрта, собственно говоря? Стоило мне поднять голову и выровнять спину, как он обернулся, резко остановившись, и я чуть не впечаталась носом в его плечо.

— Ты можешь соблюдать дистанцию?

Не сдержавшись, я цокнула языком, закатывая глаза. Он пошёл дальше, а я, немного постояв, зашагала следом. Уже на первом повороте я почти его догнала и пошла гусиным шагом, чтобы не влипнуть в чужую спину в случае чего, но стоило ему снова обернуться, и я застыла, как вкопанная. Малфой раздражённо выдохнул и бросил что-то вроде «Непробиваемая», а потом молча продолжил свой путь. Изо всех сил стараясь не нагонять его, а лишь следовать позади, я вдруг поймала себя на мысли: «Что делать, если мы прямо сейчас поменяемся?» Коленки вдруг задрожали, стало тяжело дышать. Тогда точно никак не смогу выкрутиться. Это будет нереально и…

С глухим звуком я стукнулась носом где-то между лопаток Малфоя, отчётливо слыша его глубокий вздох. Да-да, Малфой, со мной не так просто! Ничего комментировать не хотелось, поэтому я молча его обошла и замерла перед какой-то дверью.

— Чего примёрзла теперь, входи, — он махнул рукой, и я, не мешкая, нажала на дверную ручку.

Внутри пыльного помещения почти ничего не было, лишь в углу стояло несколько сломанных парт и парочка таких же стульев. Лунный свет едва пробивался через грязное окно.

— А почему именно здесь? — я спросила тихо, но голос отдался эхом под потолком.

— Потому что здесь нас никто не увидит, — от его слов по телу пробежали мурашки. Что за намёки? — Грейнджер, не тупи, пожалуйста, я не хочу, чтобы кто-то видел, что мы разговариваем!

Ну да, собственно, о чём вообще подумала. Не убивать же Малфой меня сюда привёл. Он даже прав, лучше, чтобы нас никто не видел.

— Итак, рассказывай, — я подошла к широкому подоконнику и сдула с него пыль, чтобы сесть, но когда пылинки заплясали в лунном свете, решила постоять.

— Лучше уж ты поведай, откуда настолько осведомлена, — он сложил руки на груди.

— Тергео. Люмос! — я почти не видела его лица, поэтому предприняла некие действия для более комфортной обстановки, а то сидеть в тёмной и пыльной комнате с Драко Малфоем — не предел моих мечтаний на выпускном курсе. Отложив палочку и всё-таки присев на подоконник, я посмотрела на Малфоя, выжидающе уставившегося на меня. — Я слышала, ты падаешь в обмороки или делаешь что-то, а потом не помнишь. Думаю, тот случай, когда ты был в женском крыле, тоже из этого разряда. Мне удалось найти кое-какую информацию о мгновенных снах и…

— Это не сны! — рыкнул Малфой, опуская руки. — Ты ни черта не знаешь! — он обернулся в сторону выхода и уже был готов уйти.

— Ну так расскажи, чтобы я точно знала. Гадать ведь можно до бесконечности, тем более, если не знать, что точно переживает человек.

— Сначала скажи… — он повернулся вполоборота, демонстрируя точёный профиль.

— Что именно? — я удивлённо вскинула брови, опасаясь того, что же он хочет услышать.

— Почему тебя это так интересует? Мы ведь не то, чтобы друзья, — он многозначительно окинул меня нечитаемым взглядом. — Я не понимаю твоих мотивов. И кто вообще такие слухи распространяет?

— Слышала среди своих, не будем называть имён. Всё банально, Малфой, это…

— Только юлить не надо, иначе тебе же хуже будет.

— Может, дашь договорить сначала вместо угроз? Всё дело в банальном интересе. Я узнала, что с тобой происходит нечто необычное, и мне интересно докопаться до истины. Вот и всё, — по рукам прошла мелкая дрожь, и я сжала пальцы в кулаки, стараясь сдержаться, но при этом чувствуя, как потеют ладони. — Мне твои устрашения и даром не сдались. Если хочешь, я помогу, если нет, то больше не стану тревожить.

— Никто не должен об этом знать, — злобно пробубнил он, подходя ближе к моему подоконнику. Ну хоть в чём-то полностью мы солидарны.

— Не заинтересована в распространении слухов, — я закинула ногу на ногу и приготовилась слушать. Он очень долго молчал, засунув руки в карманы, и пялился в окно. Когда моё терпение уже было готово лопнуть, как мыльный пузырь, его величество наконец соизволило открыть рот.

— Как я и сказал, это не сны и не обмороки. Нечто другое. — Мне хотелось договорить за него, но я прикусила язык. — В один момент я в нормальном состоянии, что-то делаю или говорю, а в следующий — уже где-то в совершенно другом месте.

— Это трансгрессия?

— Похоже на то. Чувствую, как голова вот-вот лопнет, глаза слезятся, а потом бац — и я вовсе не я, — нахмурившись, он помотал головой. — Я в теле девушки, — наверное, если бы я не знала, что он хочет сказать, то ни слова бы не разобрала из-за громкости его голоса. По его лицу было видно, до чего же ему не хочется всё это говорить. А может не хочется говорить именно мне. Кто его разберёт.

— Девушки? Ты её знаешь? Ты сторонний наблюдатель?

— Нет, я — это она. Будто вселяюсь в её тело и руковожу им, а она, по всей видимости, перемещается в моё. Мы меняемся местами, абсолютно случайно. Не могу понять, кто она, но точно знаю, что это кто-то из школы.

Внутри всё напряглось, мне захотелось уменьшиться до размеров пылинки.

— И как часто это происходит? Разве ты не можешь подойти к зеркалу или рассмотреть её тело, чтобы понять? — мне очень не хотелось задавать эти вопросы, но казалось, что в таком случае может возникнуть недоверие.

— Ты правда думаешь, что я не пытался? Каждый раз это случалось в какие-то слишком неудачные моменты. Первый раз вообще чуть голову себе… то есть ей не разбил… — Малфой так потёр свой висок, словно только что ударился.

— Ты говорил, что она школьница. С какого факультета?

— Она была без мантии. А во второй раз, кажется, на неё вообще заклинание остолбенения наложили. Ни хера не мог сделать и просто смотрел в потолок. Но он точно был школьным!

— Малфой, если посмотреть вниз, то, помимо груди, можно увидеть галстук…

— Блядь, спасибо, Грейнджер, что бы я без тебя делал? — он окинул меня суровым взглядом, а потом потёр двумя пальцами переносицу, словно очень долго ходил в очках, а теперь там лёгкий зуд. Мне захотелось ударить себя за такую опрометчивость. — Это я тоже пытался сделать. Как раз, когда она запорола мне всю пробную игру. Галстука не было, такое чувство, что она специально скрывается, — он не отнимал руки от лица.

— Я тебя поняла и постараюсь найти в книгах что-то из того, что могло бы помочь. Держи меня в курсе, если что-то изменится или о чём-то узнаешь.

— Мне по-прежнему не до конца ясны твои мотивы. И не надо мне тут вешать лапшу про интерес, можешь это своим кретинам рассказывать. Но если хоть кто-то узнает о происходящем, — он подошёл вплотную, тыча в меня указательным пальцем. — Ты сильно пожалеешь, Грейнджер, обещаю.

Наша короткая встреча в пустующем кабинете закончилась почти так же быстро, как началась, и я не могла не благодарить Мерлина за то, что за это время мы ни разу не поменялись местами. Произойди это у него на глазах, был бы полнейший крах. Он бы точно меня прибил прямо там, чтобы наверняка быть уверенным в том, что больше не покинет своё тело.

Вдруг меня осенило. А что, если это и есть единственный выход? Убить второго человека, в тело которого постоянно прыгает твоё сознание. Если этого тела не будет, то всё, финита ля комедиа, можно ничего не опасаться? По телу пробежал холодок. Малфой не способен на это, так ведь?!

Сторонясь друг друга, мы добрались до гостиной и разошлись, не попрощавшись.

***

Дни полетели, как при ускоренной съёмке, где почему-то в каждом кадре мелькал слизеринский принц. Понятия не имею, почему, но каждый раз, когда я оглядывалась вокруг, то видела его. Нет, он вовсе не следил, ничего подобного. Малфой занимался чем-то своим, общался с однокурсниками или мы встречались на уроках, причём он почему-то всегда сидел напротив меня. Когда я шла в библиотеку, то он уже был там или приходил почти сразу после меня. Какое-то неумолимое стечение обстоятельств будто притягивало нас к друг другу, и это не могло не пугать. В следующие дни недели, именно в те, пока мы были почти рука об руку, мы ни разу не переместились. Почему этого не происходило, я в упор не понимала, но не переставала радоваться. Однако, зная, что перемещаемся мы всегда внезапно, я взяла за привычку хотя бы закалывать волосы, и каждый день маскировать отметину, которую оставила мне Лестрейндж, ведь лишняя осторожность никогда не помешает.

После нашего разговора я поспешила к Макгонагалл и поведала обо всём, что узнала. Мне казалось, что это может быть важным, и нужно держать директора в курсе событий. К моему огорчению, раз за разом, когда я к ней приходила, она давала мне всё более неутешительные прогнозы. Профессор Слизнорт связывался со своими друзьями, опытными волшебниками, чей возраст давно перевалил за седьмой десяток, но даже они не могли сказать ничего конкретного. Основная загвоздка заключалась именно в палочке Симуса, которую он, оказывается, поменял, когда Макгонагалл очень настойчиво посоветовала это сделать.

В конце недели, когда я уже была почти полностью морально выжата от книг, мыслей и информации, которую давала директор, я решила немного отдохнуть и с радостью согласилась на приглашение друзей пропустить по кружке сливочного.

В Хогсмиде было, как всегда, многолюдно. Несмотря на лютый ветер и ужасную погоду, на улицах толпилось огромное количество горожан и школьников. Всем хотелось сменить обстановку, кому-то закупиться, а кому-то — посетить бар и отдохнуть душой и телом. Мы не были исключением. Уже после третьей кружки сливочного пива в «Трёх мётлах» я постепенно начинала понимать, что, в принципе, в жизни всё не так плохо.

Малфой, как всегда, со своей змеиной бандой, сидел неподалёку и почему-то именно от этого мне было спокойнее. Мы заняли столик у окна, в то время как слизеринцы расположились почти в центре паба. Хоть я почти всё время наблюдала, как Паркинсон пытается слизать всю кожу с шеи Малфоя, настроение мне это ничуть не испортило. Когда до возвращения осталось немногим больше часа, школьники постепенно начали расходиться. Вскоре во всём заведении остались только мы с Гарри, Роном и Джинни. И вот тогда я осознала свою радость, что Рональд не позвал с нами Ромильду. Кого-кого, но её я точно не готова была терпеть целый вечер. И дело было даже не в их якобы отношениях и не потому, что я хотела оставить друга в одиночестве. Просто Вейн сама по себе мне не особо была по душе.

Когда Гарри объявил, что пора закругляться и самое время возвращаться в школу, я даже немного загрустила. Вся атмосфера этого места буквально толкала к некой расслабленности и спокойствию, а в школе мне казалось, что я вся как на иголках.

Перед выходом я решила заскочить в уборную, и стоило закрыться в кабинке, как ощутила дезориентацию и почувствовала, что глаза заслезились. Быстро скинув с себя свитер, я запихнула его в сумку, её перекинула через стенку, разделяющую кабинки и зажмурилась. Это было первым и единственным, что мне удалось придумать.

Следующее, что я поняла, точнее, ощутила, это влагу. Меня вмиг покорёжило, стоило вспомнить, как Пэнси лизала и целовала шею Малфоя. А когда открыла глаза, то поняла, что это было самым неудачным перемещением! Паркинсон сидела у меня на коленях и шарила языком во рту, обвив руками шею. Мне потребовалась всего пара секунд, чтобы отстраниться от неё, а когда она полезла обратно, я ткнула её под рёбра, отчего она упала с коленей Малфоя прямиком на пятую точку. Она была почти полностью раздета, лишь в одних трусах, а у меня не получилось сдержаться и даже неожиданно для себя произнесла вслух «фу». Её глаза тут же округлились, кажется, она хотела что-то сказать, но головокружение заставило отвлечься, и я уже ничего не слышала, а через пару секунд поняла, что стою посреди всё той же кабинки. Кажется, Малфой всё же не рискнул выходить голым, даже не в своём теле, непонятно куда. Поёжившись от прохлады, я поспешила пойти за своими вещами.

Когда мы возвращались в школу, моё настроение опустилось ниже некуда. Опьянение, лёгкость и спокойствие улетучились в неизвестном направлении. Я, правда, надеялась, что это может прекратиться само собой, ведь за три дня ни единого случая, а тут… ну, просто… самый нужный момент. Хорошо, хоть штаны не сняла и не села на унитаз… Зрелище было бы ещё то!

Единственное, что я отчётливо начала понимать, — теперь мы перемещаемся куда быстрее, и в разы меньше какого-то дискомфорта. Лично я уже попривыкла в чужом теле.

На утро следующего дня голова раскалывалась, но это было воскресенье, и негоже было проваляться в постели.

Сонные и не особо довольные ученики бродили туда-сюда по замку. Я же старалась как можно скорее добраться до Большого зала, чтобы выпить что-то горячее, но, не дойдя всего пару поворотов, почувствовала, как кто-то вцепился мне в локоть и оттащил меня в сторону.

— Какого? — поморщившись, стала растирать руку в том месте, где за неё уцепился Малфой.

— Ты какого хера так долго по Хогсмиду шляешься?! — прорычал он, и мне стало немного страшно, что он всё понял.

— Прошу прощения? — я насупилась, скрещивая руки на груди.

— Я, блядь, тебя ждал вчера! Где можно лазить?

— А зачем ты меня ждал? — меня вдруг обуял леденящий ужас. Ну всё, мне крышка…

— Это снова произошло! Всю неделю ничего, и тут НА! — он всплеснул руками и тут же выглянул за угол, чтобы убедиться, что рядом никого нет. — И поверь, это был крайне неудачный момент.

— Верю, — едва слышно промямлила я. — Тебе удалось что-то понять? — встрепенувшись, я попыталась выяснить то, о чём беспокоилась в первую очередь.

— Понятия не имею, о чём думает эта полоумная, но, когда я в неё вселился… — Я невольно поморщилась от такой интерпретации. — …она стояла посреди какого-то туалета… полуголая.

— В туалете, полуголая? — словно не веря, я сморщила нос.

— Да, блядь, именно там! В какой-то кабинке, может, это было в «Трёх мётлах», но ведь там вчера полшколы было, когда я уходил оттуда. Суть не в этом, лучше скажи, ты нашла что-нибудь?

— Пока ничего, в школьных книгах слишком мало настолько сложной и тонкой магии, поэтому нужно действовать как-то иначе. Я хочу поговорить с Макгонагалл и…

— Я тебя придушу! — он снова выставил указательный палец, а мне так и захотелось за него грызнуть, лишь бы не тыкал им мне в лицо.

— Перестань тыкать в меня своими кривыми пальцами! — Это правда неимоверно раздражало. — Я хочу попросить у Макгонагалл материалы, а не рассказывать о чём бы то ни было! — в какой-то момент я ощутила, как кончики ушей загорелись от того бреда, что я несла.

— У меня нормальные пальцы, — он сжал руку в кулак, немного отстраняясь. — Потом скажешь, что ответила старуха.

— Она директор Макгонагалл! — прошипела я в спину змеёнышу, чувствуя всеми фибрами души острое желание придушить его!

***

Чем дальше в лес, тем злее волки… Чем больше времени уходило у меня и профессоров на поиск ответов, тем быстрее мы начинали меняться местами с Малфоем. Я избавилась от всех украшений, приучила себя держать волосы постоянно заплетёнными, чтобы он меня по ним не опознал. Каждую ночь перед сном я накладывала запирающие и заглушающие заклинания, надеясь, что хотя бы это спасёт в случае чего.

За следующие две с половиной недели мы переместились шесть раз, и после каждого Малфой, как бы это ни было странно, приходил и рассказывал мне, как сильно его раздражает, что он ни хера не может понять, кроме незначительных мелочей: у «этой девушки» волосы такого же цвета, как и у меня, и у неё есть родинки на левой руке, отчего мне сразу захотелось зашить свой рукав, чтобы он никогда не задирался. Также Малфой предположил, что она из Гриффиндора, и отметил второй размер груди, чем невероятно смутил меня.

Как прилежный ученик, Малфой давал подробные отчёты и попутно слал проклятия на эту личность за то, что она так упёрто всё скрывает. Он считал, что если бы они попытались совместно решить эту проблему, то всё было бы куда проще! А я, каждый раз выслушивая это, всё больше мучилась от угрызений совести, в первую очередь из-за то, что даже Драко Малфой смог довериться мне! А я в ответ — ничего. И чем дальше это заходило, тем страшнее становилось. Почти на каждой полуночной встрече с Макгонагалл она твердила мне о том, что нужно встретиться и нормально поговорить всем вместе, ведь она была уверена, что Малфой просто не хочет тратить на это время, а я передаю его слова директору. Но стоило мне хотя бы представить такой вариант развития событий, как желудок сводило от страха.

За это время я, как никогда, отдалилась от своих друзей. Мне было страшно, что они могут узнать обо всём, что это произойдёт, когда я с ними, тогда уж точно Малфою станет всё ясно. Спустя неделю отказов от общих вечеров и даже занятий я поняла, что Джинни на меня сильно обижена, а Гарри и Рон вроде не оставляли попыток выведать хоть что-то, но и по ним было видно, что конец их терпению может прийти в любой момент.

По моим наблюдениям, наши перемещения не происходят, когда мы находимся рядом, но, с другой стороны, это всё же оставалось полнейшей случайностью. И всякий раз, отправляясь в заброшенную комнату, я опасалась, что стоит мне войти внутрь, и мы поменяемся. В последний раз это произошло настолько быстро, что я даже не сразу осознала, что что-то случилось. Головокружения прекратились, дезориентации тоже не было, лишь лёгкое пощипывание в глазах, словно попал дым, а произошедшее потом было делом трёх-пяти секунд.

Изо всех сил я старалась держаться подальше от зеркал или людных мест и понимала, что вечно это не может длиться. Всё страшнее было от осознания того, что же произойдёт, когда Малфой поймёт, в чём дело, и что он при этом скажет. Сколько раз я намеревалась сказать всё как есть и просто не могла! За это время он так мне раскрылся, что я теперь уже боялась не сказать правду, а предать его. Предать его доверие.

И когда это всё-таки случилось, я была не готова. Совершенно.

Это было утро вторника, пятая неделя обучения в школе чародейства и волшебства Хогвартс. Я, как всегда, стоя перед зеркалом в нашей комнате, собирала волосы в тугую гульку, какие носит в школе бесчисленное количество девушек. А когда потянулась к тумбочке за резинкой, поняла, что на её поверхность упала слезинка. Стоило руке дёрнуться в сторону палочки, как я увидела поле для квиддича. Почему… Какого хрена его в такую рань понесло так далеко?! Ведь чем ближе мы, тем меньше шансов…

Я видела перед собой Забини с метлой, а в воздухе висел Нотт. Руки вмиг похолодели, а по телу прошли электрические импульсы.

Мне. Крышка.

Отдалённо я слышала, как Блейз что-то говорит, но не могла ответить ни слова. Все мысли были о том, сколько же у меня было шансов признаться, и лишь сейчас стало ясно, насколько я была не права, скрывая от Малфоя правду.