Фролло сидел в своем кресле и ерзал. Эсмеральда удалилась в купальню несколько минут назад, и он поначалу хотел дождаться, пока она вымоется и выйдет оттуда, но у него ведь тоже были потребности! Весьма и весьма сильные! Фролло решительно выбрался из кресла. Не может он так долго ждать! Фролло сам себя не узнавал. Подобную деликатность он мог проявить разве что к очень знатной даме, а тут цыганка-простолюдинка. «Она не просто цыганка, — оборвал он себя. — Она — женщина, которую ты хочешь себе. И которая не дастся тебе просто так». Фролло колебался еще какое-то время. Наконец, он выпрямился и твердым шагом прошел в ванную комнату. Эсмеральда уже погрузилась в купальню по плечи, но, когда увидела судью, то тоненько вскрикнула и попыталась прикрыть руками то, что и так не было видно в мыльной воде.

— Ты с ума сошел! — завопила она с возмущением. — Даже не вздумай прикасаться ко мне! Ты обещал, что дашь мне спокойно вымыться!

Фролло посмотрел на нее тяжелым взглядом и потянулся к своему поясу.

— Поверь, мне очень лестны твои мысли о том, что после всей этой кутерьмы я смогу с тобой прелюбодействовать, — вкрадчиво сказал он, развязывая узел на поясе, — но уверяю тебя, что это не так. Эсмеральда, я смертельно устал. Я очень голоден, мне тоже надо вымыться, и я не могу выразить словами то, как сильно я хочу спать.

Она, закусив губы, смотрела в его осунувшееся бледное лицо, изуродованное синяками. Вспомнила, как он тащил ее на себе почти все это время. Как чуть не лишился сознания во дворе своего дома. И, в конце концов, это была его ванная комната и его купальня. Было бы чудовищной неблагодарностью скандалить с ним только из-за того, что он просто хотел поскорее смыть с себя всю эту грязь. К тому же, он не выказывал никакого желания сделать с ней что-то непристойное. Он не выглядел игриво, не улыбался той похотливой улыбкой, которая обычно возникала на лице многих мужчин, когда они видели Эсмеральду. Наоборот, судья был предельно мрачен, и в его карих глазах застыла бесконечная усталость. Эсмеральда нахмурилась и погрузилась в воду по шею.

Фролло стянул с себя тунику, и Эсмеральда старательно задавила в себе жалостливый стон, который проклюнулся откуда-то из глубин ее души. Она никогда не думала, что сможет испытать жалость к судье Клоду Фролло — казалось, он в этом совершенно не нуждается, но… На его теле не было живого места. Все оно было в царапинах — некоторые были весьма глубокими, в синяках, кровоподтеках. Особенно кошмарно выглядели ребра с левой стороны. Там была содрана кожа, и кровь запеклась коркой. Судья повернулся к Эсмеральде спиной, снимая шоссы, и она заткнула себе рот. Его спина была усыпана вздувшимися рубцами — очень похоже, что Фролло били кнутом. Если бы судья при этом был бы еще и без одежды, то Эсмеральда не сомневалась — кожа на его спине висела бы лохмотьями. Фролло развернулся к Эсмеральде, целомудренно прикрыв рукой свое срамное место. Он забрался в купальню и опустился в воду с блаженным вздохом.

Какое-то время они молча мылись. Теплая вода принесла им обоим облегчение, и они тихо вздыхали от удовольствия. Эсмеральда отметила, что мыло пахло весьма вкусно.

— Где ты берешь такое? — она соскучилась и подала голос.

— Что беру? — он с недоумением покосился на нее.

— Мыло? Оно великолепно.

— У меня своя мыловарня, — судья хмыкнул. — Это мыло делают по моим рецептам. Только для моего личного пользования.

Эсмеральда подумала.

— Мне вот что интересно, — заявила она, — в тебе много достоинств. Ты умен, упорен, ты волевой человек. И ты способен создавать такие чудесные вещи. Но откуда в тебе столько жестокости? Почему ты с таким презрением относишься к другим? Ты ведь их буквально ненавидишь! И ты чуть не утопил Квазимодо в колодце, когда он был грудным младенцем! Почему ты…

— Прости, я не ослышался? — судья оборвал ее излияния, и его глаза при этом злобно сощурились. — Кого я чуть не утопил? Ты не могла бы повторить это?

— Квазимодо! — рявкнула Эсмеральда, которой показалось, что он над ней издевается.

— Действительно. Квазимодо, — на скулах у судьи заиграли желваки. — Позволь тебя спросить, откуда ты это узнала?

— Рассказал кое-кто, — Эсмеральда поняла, что ляпнула лишнего. Ей об этом рассказал Клопен, но не будет же она выдавать своего названого брата! — Разве ты не погнался за матерью своего приемыша, когда она пыталась пробраться в город? И когда она попыталась попросить убежища в Соборе Парижской…

Судья взорвался. Его лицо — по крайней мере, та половина, на которой не было обширного синяка — пошло яркими пятнами, его тонкие ноздри раздулись, и он заскрипел зубами. Фролло швырнул мочалку, которой мылся, в воду и вскочил в купальне во весь рост. Он был в такой ярости, что даже не попытался на этот раз прикрыться, и взору Эсмеральды предстало его мужское достоинство во всей своей сморщенной красе. Эсмеральда смутилась настолько, что ее щеки вспыхнули пунцовым румянцем, и она зажмурилась и съежилась, стараясь не смотреть на это… эту… штуку. Теплая вода уже не казалась ей такой теплой, ей почудилось, что она сидит в довольно прохладной луже. Судья тем временем бушевал.

— Этот твой «кое-кто» — проклятый идиот! — взревел Фролло. — Распускает про меня сплетни и клевету! Я найду его, и тогда!.. О, что я с ним сделаю — он пожалеет, что родился на свет божий! А ты, глупая девчонка, слушай, что я тебе скажу! Я подобрал Квазимодо, когда ему было три года! Его швырнули, как ненужную вещь, в ясли для подкидышей при соборе! Людишки тыкали в него пальцами, потому что он был слишком уродлив, и никто из них не хотел его себе взять! А я усыновил его! Я дал ему кров, научил его читать, он всегда был сыт и одет! По моей воле его сделали звонарем! А ты мне говоришь, что я его чуть не убил?! Это… это просто… — он не договорил, потому что задохнулся от возмущения. Фролло плюхнулся обратно в купальню, схватил мочалку и принялся яростно растирать себя ею, морщась от боли.

— Но ты не заступился за него на Пиру Дураков! — пропищала Эсмеральда, не желая так легко отмахиваться от своего мнения о судье, как о жестокой скотине.

— Я его воспитывал! Я запретил ему строго-настрого спускаться с колокольни, потому что знал, чем все это закончится! И я был прав! Вот тебе, кстати, одна из причин, почему я так не люблю других людишек! — с раздражением фыркнул судья. — Теперь он сто раз подумает, прежде чем сотворить подобную глупость!

— Но это было жестоко! — в уголках ее глаз вскипели слезы.

Судья замолчал, пристально глядя на нее. Ну вот, она снова плакала из-за него. А ведь он, когда думал о ней в той гнусной дыре, сам решил, что с ней не пройдут методы, к которым он привык, и что ему просто необходимо поменять манеру поведения. Он опять вспомнил свою грезу, где она тянется к нему, потому что любит его. Судья тяжело вздохнул. В ванной комнате вновь воцарилось молчание. На этот раз гнетущее — Эсмеральда плакала очень тихо, только подбородок и дрожал. Фролло понял, что ему надо сделать что-то. Что-то такое, чтобы она перестала хотя бы глядеть на него волком. И чтобы перестала плакать. Он сжал мочалку в руке.

— Я назвал тебя глупой девчонкой, — пробормотал он. — Чтоб ты знала, я так не думаю.

— Не думаешь, что я девчонка? — робко усмехнулась Эсмеральда сквозь слезы. Если уж судья так бормочет — явно он уже успокоился.

— Не думаю, что ты глупая, — он ответил ей ухмылкой. — Пожалуй, я уже достаточно чист. Но зато я по-прежнему очень голоден. Я жду тебя в покоях.

С этими словами он выбрался из купальни, завернулся в полотенце и с достоинством удалился. Эсмеральда вздохнула. Затем попыталась встать на ноги. Колено тут же пронзила адская боль. «А как же я теперь выберусь отсюда?!» — на нее накатило беспокойство. Делать было нечего — не сидеть же ей тут всю ночь. Эсмеральда набрала в грудь воздуха и завопила:

— Судья?! Судья Фролло?!

Дверь в ванную комнату распахнулась, и Фролло показался в проеме, придерживая полотенце на бедрах.

— Ну, что случилось? — спросил он, нахмурившись. — Отчего ты так кричишь?

Эсмеральда смущенно потупилась.

— Я встать не могу… — она пролепетала это, прижав руки к груди.

— О, проклятье! — ну, конечно, не может. У нее ведь болит нога. И как он мог упустить это из виду, вот идиот!

Фролло закрепил полотенце на бедрах, подхватил со столика рядом с купальней простыню и подал ее Эсмеральде.

— Завернись, — сказал он.

— Намокнет же…

— Ничего страшного. Давай, заворачивайся.

Эсмеральда сделала так, как он сказал, и судья помог ей подняться. Он, скрипнув зубами, принял ее вес на себя, и они медленно прошли в покои. Фролло усадил Эсмеральду на постель и протянул ей заранее приготовленную слугами ночную рубашку.

— Сними простыню и надень это, — Эсмеральда встрепенулась, но Фролло тут же заверил ее: — Я не буду смотреть, не беспокойся об этом.

Он тут же отвернулся и подошел к небольшому шкафчику в углу комнаты. Эсмеральда поспешно вывернулась из мокрой простыни и накинула на себя рубашку. Фролло тем временем достал из шкафчика какую-то коробку и вернулся к Эсмеральде. Он положил коробку на постель и открыл ее. Там было полно всяких склянок, и еще Эсмеральда увидела корпию и длинные полоски материи из льна. Судья уселся рядом с Эсмеральдой.

— Давай я посмотрю твое колено, — сказал он.

— Но почему ты не позовешь лекаря?! — она искренне не понимала его. Он ведь так богат, может себе позволить врача!

— Потому что по-настоящему хороший лекарь живет в другом конце города, — он строго посмотрел на нее. — А всех остальных я к себе — да и к тебе — подпущу, если только буду в беспамятстве. Знаю я, как эти коновалы постигают науки — учился со многими из них. Они не то, что никого не способны вылечить, но загонят в могилу любого, к кому прикоснутся. Прошу, перестань мне перечить. Я…

— Да, я помню, ты устал, голоден и хочешь спать, — пробормотала Эсмеральда.

Он с улыбкой кивнул и похлопал по своему бедру.

— Клади свою ножку сюда, — скомандовал судья, и на этот раз Эсмеральда подчинилась. Однако же, про себя подумала — если он начнет непристойно ее лапать, то она подобьет ему второй глаз своей здоровой ногой.

Но Фролло ничего подобного не сделал. Он осторожно ощупал разбитое и опухшее колено Эсмеральды своими длинными тонкими пальцами.

— Сильный ушиб, но ничего страшного, — буркнул судья. — Кожа содрана. Надо продезинфицировать это место.

— Продезо… что? — Эсмеральда нахмурилась.

— Обеззаразить, моя дорогая, — он хмыкнул. — Сейчас будет щипать.

Фролло покопался в склянках, выбрал одну и вылил немного содержимого на корпию. Затем легкими движениями протер пострадавшее колено. Эсмеральда закусила губу — щипало действительно сильно.

— Ох! — простонала она.

— Все уже, — успокоил ее судья.

Затем открыл какую-то банку и зачерпнул оттуда немного густой желтоватой массы. Обмазал колено, прикрыл сверху корпией и плотно обвязал льняной полоской.

— Завтра утром надо будет посмотреть, не гноится ли, — вздохнул он, и Эсмеральда с облегчением спустила ногу с его бедра. Судья с банкой в руке поднялся и подошел к огромному, в полный его рост, зеркалу. Теперь надо было заняться собой. Боже, на кого он стал похож! Фролло пристально осмотрел свое лицо, и на его скулах заиграли желваки.

— Эти скоты мне за все ответят, — пророкотал он, и Эсмеральда вздрогнула — такая злость была в этом рокоте. Хотя как раз здесь его можно было понять. Она и сама с удовольствием сотворила бы с теми бродягами что-нибудь отвратительное. Боже, как она ликовала, когда Фролло свернул одному из них шею! Она наблюдала за тем, как Фролло наносит себе на лицо и тело целебную мазь. Эсмеральда кинула взгляд на спину судьи. «Он ни за что не сможет смазать эти рубцы сам», — подумала она. Ей снова стало его жаль, просто от души, хоть она все еще считала его злобным старым мерзавцем. Правда, уже без такой ненависти, как раньше. Они за это короткое время через слишком многое прошли, чтобы Эсмеральда продолжала его ненавидеть с прежним пылом. Эсмеральда окликнула его:

— Судья!

Фролло обернулся и вздернул бровь.

— Давай, я тебе спину смажу, — предложила она.

— Ну, если ты не шутишь… — он пожал своими широкими плечами.

— Нет, я вполне серьезно, — Эсмеральда кивнула.

Фролло подошел к постели и опустился на нее, повернувшись к ней своей многострадальной спиной и протянув Эсмеральде банку с мазью. Она осторожно — можно сказать, нежно — смазывала эти страшные рубцы, а судья сидел, прикрыв глаза и думая о том, что эта девушка только что по собственной воле решила ему помочь. И по всему его существу растекалось такое тепло, какого он не ощущал никогда в своей жизни. «Может, она согласится для меня еще кое-что сделать?» — блаженно подумал Фролло. Когда Эсмеральда закончила, он повернулся к ней.

— У меня есть к тебе еще одна просьба, — сказал судья. Эсмеральда слегка насторожилась. Да, в ванной комнате он заявил ей, что не собирается прелюбодействовать, но вдруг Фролло переменил свое решение?

— Какая именно? — уточнила она.

— Мои ребра… — он дернул плечом. — Их надо проде… обеззаразить, — он вспомнил, что она не знает таких мудреных слов.

— Продезинфицировать, — Эсмеральда улыбнулась. — Я запомнила.

Судья восхитился ею. Она учится буквально на ходу, впитывает все в себя, словно губка! Эсмеральда тем временем нашла ту склянку с настоем, который использовал судья, чтобы смазать ее колено. Корпией, пропитанной этой жидкостью, она легкими касаниями протерла его бок, но все же увидела, как судья запрокинул голову, сжал челюсти, и кадык на его шее судорожно дернулся. Однако он не издал ни звука. Эсмеральда смазала ребра Фролло мазью и наложила повязку.

— Благодарю, — судья кивнул ей и, потянувшись за своей ночной рубашкой, набросил ее на себя.

В дверь деликатно постучались, и Фролло дозволил слуге войти. В покои внесли поднос с едой, которая издавала такой божественный аромат, что рот у Эсмеральды мгновенно заполнился слюной.

— Неси сюда, на постель, — велел судья, и слуга повиновался, с чем и был отпущен.

Эсмеральда буквально набросилась на еду. До этого момента она и не подозревала, насколько проголодалась. Фролло же ел не спеша, щурясь от удовольствия. Они некоторое время молчали, поглощая ужин. Наконец Эсмеральда подала голос:

— Ты долго намерен держать меня в своем доме?

— Можешь уйти хоть сейчас. Я прикажу страже, чтобы тебя не трогали.

— Ты прекрасно знаешь, что я не смогу никуда даже дернуться со своим коленом! — Эсмеральда вспыхнула.

— Значит, уйдешь тогда, когда сможешь ходить, — судья был невозмутим. — Послушай, моя дорогая, я… признаю, что был неправ, когда устроил на тебя облаву. Но я тогда был сильно зол на тебя, — он решил, что лучшей тактикой общения с этой девушкой будет говорить ей правду и только правду. — Ты надерзила мне, и я потерял самообладание. Но за все это время я кое-что понял. В конце концов, ты желала моему пасынку только добра. Вряд ли тебя можно за это винить.

Эсмеральда поперхнулась и уставилась на него во все глаза. Вот уж не ожидала она от него такого! Она-то полагала, что он будет стоять насмерть, продолжая винить ее во всем, но судья преподнес ей весьма неожиданный сюрприз. Очень приятный сюрприз.

— Ты на самом деле так думаешь? — она пронзительно посмотрела в его глаза.

— О, да, именно так я и полагаю, — ответил он и подумал: «А еще я уверен, что так ты ко мне потянешься. И уж я не упущу своего, мое сокровище! Да, я сделаю все, чтобы ты была моя, и ты сама захочешь этого». Он ласково улыбнулся ей. Эсмеральда недоуменно вздернула брови, но ничего не сказала. Усталость навалилась на нее, словно гора. После сытного ужина глаза так и слипались, и Эсмеральда протяжно зевнула. Фролло издал смешок.

— Пора спать, — сказал он. — Ложись в постель.

— А где будешь спать ты? — она снова сладко зевнула.

— На другой половине кровати, — он остановил ее протест жестом. — Ты ведь помнишь, что я не в состоянии домогаться до тебя, моя дорогая? Ты можешь быть спокойна.

Фролло сказал ей правду. Он провалился в сон почти сразу, как только его голова коснулась подушки, и Эсмеральда это увидела, устраиваясь на своей половине кровати. Она тихонько хихикнула и через некоторое время заснула сама.