Когда утром Эллис вышла из своей комнаты, то обнаружила в зале настоящую идиллию. Софи и Азирафаэль сидели друг напротив друга и мило общались. Он с улыбкой расточал комплименты тирамису Софи, а она заливалась краской и хихикала, как девчонка-старшеклассница. При этом пространство вокруг них не то чтобы удушало, вовсе нет, но у Эллис появилось ощущение, что еще чуть-чуть — и полетят искры. «Ну, точно, помирились, — подумала она. — Возможно, даже тесно подружились телами». Софи заметила Эллис и кивнула, поднимаясь со стула. Азирафаэль тоже соскользнул со своего табурета и промурлыкал:

— Я приду к тебе вечером, дорогая.

— Буду ждать с нетерпением, — Софи коснулась его руки, и ноздри у Азирафаэля слегка раздулись.

Эллис могла бы поклясться, что воздух затрещал от напряжения. Но вот Азирафаэль скрылся за дверью, и дышать стало снова легко.

— Идем, нас ждет работа, — Софи отправилась на кухню, и Эллис последовала за ней.

Азирафаэль в самом благодушном расположении духа вернулся в свой магазинчик. Все его ангельское существо так и пело. Какое все-таки счастье, что Софи — не смертная! Да, есть риск, что ее могут призвать обратно, но он постарается, чтобы это случилось как можно позже. А то и вообще не произошло. Как Азирафаэль это устроит, он не представлял, но очень надеялся, что дельные мысли придут в его голову чуть позже, когда любовный угар немного схлынет, и он сможет нормально соображать. А пока что он просто наслаждался всеми этими чувствами и совершенно для него новыми ощущениями.

Его взгляд пробежался по магазинчику, обозревая книги. Азирафаэль нисколько не жалел, что отдал первоиздание «Ремесленного шоколада» Софи. Сейчас он с удовольствием поделился бы с ней всеми своими первоизданиями, только захоти она этого. По его мнению, Софи этого очень даже заслуживала. Перед глазами Азирафаэля промелькнуло то, чем они с ней занимались этой ночью, и он начал возбуждаться. «Вечером об этом будешь думать!» — сказал он себе, встряхнувшись и отгоняя непристойные мечты. Однако мысли о Софи не желали покидать его голову, как бы он от них время от времени ни отмахивался. Иногда в жар бросало так, что он бегал в уборную, дабы ополоснуть лицо холодной водой.

Днем его навестил Кроули. Демону хватило одного взгляда на мечтательное лицо и подернутые дымкой удовольствия глаза Азирафаэля, чтобы понять — свое новое телесное приобретение ангел использовал по прямому назначению. Возможно, даже не один раз.

— Приветик, ангел! Полагаю, сегодня тебя можно только поздравить, — Кроули широко ухмыльнулся. — Мне вот интересно, ты интуитивно догадался, что и куда совать, или проштудировал какую-нибудь литературу перед этим делом?

— Что?! — Азирафаэль встрепенулся. — Кроули, это слишком личное!

— А я чересчур бесцеремонен, знаю, — Кроули скромно признал это. — И все же мне любопытно.

— Боже, да я знал об этом еще со времен Адама и Евы! Ты бы видел, что творилось в Раю, когда ты соблазнил их съесть пресловутое яблоко!

— Ты что, подглядывал за ними?! — демон прыснул.

— И в мыслях не было! — Азирафаэль с возмущением воззрился на него. — Просто они это делали буквально во всех кустах! Только я отвернусь и уставлюсь в другое место, чтобы не смотреть, а они уже там, у меня на глазах вытворяют… всякое!

Кроули согнулся от хохота.

— Представляю, как они тебя засмущали! — он утер набежавшие от смеха слезы.

— Лучше даже и не представляй, — Азирафаэль хихикнул. — Я все то время ходил красный, как то яблоко, которое ты им всучил. Как там, кстати, твой шпион? Нашел его?

— Скоро я его достану, даже не сомневайся, ангел. Есть в голове кое-какие мыслишки, недолго ему за мной следить осталось…

Когда Кроули ушел, Азирафаэль задумался. Вроде он и должен был сказать Кроули о Софи, но… будет лучше, если Кроули узнает об этом чуть позже. Неизвестно, как демон отреагирует на то, что Софи шпионила за Азирафаэлем. Не устроил бы чего… «Я обязательно ему скажу, но не сейчас, когда он на нервах», — решил ангел.

Сам он с нетерпением ожидал вечера. Думал об этом с трепетом и предвкушением. Возбуждение нарастало все сильнее, и дыхание у Азирафаэля сбивалось. Чем-то такое состояние походило на моменты, когда он находил и приобретал для себя первоиздания, но только на этот раз все было ярче, глубже, полнее и… в паху тяжелело и набухало. Это добавляло еще больше ажиотажа.

Наступил поздний вечер, и на дверях «ПОСЛЕДНЕГО ШАНСА» появилась табличка «Закрыто». Азирафаэль почти бегом пересек улицу. Дверь Софи не заперла, и он буквально ворвался в шоколадницу. Софи стояла за прилавком, и на ее лице читалось явное напряжение: скулы слегка побелели, а вот губы так и сияли пунцовым — наверное, она их покусывала в нетерпении. Увидев Азирафаэля, Софи засветилась от радости, кивнула ему, щелчком закрыла шоколадницу и молча направилась наверх, в свою комнату. Он немного подождал. Затем поспешно прищелкнул пальцами, мгновенно переместившись туда, минуя лестницу. Перед ее комнатой Азирафаэль застыл на мгновение, раздумывая, стоит ли постучать, но дверь распахнулась, рука Софи вцепилась в лацкан его пальто и втянула Азирафаэля в спальню.

Он нетерпеливо впился в ее губы — уж очень сильно мечтал об этом весь день! Отстранившись, выдохнул:

— Я так по тебе скучал!

Глаза Софи ярко сверкнули, она притянула его к себе, прильнув к его губам и поглаживая там… внизу… и Азирафаэль не выдержал. Не смог дождаться, пока они доберутся до постели и, подтолкнув Софи к столу, подхватил ее за бедра. Усадил на этот самый стол, сдернул с ее пальца дурацкое кольцо, расстегнул на ней блузку и зарылся лицом в ложбинку между грудей, покрывая ее поцелуями и чувствуя, как их эмоции сливаются в одно целое. Молния на его брюках громко взвизгнула, и Софи обхватила пальцами упругий, твердый словно камень, член. Азирафаэль охнул и содрогнулся от удовольствия.

Софи раздвинула бедра, приглашая, и он, задрав ей юбку, щелчком избавил ее от трусиков. Провел между бедер — о, какой же она была влажной и горячей там! Азирафаэль ворвался в нее, и Софи со стоном откинулась назад, раскрываясь перед ним. Он двигался в ней, и его руки, приспустив лифчик, ласкали грудь Софи, обминая, поглаживая, чуть сжимая соски. Софи выгибалась и постанывала, и ее глаза слегка закатились, когда он заработал бедрами еще сильнее, чувствуя, что она уже вот-вот окажется за гранью, и, когда она забилась с криками, Азирафаэль последовал за ней, утопая в ее наслаждении и дрожа от своего собственного.

В постель они все-таки перебрались, когда приняли душ. Софи тихо лежала в объятиях Азирафаэля и блаженствовала. Видимо, то кольцо глушило не только ее ангельскую ауру, но и его тоже приглушала — и довольно сильно. Мощь, исходившая от него, мягко окутывала ее, но то была обманчивая мягкость. Софи попыталась припомнить, кто из ангелов мог бы обладать похожей силой, и не смогла. Такой мощью обладали разве что очень древние ангелы. Правда, Азирафаэль провел на Земле шесть тысяч лет…

— Слушай, а кем ты был до того, как тебя послали на Землю? — тихо спросила она.

— Послали? — он издал смешок. — Меня не посылали, а приставили сразу после Сотворения. Боже лично назначила меня Ангелом Восточных Врат в Эдемском Саду. Я был тем самым парнем с пылающим мечом.

— Так ты — Начало?

— Ну, да, кажется, это называлось как-то так. А что такое? — Азирафаэль навис над Софи, с любопытством глядя в ее лицо.

— Ты очень сильный, — она улыбнулась.

— Ну, ангелы все такие. Разве нет? Уверен, есть ангелы и посильнее, чем я. Много ангелов.

— Разве что Метатрон. Может, я и сидела взаперти какое-то время, но я ничего не забыла. Думаю, ты себя недооцениваешь, и в бою ты смог бы уложить меня одной левой.

— Ты шутишь! — Азирафаэль засмеялся. — Чтобы я уложил Престола, да еще золотокрылого? Нет, это определенно ерунда какая-то. Я — просто полевой ангел, работающий с людьми, куда мне. Нет, я тебя, конечно, уложил, чему весьма рад, но это… сама понимаешь.

Софи прыснула. Давно на нее не снисходило такого умиротворения и спокойствия. Азирафаэль к этому располагал, с ним она чувствовала уют и тепло. И возможность быть собой, а это дорогого стоит.

День бежал за днем, и они проводили время вдвоем все чаще. Азирафаэль приходил к Софи почти каждый вечер, оставаясь на ночь. Раз в неделю они устраивали себе выходной и шли куда-нибудь гулять: в ресторан, в парк или в театр. Или просто сидели у Азирафаэля в лавке, в задней комнате и попивали прекрасное вино из его запасов. Но даже у себя Азирафаэль не позволял себе по отношению к Софи никаких вольностей. На улице чинно предлагал ей взять его под ручку. Никаких поцелуев даже в щеку, словно на дворе сейчас был 19-й век и Британией правила королева Виктория. Но вот в спальне у Софи весь этот лоск слетал с Азирафаэля, как шелуха, и Софи чувствовала его раздражение, а главное — отчетливо понимала, почему он так раздражался. Он прямо сказал ей об этом однажды:

— Я бы с удовольствием занялся с тобой любовью в своей лавке, но, раз уж они послали тебя за мной шпионить, то наверняка наблюдают и за тобой. Я не могу тебя так подставлять. Одно дело, когда они видят, как мы дружим, и совсем другое, если они узнают, насколько далеко у нас все зашло. Господи, как же они мне надоели!

Софи целиком и полностью разделяла его чувства. Она хотела ходить с ним в обнимку, и чтобы он целовал ее на улице хотя бы в висок, и у него в лавке был такой удобный диван, где можно было бы позволить себе не думать ни о чем, расслабиться в руках Азирафаэля и под его губами, особенно после пары бокалов вина… Но, увы, для такого существовала только ее, Софи, спальня, где их никто не мог засечь. И это откровенно бесило. Впрочем, с другой стороны, Софи очень радовалась и тому, что у нее есть, и, когда она говорила об этом, Азирафаэль, немного подумав, соглашался. Как говорили люди, лучше синица в руках, чем журавль в небе. И все же они оба весьма надеялись на то, что когда-нибудь перестанут таиться.

Ну, а пока что Азирафаэль так и не решился даже Кроули сказать о том, кто Софи на самом деле. Все откладывал на потом. Ему казалось, что демон слишком взвинчен в последнее время, и Азирафаэль откровенно побаивался его реакции на правду. «Потом скажу», — думал он каждый раз, но и это «потом» отодвигалось с каждым разом все дальше.

***

Кроули уже привык к тому, что за ним все время таскается этот молодчик на «Кавасаки Вулкан». Его это даже забавляло, и он не особо торопился взять неумеху-шпиона в оборот. И все же Кроули понимал, что пора бы это прекратить — мало ли что, вдруг потом времени не будет, и дурачок начнет здорово мешать в каких-нибудь делах. Нечего вынюхивающему адскому носу там, в его делах, делать — так решил Кроули, и крепко задумался о том, как бы этот нос хорошенько прищемить. И наконец он кое-что придумал.

Одним не очень ранним утром Кроули, насвистывая, вышел из своего дома. Зыркнув глазами по сторонам, он юркнул за руль «Бентли» и дал по газам. Автомобиль взвизгнул шинами и рванул с места, оставив черный след. Через некоторое время Кроули заметил шпиона на этой его тарарайке. Упрямый парень. Приклеился к нему, как туалетная бумага к ботинку. Кроули с ухмылкой втопил педаль газа в пол, и «Бентли» полетел как пуля. Из динамиков гремела «I Was Born to Love You» Queen. Вообще-то это должен был быть «Шторм» Вивальди, но диск пролежал в бардачке больше двух недель. «Бентли» даже после перерождения не изменил своим привычкам.

Кроули, ловко огибая чужие тачки, летел по улицам Лондона. «Кавасаки» не отставал, и Кроули торжествующе ухмыльнулся. Надо было вывезти этого молодчика за пределы города, а уж в пригороде есть места, где его можно прижучить. Кроули мчался в Тадфилд. Когда они с Азирафаэлем ездили туда в поисках Антихриста, Кроули приметил заброшенный сарай, стоявший недалеко от дороги, и почему-то запомнил это место. Туда-то демон и направился.

Он остановил «Бентли» недалеко от сарая, добежал до него, нырнул внутрь и затаился. Расчет у Кроули был довольно прост: в азарте погони очень многие перестают адекватно соображать, ими начинает владеть только одно желание — догнать жертву. И демон надеялся, что его преследователь именно из таких, и у него не будет времени подумать, а почему остановка произошла именно здесь, и не заманивают ли его на живца?

Кроули услышал рев мотоцикла и заглянул в одну из щелей, которые испещрили сарай. «Кавасаки» остановился, и незадачливый мотобайкер завертел башкой во все стороны. Наверняка, «Бентли» он заметил сразу и сейчас терялся в мыслях, куда это Кроули понесло без машины. «Ну, давай, догадайся, что я в сарае, дурачок!» — злорадно подумал демон. Шпион поставил мотоцикл на подножку и слез с него. Постоял немного, затем сделал шаг в сторону сарая. Кроули напрягся в ожидании.

Субтильная фигурка замаячила перед входом и, наконец, шпион вошел внутрь. Шлема своего он не снял, и Кроули сделал вывод, что он видит в темноте — обычное дело для демона. Шпион сделал еще несколько шагов и дошел до середины, воровато оглядываясь. И тут-то Кроули загородил ему выход.

— Выслеживаешь кого-то? — вальяжно спросил он, ухмыляясь во весь рот.

Шпион вздрогнул, резко обернулся, и вся его поза говорила о том, что он сейчас выкинет что-то не очень хорошее — скорее всего, связанное с членовредительством.

— Даже не вздумай! — Кроули строго цыкнул на него. — Натворишь чего, и я с тебя шкуру спущу! Я сильнее тебя, имей в виду, мне это раз плюнуть!

Шпион скорбно застыл, поняв, что попался. Кроули спокойно приблизился к нему. Ростом этот парень был ему по грудь. Кроули схватил его за локоть и выволок из сарая.

— Снимай шлем! — рявкнул он. — И даже не вздумай побежать — все равно догоню!

Тот всхлипнул, стащил с головы шлем, и Кроули вытаращился на него, радуясь, что его глаза закрывают темные очки. Вздернутый нос, огромные голубые глаза, на голове все тот же ободок со стоящими торчком пушистыми ушами. Девчонка. Кроули навис над ней всем своим ростом.

— Садись в машину. Живо! — он шипел, словно взбесившаяся змея.

— Но мой мотоцикл! — запищала она.

— Ничего не будет с твоей таратайкой! Садись, я сказал!

Она шмыгнула носом и юркнула в «Бентли» рядом с водительским местом. Обратно они ехали молча. Кроули не собирался допрашивать ее сейчас — не очень-то удобно это делать в машине. А вот в своей квартире — это да. Лучше места и не придумаешь. Там до сих пор оставалось пятно от почившего Лигура — никакими средствами не удалось его вывести.

Кроули припарковался перед своим домом и поспешно выпрыгнул наружу — не зря, как оказалось. Девчонка все-таки решила сделать ноги. Он тут же нагнал ее и схватил за ухо.

— Ой-ой-ой, оторвете же! — она скулила и приплясывала на месте.

— Эй, отпустите девушку! — какой-то благообразного вида джентльмен решил вмешаться.

— Да не лезьте вы в наши семейные дела! — Кроули только отмахнулся. — Моя сестренка кое-что натворила, примкнула к банде по молодости и глупости, и наша мать из-за нее очень расстраивается! Пошли, детка! — он потащил ее за собой.

Отпустил ее только в лифте, и она тут же потерла пунцовое, чуть припухшее ухо.

— Вы мне его чуть не оторвали! — обиженно пробурчала она.

— Ничего, новое бы отрастила. Вперед, — Кроули вытолкнул ее из лифта и довел до дверей своей квартиры, впуская внутрь. Когда она вошла, то раскрыла рот: там было на что посмотреть.

— У нас в подвале такого нет… — прошептала она и тут же с ужасом уставилась на пятно на полу.

— А это у нас был Лигур — небось, помнишь такого? — Кроули хмыкнул, толкнул ее в свое кресло и уселся на стол прямо перед ней. — Покажи мне свой настоящий облик! — потребовал он, сдернув очки и пронзительно глядя в ее лицо.

Девчонка сглотнула и сдернула с головы ободок. Тут же ее лицо пошло рябью, покрываясь чешуей. Глумливо приоткрыла рот, сверкнув парой отменных клыков. Пушистые уши на ободке прикрывали маленькие, но острые рога.

— Рогатая змея, — констатировал Кроули. — Род занятий?

— Ну я… внушала бабкам, что они ведьмы, и летали на шабаш.

Кроули со стоном потер переносицу.

— Твою-то мать… — буркнул он. — демон, морочащий головы старушкам… Что, не могли никого посерьезнее послать?!

— Князь Хастур к вам очень рвался, — демонесса явно обиделась. — Но господин Вельзевул ему отказал.

— Я даже знаю, почему. Этот идиот не продержался бы и минуты — тут же постарался бы меня уничтожить. Имя?

— Мусор.

— Ты шутишь?

— Нет! Меня так зовут! — Мусор засопела.

Кроули замялся. Какое-то это имя… дурацкое. Язык не поворачивается ее так называть. Уж на мусор-то она никак не походила.

— Слушай, не возражаешь, если я тебя буду звать по-другому? — спросил он.

— Это как?

— Ну… Пигалица, например. Звучит гораздо лучше, чем «Мусор». Ты вон маленькая, хрупкая… Тебе подходит.

Мусор заморгала. Еще никто не пытался поменять ей имя. А самой ей это даже в голову не приходило — жила с этим именем как оплеванная. На глаза навернулись слезы благодарности.

— Да, — она громко всхлипнула. — Я очень хочу называться Пигалицей…

— Ну-ну, — Кроули проникся настолько, что ласково погладил ее по голове — волосы у нее были мягкие, шелковистые. — Смена имени вовсе не стоит того, чтобы на это так реагировать.

— Вам-то хорошо говорить, господин Кроули! — Пигалица утерла нос рукавом. — У вас вон красивое имя, звучное!

— Так я его тоже сменил. Раньше меня называли Кровель. Было в этом что-то ползучее, — он засмеялся, и Пигалица робко улыбнулась в ответ.

— Перейдем к делу. Кстати… очень странные у тебя глаза, вполне человеческие. Родилась с такими?

— Да нет! — она отмахнулась. — Это контактные линзы. У меня зрачок вертикальный, как и у вас, а линзы это закрывают.

— Вот оно что… все-таки эти смертные — умницы. Столько всего удобного напридумывали… Не зря я Армагеддон-то сорвал.

— Я тоже так думаю, — робко пробормотала Пигалица и отчаянно покраснела. — В Средние века тяжеловато было с такими глазами на дело ходить… Сразу понимали, кто я такая. Беготня начиналась, святой водой пытались облить.

— Рад, что ты со мной согласна. Так вот, я хочу, чтобы ты перестала работать на Вельзевула и работала на меня.

— Но господин Кроули, меня в святой воде растворят! — глаза у нее широко распахнулись, и в них заплескался дикий ужас. — Для вас они и ванны не пожалели, а мне капли хватит!

— Это была разовая акция, специально для меня, так что расслабься, детка. К тому же мы никому не скажем. Делай вид, что следишь за мной, но все сообщай мне. Договорились?

— Господин Кроули, да я… за то, что вы мне дурацкое имя поменяли… я на все готова! — она прижала ручки к груди. — Тем более, что мы никому не скажем!

— Прекрасно! — Кроули потер руки. — Тебе есть, что мне донести?

— Да! — Пигалица смотрела на него с обожанием. — Этот ваш приятель… ангел который… ну, я когда наблюдала, то заметила, что он ваш приятель, вы же понимаете, я…

— Да говори уже!

— В общем, я подслушала и подсмотрела, как господин Вельзевул встречается с Архангелом Гавриилом. И узнала, что ангелы тоже подослали к вашему приятелю шпиона.

— Да ты что? — Кроули нахмурился. — И ты знаешь, кто это?

— Знаю, господин Кроули! Это та женщина, у нее шоколадница напротив книжного магазина вашего приятеля. Я все подслушала!

Кроули побледнел и вскочил на ноги.

— Идем! — отрывисто сказал он и стремительно направился к выходу. Пигалица побежала за ним.

Кроули гнал свой «Бентли» так быстро, как мог. Уже наступил вечер, и Азирафаэль наверняка поперся к своей ненаглядной зазнобе! Проклятье, он еще и влюбился в эту… вряд ли определение «подколодная змея» подходило ангелу, но другого Кроули подобрать даже не пытался. И как же он, прожженный демон, подозрительный во всех смыслах, не смог ее раскусить?! Но она выглядела так невинно, так по-человечески, так обычно… Чувство вины жгло его просто невыносимо, хоть и не пристали подобные чувства демону. Не уберег своего лучшего друга, скотина!

Несмотря на то, что на двери шоколадницы висела табличка «Закрыто», Кроули с Пигалицей ворвались внутрь. Картина, которую они увидели, была вполне идиллической: Азирафаэль сидел на своем любимом месте у стойки, Софи стояла за прилавком, и они мило о чем-то болтали. Ее рука лежала поверх его, и на лице ангела сияла дурацкая блаженная улыбка. Когда демоны с грохотом закрыли за собой дверь, Софи и Азирафаэль вздрогнули и хором посмотрели в их сторону.

— А ну, отойди от него! — рявкнул Кроули. — Не смей притрагиваться к нему, змея!

Лицо у Азирафаэля тут же вытянулось, а Софи возмущенно вспыхнула.

— Кроули! — сердито возопил Азирафаэль. — Ты совсем спятил?!

Кроули уже открыл рот, чтобы ответить ему по достоинству и вывалить на него всю правду, но… в зале появилась чернокожая смертная девчонка. С битой в руках.

— Ты это чего тут разорался?! — она замахнулась битой. — Ну, я тебя сейчас успокою!

— Эллис! — голос Софи прозвучал так повелительно, что та застыла на месте. Но Софи тут же мило улыбнулась и спокойно продолжила: — Эллис, дорогая, хорошо, что ты пришла. Приберись тут, пожалуйста, и закрой шоколадницу. А мне с этими… хм-м… людьми надо кое-что обсудить.

Эллис опустила биту и, настороженно глядя, бочком пробралась за стойку.

— Ты уверена? — уточнила она.

— О, вполне. Спасибо, дорогая. А вы идите за мной, — Софи вышла из-за прилавка и величественно направилась наверх.

Ну, не устраивать же скандал перед смертной. Да она спятит, если узнает, с кем в последнее время водилась. Стирай ей потом память. Кроули фыркнул, но все-таки пошел за Софи, рядом семенила Пигалица, а мрачный Азирафаэль замыкал шествие. Софи впустила всю эту компанию в свою спальню и плотно прикрыла за ними дверь.

— Полагаю, нам надо кое-что прояснить, — сказала она.

Кроули взорвался и сдернул свои очки. Его желтые глаза так и горели бешенством.

— Да что тут прояснять?! — проревел он. — Ты втерлась в доверие к моему лучшему другу, окрутила его, а он даже не подозревает, что ты…

— Кроули! — Азирафаэль оборвал его жестко и решительно. — Я все знаю!

— Что?! — он медленно обернулся и посмотрел на Азирафаэля. — Знаешь?..

— Да. Она — Престол. Боевой ангел из «Золотых крыльев». Она рассказала мне все после того, как мы с ней в первый раз… ну… ты понимаешь. Ничего от меня не скрыла.

— Но почему ты мне сразу не сказал? — Кроули вдруг обмяк.

— О, милый мой, я очень хотел, но… ты был такой взвинченный, у тебя было полно своих забот, за тобой и так следили… Я просто не смог еще больше взволновать тебя. У меня-то таких проблем не возникло. Боже, надо было все-таки, наверное, тебе сказать…

Софи выдвинула стул.

— Присаживайся, — предложила она Кроули.

Тот опустился на него и зарылся рукой в волосы.

— Проклятье, — пробормотал он, и ангелы поморщились. — Мне срочно нужно выпить.

Софи открыла бар, плеснула в стакан виски и протянула его демону. Тот заглотил, даже не поморщившись. Пигалица заныкалась в уголок и притихла.

— Прости меня, — тихо сказал ангел.

— Прощаю, — Кроули протянул стакан и попросил: — Еще.

Софи налила ему вторую порцию. На этот раз он пил медленно.

— Похоже, я сильно подставил вас своими разоблачениями. Вас наверняка снимают сверху, — пробормотал он.

— Только не в моей спальне, — Софи пожала плечами. — Вот внизу — да, могут.

— Черт, Азирафаэль, тебе надо было мне сказать. Иначе я не устроил бы всего… этого. Я благодарен, что ты обо мне так заботишься, но сам понимаешь…

— Да, я знаю, — Азирафаэль кивнул. — Ты тоже заботишься обо мне. И спасибо тебе за это.

Пигалица в своем углу с шорохом пошевелилась, и они все уставились на нее. От такого всеобщего внимания к своей скромной персоне у нее покраснели щеки.

— А вы, мисс… — Азирафаэль улыбнулся.

— Пигалица, сэр… — тихо сказала она. — Меня приставили следить за господином Кроули.

— Какое странное имя, — хихикнула Софи.

— Оно очень хорошее! — Пигалица покраснела еще отчаяннее. — Раньше меня звали Мусором, но господин Кроули меня переназвал, и я ему благодарна, и теперь работаю на него!

— О, не подумайте ничего такого, моя дорогая, — ласково сказал Азирафаэль. — Вам оно и вправду идет.

Пигалица смущенно потупила глаза. Хоть Азирафаэль и был ангелом, но ей показалось, что он весьма милый. Прямо как господин Кроули.

Кроули допил виски и встал со стула.

— Думаю, что нам пора, — вздохнул он. — Простите, что так бесцеремонно прервал ваш вечер. Но вы же понимаете, я беспокоился. Идем, детка.

Софи и Азирафаэль проводили их вниз.

— Надо все же как-нибудь собраться вместе и посидеть, — Азирафаэль так и светился от облегчения, что Кроули все знает и не злится на него.

— Ох, ангел, ты из всего готов сделать пикничок, — Кроули усмехнулся. — Но боюсь, что с этим придется подождать, пока все не утрясется. Это бывшим нашим, в сущности, пофиг, да и побаиваются они меня, а вот бывшие твои, еще неизвестно, что учудят — никакого страха у них нет.

— Ну, будем решать проблемы по мере поступления. Я, однако, надеюсь, что наверху ничего не заметили.

— Мне бы твою уверенность… — Кроули с Пигалицей покинули шоколадницу.

Софи вздохнула.

— Я думала, что твой приятель меня убьет, — сказала она.

— Просто он меня любит и очень за меня волнуется. В нем есть толика добра, все-таки бывший ангел.

— Вот бы Гавриилу эту толику добра. Да твой Кроули добрее, чем вся наша верхушка, вместе взятая. Какие-то они высокомерные. Снобы, — Софи фыркнула.

— Они слишком далеко, поэтому плохо понимают, что тут происходит… Мне кажется, что у нас с тобой есть более важное дело, чем обсуждать их, — Азирафаэль нетерпеливо облизнул губы.

Софи посмотрела в его потемневшие глаза и улыбнулась.

— Думаю, ты прав, — промурлыкала она. — Пойдем наверх.