У всех Мугивар были странные метки родственных душ. Ну, может быть, помимо Усоппа; Усопп был нормальным. Его метка, не метка души, на которой вытутаировано его имя.

— Итак, твоя вторая половинка — Кая? — спросила его Нами после фиаско с Арлонгом.

カヤ先生. Кая-сенсей. Доктор Кая.

Он пожал плечами.

— Она моя, и я принадлежу ей.

Зоро удивлённо поднял бровь.

— Разве она не сказала, когда мы уезжали, что будет ждать тебя и свою вторую половинку в деревне Сиропа?

Усопп почесал рукой шею и нервно засмеялся.

— Возможно, я немного солгал, — признался он. — Ей.

Все в комнате молча смотрели на него.

— Что ты говоришь, — Нами фыркнула.

— Ну, у меня на бедре вытатуировано Доктор Кая, — объяснил он, похлопывая себя по колену. — У неё — Бог на животе.

ゴッド. Годдо. Бог.

— Это ещё одна ложь.

Усопп закатил глаза и прижал руку к сердцу, словно обвинение причиняло ему боль.

— Не имеет значения. Я не сказал ей, потому что знал, что уйду, точно так же, как мой отец ушел от мамы, — медленно произнёс он. — А теперь я ушёл, чтобы стать пиратом, так что это было хорошее решение — не говорить ей.

***

Однажды Зоро дождался, пока Санджи останется на камбузе один — что было нелегко с обжорством их капитана на борту.

— Итак, — начал он. — Твоя фамилия, случайно, не Винсмоук?

ヴィンスモーク・サンジ. Винсмоук Санджи.

Это было небрежно и совсем не романтично, и Зоро вроде как не очень заботило подобное, но это был действенный способ узнать.

— Нет.

Если Санджи и был шокирован, то не подал виду, спокойно выкурив ещё одну сигарету и записывая новый рецепт соуса. Он даже не взглянул на него.

Зоро вздохнул и направился к выходу.

— Но когда-то это было так, — заговорил Санджи, не глядя ему в глаза. — Станешь ли ты Величайшим Фехтовальщиком?

最強の剣士. Сайкю но Кенши. Величайший Фехтовальщик.

Зоро скрестил руки на груди, над шрамом, который Михоук оставил ему у Барати. Это был вопрос, не связанный ни с чем, возникший из ниоткуда, но ответ был один и тот же.

— Обязательно, — невозмутимо ответил он.

Санджи глубоко затянулся, напевая себе под нос, и некоторое время молчал. Он перевернул страницу в блокноте, и Зоро заметил его тонкие пальцы. Он отложил ручку. Он поднял правую руку, такую драгоценную, такую заботливую и такую тренированную, показывая её Зоро изнутри. Сначала казалось, что он отмахивается от него, но потом Зоро заметил.

— Ну, здравствуй, родственная душа, — фыркнул Санджи. — Я думал, тебе потребуется больше времени, чтобы понять это, Маримо.

Зоро прищурился.

— Какого хрена ты хотел этим сказать, дерьмовый повар?

Да, самым большим сюрпризом было то, что их метки родственной души гласили: Винсмоук Санджи на спине Зоро и Величайший Фехтовальщик на ладони Санджи, а не Маримо и Дерьмовый Повар.

***

На самом деле, Нами не была лучшей в разделе романтики. Виви была милой, умной и забавной, поэтому она просто спросила:

— Эй, а ты случайно не принцесса какой-нибудь маленькой страны?

王女. Одзе. Принцесса.

И опять Зоро, Усопп и Луффи только подняли брови.

Виви покраснела и зашипела.

— А ты, случайно, не кошка-воровка? — спросила она в ответ.

泥棒猫. Доробу Неко. Кошка-воровка.

Нами только нервно хихикнула.

— Вовсе нет, — солгала она.

— Да, это так, — эхом отозвались остальные члены экипажа.

Виви сладко засмеялась и покраснела ещё больше. Она заправила непослушную прядь волос за ухо, посмотрела Нами прямо в глаза и нежно улыбнулась.

Так они узнали, что Виви принцесса Алабасты. Но для звёздного экипажа она была прежде всего родственной душой Нами, их навигатора.

У Нами на левом бедре было красиво написано «Принцесса», а у Виви — аккуратными буквами «Кошка-воровка» на правом бедре. Они подходили друг другу.

***

Робин присоединилась к команде, а затем, очень быстро, почти покинула её. А потом и Фрэнки присоединился к команде.

Фрэнки очень тактично спросил её на травянистой палубе новенькой Таузенд Санни:

— Разве тебя не называют Дитя Дьявола?

悪魔の子. Акума но Ко. Дитя Дьявола.

Робин, которая больше всего на свете была довольна собой, лукаво улыбалась. Она осмотрела тело Фрэнки, многозначительно посмотрела на него и подняла бровь.

— Верно, — просто ответила она.

— Прежде чем я начал изменять своё тело, — продолжал Фрэнки на удивление спокойным голосом, — у меня на бицепсах было написано Дитя Дьявола.

Робин потянулась к подолу своей рубашки, слегка приподняв его и показывая миру имя, которое было прямо под её грудью.

— Неужели это так? — она напевала, не заботясь о том, что все могут видеть её лифчик. — Значит, ты Железный Человек?

鉄人. Тетсудзин. Железный Человек.

Фрэнки, увидев строгие, тонкие буквы собственного почерка, усмехнулся.

— Супер!

Робин хихикнула.

***

У Брука, когда он был ещё жив, было простое и распространённое имя — Мэри. Он знал одну прекрасную Мэри, но у неё под ухом был Король Душ, и он не знал, пока не стало слишком поздно.

Король душ давал концерт в Сабаоди, А Мэри была мертва последние пятьдесят лет, плюс-минус.

***

У Чоппера не было родственной души. По меркам судьбы он был всего лишь животным.

***

Самая сложная метка души была у Луффи, и когда его спрашивали, он хмурил брови, размышляя.

— У меня нет метки родственной души, — отвечал он.

Зоро подумал, что это ему подходит. Санджи, Нами, Усопп и Виви знали, что у него не может не быть метки души — она есть у каждого.

Это подтвердилось после того, как они победили Крокодайла и спасли Алабасту. Они были в бане, и Луффи, как и все остальные, был совершенно голым. Его спина была голая.

Усопп приподнял бровь, увидев размазанный почерк.

— Эй, Луффи! — крикнул он. — Ты что, спятил? Ты лживый ублюдок, у тебя на спине метка души!

Зоро и Санджи отвернулись друг от друга и уставились на спину Луффи. От этого имени у них мурашки побежали по коже.

— А я-то откуда знаю? — спросил Луффи. — Что там написано?

Усопп подошел к нему поближе, плохо видя в душной ванной. Он побледнел и начал смешно дрожать, а Санджи фыркнул.

— Хи-хи… хирург смерти, — наконец прочитал Усопп.

— Хирург смерти, да? — Зоро что-то напевал себе под нос, прислонившись к кафельной стене и обняв Санджи за плечи.

死の外科 医

Ши но Гекай.

Хирург смерти.

Санджи испытывал сильнейшее желание закурить, чувствуя приближение головной боли. Он снова фыркнул.

— Я полагаю, что сумасшедший может ужиться только с сумасшедшим.

Зоро ухмыльнулся.

Усопп недовольно поморщился.

— Ты умеешь говорить, — заметил он. — Чудовище и ещё одно чудовище.

Санджи пожал плечами.

Луффи повернулся к ним с серьёзным видом.

— Когда обед?

Все застонали. Сумасшедшая она или нет, но родственная душа Луффи заслуживала сочувствия.

***

Ло любил систему родственных душ. Главным образом потому, что количество уже проведенных исследований по этой теме было огромным, но в то же время возможности дальнейших исследовательских концепций были бесчисленны.

Даже в детстве Ло прежде всего был врачом. Научным тружеником.

Была также часть, где его родители, заботливые, щедрые, альтруистичные, открытые и так любящие друг друга, были родственными душами. Видя, что за всю счастливую часть своего детства он получил довольно идеалистическую версию жизни родственной души. До самой смерти Коры-сана его целью в жизни было найти вторую половинку, такую же идеальную, как отец для матери, а мать для отца.

Конечно, Ло был очень мал, когда всё пошло к чёрту.

Его родители никогда не говорили о его второй половинке, хотя он был уверен, что они должны были видеть имя его родственной души. Он хотел знать, что означают сложные кандзи на его пояснице. Другие дети знали это, как только могли понять, что казалось ещё более странным для Ло — его родители были врачами и никогда не удерживались от объяснений ему — они были людьми науки. У его младшей сестры была родственная душа в соседском сыне, и они не скрывали этого от неё, хотя Лами и не очень понимала, что происходит. Вот он и спросил.

Его родители были очень серьёзны, их строгие взгляды искали друг в друге утешения. Они улыбались, но это была не та улыбка, к которой привык Ло. Это была та самая улыбка, с которой они возвращались домой с работы, ожидая объявления о том, что будут ещё одни похороны.

— Ло, — сказал отец. — Это действительно сложная вещь, и мы с твоей мамой не знаем, что с ней делать.

— Что там написано? — он настаивал. — Я не могу это прочесть.

— Здесь написано «Кайдзоку Оу», милый, — прошептала мама в тишине, глядя на него с разбитым сердцем. — Король Пиратов.

Поначалу Ло был немного взволнован.

Флеванс был изолированным островом, в некотором смысле нейтральным, не очень-то интересовавшимся политикой. Не было ни пиратов, ни дозорных, практически никаких новостей о внешнем мире. Возможно, это был побочный эффект сохранения эпидемии в секрете.

Взрослые знали, кто такой Король Пиратов. Они знали о его казни, о том, как он начал новую пиратскую эру своими последними словами. Всё это случилось, когда Ло был ещё младенцем, слишком маленьким, чтобы осознавать это.

Дети на Флевансе ничего не знали о Короле Пиратов. Это был секрет, который держали подальше от их ушей.

Следующее, что он помнил, это то, что он был в бегах, всё Мировое Правительство преследовало его, а его родители, его младшая сестра и весь его остров были мертвы. Он собирался уничтожить Правительство, Морской Дозор и Тенрьюбито, но пока не знал, как это сделать.

В поисках лекарства от синдрома янтарного свинца с Корой-саном он впервые познакомился с Королём Пиратов. Кора-сан был, мягко говоря, шокирован, увидев имя на спине Ло. Это было тревожно.

Король Пиратов был мёртв почти всю жизнь Ло. Кроме того, он был примерно на пятьдесят лет старше Ло. Либо система родственных душ ошиблась, либо что-то не так с самим Ло. Кора-сан никак не прокомментировал его душевную метку, но Ло вспоминал о ней каждый раз.

Иногда он смотрел в зеркало, просто чтобы возненавидеть себя за то, что у него есть такая бесполезная метка души.

Буквы были в беспорядке, и он отчасти понимал, почему не мог прочитать их, когда был моложе — буквы были практически куриными царапинами, скомканными вместе в нечто похожее на почерк. Даже такой большой, как у него, кандзи касались друг друга, накладываясь друг на друга.

Хуже всего было то, что они ярко выделялись на фоне его бледной, пепельной кожи и белых шрамов от синдрома янтарного свинца. Чёрные чернила бросались в глаза, слишком отвлекали внимание и были слишком заметны для Ло.

Всего три кандзи, но как много они значат.

海賊王.

Кайдзоку Оу.

Король Пиратов.

Кора-сан, как много позже выяснил Ло, не понимал, как это произошло. Он был морским дозорным и хорошо знал, что у Роджера на груди написано не имя Ло, а Руж. Он рассказал об этом Ло за несколько дней до смерти.

Ладно, да, ну, он тоже не понимал. Он просто ушёл в отставку. Нет смысла плакать из-за пролитого молока. Король Пиратов в качестве второй половинки или нет, но это не помешает ему найти Ван Пис и стать известным, влиятельным, опасным пиратом. Он отомстит за Кору-сана, за свою семью, за свой остров. За всех.

Ему потребовались годы, чтобы понять это. Это была глупая газета, которая всё ему объяснила. Пираты Сердца находились далеко от архипелага Сабаоди, и Бепо принёс ему одну из газет, которые он всегда покупал, когда они задерживались на острове подольше. Ло спокойно пил свой первый или, может быть, второй кофе и ждал, когда Пенгвин закончит готовить завтрак.

— Послушай, капитан, — сказал он взволнованно. — Там опять про тебя статья.

Верно. Дело было не только в нём, не так, как в остальных статьях, которые показывал ему Бепо. Остальные супер-новички, как они их называли, самые опасные пираты-новички, тоже были там. Ло видел все их плакаты с наградами, его собственное лицо ухмылялось ему. Это была хорошая фотография.

Название говорило само за себя.

Кто станет вторым Королём Пиратов?

Он уронил кружку с кофе. Она разлетелась на мелкие кусочки, когда отскочила от пола.

Она ударила Ло прямо в лицо, и он чуть не закричал. Почти.

Он уставился на газету, не двигаясь ни на дюйм, его мысли витали где-то между полной пустотой и скоростью света. Большая дыра в его груди закрылась совсем чуть-чуть после того, как годы становились только больше. Это нервировало, но и освобождало.

Кроме того, это был грёбаный спойлер для книги под названием «жизнь Трафальгара Д. Ватер Ло».

Его родственной душой был не Голд Роджер. Это был человек, который станет следующим Королём Пиратов, вторым. И этот человек, по-видимому, не был Ло, поскольку он не мог быть своей собственной родственной душой, он не был нарциссом.

— Капитан? Ло? — в панике переспросил Бепо. Он перевёл взгляд с Ло на осколки стекла, лежащие на деревянных досках. — Ты в порядке?

Прежде чем Ло успел ответить, хотя бы простым и неправдивым «да», в поле зрения появился суетящийся Пенгвин.

— Тебе обязательно было её ломать? — он кипел от злости. — Остальные идиоты и так достаточно разбивают посуду.

Ло приподнял бровь, но не смог сдержать улыбки. Наверное, это выглядело жутковато. Пенгвин закатил глаза.

— По крайней мере, убери за собой, — усмехнулся он.

Ло впился в него взглядом, но в нём не было типичного для него огня.

— Комната, — сказал он, собирая все необходимые места в своих комнатах. — Кавардак.

Разбитое стекло осталось в мусорном ведре на кухне, а кофе упал в раковину. Если у Пенгвина вдруг не хватало руки, он этого не замечал. Бепо заметил.

Он полагал, что должен быть разочарован, но не был.

Потому что его душевная метка означала, что он не собирается найти Ван Пис и стать Королём Пиратов, но есть другой человек, другой мужчина — и это был Король Пиратов, а не Королева Пиратов, в конце концов — который будет достаточно силён, чтобы найти его. Это была его вторая половинка.

По правде говоря, Ло никогда особо и не стремился к Ван Пису. Наличие денег и сокровищ было бы оценено по достоинству, но у него не было желания становиться Королём Пиратов. Его главной целью было, прежде всего, отомстить за смерть Коры-сана, за смерть его семьи, насолить Правительству, насколько это возможно, и, наконец, уничтожить Мировое Правительство и Тенрьюбито.

Разве то, что его вторая половинка станет Королём Пиратов, не означает, что Ло тоже станет Королём Пиратов, во всяком случае, по ассоциации? Вот как должна работать нормальная монархия, но пиратская? Он не имел ни малейшего понятия.

Это тоже была передышка — узнать, что означала его метка души все эти годы. Это был не Голд Роджер. Это было наследство Голд Роджера.

Единственным недостатком было то, что он не мог быть уверен до конца — до тех пор, пока парень не станет Королём Пиратов. Если бы его родственная душа имела просто Ло на его теле, это всегда мог быть другой Ло. Ло должен был ждать с терпением святого.

Спойлер, точно такой же, как на пояснице: он не был святым.