Ло познакомился с остальными сверхновичками на Сабаоди меньше чем через неделю после того, как узнал правду о своей метке души. Они все были сумасшедшими, как летучие мыши, но Мугивара-я и Юстасс-я взяли вишенкой на торте.

Сверхновичков было, включая Ло, одиннадцать.

Юстасс Кид. ユースタス・キッド

Ророноа Зоро. ロロノア・ゾロ

Икс Дрейк. X・ドレーク

Базил Хоукинс. バジル・ホーキンス

Киллер. キラー

Капоне Бег. カポネ・ベッジ

Арудж. ウルージ

Джеверли Бонни. ジュエリー・ボニー

Скретчмен Апу. スクラッチメン・アプー

Монки Д. Луффи. モンキー・D・ルフィ

Один из них мог быть родственной душой Ло. Ну, за исключением Джеверли Бонни, она всё-таки была женщиной. Ророноа Зоро, как быстро понял Ло, уже нашёл свою вторую половинку среди членов команды.

Он ждал, что кто-нибудь из остальных скажет ему, что Ло — чья-то родственная душа, или хотя бы спросит, есть ли у него родственная душа. Никто ему ничего не говорил, и не было никакой чудесной родственной души из ниоткуда. Ло знал, что есть ещё много претендентов на титул Короля Пиратов, много людей, которые в будущем могут стать Королём Пиратов. Он просто надеялся, что это будет легко и быстро.

Никто из новичков не был его второй половинкой. Ну, по крайней мере, ни у кого из них не было Трафальгар Д. Ватер Ло, или Ло, или Хирурга Смерти на коже. Ничего страшного, подумал он, всё равно они, блин, чертовски безумны. Ну, Король Пиратов не может быть не сумасшедшим, но Ло надеялся, что его родственная душа может быть менее сумасшедшим. В конце концов, он же был родственной душой Ло. Ло нравилось думать, что тот будет в хороших отношениях с логикой и здравым смыслом.

На самом деле, не было возможности даже спросить. Пираты Сердца прибыли в Сабаоди, и первое, что увидел Ло, было нападение Мугивары-я на Тенрьюбито прямо на аукционе. Был вызван грёбаный адмирал, идущий за их головами, и Ло, вроде как, запаниковал внутренне — не внешне, конечно. Мугивара был чертовски безумным и безрассудным, и, возможно, это был настоящий образ пиратский жизни, но Ло нравилась идея остаться в живых.

Короче говоря, Мугивара — просто происходит, когда Ло, вроде как, не может отвести от него взгляда, не может не завидовать его смелости. Он был зрелищем, но это не означало, что самосохранение Ло позволило ему остаться с ним до конца беспорядка. Ну, он всё равно остался, у него не было выбора.

Дело в том, что Ло предупредил Мугивару, что недалеко от архипелага Сабаоди находится штаб Морского Дозора, и его больше интересовал Бепо — говорящий белый медведь! — чем то, что адмирал может появиться в течение нескольких минут.

Следующее, что он помнил, это то, что он сражался с дозорными вместе Мугиварой-я и Юстассом-я, и с каким-то странным стариком (Сильверс Рейли, его мозг вопил позже, грёбаный Сильверс Рейли) нокаутировал большинство дозорных, ничего не делая. А потом он сбежал от пацифистов и адмирала — и Ло просто не понимал, как именно он и его команда попали в эту передрягу.

Каким-то образом ему и его команде удалось спастись. Они не покидали Сабаоди, когда где-то на архипелаге пришвартовывались дозорные. Это было бы похоже на самоубийство.

А затем новость о казни Портгаса Д. Эйса распространилась, и Ло мог смотреть только трансляцию из Маринфорда; и объявление о том, что Портгас Д. Эйс на самом деле Гол Д. Эйс — весь мир буквально сошёл с ума после этого заявления; и Ло, конечно же, сошёл с ума, когда Монки Д. Луффи появился, чтобы спасти своего брата, сбегая из Импел Дауна, и было объявлено, что он — сын Драгона-революционера. Трансляция была прервана, и первое, о чём подумал Ло, был Мугивара; что он слишком слаб, ему будет больно, и ему понадобится помощь. Ло ещё больше хотелось покончить с собой, покинув архипелаг Сабаоди, хотя на островах явно не осталось дозорных, так как все они вернулись в штаб-квартиру.

Обратно в штаб-квартиру, куда он направлялся. У Ло было право думать, что он самоубийца.

А потом началась война в Маринфорде. Ло остался в стороне, чтобы помочь, если понадобится; он был хорошим парнем. Он не мог не участвовать в ней, честно говоря, это была битва, которая повлияет на мир, уровень силы между пиратами и дозорными будет оценён и показан миру. И да, злить Мировое Правительство и Дофламинго, который был частью Морского Дозора, тоже было плюсом, сказал бы он. Это было рискованно, даже просто находясь поблизости, но Ло не хотел пропустить битву полностью, и его команда доверяла ему в этом вопросе.

Это будет интересно, по-другому и не скажешь. Портгас Д. Эйс был, в конце концов, пиратом Белоуса, сильнейшего человека в мире, командиром второй дивизии, родственной душой первого помощника Белоуса, сыном покойного капитана Йонко, Рыжеволосого Шанкса. Там было два Йонко, шичибукаи, и ну, Мугивара-я с худшей частью заключённых Импел Дауна. Это было интересно, но также рискованно и опасно, поэтому они остались выжидать под водой.

Он не знал, почему спас Мугивару, его брата и Джимбея. Возможно, в нём говорила его часть доктора.

Большую часть времени Ло оставался в подводной лодке, наблюдая за ходом сражения с безопасного расстояния. Он мог только удивляться тому, как Мугивара пробивался к брату, минуя сотни дозорных и отвлекая внимание адмиралов. Как прямолинейно он говорил, практически кричал на Белоуса, не заботясь ни о чём на свете. Как он, наконец, добрался до Портгаса Д. Эйса и был немедленно увезён дальше от платформы Марко Фениксом в его зоанской форме, спасаясь от адмиралов. Не было ни малейшего шанса, что бой будет таким лёгким, но пираты справлялись.

Ло вряд ли поможет, но что-то всё же заставило его подождать до конца битвы. Там была буря по имени Монки Д. Луффи, за которой он не мог перестать наблюдать.

После этого стало ещё хуже. Марко Феникс, Портгас Д. Эйс и Монки Д. Луффи быстро стали главной мишенью, причём Акаину по большей части следовал за ними, а Кизару был опасно близок.

Пираты Белоуса и их союзники начали отступать, как только их командир первой дивизии приблизился к Портгасу-я. Они были недостаточно быстры.

Следующее, что он помнил, это то, что брат Мугивары и родственная душа его брата, сражались с Акайну, и кулак из магмы пронзил тело Портгаса. Ло приказал вынырнуть наружу, слыша, как бьётся в ушах его собственное сердце и сжимаются кулаки. Он не знал, почему ему так страшно.

Как только тело Эйса упало, пираты Белоуса перестали отступать, Мугивара впал в шок, внезапно осознав тяжесть своих ран и просто застыв на месте. Он держал брата, его руки были в крови, и всё вокруг на мгновение замерло. Затем, родственная душа Портгаса-я двинулась, чтобы взять их обоих и бежать так быстро, как он только мог. Ло решил бы, что он спокоен, что у него ясная голова и он знает, что делает, если бы не выражение его лица, слёзы на глазах и сжатые челюсти. Он выглядел так, словно умирал внутри.

Джимбей шёл прямо за ними, сдерживая адмирала. Пираты Белоуса бежали, спасая свои жизни, видя цель битвы в целости и сохранности в своих руках.

Ло вынырнул из воды, окликнул поле, шокировал довольно много людей и сделал предложение.

— Ну же! Доверьте Мугивару-я и его брата мне! Я врач!

Он не знал, кто был удивлён больше — Марко Феникс или же он сам. У пиратов Белоуса на самом деле не было выбора, они должны были доверять ему. Без Ло они не могли бы так быстро получить медицинскую помощь, а время шло буквально на минуты — каждая секунда имела значение.

Марко Феникс направился к подводной лодке Ло, держа на руках свою вторую половинку, брата своей второй половинки и Джимбея, шичибукая.

Появились пираты Рыжеволосого, и битва замерла. Ло воспользовался случаем и закрыл дверь в подводную лодку, держа в руке соломенную шляпу Монки Д.

Состояние Эйса было, очевидно, хуже всех, и, честно говоря, если бы не сила Дьявольского Фрукта Ло, тот был бы уже мертв. Портгасу повезло, что его родственная душа была рядом с ним с тех пор, как Мугивара освободил его от наручников. Марко Феникс был достаточно быстр, чтобы спасти их от немедленной смерти, но недостаточно быстр, чтобы спасти их от самой смерти — его раны всё ещё были серьёзны. Командир первой дивизии отодвинул Эйса достаточно далеко, чтобы кулак Акаину не пробил Портгасу спину и грудь, но его жизненно важные органы были повреждены.

Все они были тяжело ранены в битве: Мугивара, Портгас и Джимбей; но Портгас был вызовом, с которым Ло, как он думал, никогда не столкнётся.

Как только Ло вышел из моря, взяв на себя защиту двух главных целей сражения, пираты Белоуса и пираты Рыжеволосого отступили, спеша покинуть поле боя и морскую базу так быстро, как только могли, забрав с собой раненых. Ло ушёл, с глазами затуманенными хаосом, который создал только один человек — Гол Д. Эйс. Ло недоумевал, как один человек может так сильно влиять на мир, имея только имя Гол Д. Интересно, сможет ли он когда-нибудь в будущем так же сильно повлиять на мир?

Ло уплыл с новой, более ясной целью в жизни, и Мугивара-я, Портгас-я, шичибукаем Джимбеем и Марко Фениксом на борту.

Поскольку Портгас был в самом худшем состоянии, Ло был единственным, кто работал с ним, а остальные члены команды Пиратов Сердца заботились о двух других, время от времени обращаясь за помощью к Ло.

Он надел перчатки и успокоил руки, оценивая ущерб, нанесённый телу Портгаса. Его лёгкие, к счастью, задеты не были. Проблемы начались, когда речь зашла о печени, почках и кишках. В его печени, за неимением лучшего слова, была дыра, одна из почек практически отсутствовала, а толстая кишка, мягко говоря, была раздроблена — и это не говоря уже о кровопотере. Ло не мог сказать, что имел опыт работы с пациентами в худшем состоянии.

Правда заключалась в том, что если бы не сила Фруктов Эйса и Ло, Эйс был бы мёртв через пару мгновений.

Ло хотел прооперировать его, как только наденет перчатки. Проблема была в том, что он даже не мог разглядеть тело Портгаса, всё было скрыто пламенем. Не его пламенем, а пламенем его второй половинки.

Он лежал на животе, так, как его положили изначально, вот что видел Ло. Голубое, холодное пламя искрилось, льстило, двигалось по телу Портгаса, как защитный барьер. Ло не мог так действовать.

— Марко-я, — произнёс он твердым и холодным голосом в тишине комнаты. — Я не смогу помочь ему, если не увижу его тела. Ты должен убрать огонь.

Марко впервые отвёл взгляд от своей второй половинки, его глаза метались между ним и Ло, плечи сгорбились, как будто он замкнулся в себе. Он ни на секунду не отодвинулся от своей родственной души, его руки были вплетенный в волосы Эйса, лаская его щёку кончиками пальцев, как будто Портгас не был холодным. Он дрожал, у него дрожали ноги, и Ло никогда не приходилось успокаивать близких своих пациентов — он не знал, сможет ли он успокоить кого-то подобным образом.

В глазах Марко было так много отчаяния, так много преданности, так много горя, и Ло, наверное, должен был вырваться из него. Лицо Портгаса было довольным, он улыбался так, словно был счастлив, что может расстаться со своей жизнью в лучшем виде.

— Пламя… пламя… оно исцеляет его, — всхлипывал Марко. — Я не могу… они заживают… он не может…

Ло облизнул губы, сдерживаясь, чтобы не сделать глубокий вдох, в его лёгких на мгновение не осталось воздуха.

— Но я должен посмотреть, — сказал он. — Мне нужно осмотреть его спину, чтобы оперировать.

В какой-то момент Ло подумал, что ему придётся вывести его из операционной. Пламя погасло вокруг спины Портгаса, показав беспорядок, который был его татуировкой команды, Весёлым Роджером Белоуса и нижней частью его родимого пятна. Большая, смелая часть кандзи, которая вписывалась в слово Феникс.

不死鳥

Фушичоу.

Феникс.

Он начал оперировать. Холодное пламя обжигало его локти, чувствуя скорее тепло, чем холод.

На заднем плане Марко Феникс, один из самых страшных людей во всех четырёх морях, начал всхлипывать, соскользнул вниз, опустившись на колени перед своей второй половинкой и коснулся его лба своим собственным.

Это была долгая пара часов, настолько долгая, что глаза Ло закрывались, но результаты были более или менее удовлетворительными. Толстая кишка Портгаса снова была в почти идеальном состоянии, печень функционировала, по крайней мере, в тот момент, но одну почку спасти было просто невозможно, а другая едва держалась. Его желудок был поврежден, но не слишком сильно, и большинство его вен и артерий были зашиты, переливание крови уже было в процессе. Ло спас ему жизнь, но были проблемы со здоровьем, особенно если сила логии не исцелит его достаточно быстро.

В конце концов, Ло мог сказать «он будет жить» родственной душе Портгаса, и это было самое главное.

Марко Феникс начал плакать, и Ло ожидал услышать «спасибо» или «я благодарен», но он, вероятно, был настолько ошеломлён, что не сказал ему ничего подобного, окутав себя и свою родственную душу коконом голубого огня. Ло не протестовал — если это помогало исцелению, то хорошо, если нет, то пламя не было горячим, так что никаких дальнейших повреждений не могло быть сделано. Ло даже представить себе не мог, что Феникс причинит боль своей второй половинке.

Он узнал о состоянии здоровья Мугивары и Джинбея и был так благодарен судьбе, что настоял на том, чтобы его команда изучила основы медицины. У двух других пациентов жизненно важные органы были повреждены не так сильно, как у Эйса, едва стряхнувшего напряжение борьбы. В случае с Мугиварой было небольшое внутреннее кровотечение, но Шачи справился с ним, как только они это заметили. На его груди должен был остаться зудящий шрам, но отдыха было достаточно, чтобы исцелить его и бесчисленные царапины, синяки и мелкие повреждения на теле. Джимбей, в целом, был более истощён и недоедал из-за своих последних дней, проведённых в Импел Дауне, большая часть его травм была вызвана защитой Мугивары и Портгаса от Акаину.

Стоя в дверях, с вымытыми руками, с прилипшей к телу одеждой и затуманенным разумом, который жаждал сна и отдыха, с телом, которое медленно сдавалось, приближаясь к Ло, он снова посмотрел на Портгаса.

Марко Феникс был рядом с ним, всегда рядом, обхватив себя одной рукой за грудь, скрывая свою татуировку экипажа, но подчёркивая огромный Огненный Кулак — он был под ключицей, все еще касаясь другой рукой лица своей второй половинки. Он был парализован на месте, угрожающая аура держала его в крепкой хватке. Все краски исчезли с его лица, ещё более заметные в полумраке комнаты и свете его исцеляющего пламени. Он не мог контролировать свои руки, они едва заметно дрожали. Ужас искалечил его, заморозив каждый мускул. Его глаза были заплаканными, остекленевшими, но он не закрывал их, глядя на свою вторую половинку так, словно тот собирался исчезнуть через несколько секунд.

Он выглядел испуганным, а Ло никогда не видел, чтобы кто-то так боялся не за свою жизнь, а за жизнь другого человека. Это ещё раз напомнило ему, что такое понятие родственных душ в идеальном мире. Это напомнило ему, что ему нужна родственная душа, которая будет дополнять его так же идеально, как Феникс и Огненный Кулак дополняют друг друга, как Доктор Трафальгар и доктор Ватер дополняли друг друга.

Он вышел из операционной, доверив бригаде перевязывать своих пациентов.

Марко Феникс сидел на кровати Портгаса, и исцеляющее пламя охватило всю комнату: тело Эйса, Мугивары и Джимбея. Это было хорошее время, чтобы уйти.

В конце концов, после почти девятичасовых операций Ло решил, что ему можно немного вздремнуть.

В каюте капитана было очень тихо и темно по сравнению с ярким светом операционной. Он был так измучен, что почти слышал, как кровать зовёт его. Его мышцы кричали, мозг становился темнее и расплывчатее, уставший от использования сил Фрукта и его медицинского опыта.

Он едва успел лечь, как двери снова открылись, впустив в комнату луч света, от которого вдруг стало больно глазам. Ло стоял спиной ко входу, уткнувшись лицом в подушку, и не собирался двигаться. Он моргнул пару раз, но сон не уходил. Он прислушался к знакомым шагам, тяжёлым, но ровным. Бепо.

— Капитан, — нерешительно произнёс он. — Есть что-то такое у Мугивары-сана, что ты должен увидеть.

Ло не ответил на это ни на секунду, чувствуя, как темнота одолевает его, чувствуя, что сон приходит быстрее, чем это было возможно. Его глаза не хотели оставаться открытыми, и он позволил им, позволив себе заслуженный отдых. Возможно, он спас сегодня три жизни, а может, и нет, но он также злоупотреблял силами Опе-Опе-но-Ми и своим собственным телом. Теперь даже думать было больно.

— Он умирает? — устало спросил хирург. Это вышло приглушённо из-за подушки, в которую он пробормотал что-то невнятное.

— Ну, нет, — сказал Бепо. — Но…

— Тогда я не хочу этого слышать, — перебил он из последних сил. — Дай мне поспать.

Бепо глубоко, разочарованно вздохнул, продолжая молчать, и Ло заснул. Или, может быть, потерял сознание. Честно говоря, никакой разницы не было.

***

Бепо, сидя за столом, за которым Ло пил кофе и завтракал, или то, что он считал завтраком, часы как бы смешивались друг с другом, спросил его:

— Ты веришь в родственные души, капитан? Хочешь познакомиться со своей второй половинкой?

Ло был немного ошарашен, но на этот раз не уронил кружку с кофе на пол.

— Я верю в родственных душ, — с подозрением ответил он.

Его родители были родственными душами, и он был уверен, что сможет сделать это со своей второй половинкой, он верил, что они смогут сделать это.

— Значит, ты хочешь встретиться с ним как можно скорее, верно? — продолжал Бепо.

Ло приподнял бровь, потягивая кофе. Бепо наклонился к нему, ожидая ответа.

— Не особенно, — честно ответил он. Он не торопился, он хотел бы, чтобы это было быстрее, чем двадцать лет, но он не торопился. До архипелага Сабаоди, до того, как он наконец понял, что означает его метка души, он не сможет ответить. — Я просто подожду, пока он найдёт Ван Пис. В конце концов, так говорит моя метка души. Король Пиратов.

— Что? — взвизгнул Бепо. — Это… это… ты уверен, что там написано именно так?

Ло пожал плечами, ухмыляясь так, словно выиграл бой.

По правде говоря, именно там он и проиграл. Бепо, помогавший двум новым членам экипажа перевязывать Монки Д. Луффи, увидел в торопливом, неряшливом почерке Ло, типичном почерке врача, прозвище Ло.

Хирург Смерти украшал спину Мугивары Луффи.

死の外科医

Ши но Гекай.

Хирург Смерти. Ошибки быть не могло.

Бепо посмотрел на него с чрезмерной серьёзностью и нахмурился. С минуту он молчал, внимательно изучая лицо Ло.

— Ты уверен, что хочешь ждать так долго?

— Конечно, — твёрдо и невозмутимо ответил Ло.

В конце концов, он верил в родственные души. Поскольку Ло не отличался терпением, они должны были встретиться скорее раньше, чем позже. Судьба знала, что делает.

Бепо задавал ему этот вопрос снова и снова в течение следующих двух лет, пока Ло не начал колебаться с ответом. Он полагал, что у него есть всё время в мире, но и это время истекало. Он не спешил, но и не хотел ждать целую вечность.

Он не изменил ответа только из-за того, что был упрям. Не стоит исключать, что судьба всё-таки не знает, что делает.