В номер Эдик вернулся уже в сумерках. Виталий вновь беседовал по телефону за плотно закрытой дверью своего номера. Эд принял душ, посмотрел телевизор — транслировали старую комедию — и только спустя уйму времени вдруг понял, что за стенкой воцарилась тишина. Вечер был еще не поздним, поэтому, решительно вскочив с кровати, парень направился к соседу в гости.

— Сыграем в морской бой? — Эдик замер на пороге.

— Ты не шутишь? — Виталий вначале засмеялся, но, увидев, что Эдуард предлагает на полном серьезе, осекся, приподнимая брови.

— Нет, — Эд пожал плечами и, не дожидаясь приглашения, сел в ногах удобно устроившегося на кровати Виталика. Тот с интересом следил за ним. — Давай телефон.

— Сто лет не играл, — пробормотал парень, протягивая Эду гаджет. Он несколько минут повозился с установкой приложения, настроил игру для двух соперников через блютус и передал смартфон обратно.

* * *

— Ах, ты… — проиграв четыре боя подряд, Виталик выпрямился, садясь на постели. Напряженная поза и сведенные к переносице брови свидетельствовали о том, что поражение он принял очень близко к сердцу.

— У меня огромный опыт в этой игре, — посмеиваясь, отозвался с соседней кровати Эдик. Внезапно накатили тоскливые воспоминания о том, как он коротал за бездумными играми долгие одинокие дни и ночи.

— Давно меня не нагибали, — задумчиво протянул Виталик, расставляя корабли перед новым сражением. Эдик бросил на него быстрый взгляд, но тот, казалось, не почувствовал в собственных словах двойной подтекст.

— Это в офисе у себя ты царь и бог. Здесь же… — Эдик все еще улыбался, но слегка картонно.

— Нужно будет предложить Косте сыграть, — оскалившись в хищной ухмылке, Виталик потопил четырехпалубник Эда. — Любопытно, как он будет выкручиваться.

— Расскажи о нем, — попросил Эдуард, задумчиво изучая поле перед тем, как сделать свой ход.

— Он юрист в моей компании, — отозвался Виталик, выжидая. — На три года старше. Сын и дочка у него.

— Как получилось, что твой подчиненный стал лучшим другом? — медленно протянул Эдик, один за другим потопив три однопалубных корабля.

— Не подчиненный, скорее, соучредитель. Он присоединился к моей команде одним из первых. Но не в качестве обычного рантье, — спохватившись, пояснил соперник по игре. — Мы поделили с ним обязанности в проекте, он взял на себя юридическую часть. Поверил в меня. Верил и тогда, когда опускались руки. Терпел перебои с выручкой. Сейчас он мой заместитель.

— Надежный человек, — Эдик понимающе кивнул.

— В чем-то — да, надежный, раз до сих пор принимает нашу дружбу как должное, — кивнул Виталий. — Она непростая, потому что мы слишком разные, и я очень часто отношусь к нему свысока… Но в чем-то и он специфический. Бывает навязчивым. Любит прикидываться дурачком. Сейчас, когда дела на фирме пошли на лад, ответственности избегает, как огня. Я потому и в отпуск уйти не могу… Блять, Эдуард!

Виталий отшвырнул телефон, глубоко переживая очередное фиаско.

— Просто я вижу закономерность в расстановке твоих кораблей, — осторожно пояснил Эдик. — Нужно больше спонтанности…

— Ладно, мне надоело играть, — буркнул Виталик, косясь на соседа. — Тоже мне, хренов искусственный интеллект… Серьезно? Я настолько предсказуем?

— Нет, — солгал Эдуард и поспешил перевести тему. — Костя знаком с твоей бывшей женой?

— Да, — уже спокойнее ответил Виталик. — Они хорошо ладят, впрочем, это Маринкина заслуга, она со всеми хорошо ладит… С Костиной женой общается. Наши дети дружат, несмотря на разницу в возрасте.

— А сколько им? — поинтересовался Эдик, оперевшись спиной о стену.

— Они близнецы, по одиннадцать, — Виталик задумчиво смотрел в одну точку. — Знаешь, так странно вышло, что друзья заменили мне семью…

— У тебя их много? — полюбопытствовал Эд, откладывая телефон.

— Очень мало, — вздохнул Виталик, — есть хорошие приятели, есть просто бизнес-партнеры. В основном, работа подарила мне врагов и конкурентов. С коллегами-подчиненными я дружбу не вожу, соблюдаю субординацию. Получается, что самые близкие люди для меня — это Костя и Марина.

Эдик помолчал, переваривая услышанное, но недолго, на ходу сочиняя новый вопрос:

— А они знают о том, что ты…

— Нечего знать, — жестко отрезал Виталий, сверкнув глазами.

— А животные у тебя есть? — Эд перескочил на нейтральную тему.

— У меня даже Маринкин кактус сдох, — рассмеялся Виталик. — Времени на животных нет. И на шерсть у меня аллергия. Эдик, хватит вопросов — лучше тащи свой паршивый кофе.

* * *

К ночному кофепитию Виталий предложил печенье — Эд благодарно кивнул, припоминая, что видел в супермаркете космический ценник на такой же круглой жестяной коробке с выпечкой.

Последняя ночь, последние часы общения — но парни отстраненно молчали, изредка пересекаясь взглядами. Эд старался незаметно изучить черты случайного приятеля, чтобы память о нем осталась с ним навсегда.

— Пошли, прогуляемся? — внезапно полным энтузиазма голосом предложил он. Виталий с сомнением посмотрел через балконную дверь на непроглядную черноту.

— Поздно. Дежурная уже заперла вход.

Эдуард расхохотался, глядя в удивленно-наивные глаза Виталика.

— Помнишь балкон в коридоре этажа? Ну, тот, что справа от нашего номера, в самом конце? — на губах Эда играла озорная улыбка.

— Помню, — медленно протянул Виталий и нахмурился, — не понимаю…

— Пошли! — Эдик вскочил с постели и подтолкнул замершего в центре комнаты Виталика к выходу. — Давай, давай!

Виталий недоуменно пожал плечами и, пропустив Эда вперед, запер дверь блока своим ключом. Эдуард, тем временем, обогнув широко раскинувшую свои листья пальму, стоящую на полу в конце коридора, одернул занавеску и, стараясь действовать бесшумно, распахнул двери на балкон третьего этажа.

— Эдик, что ты делаешь? — задумчиво пробормотал Виталик, ступая на крошево бетонной пыли: пол потрескался от времени, и создавалось впечатление, что здесь давным-давно никого не было.

Эдуард задернул занавеску обратно и осторожно прикрыл дверь. Теперь со стороны коридора их вторжение обнаружить было невозможно.

— Охуенно погуляли, — кивнул Виталик, оглядываясь. Балкон напоминал нишу в каменном мешке — узкое и тесное пространство с обеих сторон было наглухо закрыто бетонными перегородками так, что смотреть можно было только вперед.

— Думаешь, я тогда проводил своего… кхм… гостя через главный вход? Под расписку в журнале посещений дежурной на ресепшн? — в темноте блеснули зубы Эда, отражая свет полной луны. — Санаторно-курортный режим жесткий, и он не по мне.

Эдик жестом заставил Виталия посторониться и подошел к правому краю балкона. Свесившись едва ли не до половины, он что-то искал в темноте.

— Эй, — опасливо окликнул Виталик. Затея нравилась ему все меньше.

— О! — победно выкрикнул Эд, и его упругая задница мелькнула перед самым лицом Виталика: вскочив ногами на ограждающие перила, он выпрямился и шагнул вбок. Сосед бросился ближе и обнаружил парня стоящим на пожарной лестнице. Эдуард рассмеялся, глядя на его удивление.

— Внизу метра два до земли, имей в виду, — предупредил он и начал, было, спуск, но Виталик помотал головой:

— Подожди.

— Что? — удивленно замер Эд и вдруг осклабился: — Боишься, детка?

— Ни хера! — огрызнулся Виталий, нащупывая лестницу рукой.

вторник (полночь)

Виталик приземлился с тихим шлепком обуви об асфальт и, оказавшись рядом с блистающим неизменной улыбкой Эдом, выпрямился во весь рост. Корпус санатория, словно остов гигантского корабля, был темен, лишь лампочка над главным входом угадывалась где-то вдалеке. Гораздо ближе было освещение аллеи: желтые фонари давали достаточно света, чтобы рассмотреть, как Эдуард одобрительно кивает. Виталик чувствовал, как авантюра увлекает его сильнее и сильнее.

— И что? Куда теперь? — поинтересовался он у Эда, разглядывая ладони на предмет ржавчины.

— На реку, — Эдуард пожал плечами, будто бы ответ был очевиден, и направился к запасному входу на пляж. Виталий подстроился под его шаг, глядя по сторонам. Темная ночь, пустынные аллеи, спящий корпус и ни души вокруг — он чувствовал, как остро разливается по телу давно позабытый азарт.

Запертая калитка их не остановила и, с легкостью перемахнув забор, парни спрыгнули на мягкий песок. Виталик ступал осторожно, чтобы въедливые песчинки не набились в кроссовки. Эд в босоножках двигался непринужденно.

Пляж выглядел еще более диким, чем днем, и гораздо пустыннее, чем сама территория. Ленивые языки волн набегали на мелкий берег, деревья шумели, сверкая запутавшимися в ветвях звездами. Эдуард опустился прямо на песок у самой кромки воды и приглашающим жестом махнул парню.

— Черт, красиво, — выдохнул Виталий, присаживаясь рядом и глядя на искрящийся огнями противоположный берег.

— Я думал, что таких бизнесменов-снобов, как ты, невозможно чем-то удивить, — Эд, положив голову на локоть, смотрел на соседа. — Пейзажами с обрыва, ночной рекой…

— Иди ты, — лишь хмыкнул тот в ответ.

Виталик не мог сказать, сколько времени они провели в воцарившейся тишине. Он чувствовал такое умиротворение, которое, как казалось ему раньше, в его возрасте уже просто недоступно. Так доволен жизнью, наверное, может быть только обласканный родительской любовью ребенок, но даже в этом он уверен не был — такие ощущения были ему чужды.

Августовская ночь и близость водоема быстро остудили тело, Виталий, поежившись, пробормотал:

— Прохладно…

И вдруг ощутил горячие ладони Эда на скулах. Тот, привстав на коленях, склонился к его лицу и нежно коснулся губами уголка рта.

— Эй, я не могу… так! — крикнул Виталик, неловко буксуя на песке, и вскочил на ноги. Сердце бешено колотилось в груди, и он затруднялся ответить, от чего же больше — от страха или страсти. Одно Виталий мог сказать точно — он согрелся.

— Не бойся, мы одни, и здесь темно, — тихо проговорил Эдуард, опускаясь обратно. Виталик покачал головой и остался стоять, напряжено осматриваясь вокруг.

Эдик тихо вздохнул, понимая, что с Виталием придется играть по другим правилам. Немного помедлив, он дал соседу возможность слегка прийти в себя в тишине. Затем встал и, приблизившись к нему, приобнял его за плечи, подталкивая в сторону каменной скалы. Там, в ее тени, укрытые деревьями, они остались наедине.

Эдуард прижал Виталия к теплому шершавому стволу ивы и, поглаживая ладонями талию, вновь ласково коснулся губ. Понимая и принимая его страх — не напирал, позволяя привыкнуть к сводящей с ума рискованной близости.

Через некоторое время Виталий уже сам жадно тянулся за продолжением и Эд, ощущая, что момент настал, коснулся ширинки.

Виталий мгновенно перехватил его руки. В полной тишине они замерли, глаза в глаза. Эдуард настойчиво продолжил прерванное действие.

— Ты сумасшедший, — простонал Виталий, когда его член очутился у парня во рту. Эдик, не обращая внимания, продолжал начатое. — Черт, псих…

Пальцы Виталия бессознательно перебирали его волосы, и Эдуард чувствовал, что конкретно в эту минуту, конкретно в этом месте он абсолютно счастлив. Причин для этого у него, казалось, не было вовсе — малознакомый парень-би, довольно холодная ночь и — что спорить? — очень рискованный минет, пусть и на безлюдном, но публичном пространстве. Однако Эдик отдавался ощущениям безотчетно, мечтая раствориться в моменте, радуясь, что это воспоминание навсегда отпечатается в его душе.

* * *

Отойдя на пару шагов, Эд наклонился к реке и зачерпнул пригоршню воды, чтобы прополоскать рот. Виталик, тяжело дыша, застегнул штаны. Приблизившись к парню, он, стрельнув взглядом по окрестностям и убедившись, что вокруг все так же ни души, положил ладонь ему на затылок и мягко привлек к себе, благодарно целуя.

* * *

— Скоро рассвет, — Виталик кивнул на сереющую полоску неба над рекой.

— У меня есть идея, — Эд, прижавшийся к его груди спиной, встрепенулся и вскочил на ноги. Виталик вновь почувствовал, как без близости другого теплого тела его пробирает холод. — Пойдем!

— Куда? — сонно отозвался он. Волшебно красивая ночь и природа зачаровали его, и Виталий, обнимая Эда, пригрелся и едва не уснул. Теперь же зыбкая дрема была грубо нарушена неугомонным парнем.

— Откуда рассвет наблюдать лучше всего? — загадочно спросил Эд и, не дожидаясь ответа, выпалил: — С крыши, конечно!

— Ага, — фыркнул Виталик. — Про крышу корпуса даже я слышал от дежурной. Что лестница к ней уже три года на замке, после того как кто-то с нее упал…

— Парень, какой же ты правильный, — покачал головой Эдуард, окидывая его взглядом с головы до ног. — Ты, наверное, и пакеты молока вскрываешь строго по пунктирной линии?

— А что такое? — обескураженно спросил Виталик, но Эд уже увлек его за собой:

— Пошли, потом покажу.

Неторопливо они пересекли внушительное расстояние между берегом реки и лестницей, ведущей с пляжа на территорию санатория. С каждой минутой вокруг становилось все светлее, и Эдуард ускорил шаг.

— Вот, я же говорил… — еще издали Виталий указал Эду на большой амбарный замок, но, приблизившись, Эдик с улыбкой отвел дужку и снял его с петель. — Э…

— Страшилку про падение с крыши рассказывают уже лет десять, — пояснил тот. — Чтобы дети не шастали. Для того и замок повесили. Но люди знающие, не афишируя, могут сюда пробираться…

— А ты откуда взялся такой знающий? — приподнял брови удивленный Виталик. Эд, не ответив, открыл решетку, отделяющую их от прохода на крышу:

— Готово, прошу.

Виталик шагнул вперед.

Ступая по крыше, он не мог побороть ощущение, что переместился во времени лет на тридцать назад. В те времена, когда санаторий был только построен, это место, похоже, использовалось для терапии ультрафиолетом: рассеянный солнечный свет достигался с помощью реек, укрепленных на равном расстоянии друг от друга метрах в трех от поверхности. То тут, то там взгляд цеплялся за остовы бетонных возвышений: видимо, именно здесь устанавливались шезлонги для принимающих солнечные ванны. Предусмотрели даже декор — стандартно-голубоватые кафельные стены здесь были разбавлены мозаикой на морскую тематику: прищурившись, Виталий разглядел русалок и даже Посейдона.

— Эй, смотри, — заворожено прошептал Эдуард, наваливаясь на парапет. Восхититься, и правда, было чем. Перед ними, насколько хватало глаз, раскинулся простой, но невероятно трогательный пейзаж родной природы: луга с полевыми цветами, разноцветные лоскуты полей, плавный изгиб реки. Водонапорная башня сверкала как новая, отражая металлическим боком лучи рассвета. Находясь на возвышении, санаторий был расположен очень выгодно в плане обзора, и у парней по-настоящему захватило дух.

Глядя на восход, они молчали, деля одну сигарету на двоих. Рука Виталия небрежно покоилась на плечах Эдуарда. Тот же с некоторой нервозностью теребил свой кожаный браслет.

День обещал быть теплым, но сейчас утренняя роса, опавшая на крышу, на них самих, успешно остудила и без того иссякший запал авантюризма.

— Я люблю тебя, — тихо, со вздохом произнес Эдуард, признаваясь в очевидном. Он отдавал себе отчет, что не поторопился. Ему не нужно было мучительно разбираться в себе. Он просто знал это — четко, ясно и наверняка. — Прости.

Эд и сам до конца не понял, зачем извинился. Наверное, не хотел доставлять Виталию неудобств своей любовью.

— Мне жаль, Эдик, — отозвался парень, не глядя ему в глаза. — Я не такой смелый, как ты.

— При чем тут смелость? — грустно возразил Эдуард. — Виталик, тут либо… торкает, либо нет.

— Ты прав, — согласно кивнул тот, все так же глядя на рассветное розовое солнце. Яркие отблески зари отражались в его волосах. Внезапно он повернулся, ловя пристальный взгляд Эдуарда. — Торкает.

— А? — не сразу понял удивленный Эдик.

— Ты цепляешь меня. Словно гарпуном, — Виталий, собрав в кулак остатки храбрости, сказал то, что обязан был сообщить. Не просто из вежливости, а руководствуясь открытостью и прямодушием: располагающая обстановка «пробила» его на откровенность.

— Чем же? — серьезно уточнил Эд. Создавалось впечатление, что он не совсем доверяет его словам.

— Улыбкой. Искренностью. Фигурой, — Виталик плотоядно оскалился, — но если честно — я благодарен, что ты заставил меня почувствовать себя живым, — И он крепко стиснул плечо Эдуарда.

Эд нащупал рукой его пальцы и сжал в ответ. Признание вызвало в его душе настоящую бурю, нервозная радость будоражила до дрожи.

— Но… я не знаю, как быть дальше, — Виталик вновь отвернулся, отступая к парапету, облокачиваясь на него. — Я так давно не состоял в отношениях…

— Я в них не состоял никогда, — хмыкнув, перебил его Эд. — Ну и что? Все бывает впервые.

Крышу затопило мягким розоватым светом, и Эдуард прищурился, разглядывая ослепительные блики на спокойной глади реки. В воздухе разливался аромат пробуждающихся цветов и мокрой от утренней влаги земли.

— Сегодня я уезжаю, — медленно протянул Виталий. — Обидно, я ждал так долго, прежде чем решиться…

— Ты решился, и это главное, — твердо произнес в ответ Эдуард, проводя ладонью по его спине. — Я никогда не вмешался бы в твою жизнь по собственной инициативе.

— Правда? — недоверчиво улыбаясь, обернулся к нему Виталий.

— Да, — Эд вспомнил свою готовность признаться соседу-натуралу в чувствах, и горько осознал, что так и не смог бы переступить себя. Не сумел бы справиться с таким унижением. — Но я обещаю: я сделаю все, чтобы ты никогда не пожалел о своем решении.

— А я обещаю, что мы с тобой попробуем… начать, — Виталий сформулировал мысль как-то скомкано, но Эд, расплываясь в счастливой улыбке, с силой привлек его к себе и поцеловал. Пальцы Виталика медленно, с наслаждением поглаживали короткие волосы на затылке парня. Эд любовался длинными черными ресницами, с головой тонул в кофейно-темных глазах. — Но я не знаю… Не понимаю, с чего!.. Строить все, основываясь на сексе? Но ведь мы даже не трахались ни разу…

— Для начала позвони мне, когда будешь готов, — Эдуард посерьезнел, бедром опираясь о бруствер. — И помни, что торопиться нам некуда.

Виталик кивнул. Он был рад предоставленной возможности немного разобраться в себе и не спешить.

— Эдик, — задумчиво протянул он, окидывая взглядом длинную дорожку от главного входа к противоположному концу корпуса, откуда началось их ночное путешествие. — Нам ведь не обязательно спускаться и обходить весь санаторий? Пожарная лестница должна быть где-то на том конце…

Он, прищурившись, вглядывался в дальний торец здания.

— Ха, а ты быстро учишься! — Эд хохотнул и увлек его за собой.

* * *

— Помочь тебе собраться? — отчаянно сдерживая зевок, спросил Эдик, когда они очутились в своем блоке. Он оперся плечом о дверь номера Виталия, наблюдая, как тот достает из-под кровати чемодан.

Сосед не ответил, лишь боднул головой в сторону шкафа. Эд, приблизившись, отворил дверцы и переложил одежду на его кровать, осторожно касаясь выглаженных качественных вещей.

— Я думал, ты поспишь перед отъездом, — пробормотал он, разглядывая футболку парня.

— Нет необходимости, — отозвался Виталик, укладывая вещи в чемодан. — Я чувствую себя бодрым. Высплюсь уже дома.

Эд кивнул — продолжать разговор не хотелось.

Справились они достаточно быстро, и вместе спустили вещи в фойе. Виталик о чем-то недолго поговорил с дежурной и отдал ей ключи, Эдик, тем временем, со скучающим видом изучал стенд с важной, по мнению администрации санатория, информацией.

На залитой солнцем парковке было уже даже жарко, и контраст с холодной ночью получался просто разительный.

— Какая это модель? — Кивнул Эдуард на машину, спрашивая, только чтобы не молчать.

— А шесть, — Виталик уложил сумки в багажник Ауди, захлопнул его и приблизился к парню. — Эдик, я позвоню обязательно. Только… извини, не знаю, когда.

Эдуард кивнул — он не сомневался в его словах, доверяя обещанию безоговорочно. Попытался было взять за руку, но Виталик отпрянул, стремительно отнимая ладонь.

— Блять, я так не могу! Не дави на меня. Пожалуйста, — он не хотел грубить, но вышло грубо.

Эд печально извинился: он осознавал, что в страхе Виталия нельзя найти и крупицы рационального. Бесполезно было говорить, что вокруг никого нет. Что до корпуса так далеко, что из окон они кажутся муравьями. Что даже в этом случае от любопытных глаз их прикрывает машина. И что через минуту Виталик уже будет на шоссе, и — кто бы их ни увидел — добраться до него не смогут.

Страх шел не из разума, а из бессознательного, и Эдуард не мог с ним конкурировать аргументами. Поэтому он лишь кивнул ему на прощание, крепко пожал руку и ненадолго задержался, провожая серебристый автомобиль взглядом прищуренных от солнца глаз.