Q: Если бы случилось так, что Скарамуччу уничтожили после сюжета в пустыне, как бы на это отреагировал Альбедо?

рекомендовано к прослушиванию: brume (fara effect)

Быстрые шаги, переругивания, визги и смех – это всё так знакомо. Жёлтая жидкость в колбе плещется под нагревом языков пламени в алхимической стойке, и Альбедо с мягкой улыбкой отходит от стола, чтобы поприветствовать вернувшихся из Сумеру путешественников.

— Итэр, Паймон, рад вас видеть, — на его лице появляется теплая улыбка, адресованная двум уставшим путникам. Даже та самая крикливая Паймон сейчас уже не столь ярко сияет: он влетает в его объятия, жалобно требует самого вкусного ужина, а тот самый герой лишь извиняюще смотрит. «Всё для лучшего гида» говорит алхимик и согревающе обнимает Паймон, после отпуская её, чтобы заняться готовкой, пока эта пара стремится рассказать о том, как закончилось из путешествие в новом регионе. Их письма отсылались вместе с подарками учёному с горы. Они были доверенными лицами друг для друга: оба позволяли расслабиться рядом друг с другу, не боясь получить нож в спину, и поделиться насущными проблемами.

— Но самым тяжёлым для нас был далеко не Дотторе, — златая звёздочка из другого мира помешивает в котелке овощи и мясо, всё строго по рецепту Альбедо — три поворота по часовой стрелке, и четыре в обратную. Как это влияет на приготовление – тот ещё секрет.

— Да? И что же вас вывело из привычного состояния? — будничным тоном спрашивает Альбедо, продолжая нарезать мелкие травы идеально ровными кусочками. У него нет лишних движений в чем-либо: всё словно отточено, даже каждый вдох кажется завораживающим, ведь всё по книжке. Не мудрено. Альбедо относится к трудностям героев чуточку проще: он знает, что те всенепременно справятся, он был уверен в этом. Он, в конце концов, их дорогой друг.

— Смерть Скарамуччи. Того самого сбежавшего Шестого предвестника и, если ты помнишь, он был творением Электро Архонта.

— Ох, естественно. Интересный случай, что же произошло? — никакого нервного вздрога от чужой смерти, никакой жалости Альбедо не испытал, он так и продолжил без запинки нарезать зелень, после собирая её на отдельную досточку, чтобы в будущем все вместе закинуть в котелок вместе со специями. Выражения лица его было расслабленным, а речь всё также вызывала восхищение — такие разнообразные были у него вопросы, что ответам не было конца. С Альбедо всегда было приятно говорить.

Снежный ветер начинает сильнее завывать, троица глубже прячется в пещере, стараясь скрыться от разбушевавшейся погоды. Становится холоднее. Паймон спит под пледом рядом, её всё ещё вызывающая вопросы корона слабо леветирует над ней, и путешественника, держащего в руках одновременно потухший анемо глаз бога и пылающее электро стихией сердце бога, начинает также морить в сон. Рассказ был очень долгим, да и подъём на гору потратил много сил.

— Звёздного неба, герой, — он видит перед собой взгляд, полный презрения и бушующей ненависти, столь же ярой, как и метель за стенами пещеры. Холод пронизывает его насквозь, становится впервые за долгое время страшно при нахождении рядом с исскуственным человеком. Не тревожно, страшно. Кончики пальцев мёрзнут вовсе не из-за погоды.

«герой.»

«плохо.»

Альбедо не может позволить себе представить это. Альбедо не может переварить сказанную ему информацию. Из уст в уста передаются слова, но несмотря на всё это даже Мастер всегда говорила проверять информацию, которую ты получаешь. Проверить – это не просто сверить источники, это испытать на самом себе, испытать вживую предмет опыта. Альбедо — человек науки, но даже его сердце, сшитое из нитей золота и мела, было отдано другому человеку. И это могло бы быть и правда так, не будь его человек человеком, смотрящим в будущее.

У этого человека много имён.

Безымянный, Куникудзуши, малец из грома и молний, Скарамучча, Шестой предвестник, и не так давно Странник.

Что такое «Странник»? Кем ты хотел стать? Кем ты хотел быть? Ты хотел стать человеком, прямо как я, которому с самого начало было суждено чувствовать. Они отличались в своём создании во всех аспектах, ему было даровано место в этой жизни, а ему была дарована задача, которую он обязан был исполнить. Цель Альбедо – вдохнуть полной грудной клеткой ветер жизни, целью Скарамуччи была задача сдерживать себя во всём, сдерживать в себе буйство грома и молний.

И сердце Альбедо невозможным способом могло закрыть собой трещину в его груди, в которой было место для собственного сердца. У них было выражение – сердце на двоих. Так забавно и смешно!

А сейчас Альбедо падает на колени, где-то в глубине пещер Драконьего хребта, и с ненавистью сжимает кожу с мышцами, под которыми билось его сердце. Нужно проверить, он не может так легко умереть! Это ведь Скарамучча, это его самая дорогая молния, молния, способная одним своим ударом разжечь костёр в его ледяных руках и отогреть. Так почему это Сердце Бога лишь болезненно молчит?

Почему Глаз Бога молчит? Почему ты не сверкаешь? О, Анемо Архонт, зачем ты даровал ему надежду на счастье, отчего же вам, богам, так смешно наблюдать за нами свыше своего ложа? Альбедо склоняет руки в молящем жесте. Его просьбы никогда не будут услышаны. Их просьбы никогда никто не слышит. Они ненастоящие, фальшивые, ненужные, как они сами. Зачем ради них стараться? Возможно поэтому они были готовы пойти на всевозможные риски ради друг друга. Разорвать плоть врагов, пойти против законов божьих, но сделать то, о чем просит другой. Даже просьбой нельзя назвать — случайно пророненная мысль вслух.

Маски с их лиц спадают, Альбедо чувствует, как Глаз Бога отдаёт горечью и пролитыми слёзами. Он прикладывает его к собственному сердцу. «Тише, тише, не печалься. Теперь ты можешь отдохнуть».

И что может быть ещё ужаснее этих слёз?

Он никогда не плачет, чаще всего эти эмоции не для него, но когда он слышит биение сердца с другого конца пещеры, его дорогой брат, словно сопереживающе, обнимает его, то руки сильнее сжимают драгоценную блестяшку. Алхимик утыкается лбом в снег, роняя солёные капли на землю. Звёзды, отчего же так больно, отчего же так хочется кричать? Отчего же чувство мести начинает бурлеть в его душе? Почему кажется, что всё уничтожено, почему кажется, что единственное счастье у него отобрали, сломали и отправили в печь, чтобы никогда не собрать вновь.

Его сокровенная мечта дрогнула, а сердце разбилось.

То самое сердце стучит громче обычного, и Альбедо глубоко вдыхает, мгновенно поднимаясь, пока глаза широко раскрыты. Море в его глазах шумит и бурлит в беспокойстве, окутываемом его, звёзды ночного неба мерцают в его глазах ярче обычного, а кровь шепчет о самых ужасных поступках. Ах, точно, кровь. Та самая порочная кровь, благодаря которой он всё ещё является главным экспонатом среди мира науки и алхимии. Созданное живое существо, имеющее сердце и волю к жизни.

Альбедо поднимается со своего места, возвращает себе твёрдость походки и уверенность в действиях. Его лицо ничего не выражает кроме спокойствия. Ветер похороненной нации обдувает его лицо, так и толкая вернуться к своей пещерке, чтобы сотворить то, за что его могут казнить верховные судьи. Но разве это когда-то останавливало Создателей?

Творения великой грешницы всегда были опасными созданиями.