Элеанор пробормотала что-то невразумительное, глядя в пол.
— Что-что? Я не расслышал? — Нагнулся к ней Майкл.
Элеанор стрельнула глазами на экран, с которого ей улыбались чумазые дети. Совершенно незнакомые чумазые дети.
— Да, говорю, благотворительность — это прям мое. Я прям вся… про-благотворительность. — Элеанор неловко прикусила губу, чувствуя, как с нее стекает вся уверенность. Врать она умела, но под пытливым взглядом этого… ангела? Работника райской канцелярии? Она не была уверена. Так или иначе, Майкл выглядел, словно твой добрый дедушка, которого ты совершенно точно не хочешь расстраивать.
И не только потому, что он может запереть тебя в чулане без ужина.
Не, подумала Элеанор. Это явно не тот человек… не то… существо? Не тот Майкл, который будет запирать тебя в темном чулане. С пауками. И молью.
Не. Точно нет. В этом раю, должно быть, и чуланов нет. Что там хранить, если что угодно достанет эта, как ее, Джесси? Джолин? Не важно.
Она тут освоится. Пусть этот дом немного ей не по вкусу, Элеанор Шеллстроп не из тех, кто не умеет выдоить из любой ситуации все плюсы.
— Ну, держитесь, уж я сделаю это место своей жучкой. — Пробормотала она, когда Майкл направился к двери. И тотчас изумленно шлепнула себя по губам. Что она только что сказала? Совершенно точно, что в ее мыслях было не это слово.
Майкл развернулся на пятках, поднимая палец, и Элеанор застыла в испуге. Он слышал?
— Ах да. Твоя родственная душа. — Майкл распахнул дверь, и на косяк тотчас легла ухоженная смуглая рука. Солнце вычертило изящный силуэт высокой девушки. — Тахани.
— Копаться в телевизоре, — ошарашенно пробормотала Элеанор. Она слышала, что сказал Майкл, проводя “вводную лекцию” для прибывших в Лучший Мир душ. Родственная душа — тот… или та, очевидно, кто идеально тебе подходит. И непременно сделает тебя счастливой? Это же подразумевается, нет?
— Привет. Я Тахани. Мы точно станем лучшими подружками!
— Разумеется, станете. Как известно, чтобы семья была прочной, супруги должны оставаться любовниками в спальне, точно в первый день знакомства, и друзьями во всем остальном, как будто знакомы уже много лет. И поверьте, я ни разу не видел исключения из этого правила, а я изучил немало историй родственных душ. Что-то не так, девочки? — Майкл поднял брови, так что они показались над очками.
Тахани ответила безмятежной белозубой улыбкой.
— Все великолепно, — торопливо пробормотала Элеанор, вспомнив надпись в офисе Майкла. Все действительно было великолепно, и девушка в дверях была самим воплощением этого слова, с головы до ног.
Что ж, разве рай не должен это и делать? Выдать тебе самую сногсшибательную красотку, которая найдется на небесах? С одной стороны, да. С другой, что Элеанор уяснила еще пятнадцать лет назад: не хочешь услышать отказ (возможно, в довольно безжалостных выражениях) — не лезь не в свою лигу.
Эта топ-модель с кожей цвета карамельной ириски (и, Боже, она и пахнет, как карамельная ириска, подумала Элеанор, когда Тахани сжала ее в нежных объятиях) и волосами цвета шоколада точно не была в ее лиге. И это если забыть, что уж эта красотуля находилась тут на всех законных основаниях, а значит, была…
— Что-то не так? — Глаза Тахани озадаченно округлились. — Я могу чем-то помочь?
Невероятно доброй и хорошей. Ну конечно.
— Не, подруга, все путем.
Элеанор выскользнула из-под ладоней Тахани, делая вид, что ей надо проверить, плотно ли Майкл закрыл за собой дверь. Тахани украдкой понюхала прядь волос, чтобы убедиться, что ее родственную душу не смутила какая-нибудь прилипшая к ней вонь. Секунду Тахани раздумывала, не взглянуть ли, не отразилось ли ее волнение… под мышками, но было бы неловко… Она обернулась: Элеанор стояла у двери, обессиленно прижавшись к ней лбом, так что Тахани рискнула поднять руку… Элеанор со вздохом повернулась именно в этот момент (и достаточно быстро, чтобы успеть заметить).
Но, казалось, она ничего не увидела. Или же ее это не волновало. Однако что-то, определенно, терзало Элеанор: губы сжаты, брови приподняты. Не так на лице отражается радость. И даже разумная настороженность. Элеанор была очевидно не в своей тарелке. Далеко от своей тарелки — на другом конце стола.
— Слушай, Та… — Элеанор плохо запоминала имена, но тут поднапряглась, чувствуя, что успех дела зависит от того, как редко она будет лажать. Она точно будет — обязательно. Просто лучше было бы с этого не начинать. — Тахани. Я должна тебе кое-что сказать.
— Конечно. Я тебя слушаю.
Тахани грациозно опустилась на диван. Элеанор плюхнулась рядом, и теплые смуглые руки тотчас легли на ее ладони. Взгляд у Тахани был участливый.
Даже не знаю, меня больше бесит ее идеальность или все-таки располагает, подумала Элеанор.
— Просто… я не сказать, чтобы поняла эту фишку про родственные души, но это типа значит, что ты меня не киданешь, если что, да?
— Конечно, Элеанор, я всегда буду на твоей стороне, — с серьезным видом закивала Тахани. — Ты можешь на меня положиться. Именно это и значит быть “родственными душами”.
Я полагаю, добавила она мысленно. Не одну Элеанор смущало происходящее.
— Тогда я должна тебе в чем-то признаться… И, сказать по правде, я не знаю, как ты отреагируешь…
Тахани нежно пожала руку Элеанор и улыбнулась, склонив голову набок.
— Я все понимаю. Для меня это тоже вновинку. Я даже не думала, что моя родственная душа окажется девушкой. При жизни я полагала себя строго гетеросексуальной.
Элеанор издала нервный смешок.
— А. Те же дела, красотка. В смысле, чувиха. Я прям… как раз из-за этого переживаю. А по тебе не скажешь.
— Я знаю, — Тахани снова улыбнулась своей совершенной улыбкой. И тотчас, нагнувшись, зашептала Элеанор в лицо. — Но вообще-то я в панике!
Ладно, это будет непросто, поняла Элеанор. Очень непросто.
Стоп, у этой Тахани дыхание пахло ванилью?!