Проснулась Элеанор в одиночестве. На чужом диване. И шея у нее снова затекла из-за слишком мягкой обивки, но в ту минуту это не имело значения. Кое-как выпутавшись из пледа, Элеанор поскакала к окну, чтобы понять, что за какофония звуков ее разбудила.

— Жеваный крот, — пробормотала она озадаченно, глядя на то, как гигантское копыто топтало шикарные клумбы под окном особняка Тахани. Элеанор приоткрыла окно и рискнула высунуться из него настолько, насколько ей показалось безопасным. Гигантская желтая в черную полоску корова махнула хвостом и вальяжно побрела дальше, уничтожая живую изгородь. В воздухе едко, до слез, пахло дешевым шампанским.

До Элеанор стало доходить. Она сломала этот мир! Корова тут из-за того, как Элеанор минувшим вечером обозвала Певиту, запах шампанского — оттуда же… Наверняка, если выйти на улицу, можно увидеть и бокалы или бутылки, но Элеанор не горела желанием узнать, какую роль те играли в общем бедламе. По крайней мере, дом у Тахани был крепкий, хоть оборону держи. Элеанор была готова так и поступить.

— Что тут происходит?

Элеанор обернулась: в гостиную вбежала хозяйка дома. В очень коротенькой сорочке черно-желтой расцветки. Даже тапочки с помпонами, прежде розовые, стали полосатыми. Элеанор протерла глаза. На ней самой все еще была ее собственная футболка, захваченная из дома. Теперь не могло быть сомнений, что она — причина всех происходящих странных событий.

— У тебя под особняком, случайно, нет бункера? Ладно, забей, — Элеанор обернулась на окно и закрыла ставни, приглушив доносившийся издалека звон. Звук, точно по полу катили огромную пустую бутылку.

— Да что же происходит! — В отчаянии возопила Тахани. — И почему на мне эта безвкусная сорочка?!

Она провела руками по бокам, несколько примирившись с реальностью, когда ладони нащупали чистый шелк.

Элеанор глубоко вздохнула. На нее накатило чувство тревожного дежа вю.

— Боюсь, это снова я тебя в это одела.

Тахани округлила глаза и поджала губы в изумлении. Это выражение ее лица уже стало мне дорого, подумала Элеанор и сделала еще один глубокий вздох, чтобы подбодрить себя. Запах шампанского просачивался в комнату, одновременно воодушевляя и заставляя нервничать.

— Мне нужно тебе в чем-то признаться. Но я боюсь, что после этого все развалится. А я… — Элеанор показалось, что невидимые руки сжали ей горло. Она еще никому никогда не говорила таких слов. Но в этот миг она чувствовала себя как в те тяжелые минуты, когда приходилось врать ради своего спасения. И часто это было унизительное, стыдное вранье. Теперь же разница заключалась только в том, что Элеанор было необходимо решиться на правду. — Я очень не хочу, чтобы ты от меня отдалилась.

— О, лапочка, — Тахани обогнула диванчик и присела на его ручку. Теперь их с собеседницей едва ли разделяло расстояние в локоть длиной. — Боюсь показаться странной или торопливой, но… Я чувствую нечто особенное. Ты как… как то платье, которое ты убедила меня надеть. Пусть оно было дешевым, оказалось, что оно подходит мне больше всех остальных.

— Ну, — Элеанор скривилась, хоть и не слишком обиженно. — Было бы лучше, если бы это сказала я сама… Но со смыслом твоих слов не могу спорить. Вот только все, что творится за окном… понимаешь ли, это из-за меня.

Тахани напряженно выпрямила спину, понимая, что Элеанор сейчас сбросит какую-то бомбу. И прямо на их едва начавшиеся отношения.

— Потому что я не лучший человек, — Элеанор неловко пожала плечами. — Да я вообще не особенно-то хороший человек. Не в смысле, что я плохая, ну я… такое себе.

— Что ты имеешь в виду?

— Система дала сбой, или кто-то что-то напутал, но, в общем, я не та Элеонор Шеллстроп, которая спасала маленьких детей беженцев и устраивала публичные голодовки, если это так называется. Я та Элеонор Шеллстроп, которая меняла ценники в магазине, чтобы пробить товар по цене пониже.

— Своеобразный способ развлекаться. — Поджала губы Тахани.

— Это делалось не для развлечения! Просто помогало сохранить немного лишних денег. Хотя ты права, немного это все-таки было забавно.

Элеанор наморщила нос, с улыбкой вспоминая последний раз, когда так делала.

— Но ведь я должна все равно рассказать об этом Майклу? — Обычно такая уверенная Тахани вдруг немного засомневалась. — Ведь это значит, что ты не моя родственная душа. И если ты занимаешь ее место, значит, я никогда не встречу того… ту, которая предназначена мне… самим космосом, или чем там? Я пока не понимаю эту систему…

— Нет-нет. — Элеанор взяла Тахани за руки. — Я имею в виду, что если… Просто допустить, что дело вот в чем: система ошиблась только в том, какая Элеанор была активисткой. Но не в том, какая из них — твоя родственная душа. Ну же, вспомни тот свой любимый сериал, а? Где рафинированная цаца не могла обойтись без гопницы. Противоположности притягиваются.

Это имело смысл. Тахани снова поджала губы — чертовски соблазнительным движением, невольно подумала Элеанор. Тахани вообще любой жест могла превратить в образец изящества, достойный палаты мер и весов… или так кое-кому просто казалось?

— Звучит разумно. — Рядом с “лучшей Элеанор” Тахани действительно было бы неловко. Наверняка они начали бы соперничать, какое уж тут родство душ. Но с этой… несовершенной… задиристой, бесстрашной, порывистой Элеанор все было иначе. — И мне действительно кажется, что я знаю тебя сто лет!

— Та же кухня! Ну, может, не сто лет, а… там… сто дней. Но все равно я чувствую, что будто знаю о тебе что-то на подсознательном уровне.

— Что ж, учитывая, что вчерашний поцелуй был… экстраординарным, вполне могу поверить, что ты права.

Тахани встала с дивана и взяла руки Элеанор в свои. Это был момент, который не стоило упускать — для клятвы, для признания, для обещания. Для очередного поцелуя. Но на сей раз значащего много больше, чем даже прежде.

— О, вот вы где! — Послышался от двери голос Майкла.

Обе девушки вздрогнули и отпрянули друг от друга, точно застигнутые врасплох отцом подростки.

— Так у тебя точно под особняком нет бункера? — Придушенно спросила Элеанор.

Майкл, тоже разлинованный в черно-оранжевую гамму с головы до ног, вальяжно прошел на середину гостиной. Могло показаться, точно ему не пришлось добираться до особняка, избегая копыт гигантской коровы, а цвет собственной одежды его вовсе не волновал.

— Какой вчера был прием! Восхитительно, согласны? Гости были в восторге. Только позволь один маленький совет, — Майкл приобнял Тахани за плечо, как бы по секрету делясь с ней мудростью. — Генриетта сказала, что стулья следовало выбрать темно-синего цвета, а никак не черного, тогда в зале бы не было так мрачно. И лимонные тарталетки вышли суховаты. И еще был затруднен проход к столику для диабетиков.

Лучший мир, а люди тут страдают от тех же болезней, что и при жизни? Элеанор тихо хмыкнула, не удержавшись.

— А еще сцена была слишком высоко, так что гостям пришлось задирать головы, чтобы смотреть на тебя.

— Два фута, Майкл… — Озадаченно пробормотала Тахани, прежде никогда не сталкивавшаяся со столь обильной и въедливой критикой… Во всяком случае, за один разговор.

— Но тем, кто стоял совсем близко…

— Так, хватит, — Элеанор сняла руку Майкла с плеча Тахани. — Нам пора завтракать.

Если уж она избежала неприятного разговора, то и ее родственная душа не должна была страдать от бесчувственности Архитектора.

Когда девушки переоделись и выбрались в город, оказалось, что разрушений как таковых и нет. Разве что на улицах намусорено конфетти и серпантином. Да кое-где на клумбах остались отпечатки копыт. “Йогуртная” работала в штатном режиме, не замечая невзгод, обрушившихся на сообщество.

Пока Элеанор выбирала между вкусом “гавайский апельсин” и “снять лифчик после тяжелого трудового дня”, Тахани ждала за столиком, угрюмо на него облокотясь.

— Я не ем замороженный йогурт. — Сказала Тахани в ответ на вопросительный взгляд собеседницы. — Это пустые калории. Куча сахара, а ты все равно остаешься голодной, сразу ешь что-то еще, и все откладывается на бедрах.

— Ты слишком много думаешь о своих бедрах, подруга. Ладно, я — это понятно, я же на тебя запала. И, вроде, никого это не смущает…

Тахани вздохнула, как ослик Иа.

— Прием никому не понравился. Майкл пытался это смягчить, но…

— Майкл козел. И Певита коза. И кто там еще что говорил. Они пришли похавать нахаляву, а еще возмущаются…

Тахани вздохнула еще более сокрушенно.

— Да нет, сейчас я понимаю, что они правы. Я облажалась. Стулья нужно было брать синие!

Элеанор едва не всплеснула руками. Так бы и сделала, если б не боялась, что подтаявший йогурт брызнет из стаканчика.

— Чувиха, ты вообще не рубишь фишку. Это лучший мир, а ты превращаешь его в худший сама для себя. — Какая-то мысль в голове Элеанор защекотала, приготовилась зазвенеть колокольчиком… и ушла. — Хм. Я тут поняла, что…

Элеанор поморгала несколько секунд, пытаясь вернуть момент, но тщетно. Озарение испарилось. Тем не менее, у нее все равно остались кое-какие соображения о ситуации.

— Я занимаюсь тем же самым. Может, я не заслужила этот мир, пожалуй, даже тебя не заслужила, но… Почему бы просто… — Элеанор прикусила язык, глядя на озадаченную Тахани. — не попытаться стать лучше… чтобы… сделать тебя счастливой… — Неловко закончила она.

Не то что б она этого на самом деле не хотела. Хотя приходилось признать, что подобный порыв был для нее вновинку.

Вон оно, поняла внезапно Элеанор. То, что всю жизнь мешало Тахани, сейчас помогало Элеанор: стремление быть лучше не для себя, но для кого-то. Предпосылки, с прикрученным фитильком, были у обеих одни и те же, но результат грозили дать разный. Элеанор догадывалась, что Тахани потому не получила ленту “лучшей личности”, что столько лет подстраивала свою жизнь под чужое мнение. А Элеанор никогда им особенно не интересовалась. У нее не было человека, ради которого ей хотелось бы… хоть в чем-то исправиться.

— Слушай, я тут краем уха слышала одного парнягу… — Элеанор перестала скрести по донышку стаканчика, перебирая в памяти события минувшего вечера. — Мне кажется, он может нам немного помочь.

— Типа семейного психолога? — Заморгала озадаченно Тахани.

— Да вроде… не совсем. Но, насколько я поняла, он не прочь побыть чьим-то наставником, — Элеанор вспомнила странного беспутного лже-монаха. Они с Тахани должны были выгодно отличаться на его фоне. — Тот чувак наверняка согласится. Судя по всему, ему нужны чуткие уши, а их-то пока недостача.

Тахани пожала плечами.

— Можно попробовать.

И они попробовали.

Они много что попробовали. Все йогурты из меню. И все поцелуи, которым их научили бывшие парни. И уже успели попробовать часть новых (спасибо, что подала книгу “Тайна оргазма” с таким невозмутимым лицом, Джанет!), не собираясь останавливаться на достигнутом...

— Какого… — Майкл в расстройстве махнул рукой. — Они должны были переругаться! А не быть счастливыми.

Тахани на его глазах с ложечки кормила Элеанор йогуртом. На столике были раскиданы конспекты с занятий у Чиди.

— Что, снова облажался?

Вики подкралась к Майклу со спины и толкнула его в бок.

— Снова будешь перезагружать систему, чтобы прикрыть очередную неудачу?

— Я… подумаю.

Вики непонимающе хмыкнула. Тахани с Элеанор взяли по еще одной порции йогурта и поменялись местами. Теперь это Элеанор кормила Тахани, поводя рукой так, чтобы ее девушке приходилось несколько секунд гоняться за едой, прежде чем удалось бы поймать ту ртом.

— Фу, — скривилась Вики. — Кошмар какой. Перегружай уже скорее, я видеть не могу эти розовые сопли в сиропчике.

— Обязательно, — раздумчиво произнес Майкл. — Просто… может… не сразу.