Маринетт думала, что сил хохотать у неё уже не было. О, как же она ошибалась! В этом она убедилась, когда решила проверить страничку Луки и Натаниэля, ибо весёлая история с их замужеством ещё не совсем забылась. На их страничках ничего интересного и выходящего из рамок не было: после того, как Луке всунули в мужья пол-Парижа, шутник наконец-таки успокоился и перестал бесить бедного Куффена.

— Ничего интересного, — девушка вздохнула и решила было посмотреть свою страничку, как заметила в списке недавно редактированных статей статью про Клыка — аллигатора Джагетта Стоуна.

Решив, что посмотреть, что изменилось, ей вполне интересно, девушка кликнула на название статьи. «Леди-вики» открыла страничку Клыка, где на пол экрана красовалась его довольная морда. Вроде ничего не изменилось. Маринетт листнула текст вниз, и тут почему-то увидела своё имя.

— Ч-что это? — ахнула она и, уронив телефон на парту, в ужасе уставилась на экран. В графе «Родные» Клыка было написано красивым нежно-фиалковым цветом «Маринетт Дюпен-Чен (жена)» и ниже, ярко-золотым, «Адриан Агрест (сын)».

— Что там, подруга? — Алья заглянула через плечо Маринетт в её телефон и, увидев надписи, захохотала. — Д-да уж, — выдавила она из себя сквозь смех, — я многое о тебе не знала!

— Алья! — возмутилась Дюпен-Чен.

— Но меня больше твой сын волнует! — на этом моменте Маринетт уставилась в телефон. Её первая реакция была лишь на то, что кто-то написал, будто она жена Клыка! А теперь, прочитав строчку ниже, и поняв, что по идее мать сына Клыка она, девушка залилась неудержимой краской.

— У-удали это! — потребовала Дюпен-Чен.

— Ладно-ладно, подруга, не паникуй! — Алья достала свой телефон и быстро удалила чьи-то извращенские фантазии. — Ты на страничку Адриана зайди, вдруг там у него второго отца дописали!

Маринетт в ужасе перешла на нужную страницу, боясь, что слова Альи окажутся пророческими, и не ошиблась. В графе «родные» стояли три надписи: «Габриэль Агрест (отец)», «Эмили Агрест (мать)» и «Клык (отец)».

Девушка испытала необъяснимое желание побиться головой о парту или побить того шутника, который всё это творит.

Дверь в класс в который уже раз за это время распахнулась, являя Луку, который уже успел стать довольно частым гостем в их классе.

— Видели? — парень поднял телефон, показывая страничку Габриэля Агреста. Маринетт, боясь даже предположить, что там, подняла глаза на злосчастную графу «родные» и сразу же выцепила то, что заставило её расхохотаться. Через минуту смех подхватили и Лука с Альей. В графе «родные» странным изумрудно-болотным цветом было выведено: «Клык (муж)»

— Удали, пока Агрест не увидел, — Лука спрятал телефон в карман джинсов.

— Который из? — задумчиво поинтересовалась Алья, быстро двигая пальцем над своим телефоном, и, видимо размышляя, не убьют ли её, если она немного напишет о происходящем в школьной газете.

— Оба, — лаконично ответил Куффен и ушёл, тихо прикрыв дверь. Воцарилась тишина, прерываемая сдавленными смешками Альи.

В коридоре послышались шаги и дверь снова влетела в стену, заставив Маринетт задуматься над тем, когда же этот несчастный предмет наконец-таки сломается. Как ни странно, её открыл таким способом вовсе не Куффен. На пороге стоял Адриан. И тоже сжимал в правой руке телефон.

— Алья, что это? — он приподнял телефон, позволяя девушкам разглядеть надписи. В графе «родные» уже знакомым болотным красовалась надпись «Клык (отец)». И ниже — «Маринетт Дюпен-Чен (мать)».

Кажется, никогда в жизни Маринетт так сильно не краснела.