Ублюдок

Вся травматология слышала красноречие, характеризующее боль от встающих на место костей. Девушка испытывала это не в первый раз, и не сказать, что её сильно задевали неприятные ощущения. Просто ярость всегда брала верх над любыми другими чувствами. А в данный момент Виктория была очень и очень зла.

–Ублюдок, я просто выпила лишнего, открой он свою пасть до последнего стакана, сидел бы на моём месте, – выпалила девушка, отчаянно гнусавя. Врач не удержался, скептически поднял взгляд. Благо, Виктория не заметила этого провокационного жеста.

Глэм всё время сидел рядом, отслеживая процедуру репозиции. Он молчал, думая о чём-то своём, проворачивая внутри определённые мысли.
Вики всем своим видом олицетворяла бешенство.

Так прошло несколько минут, пока доктор в наступившем молчании не произнёс:
–Будете обращаться в полицию?

–Да. – спокойно и коротко сказал Глэм. 
–Нет! – резко, раздражённо, отрезала Виктория. 

Посмотрели друг на друга. Волна спокойствия ударилась о скалу ярости. Уверенное, но пострадавшее лицо девушки обратилось к непроницаемому лицу Глэма.
Они молчали. Доктор опасался трогать странную пациентку и пугающего мужчину. В попытке достать степлер, бедняга ударился током о металлическую ручку ящика. В это мгновение ему показалось, что сам кабинет наполнен электрическими зарядами. 

Только Глэму и Виктории было известно, что произошло между ними в этот момент.

Глэм вдруг развернулся, внезапно принимая другую позицию:
–Нет, не будем. 
–Тогда...оформляем бытовую? – доктору показалось, что за эту тяжёлую минуту он забыл, как разговаривать. Этих двух хотелось скорее выставить за дверь.

Виктория угрюмо кивнула. Она пропустила быстрые рекомендации доктора, отказалась лежать в больнице. Пришлось подписать какую-то важную бумажку.
Как только экзекуция закончилась, она вышла из кабинета, толкая дверь быстрее, чем её галантно откроет Глэм.

В такси ехали молча. Вики косила глаза к носу, стараясь разглядеть огромную повязку. Сделала парочку селфи. Дышала она через боль, шумно, тяжело. Глэм смотрел прямо, не меняясь в лице. Водителю платил он, сухо благодаря за поездку.

Домой вернулись, разрушая тишину звоном ключей и шорохом курток. Глэм забрал у девушки верхнюю одежду, аккуратно убирая косуху в шкаф.
Он молчал. Лицо его оставалось непроницаемым, даже когда они, словно договорившись, вместе остановились в гостиной.

–Хер ли ты молчишь?!
Тише, чем могла бы, вспылила Виктория, не выдерживая гнетущего, назойливого молчания.

–Виктория, доктор рекомендовал покой, тебе не стоит сейчас...
–Не веди себя, как мамка, – подсознательно девушка была рада, что Глэм стал с ней разговаривать. – Молчишь, как аккуратная задница, а толку никакого. Ты серьёзно хотел пойти в ментовку?
–Я пересмотрел ситуацию относительно её контекста. В сложившихся обстоятельствах эффективнее будет разобраться самостоятельно.

Снова молчание. Все слова из головы Виктории исчезли, оставляя там огромную, чернеющую пустоту.
Глэм, кажется, не ждал её реакции, однако смотрел прямо в глаза. Девушка часто сдавалась, повинуясь напору ледяного омута. Так случилось и в этот раз.
–Ты никуда не пойдёшь, Глэм, – твёрдо, но в сторону, заявила Виктория.
–Ты тоже.

Она подняла взгляд, разом меняя весь свой настрой, в очередной раз предавая себя саму. 
Глэм – та самая жизненная трудность, с которой не учили бороться в школе. Человек, которого Виктория не надеялась встретить в своей жизни. Да что там, она и не подозревала, что такие существуют. Глэм понимал каждое её слово, читал эмоции по изгибу губ, походке, что говорить о взглядах. Порой девушке казалось, что он и мысли её насквозь видит.

–Ублюдок должен получить по заслугам, – неуверенно произнесла она. – Или по роже.
–Но не от тебя, Вики. Ты не пойдёшь разбираться с ним, – мягкая настойчивость обескураживала.

По стеклу начал барабанить косой дождь. В дом рвался ветер, бился об окна, словно заглушая тишину, пытаясь разрешить ситуацию.
–Я... – важный момент, доводящий их до дрожи. Рождённая в неуверенности пауза. Мгновение перед главными словами. – Не хочу, чтобы ты пострадал.

Никогда ещё Виктория не говорила ему ничего подобного. Никогда не отговаривала людей от разборок. И, самое главное, никогда не отказывалась от драки сама, тем более, по чьей-то просьбе.
–Аналогично, Вики. Но ты уже пострадала. И я не хочу, чтобы это повторилось.

Поддерживать тишину не было сил, тем более, не давал дождь. Но сделать друг к другу первый шаг они не могли.
Глэм, кажется, плохо умел выражать свои чувства. Вики не знала, как любить телом, не отдаваясь при этом всепоглощающей страсти. Так и стояли. 

Глэм, непроницаемый, как и всегда, изучающий знакомое тело глазами. И Вики, с огромным мотком под носом, повязками и синяком на щеке. Агрессивная, безудержная, такая нерешительная и открытая. 

–Придурок, – злясь на себя за незнакомые чувства, прошипела Виктория. Она развернулась к окну, мысленно считая бегущие по стеклу капли. И движущееся отражение Глэма показалось ей иллюзией.

Как наваждением показались и его прикосновения. Он положил ладони ей на плечи, мягко, не настойчиво поглаживая их. Губы целовали макушку. Запах мужского шампуня, который Виктория безнаказанно одолжила у Глэма, щекотал нос.

Он очень хотел сказать:
Мне так жаль, что тебе было больно. Я бы сделал всё, чтобы забрать эту боль себе. 
Но разум выстроил прекрасную оборону, отстреливая любые сентиментальные глупости:
Идиот, забрать чужую боль невозможно. Если ты скажешь этот бред, она подумает, что ты тупица.

Я хочу убить того, кто сделал это с тобой, 
Но не хочу в тюрьму. 

Я готов сделать всё, чтобы тебе стало легче, 
Но на самом деле от меня ничего не зависит. 

Я люблю тебя, 
Но не уверен, что делаю это правильно. 

Они стояли вместе пару минут, и Вики отчаянно надеялась, что Глэм не знает о мурашках, которые роем пробежали марафон по её телу. Догонялки в стиле анархии. 
На деле ей безумно хотелось целоваться. Останавливала только огромная поддерживающая хрень под носом и приглушённая, но не сломленная боль.
Глэм коснулся губами её уха. Не поцеловал, а именно коснулся, пытаясь не дразнить Вики своим присутствием. 
–Когда-нибудь я зайду в твой мотоклуб.
–Вместе отхерачим ублюдков?
–Если ты не сделаешь этого раньше. Хотя я очень надеюсь, что нет. 

Вики повернулась, не поднимая взгляда, прижалась щекой к шее Глэма, поворачивая голову так, чтобы было удобно. Её руки сомкнулись за его спиной, властным жестом прижимая к себе. Глэм аккуратно погладил Вики по голове, вкладывая в это движение нежность, которую собирал всю жизнь.

–Нам завтра в больницу, – намекнул Глэм, поглядывая на часы.

–Хер с ними со всеми.

Мужчина улыбнулся. Той самой, искренней улыбкой. Поцеловал Вики в лоб, будто поставил точку в этой истории.

Через пару дней мотоцикл ублюдка оказался разобран на несовместимые части. Злоумышленника так и не нашли.