Приятный восторг новостей с крыльев Гермеса согревал Эвридику ещё долго: пока она гуляла, пила, ела с лесными духами и дриадами, танцевала вокруг задорно трещащих костров и плела венки у звонких ручьёв. Нимфа, практически обычная смертная женщина… С самого начала у неё было меньше шансов обрести известность, чем у полубога Орфея, и больше – столкнуться с молвой злых языков, впоследствии развеянной несколькими сольными выступлениями. Гордость и волнение попеременно то успокаивали кровь, то разгоняли её, но было и нечто другое… 

Тревога.

Эвридика не могла отыскать объяснения оной, заползшей в сердце подобно змее и сворачивающейся всё плотнее. 

Не в силах эмоционально раскачиваться и стремясь разобраться в чувствах и предчувствиях, поэтесса попрощалась с подругами и удалилась в ночь, ведомая светом звезд и Луны. 

Рассуждая наедине с собой, обдумывая варианты событий, о которых могли предупреждать натянутые нервы, убеждая себя, что виноват грядущий пир, Эвридика просила Мойр дать ей знак. 

– Бедная девочка, – Неслышно и недосягаемо склоняла голову Лахезис, а Атропос – вторила.

Не дождавшись и намёка, дева опустила руки и велела себе обрести равновесие.

«Лучше спою, чтобы снять напряжение»,  – Решила она. 

Мягко шагая по тропинке, Эвридика ненавязчивой распевкой вклинилась в пересвист птиц. Стабилизировав звучание, принялась с ними играть, общаться, перекликиваться: то к одной направит часть нот, мелодично с ней пропоёт, то ко второй, третьей. Так ей было хорошо, весело, пусто, свободно от того, что её не час и не два кручинило, – долго она ничего иного не замечала. 

Постепенно пернатые собеседники, впрочем, смолкали и разлетались. Эвридика не придала этому значения, до последнего цепляясь за искры счастья. 

Однако движение среди деревьев и хруст опавших сучьев всё же зацепили. Зверь? Заблудившийся путник? Злодей? 

Когда стало заметно: идут в её сторону, нимфа предприняла попытку расспросить о личности и цели незнакомца. Ответа не получила, а страх за мгновение наполнил каждую клетку тела – она буквально приросла к месту, не пошевелиться. 

Мысленно себя обругав, певица заставила ноги подчиниться, развернуться и бежать – неясно, какими могут быть намерения молчаливой фигуры в позднее время. 

Сердце бешено колотилось, билось о ребра, как о прутья клетки, Эвридика неслась вперед, не разбирая направления, оглядывалась, видела: расстояние не увеличивается, и есть в силуэте что-то чуждое. 

Это лишь подстегивало панику. Воздух приходилось вталкивать в легкие. 

Спустя минуты погони и побега, обернувшись вновь, дева почувствовала очередную волну ужаса… и не успела вернуть взор на землю и посмотреть, чтобы не оступиться. 

Босую ступню что-то кольнуло, как если бы она задела ворох сухих веточек и листьев, а после – лодыжку пронзила невыносимая боль, по жилам заструился кипяток. 

Эвридика вскрикнула. 

Последнее, что она слышала – беспощадный, неумолимый «щёлк» ножниц судьбы. 

«Наш хрупкий рай был построен из песка».