– Ах, Танатос, ты удивительно смурной даже для воплощения Смерти, и всё жалуешься, словно малое дитя, – Женщина со светящейся, как сама Луна, кожей беззлобно посмеивалась над среброволосым мужчиной, не спеша ступая с ним под руку. 

– Я не люблю находиться на поверхности, Геката, – Сухо отвечал он без тени обиды. – И сколько бы ни прошло лет, не перестаю удивляться твоему энтузиазму. 

Она скромно пожимала плечами. Не осуждайте барышню за искреннее участие к вселенной и её составляющим.  

Боги продвигались по городам, деревням и лугам, собирая души погибших сегодня смертных и отправляя их к берегам Стикса, на попечение Харона. Где-то тем же занимался и Гермес. Вуаль тьмы – подарок Никты – струилась за их спинами, скрывая от глаз тех, кто пока выжил. 

Они уже подобрали крестьянина, умершего от теплового удара, жертву пьяной драки, пару стариков, покинувших мир в окружении домочадцев… Вечерний бриз донёс до них ещё чей-то последний крик и вздох. Не утруждая себя переглядками и не прибавляя скорости, соратники безошибочно направились к следующей несчастной. Коса обдала владельца холодом – ничего примечательного. 

Странность боги заподозрили, не обнаружив эдакого маяка –  тускло сияющей тени там, где оная должна была быть. Как правило дух покидает тело и бродит рядом в ожидании жнецов. Здесь же…

Узнав в лежащей у разрушенного гнезда расползшихся кто куда змей девушке Эвридику, Геката растянула губы в грустной, загадочной улыбке – однако так, чтобы Танатос не видел. Если в нём, изучающем место трагедии, что-то и шевельнулось – сочувствие или любопытство – он того не показал. Столь же безразличный: 

– Жаль. Новая любимица Олимпа, как я понимаю? 

Покровительница ночи и колдовства не стала подтверждать очевидное. Вместо этого она опустилась подле усопшей, провела над ней ладонью, разделяя сущность и плоть, и поднялась.

Эвридика цеплялась за себя поразительно отчаянно. Гекате необходимо было приложить усилия, а после Танатосу – преграждать пятящейся нимфе путь. 

– Ну что ты, дорогая, – Тянулась к ней женщина. Осторожно, не спугнуть, но настойчиво. – Не плачь о тех, кому оставишь мир земной. Им тебя не удержать. Иди ко мне. Вот так, переступи порог. 

Богиня проговаривала фразы нараспев бархатным хрипловатым тоном, успокаивая Эвридику. В таком полуосознанном состоянии дева не могла произнести ни слова и не помнила вовсе, что на то способна, зато отлично знала, как не желает расставаться со своею жизнью, будущим и любимым. 

Не то чтобы теперь у неё был выбор. 

Взяв Эвридику за руку, Геката кивнула:

– Пора возвращаться. 

– Как скажешь, – Хмыкнул Смерть, готовя врата в Аид. – Думал, никогда не закончишь. Слишком ты с ними нежничаешь.  

– Может, именно поэтому меня к тебе и приставили?