Как только Дин нашёл силы отпустить Сэма из объятий и вытер слёзы, которым дал волю — теперь он мог себе это позволить, теперь он имел на них полное право, и плевать, если кто-то увидит, — ему пришлось объяснять такому же шокированному Сэму, что произошло. Если честно, Дин и сам не до конца понимал, так что рассказчик из него получился не очень. Но, видимо, их жизнь была совсем странной, раз Сэм на новость о сестре Бога только поднял брови — всего на секунду — и, хмыкнув, кивнул.

А потом Дину всё же пришлось его ненадолго оставить, потому что Сэм был голым, вообще-то. Повезло, что Дин так и не решился перебрать багажник «Импалы» и убрать оттуда запасную одежду Сэма.

Путь к машине и обратно в сад он едва помнил, торопясь снова вернуться к нему, снова его увидеть, боясь, что это сон или иллюзия. Или галлюцинация от того тумана. Может, он вообще умер и попал в Ад? И всё это изощрённая, жестокая пытка — вернуть ему Сэма, а потом сразу же отнять?

Несколько раз он чуть не поворачивал назад, лишь бы убедиться, проверить и успокоиться, но сдерживался и продолжал идти. Сэм ждал на скамейке, прикрытый одной только курткой Дина. Не стоило заставлять его ждать дольше необходимого.

В сад Дин возвращался бегом и едва не заплакал второй раз, стоило только увидеть сгорбившегося и беспокойно озирающегося по сторонам Сэма.

Живой. Значит, не сон.

Дин всхлипнул и, взяв себя в руки, зашагал к нему.

— Спасибо, — улыбнулся Сэм, застёгивая последние пуговицы рубашки. Дин не мог оторвать взгляда от его пальцев и почти не дышал. — Эй, ты в порядке? — В голосе Сэма слышалось беспокойство, и Дин поднял на него глаза.

В этом был весь Сэм — волноваться за Дина, когда сам только вернулся из мёртвых, когда до этого чуть не умер от руки Дина. Господи, как он мог?..

— Прости, — лишь выдохнул Дин. — Боже, Сэм, прости. Я ведь… Я…

— Это был не ты, — почти ласково произнёс Сэм, но Дин покачал головой. — Дин, — уже твёрдо позвал он, и Дин не мог не откликнуться, не мог проигнорировать. Он был весь настроен на Сэма, весь тянулся к нему, словно намагниченный, словно зависимый от каждого его слова и жеста. Нет, без «словно».

Сэм нежно обхватил его лицо и притянул к себе так, что они соприкасались лбами.

— Это был не ты, а метка. Я знаю тебя настоящего. Я знаю, что ты никогда не сделал бы мне больно, — уверенно шептал он в самые губы. — Но если тебе нужно это услышать, то я прощаю тебя. За всё. Пожалуйста, прости и ты себя.

Дин вцепился в его ладони и не мог открыть глаз, как будто боялся, что, стоит это сделать, и всё изменится, Сэм передумает и вышвырнет его из своей жизни. Он удивлённо, неверяще всхлипнул, когда Сэм начал целовать его закрытые веки, лоб, щёки, нос, без конца шепча, что любит его, прощает, не злится, что всё закончилось, всё будет хорошо.

Он не понимал, в какой момент и почему Сэм его успокаивал и утешал, а не наоборот, но ничего не мог поделать, только впитывать его в себя и дышать через раз.

В машину они уселись спустя минут двадцать. Дин всё же взял себя в руки и заставил Сэма дать обещание, что тот об этом будет молчать. Он, конечно, пошутил, но только отчасти. Не хотелось, чтобы кто-то, кроме Сэма, знал, какой соплёй иногда он бывает. Это только с Сэмом и из-за него, другим нельзя.

— Что ж, дом, милый дом, да? — с улыбкой сказал Дин, заводя мотор. Ещё полдня назад он думал, что детка навсегда останется сиротой, а теперь они оба были тут, где им самое место.

— Да, — выдохнул Сэм, но Дин расслышал за этим напряжённость и внимательно посмотрел на него. Тот нервно теребил рукава и ёрзал, скрипя кожей сиденья.

— Что такое? — спросил он, накрывая его колено и чуть сжимая, чтобы заземлить.

— Я просто… Джек… — запинаясь, ответил Сэм и тяжело задышал, захлёбывался воздухом, Дин разглядел, как в уголках его глаз собираются слёзы. — Он… С ним всё хорошо?

Конечно. Идиот. Надо было раньше рассказать. Но он так зациклился на себе, что совсем забыл о Сэме. Разумеется, для него сейчас не было ничего и никого важнее.

— Да, да, — закивал Дин, мягко поглаживая его бедро. — С ним всё отлично. Он…

Внезапно Дин понял, что для Сэма Джек — пухлый беззубый карапуз, который не умеет ходить и разговаривать, и понятия не имел, как объяснить, что на самом деле это не так. А объяснить было нужно.

— С ним такое дело… — начал Дин, почесав затылок, и тут же осознал ошибку, взглянув на Сэма. Тот побледнел, не дышал и выглядел на грани инфаркта. Не то чтобы Дин знал, как это бывает, но ему казалось, что именно так.

Чёрт, нельзя так расплывчато говорить о детях.

— Всё в порядке, он цел, здоров, и ему ничего и никто не угрожает, — быстро прояснил Дин, хватая Сэма за плечи, чтобы успокоить. — Просто он, ну, понимаешь… Взрослый. Подросток. — Дин застыл, подбирая слова, и добавил: — То есть он выглядит как подросток, лет на шестнадцать-семнадцать. Примерно.

— Что? — тупо спросил Сэм, то хмурясь, то часто моргая, то открывая рот.

— Ну, не знаю точно, как это произошло. Я это пропустил, так что лучше будет спросить Каса и самого Джека, но, клянусь, он в порядке.

Сэм разом как-то сдулся и обессиленно откинулся на спинку сиденья, качая головой. Дин не знал, что делать. И говорить. Дин в принципе не был силён в разговорах и поддержке, но обычно мог придумать что-то менее банальное и глупое, чем «всё будет хорошо», «не переживай», «я понимаю» и всё такое. Но тут его мозг резко дал по тормозам.

— Он тебя очень любит, — начал Дин, когда затянувшееся молчание начало пугать. — Он будет счастлив, когда увидит тебя.

— Я ведь его совсем не знаю, Дин, — скачущим голосом ответил Сэм. Дин нахмурился, не совсем понимая, о чём он говорит, и собирался спросить, когда Сэм продолжил: — Я не знаю, какую он любит музыку, еду, чем ему нравится заниматься, какой у него любимый цвет. Я… Я же для него совсем чужой.

— Сэм, — позвал Дин, пока Сэм не успел довести себя до гипервентиляции лёгких. — Ты его отец, ты ему самый родной и близкий человек. Он во всём старается быть похожим на тебя. Он спит с тем зайцем, которого ты купил, потому что ты его купил. Он будет счастлив. А всё остальное… Просто спросишь у него.

Сэм смотрел на Дина так открыто и беззащитно, что защемило сердце, и Дин не придумал ничего лучше, как притянуть его к себе и крепко обнять. Сэм сразу же вцепился в куртку и уткнулся носом в плечо, пряча — хоть и бессмысленно — слёзы. Совсем как в детстве, когда был худым мальчишкой со слишком большими глазами. А теперь он отец, теперь у него самого есть такой же мальчишка…

Дин пытался переварить это ощущение и глубоко вдохнул. Нос заполнил запах Сэма, запах дома, и Дин прикрыл глаза. Это самое главное — Сэм вернулся, он теперь рядом, а это значит, что всё уже правильно. А остальное — ерунда.

<center>***</center>

В бункере было так тихо. Сразу после того, как Дин уехал, Чак — Бог, дедушка — тоже куда-то исчез. Они с Касом даже не сразу поняли, что его нет, лишь спустя какое-то время. Джек мог бы злиться на него, ненавидеть — это было бы так легко, — но не хотел. Не хотел позволять гневу взять над ним верх. Он просто хотел… чтобы Дин остался. Особенно теперь, когда он узнал, что Дин на самом деле не винит его.

Они могли бы стать семьёй. Совсем как представлял папа. Жить вместе, готовить завтраки, смотреть фильмы и ездить на «Импале» по стране. Может, Дин бы даже научил его водить.

Конечно, у него был Кастиэль. И Кастиэль был потрясающим. Джек любил его. Но всё же он не мог дать всё то, в чём Джек нуждался.

Это было эгоистично, и Джек это понимал, но ничего не мог с собой поделать. Желание, жажда, почти мания терзала его изнутри. Хотелось вырезать её из себя, лишь бы не страдать, не мучиться.

Чтобы хоть как-то унять невыносимое чувство, он схватил плюшевого зайца и стиснул его в объятиях, зажмуриваясь до белых кругов под веками. Слёзы жгли глаза и стискивали горло в тиски. Джек судорожно вздохнул и опустил плечи. Его словно разом покинули все силы. Он даже не смог ответить, когда в дверь постучали.

Кастиэль бесшумно вошёл в комнату и присел рядом. Джек не хотел разговаривать. Слова сейчас казались ему чем-то невозможным и как будто несуществующим. Но тишина давила всё сильнее; казалось, ещё немного — и она упадёт на них и раздавит бесконечной тяжестью.

— Это нечестно, — наконец произнёс Джек, лишь бы разрушить ядовитое молчание.

— Знаю, — просто ответил Кастиэль. Джек с возмущением посмотрел на него — тот выглядел таким спокойным, холодным, словно ничего не произошло. — И я скорблю, как и ты.

— Ты не кажешься скорбящим, — резко сказал Джек и поджал губы. Он никогда прежде так не разговаривал с ним, и где-то в сердце кольнуло чувством вины, но едва заметно.

Кастиэль вздохнул и повернулся лицом. На секунду Джек испугался, что найдёт в его взгляде обиду, но там была только мягкость.

— Пойми, Джек, это всё равно случилось бы. Рано или поздно. Сейчас ты думаешь, что, произойди это спустя десять, двадцать, тридцать лет, тебе было бы легче, но это не так. Было бы ещё тяжелее.

Джек отвернулся и, резко дыша, смотрел в пол. Как мог Кастиэль такое говорить? Как он мог?

— Твой отец и Дин лишь люди, — продолжил Кастиэль. — Необыкновенные, смелые, особенные, но всё же люди. А люди горят ярко, но очень недолго по сравнению с такими, как мы. И в конце концов они уходят, даже лучшие из них, а мы живём дальше. И так мы взрослеем.

— Теряя близких?

— Да, — кивнул Кастиэль.

— Но тогда какой в этом смысл? — воскликнул Джек, снова поворачиваясь к нему со слезами, только теперь это были слёзы несправедливости, отчаяния, непонимания. — Какой смысл быть высшим существом, если все, кто мне дорог, просто уйдут?

— Смысл в том, что они жили, в том, что ты их знал. — Рука Кастиэля опустилась твёрдым грузом на плечо. — И когда они уходят — это больно, но именно эта боль напоминает нам, как сильно мы их любили.

— Звучит ужасно, — глухо ответил Джек, вытирая щёки, и опустил голову. На плюшевом животе зайца расплывались тёмные пятна, и он высушил их, проведя ладонью.

— Да. Но такова жизнь.

Рука Кастиэля лежала неподъёмной скалой, но это было хорошо. Правильно и приятно. Джеку казалось, что без неё он просто растворится, развеется. Без неё он бы словно таял, становясь чем-то нематериальным. Пустым. А так он помнил, что жив, что существует. Пока этого было достаточно.

Может, через час он снова будет чувствовать себя так, будто тонет и задыхается, но сейчас… Сейчас под ногами была земля.

— Пойдём, — тихо позвал Кастиэль, поднимаясь. — Я позвонил Чарли, они с Ровеной скоро должны приехать. Нужно что-нибудь им приготовить поесть.

— А ты умеешь? — нахмурившись, спросил Джек.

— Нет. Но у нас есть Интернет, — пожал плечами он и пошёл к двери. Джек смотрел ему вслед, пока он не вышел в коридор, оглянулся, аккуратно положил зайца рядом с подушкой и последовал за Кастиэлем.

Он нагнал его у поворота, когда раздался скрип входной двери.

— Похоже, они доехали раньше, чем ты думал, — сказал Джек и направился им навстречу, внезапно осознавая, как соскучился. Он слышал, как за спиной Кастиэль хмыкнул и последовал за ним. Джек позволил себе быстро улыбнуться, всего на секунду, а после, услышав шаги на лестнице, зашагал быстрее.

Дойдя до стола с картой, он замер, не веря глазам.

— Дин…

Всё казалось нереальным. В голове вертелись десятки вопросов и в то же время была пустота. Ноги сами несли его вперёд, к Дину, а губы расплывались в радостной улыбке. И было так легко дышать, так легко, что казалось, он вот-вот полетит над полом.

— Здорово, пацан, — усмехнулся Дин и отошёл чуть в сторону. Джек недоумённо нахмурился, а после взглянул на лестницу.

Сердце почему-то так неприятно ударилось о рёбра, почти больно, но он не обратил внимания.

Он знал эту фигуру, знал этот силуэт, знал эту походку, хоть никогда раньше и не видел вживую.

— Привет, Джек.

Папа, живой, настоящий, прямо перед ним. Это точно он. Джек не смог бы ошибиться. Но ведь это невозможно. Джек пытался. Пытался его вернуть, но у него не получилось. Так как же?..

Неважно. Неважно как. Он тут, и все мечты Джека разом стали явью.

— Пап… — выдохнул он почти неслышно, потому что на большее сил не хватало, и бросился вперёд. Обнять, почувствовать его тепло, прикоснуться, вдохнуть запах.

Уткнувшись носом куда-то ему в плечо и вцепившись в рубашку, Джек вздохнул и зажмурился, сдерживая слёзы. Руки папы укрыли его, стиснули в объятиях, гладили по спине, перебирали волосы, пока он всё шептал: «Я здесь, всё хорошо, тише, я рядом».

Теперь Джек был по-настоящему дома.

<center>***</center>

Сэм чувствовал себя невероятно глупо, когда шёл с кружкой по коридору, но ему казалось, что это могло бы стать традицией. У него самого ничего подобного не было, хоть Дин изо всех сил старался, так что Сэму хотелось, чтобы у Джека было всё: какао на ночь, омлет с овощами или хлопья по утрам, барбекю или пикники по выходным, киновечера с попкорном и пиццей, блинчики по воскресеньям.

Сэм ощущал нутром, что всё получится.

Он весь день нервничал и не находил места, постоянно чувствуя на себе взгляд Джека, втайне радуясь, что рядом были Дин и Кас. И чуть не сошёл с ума, идя к Джеку, потому что не знал, что делать, когда они останутся один на один.

Но стоило только ступить за порог его комнаты, как всё прошло. И эта нить, связь между ними словно моментально стала прочнее стального каната, надёжная и крепкая.

Они говорили. Обо всём. Сэм не мог наслушаться его и перестать улыбаться.

В какой-то момент он понял, что зря переживал, считая, что ничего не знает о Джеке, потому что Джек сам ещё не знал ничего о себе: вместо того, чтобы просто жить, он был вынужден помогать в охоте. И это было ужасно, но теперь они могли узнавать вместе.

— Ничего страшного, — успокоил Сэм, поглаживая его ладонь большим пальцем. — Мы это исправим, обещаю.

Лицо Джека от этих слов переменилось и стало… Наверное, именно такое выражение Дин называл щенячьим, и теперь Сэм его прекрасно понимал. А после Джек крепко его обнял, утыкаясь в грудь, как маленький ребёнок — боже, он ведь и был совсем ребёнком, и чуть всхлипнул. Сэм одной рукой накрыл его спину, а другой обхватил затылок и начал несильно укачивать, как его укачивал Дин в детстве во время грозы или после кошмара.

Они сидели так достаточно долго, чтобы какао успело остыть, но Джек всё равно его отпил и широко улыбнулся. И Сэм едва сдержал слёзы — уже в который раз за день — и мягко взъерошил его волосы.

— Спокойной ночи, малыш, — пожелал Сэм и поправил одеяло.

— Спокойной ночи, пап, — ответил Джек. Сэм ему улыбнулся и, выключив основной свет, вышел из комнаты.

Он аккуратно прикрыл дверь и прислонился к стене.

Это было странно — видеть его таким взрослым, когда в первый и последний раз видел его крошечным. А ещё было немного… обидно. Сэм столько раз представлял себе, как мог бы держать его на руках, укачивать, учить есть самостоятельно и наблюдать, как он делает первые шаги, но оказался этого лишён.

Нет, это было неправильно. Он и так получил намного больше, чем рассчитывал. И жаловаться или даже задумываться о том, что этого недостаточно…

Он тряхнул головой и повернулся к двери, словно мог видеть, как за ней Джек допивает какао и ложится спать.

Когда-нибудь он к этому привыкнет. Возможно, уже завтра.

Сэм глубоко вздохнул и пошёл к их с Дином комнате.

— Как пацан? — спросил Дин, как только Сэм вошёл, расстилая кровать.

— Хорошо, — кивнул Сэм, застыв посередине. Всё происходящее пусть и было потрясающим, всё равно казалось каким-то нереальным, расплывчатым и туманным. Как будто он был пьяным.

— А ты? — Дин, секунду назад стоявший в другом конце комнаты, теперь оказался прямо перед ним, с беспокойством заглядывая в глаза.

— Я… — начал Сэм, — не знаю. Прекрасно? Просто всё это никак не укладывается в голове.

— Да уж, — усмехнулся Дин и в следующее мгновение стиснул его в руках, прижимая так близко, что стало трудно дышать. Но это хорошо, да? Это значит, что всё реально. — Господи, Сэмми, я сам до сих пор… — Он впился пальцами в мышцы до боли и сразу же отпустил. — Больше никуда тебя не отпущу. Буду ходить везде за тобой следом.

— Это очень быстро станет неудобно, — рассмеялся Сэм, отпуская всю тяжесть и впечатления этого дня. Видимо, ему всего лишь был нужен Дин, вот так, близко-близко. И улыбка сына.

— Плевать. И вообще, я тут подумал. — Дин отстранился и посмотрел со всей серьёзностью. — Хватит с нас этого. Охоты. К чёрту её.

— Кто ты и что сделал с Дином Винчестером? — наигранно нахмурился Сэм, и всё же сердце ёкнуло.

— Мы и так уже спасли мир. И не один раз. Мы умирали. Тоже не один раз. Думаю, этого более чем достаточно, чтобы уйти на пенсию. — Голос Дина звучал так искренне и в то же время неуверенно, как будто он боялся, что Сэм не согласится. Как будто он не знал Сэма вдоль и поперёк.

— Ладно, — кивнул Сэм, с весельем наблюдая, как Дин замирает с открытым ртом. — Я думаю, ты прав. Хватит с нас.

Он пожал плечами и, обхватив его лицо, поцеловал.