Нестройный ряд пустых бутылок на столе потеснил папки с проектами на самый край. На экранах застыло чьё-то изображение. Тони не помнил, что он смотрел: фильм или просто крутил видеозаписи. Последние пару дней Старк в основном пил, изредка разговаривая с Пятницей, и, черт подери, он имел на это право!

       Тони перевёл взгляд на вновь оживший экран. Как там мама говорила? «Соулмейт — это человек, который понимает и принимает тебя таким, какой ты есть. Он не обязан разделять твои взгляды, но будет рядом, несмотря на твой выбор». Что ж, в таком случае, они со Стивом были «идеальными» соулмейтами. Они не понимали друг друга и не хотели понимать. Принятие? В какой-то степени. Тони раздражала вечная правильность Стива, в то время как Роджерса бесило легкомыслие Старка. Они гавкались по любому поводу, да и нет ничего удивительного в том, что, когда пришло время выбирать, Стив выбрал не его.

       В момент, когда щит врезался в реактор на груди, Тони ощутил жар и жжение на правой руке. Позже он не одну минуту вглядывался в серый ряд нулей, протянувшийся от запястья до локтя. С самого рождения они отсчитывали время до встречи с его соулмейтом, до встречи со Стивом Роджерсом. Мужчина отчётливо помнил момент, когда часы обнулились и застыли ровным голубым рядом, как глаза Кэпа. Тогда Старк наконец понял значение своего цвета. Понял, что каждый мимолётный взгляд на застывший циферблат отныне будет напоминать только об этих кристально честных, голубых глазах. Тони рассказал об этом в тот же день. Стив о значении голубых цифр для него промолчал. Сейчас Тони думает, что голубой цвет нулей для Кэпа ничего не значил.

       Теперь на его руке красовался серый безликий ряд нулей как, проклятая метка, как сообщение о крахе системы, как шпаргалка на всякий случай, хотя урок вызубрен до запятой. Напоминание о недействительной, разорванной связи. Теперь они с Роджерсом не соулмейты и уже никогда ими не будут. Впрочем, они ими и не были: два идиота, пошедшие на поводу у сказок и разделившие постель и крышу над головой. По крайней мере, попытались.

       Ещё в первый день запоя Тони задумался: а любили ли они друг друга? Было ли между ними хоть что-то напоминающее это чувство? К сожалению, ответ пришел быстро. Да, было. По крайней мере, у Старка, ведь в противном случае не было бы так хреново, верно?

       Одурманенное сознание, словно издеваясь, подкидывает воспоминания, в которых они со Стивом были почти теми самыми соулмейтами. Когда Тони наконец-то выползал из лаборатории, а его встречали чашкой чая и укоризненным, чуть беспокойным взглядом. Когда Стив, умаявшись после очередной миссии, растягивался на диване, обнимая гения за талию и утыкаясь носом в живот, позволял ворошить светлые волосы. О своей связи они говорили лишь однажды, когда часы обнулились и Старк уговорил Роджерса поселиться в Башне.

       Мужчина ловит себя на том, что стал слишком много думать, и тянется за новой порцией виски.

       — Мистер Старк, думаю, вам стоит остановиться, — спокойно замечает Пятница.

       — Это ещё почему? — нетрезво отзывается Тони.

       — Вряд ли вашему соулмейту будет приятно увидеть вас в подобном состоянии.

       Миллиардер на это лишь криво усмехается. Соулмейт? Ну да, конечно.

       — О ком ты говоришь? Если ты не заметила, у меня больше нет соулмейта, — с едва заметным налетом сарказма отвечает он, вновь прикладываясь к бутылке. Понимаете, сложно плеваться сарказмом, когда мозги проспиртованы до основания, а несуществующую душу будто выворачивает наизнанку от боли и обиды.

       — Мистер Старк, я настоятельно рекомендую вам проверить свои часы, — с бесконечной усталостью выдаёт программа.

       Тони скептически хмыкает и обращает взгляд к правой руке. Бинты плотно, но аккуратно опутывают руку от запястья до локтя, полностью скрывая ряд серых нулей. Да, глупо, да, банально, да, по-детски, но… чуть-чуть, самую малость легче, когда чертовы цифры не маячат перед глазами. Бинты хорошо скрывают тусклый циферблат, но пропускают слабый изумрудный отсвет.

       — Да быть не может, — обескураженно бормочет мужчина и принимается разматывать ткань. Сняв первый виток, он уже видит движение неразборчивых цифр. Полностью обнаженная рука любезно демонстрирует слабо светящийся зелёный ряд.