Писк — в шесть.

Встать. В душ.

Чизкейк,

чай, ключ,

дверь — скрип.

Метро,

Уолл-стрит,

лифт-гроб.

Весь день

хмурь лоб,

уткнись

в лэптоп.

Весь день:

«Босс, йес».

Сто дел,

сплошь стресс.

Что съесть?

Биг-мак?

Сойдет

и так.

Все, стоп,

шесть. Энд.

Звонок —

бойфренд.

Файл — «сэйв»,

лифт — вниз,

и так

всю жизнь.

Бойфренд?

Да, есть.

Что с ним,

что без.

В клуб, пить

ром, джин,

снять стресс,

слить сплин.

Ска, фанк,

транс, рок —

не спит

Нью-Йорк.

Джин — всклень,

ты — вдрызг,

счет пуст,

мозг чист.

Хей, где

таксист?

Всё, край.

Хоум, спать.

Хей, кэб!

Бронкс? Квинс?

Май кард —

Рид плиз.

Визг шин,

мир — прочь.

Сквозь дым

зришь в ночь.

На миг

замри:

в душе,

внутри

огни слились

в один белесый фон

и чудится сквозь них —

летит над полем звон,

земля простирается белая, чистая.

Снегами и снами от края до края мир выстелен.

Мороз не кусает, а ласково щиплет за щечки за розовые,

и ты не уходишь с крыльца, все любуешься домиков россыпями.

Поля и леса — монохромный мотив взмахом кисти единственным.

Глядишь в черно-белые дали, и глаз все никак не насытится,

Да ладно, смотри дотемна — этот день никуда не торопится,

Каникулы, бабушка, домик в деревне глухой Н-ской области.

Весь этот простор помещается в мерзлом окошечке,

И обогревается печкой и котиком с кошечкой.

Тебе восемь лет, а неделя равна бесконечности,

и много веков до того, как ты сменишь отечество…

Вдруг — лязг.

Сон — брысь.

«С вас тен

бакс, мисс!»

Суешь

банкнот.

Зевок

рвет рот.

Ночь, лифт,

свет, муть…

Еще

чуть-чуть —

и спать

опять.

И вновь

вставать

день, год…

Эй, жизнь!

Ты хоть

приснись…