«Как только я умудрился в это вляпаться?» – справедливый вопрос, который возник бы у каждого, кому не посчастливилось приглянуться или просто заинтересовать Витька, ведь когда это случалось, бедные жертвы сами не понимали, как лишаются всякой возможности ему возразить. Обаяние и ненавязчивость этого молодо выглядящего дьявола под личиной человека могли разоружить любого. Но страшен в нем был совсем не этот факт, который, будем откровенны, присущ довольно многим людям. Страшно то, что Витек прекрасно знал о своей способности и умел ей пользоваться, и умел, судя по всему, уже давно.

Действительно, если подумать, почему хиляка уважали в группе хулиганов, коими был полон каждый двор в середине девяностых? И «хулиганов» – это мягко сказано. Он – хищник, волк в овечьей шкуре, который с самого детства приспособился к выживанию среди сильнейших. Такой человек, как он, абсолютно точно обладает незаурядными умственными способностями. И Вранов, размышляя в этом ключе, в конце концов успокоился и принял тот факт, что согласился взять совершенно незнакомого человека к себе в напарники. Хотя где-то внутри все же оставалась занозой навязчивая мысль, что и эти чувства – результат, спланированный Витьком.

Помотав головой, Дима устремил свой взгляд в небо. Он мог поклясться, что сейчас нет туч, но туман, окутывающий все вокруг, словно спустившееся на землю облако, топил окружение в своей мистической серой трясине. Вранов мгновенно провел параллели и горько усмехнулся: дело, подвернувшееся ему по очевидной случайности, выглядело точно также. Факты тонут и исчезают, словно слабые фиолетовые огоньки. Они не сопротивляются. Их почти незаметно. Нет никакого шанса на то, что они станут ярче и соединятся друг с другом четким красным лучом. Этот город, накрытый жутким промозглым плащом, словно приглашал убийцу наслаждаться своей неуязвимостью. Идеальное время для убийства. 

Впрочем, предаваясь таким тусклым мыслям, Вранов был абсолютно уверен, что преступник вновь заляжет на дно, даст мутной воде отстояться, чтобы скрыться среди ила. Он спрячется только ради того, чтобы потом вновь ударить. Ударить без явной причины. Ударить в то место, которое они ни за что не вычислят заранее. Это жестоко, но только наблюдая из раза в раз за жертвами, повышается шанс поймать отравителя.

Отравитель, значит, да? Способ труса или женщины, вроде так было у Кристи¹. С другой стороны, реальность оказалась сложнее романов, не предоставив узкого круга подозреваемых, поэтому, как справедливо рассудил Дима, ограничивать себя какими-либо типажами личности – последнее дело. 

Он медленно направлялся к своему дому, размышляя и рассматривая стоящие вдоль шоссе многоэтажки. Их верхние этажи скрывались и угадывались лишь очертаниями, словно отбрасывая нечеткую, почти миражную тень внутрь тумана. 

Сейчас вопрос стоял ребром: что делать дальше? Практически нет шансов на то, что пари можно выиграть за счет прошлых преступлений, хотя некоторый фон для каких-либо выводов всегда полезен. В принципе, руководствуясь именно этой логикой, Вранов решил вообще что-то разузнать о прошлых жертвах. 

Второй вопрос, волнующий Диму, заключался в желтушной статье. Последнее дело, откуда у них имеются такие сведения как имена жертв, но его волновала в принципе возможность работы в группе. Единственная зацепка, на которую он возлагал надежды и которую собирался заполучить завтра, становилась практически бесполезной в этом свете. Впрочем, начинающий детектив совсем не принимал в качестве мотива расовые стереотипы. Во-первых, жертвы приехали сюда давно, по словам той же статьи. Во-вторых, у последней девушки была явно европеоидная внешность, пусть и со слегка более узким разрезом глаз. Здесь что-то другое. 

Доставая ключи, «сыщик» уже твердо решил поискать какую-то новую информацию по делу о самоубийстве в «нехорошей квартире». Впрочем, данное решение Вранов принял скорее от безысходности, поскольку сам не видел в этом большого смысла.

В сумраке подъезда казалось видно больше, чем на улице. Впрочем, занятый своими мыслями Дима медленно начал подниматься по лестнице, совсем игнорируя силуэт, крутящийся возле почтовых ящиков. 

– Вранов? – негромко окликнул его сзади мужской голос. «Сыщик» оглянулся и присмотрелся.

– А, это ты… – с облегчением отозвался Дима, увидев перед собой стройную почти двухметровую фигуру сантехника, который часто заглядывал в «Наполеон». К своему стыду, за все это время «детектив» так и не запомнил его имени, по привычке называя его «мастер». 

– Я и не знал, что ты здесь живешь, – не обращая внимания на заминку, продолжил молодой человек в синем комбинезоне, тасуя колоду белых карточек.

– А ты что тут делаешь? – оценивающе спросил Вранов спускаясь на две ступеньки вниз и подходя ближе к старому знакомому. 

– Вызов, – непринужденно махнул тот в сторону внушительного ящика, стоящего на полу. – А сейчас, вон, визитки в ящики кидаю. Все-таки, это мой единственный способ заработка.

«Сыщик» закивал. В который раз он убеждается, что совпадения – удивительная вещь. Когда всю жизнь живешь в небольшом городе, волей-неволей привыкаешь к тесноте и тому, что через десять рукопожатий ты можешь знать буквально каждого, кто здесь живет. И все же ты не можешь перестать удивляться, когда вещи, вроде этой, происходят. Мозг сразу начинает искать какие-то связи, но нельзя давать ему волю: когнитивные искажения мешают здраво мыслить.

Тем временем, мастер уже умудрился вложить ему в руки свою визитку. Его техника так легка и незаметна, будто у профессионального фокусника или карманника, только на этот раз цель заставить что-то не исчезнуть, а появиться. Вранов медленно опустил уже привыкшие к освещению глаза и прочитал: «САНТЕХНИЧЕСКИЕ РАБОТЫ и РЕМОНТ Стиральных и Посудомоечных машин. Оперативный выезд мастера в течение 30 минут. Диагностика 500 рублей. При предъявлении визитки СКИДКА 10%. Тел. 8-9**-***-**-**. Мстислав Ползунов». Вплоть до этого момента Дима был полностью уверен в своем самообладании и умении держать покер-фейс. Но то непримечательное на первый взгляд имя – Слава – которое и умудрился забыть «сыщик» оказалось слишком забавным даже для того, чтобы сдержать улыбку и легкий смешок. Даже так, подавив в себе желание загоготать и, как первоклассник, ткнуть пальцем в предмет своего безудержного веселья, Вранов остался уверен в том, что запомнит это имя до самой старости.

– Забавное, правда? – с ухмылкой проговорила «шпала» в комбинезоне. – Главное, оно работает и клиент меня запоминает. 

– Ну, если бы ты не был доволен, то уже давно бы сменил, – согласился Вранов.

В воздухе повисла тяжелая пауза. Тишину разбавляли ослабленные эхом подъездные звуки, добавляющие дискомфорта. Разговор окончен – это очевидно. 

– Эм, – послышался голос Славы, как только Дима повернулся и собрался вновь подняться по лестнице. – Сожалею, друг.

Полный недоумения, «сыщик» вновь обернулся и с тревогой уставился на высокого сантехника.

– О чем ты? – спросил он.

– О Лизе… посетительнице, что умерла на неделе… – пояснил он. – Все же у вас что-то наклевывалось.

– Ты её знал? – удивился Вранов.

– Нет, вовсе нет, Димон, – запротестовал тот. – Мне Аня все рассказала… в тот же вечер…

Двадцатипятилетний на вид парень, почти двухметровая дылда, стоял сейчас, смущенно глядя в пол, не зная куда деть свои руки. Правая теребила кончик ржавого газового ключа, торчащего из глубокого кармана комбинезона, а левая чесала коротко стриженный затылок. Казалось бы, перед тобой взрослый человек, но его поведение было в пору восемнадцатилетнему. Вспомнив имя, Вранов не смог сдержать улыбки, догадываясь, что произошло.

– Она позвонила тебе? – спросил он.

– И в слезах приехала ко мне… 

– И сказав нечто вроде «мне страшно дома одной» она осталась на ночь, – с пошловатой улыбкой закончил «сыщик». Он нащупал третью по интересу для себя тему после практики в написании рассказов и детективных загадок – сплетни. – И как это было, рассказывай.

Хотя сам Вранов никогда не испытывал сильного полового влечения, кроме подросткового возраста, он обожал подначивать других. Особенно «новичков». И хотя, вспоминая себя, он задавался вопросом, как человек, работающий сантехником может быть в таком возрасте «новичком», он отчетливо видел этот феномен. И что-то внутри подначивало его узнать все подробности. 

В этот момент, начинающий детектив подумал, а о каких подробностях он бы действительно хотел знать. Почти мгновенно на ум пришел ответ: только в рамках приличия. 

– Димон, – еще больше засмущавшись, ответил парень. – Мне неловко говорить о своих победах, когда ты потерял шанс на свои.

«Шпала» выдавила из себя неловкий смешок, стараясь не смотреть в глаза собеседнику.

– Тем более, – сказал он. – Я хотел предупредить тебя! И ты тоже предупреди своих знакомых.

Слава быстро достал телефон и начал второпях что-то пролистывать на экране. Все неловкость ситуации куда-то улетучилась, а вместе с ней и запал «горе-сплетника». 

– Вот, – сказал он, показывая экран Вранову. Детектив не сразу понял то, что изображено на фото, но, когда пришло осознание кровь резко схлынула от головы, подарив чувство легкого головокружения, какое бывает после обливания ледяной водой. 

На экране красовалось фото карандашной зарисовки. Линии были неровными и двойными, а то и тройными. Кто-то пытался рисовать явно дрожащей рукой, и, неудовлетворенный результатом, обводил самые неудавшиеся места. Но ужас заключался не в этом. С листа бумаги на «сыщика» смотрел машущий из-за дверцы шкафа скелет. А над фотографией красовалось название группы «Подслушано N» и небольшой пост.

– Что это? – спросил Вранов шепотом. Ком в горле не давал ему кричать, хотя душа жаждала именно этого. 

– Рисунок, фирменный знак, что оставил преступник на торте, – с явно горящими глазами ответил мастер. – Аня нарисовала, правда она молодец?

– Дебил, – почесывая черную аккуратную бородку медленно произнес тот. – Пара дебилов. 

Мысли в головы Димы метались из стороны в сторону. Он не понимал, как это все исправить. Туман, царивший в этой загадке, начал терять плотность, но вместо ответов они увидели дуло танка. Это не исправить… Начинающему детективу захотелось сесть, не было некуда, кроме ступеней. И все же эмоции, нахлынувшие на него вместе с роем мыслей заставили его присесть на самый краешек. 

– Ты чего, Димон? – вкрадчиво спросил сантехник.

– Ле… Следак запретил распространять эту информацию, – тихо ответил Вранов. – Это может привести к появлению подражателей…

– Но знак же нарисован по памяти и очень коряво… Я просто предупредил об опасности наших жителей…

– Люди… Они не всегда логичны… Даже не так… Они скорее руководствуются своей логикой, зачастую далекой от объективной, – повторил он любимые слова Лени. – Они могут почувствовать себя в безопасности, получив такой знак. Не важно, определит ли полиция с первого взгляда подражателя или нет, они даже не попытаются воссоздать его метод. Нет. Они просто совершат преступление. Вместо предупреждения ты открыл ящик Пандоры. Надо ожидать всплеска преступности, пусть и небольшого. Надеюсь, небольшого.

– Но ведь преступнику теперь сложнее…

– Не факт, Ползунов, не факт, – мрачно отозвался Вранов, с досады назвав его по фамилии. – Пока.

Сухо попрощавшись, он встал и побрел домой. На этот раз разговор окончен безо всякого сомнения. 

Вранов сидел за столом на своей кухне. Перед ним стоял остывший крепкий чай. Без сахара. Горький до тошноты. Но он помогал Диме сосредоточиться.

Рой мыслей постепенно превращался в марш, отдающийся неприятной пульсацией в висках. Насколько плохи их дела?

На столе возникло неявное нечто. Вранов не мог позволить себе задумываться над визуальными образами, он просто знал, что это весы. Слева от него, напротив одной чаши, возник чуть полноватый силуэт. 

– Мы абсолютно точно попали впросак, – сказал он внутренним голосом Вранова. И тем не менее, это был Леня, суровая сторона обвинения в этом суде над ситуацией. 

– Нельзя было ожидать, что подобную деталь удастся сохранить в тайне, – подал голос «судья» Вранов. Вслух. – Нам и так повезло сохранить ее втайне после второго убийства. 

– И все же, это новые проблемы следственному комитету, – положил что-то на свою чашу весов Леня. Равновесие нарушилось. 

– И тем не менее, я считаю, мы загнали преступника в угол, – возразила внутренним голосом Димы довольно высокий силуэт со стороны защиты. – Совершение его будущих преступлений под угрозой. Мы либо остановим их, либо быстро расправимся с поимкой.

Он попытался положить что-то на свою чашу весов, но тут из противоположного угла раздался возглас:

– Возражаю! Если мы остановим совершение преступлений, то только упустим преступника. 

– Согласен, – судья снова высказался вслух. – Тем более нельзя исключать возможности, что шоколадная табличка подкладывается после смерти.

– Это все меняет, – закивали с обоих сторон силуэты. Это был бы самый простой способ найти убийцу. Напротив Вранова, прямо в стене появился силуэт виновного. Однако, данная возможность лишь существует. Пока не доказано, что она – единственно верная. Впрочем, если ничего не изменится…

– Но если табличка подкладывается до, тогда единственный способ наверняка избежать узнаваемости – сменить символ, – нова потянула руку к чаше весов сторона защиты.

– Не обязательно, – покачал головой Вранов. – То, что символ будет сменен, не означает, что преступник подкладывает таблички до. Это может быть умелый блеф. Но он может и вовсе положиться на удачу и продолжить преступления без смены знака.

Ужасный расклад. 

– Давайте не будем забывать о возможности работы группы или современного «Наполеона в области преступлений»², некого «торговца смертью», – донеслось со стороны обвинения.

Помолчи! Вранову хотелось заткнуть и не возвращаться к этой мысли. Она все портит! Она ставит под удар победу в пари. Но пока она вписывалась во всю картину лучше всего. 

– Но знак сам по себе слишком детальный. Это не четыре скрещенных меча³, – возразила сторона защиты. – Скорее всего, преступления носят какой-никакой мотив.

– Соглашусь, – поддавшись желаниям, кивнул судья, позволив уравновесить весы. 

– В итоге я так ни к чему и не пришел, – вздохнул Вранов, уставившись в потолок. Очевидно одно: что бы ни произошло, карты преступника спутались. Но даже так, уверенности в победе не было. Казалось, что если преступник и не «торговец смертью», то точно «Наполеон» в своей области. Хотя, Дима бы предпочел назвать его шулером, но сначала его нужно поймать за мухлежом…

С тяжелым сердцем Вранов отправился спать, так и не поужинав в тот вечер.