Темная смута из недр Мордора неспешно плыла в мир полный света, обещая поглотить его и всех ныне живущих в нем. Но Арагорн, не взирая на предстоящие трудности и неизбежные потери, странным образом был готов к этой битве. Через чур поглощенный собственными терзаниями, наследник Исилдура сумел собраться вновь и ничто не могло поколебать его на пути ко всеобщей гибели. Ни растущая среди похода тревога, ни Латриэль, взгляд на которую вынуждал его содрогнуться, ни злость, коей самоотверженно противостоял Арагорн, ни даже мыли о милой ему Арвен, чьи прикосновения навечно отпечатались на его широких ладонях. Но лишь до момента, пока ночь не укрыла своими покрывалами их лагерь, стоявший у Троп Мертвых. Кони бесновались. 
Арагорну думалось, что плохое место унесло их спокойствие и его сон, прерванный Элрондом. 
Вездесущая эльфийка знала, что перекованный ее народом Андуриль вернулся к нему, как знала и то, что путь наследника Исилдура ведет по Тропам Мертвых.

Быстрое биение ее сердца заполняло пространство его палатки, обволакивая их обоих и укрывая от всего мира, когда Арагорн касался ее груди. Он ненавидел Латриэль за то, что она, противясь его желанию, вместе с Леголасом и Гимли, последует за ним на пути к призракам Дунхарроу. Путаясь пальцами в длинных и мягких, почти что шелковых на ощупь волосах эльфийки, он думал об Арвен, красивой как Лутиэн и нежной, словно бы лепестки только что раскрывшегося тюльпана. Оберегаемая своим отцом, Арвен являлась воплощением неземной чистоты, чья невинность требовала безграничной защиты и терпеливости, и Арагорн без промедления отдал бы жизнь во имя ее. Но стоявшая перед ним Латриэль была другой.

С тяжелым сердцем наследник Исилдура смирился с ней, с ее непоколебимостью, неясным ему задором и высокомерием, по своему пышущим притягательностью. Как прекрасна она была в слабом свечении  факелов, чуть заметно освящающих румянец на ее щеках. Касаясь их кончиками пальцев, Арагорн осознавал, что Латриэль, подобно цветущей розе, чей стебель покрывали колючие шипы, не сдалась ни его, ни чья-либо еще защита. Оцарапанный розовыми иглами, он без оглядки вверял свою жизнь в ее руки, ощущая, как сердце его рвется на части. Наследник Исилдура тотчас невзлюбил себя со всей той силы, на какую только был способен, так и не сумев отвергнуть любовь к Латриэль, как отверг он от себя любовь Эовин.
Наблюдая за густыми, черными  ресницами эльфийки, опущенными вниз, Арагорн склонялся к ее лицу, пока его потрескавшиеся от ветра губы не коснулись обыденно влажных и мягкий губ Латриэль, вовлекая их в горячий, словно пламя, поцелуй.