Направляюсь на встречу как всегда, только теперь по ручейку выше. Со мной попыталась отправиться Мятница, но я быстро отшила её и теперь спокойно иду, одна, беспрепятственно. В последнее время я погрузилась в самокопания и поняла, что красиво и интересно рассказывать не умею, вот никак. И неудивительно, ведь я ни с кем вообще не общаюсь и даже не собираюсь. Разве что с вон той кошкой, к которой сейчас и иду.

Ладно, мне хочется общения, но я ничего для осуществления моего желания не делаю. Я даже не знаю, о чём разговаривать с окружающими. О том, какое небо голубое? Не пойдёт, нужно что-нибудь получше. О том, как прошёл патруль? Не. Даже племена не враждуют, неинтересно. Я <i>сама с собой</i> скучаю, развеселить собеседника — задача для меня так вообще непосильная. Это они меня веселят, а не я их. Как-то односторонне выходит. Неудивительно, что никто со мной не хочет общаться. Иногда мне хочется обсудить что-то, что я нахожу очень интересным, но боюсь наткнуться на осуждения. Не переношу подобного. Точнее, переношу, но в прямой конфликт вступать никак не хочу. Раздражает. Бешу саму себя.

А вот я и Злаковницу вижу. Значит, это — новое место для наших встреч. Подхожу и сажусь, как и обычно. Она же встаёт и… переходит через реку? Зачем? На Совете же выяснять пограничные отношения же будут. Тем более, Злаковница говорила про «кое-кого», который уже обо всём прекрасно знает. Не понимаю её. Хотя, подождите. От неё так и веет запахом трав.

— На целительницу метишь? — спокойно и невзначай интересуюсь, пусть и понимаю, что это нужно для того, чтобы скрыть запах чужого племени.

Глаза Злаковницы вспыхнули, но тут же погасли. Она вздохнула.

— Уже давно нет.

— А что случилось?

Накрывает неприятное чувство вины, ведь этот вопрос лишь усугубит её состояние. Я не умею общаться и успокаивать, лишь раздаю сухие советы и говорю «всё нормально».

— Рассказать?

— Да.

Но может, ей станет лучше. Хотя, я ничего о ней не знаю. Стоит лишь догадываться.

— В детстве я увлеклась целительством и считала его потрясающим делом, — пятнистая кошка присела слева от меня. — Но сейчас я понимаю, что мне ею ни за что не быть.

— Почему?

Если согласилась слушать, так и поддерживай диалог.

— Потому что дохлые коты на небе нашептали, что нельзя, — быстро отрезает она.

— А важно ли тебе мнение этих дохлых котов?

— Что? Нет! Но моему племени — определённо. Они помешаны на них.

Заканчивает свои слова она с таким отвращением, будто ей несвежую дичь подложили. Понимаю её. Но не знаю, как поддержать. Что мне сказать?

— Ты не осуждаешь? — удивлённо спрашивает та кошка.

— За что? — удивляюсь.

— Ну, за «дохлых котов».

— Конечно же нет.

— Спасибо тебе большое.

И мы просто молчим. Что же мне сказать? Не знаю даже.

У меня странное дежавю после её слов. Будто я кого-то вспомнила, из своего племени. Правда, понятия не имею, кого именно.

— Крапива, — внезапно начинает пятнистая.

— Да?

— Хотела ли бы ты быть в чём-либо быть знаменитой?

Задумываюсь. Неожиданный вопрос. Действительно, хотелось бы мне этого? Не знаю. Точнее, хочется, но… я не понимаю, в чём.

— Да, но…

— Что?

— Я понятия не имею, в чём.

Злаковница просто молчит в ответ. Подбирает ответ? Вообще не собирается отвечать? Непонятно. Она просто встаёт и говорит:

— Чем бы это ни было, желаю удачи.

— Тебе того же, — кажется мне, что вышло как-то колко и явно отсылает к её бывшей мечте, но само собой вырвалось.