Тихо тикали часы в комнате, невесомо развевались занавески, скрывавшие приоткрытую балконную дверь. Лунный свет освещал силуэт молодой женщины, свернувшейся калачиком на кровати. Ресницы её легонько подрагивали, словно она видела чудесный сон, но нежиться в грёзах ей оставалось недолго.

Где-то вдалеке общего коридора квартирного комплекса послышался громкий женский смех, а затем звучно хлопнула входная дверь. Это словно стало спусковым крючком ситуации: в квартире Сакуры грянул взрыв — тишину ночи разорвал громкий плач ребёнка. Женщина вздрогнула и села на кровати, даже не открыв сонных глаз. Эти движения она выполняла уже на автомате: они повторялись каждый божий день. Сакура, конечно, привыкла, но ненависть к подобной стабильности никуда не пропала.

— Иду, милая, — отчаянно зевая, она заплетающимся шагом направилась в детскую. Шум соседей разбудил её дочь — нужно успокоить и укачать. Ещё слишком рано, пусть поспит.

Сидя в кресле с годовалой малышкой, Сакура взглянула на настенные часы. Три часа ночи. Ох, да он издевается... Неужели снова?

Апартаменты, в которые она недавно переехала, находились на окраине города, и, хоть район оказался не самый благоприятный, женщина была на седьмом небе от счастья.

Удача расщедрилась и преподнесла неожиданный подарок — наследство в виде двухкомнатной квартиры. Покойная бабушка завещала жилплощадь лично ей. Сакура думала, что подобное бывает лишь в сказках, но реальность смогла приятно удивить. Ненадолго, правда. Эйфория быстро сменилась жёстким расчётом со стороны родственников, тут же поднявших шумиху на тему «Честно это или нет по отношению к нам». Сакура была не в том положении, чтобы разбираться, и вцепилась в подаренную возможность, как утопающий в спасательный круг.

Бабуля как будто зрила в корень. Святая была женщина, светлая ей память. Сакура каждый месяц на могилку ходит, отдавая дань уважения.

Перспектива вечно жить с маленьким ребёнком и молодым мужем в родительском доме её нисколько не манила, и многие пары согласились бы с ней без всяких возражений.

Жить у мужа тоже не представлялось возможным. Он сирота, личной жилплощади не было — лишь комната в общежитии, но её Сакура вспоминала с содроганием. Сожительство с насекомыми, которых хрен выведешь, доводило до нервного тика. Пришлось смириться и, краснея от стыда, положиться на милость семьи.

Сакура думала, что поседеет от постоянных тёрок в доме: начиная с бесконечного тыканья, кто в доме хозяин, и заканчивая мучительными упрёками, какая плохая из неё мать.

— Ты неправильно пеленаешь! Вот как надо! — говорила сердобольная новоиспеченная бабушка, чуть не отталкивая Сакуру от собственного ребёнка, — А кормишь ты её как? Тоже неправильно! Вот как надо!

«Вот как надо!» — передразнила про себя Сакура, укладывая спящую дочь в кроватку. Год прошёл, а до сих пор мутило от этих слов.

Молодая женщина вспомнила первые месяцы после родов. Дни сюсюканий сменились тяжёлыми трудовыми буднями, когда пришло осознание, что профессия «мама» обязывает работать в три смены. Сарада была беспокойным ребёнком и никому в доме не давала покоя. Особенно жалко было Саске, которому утром приходилось вставать на работу. Ради него Сакура забирала дочь на кухню. В темноте ночи, укачивая и кормя ребёнка, она, кажется, изучила каждую трещину и скол в плитке кухонного фартука. До сих пор мурашки бежали от воспоминаний.

Первые недели Сакура не спала вообще: держалась на адреналине и честном слове. Родная мать ещё масло в огонь подливала своими советами. И хоть слова были дельные и часто — полезные, их интонация и подача оставляли желать лучшего.

Как же давно это было. И, слава богу, она пережила этот период. Теперь у Сакуры было личное гнездо.

Только она, муж, их маленькая дочь и...

Стараясь не шаркать тапочками, Сакура, позёвывая, прикрыла дверь и пошла в спальню. Хотелось снова лечь и уснуть, но, стоило ей переступить порог комнаты, девушка вздрогнула и застыла.

— А-а-ах! Сильнее!

Сакура с отвращением посмотрела на стену, примыкавшую к её кровати. Приглушённые женские стоны и характерный скрип чужой кровати рассыпали в прах мечту о здоровом сне. Сакура мельком взглянула на часы, стоявшие на тумбочке: засекала время, как долго её сегодня будет мучить эта пытка. Иными словами, хроническая бессонница, и звали её...

— Чтоб у тебя хрен отсох, — с ненавистью буркнула Сакура, разворачиваясь на месте.

«Сосед».

Сон пропал напрочь. Сакура зажала руками уши, чуть ли не сбегая в противоположную от спальни сторону. В ванную, на кухню — куда угодно, лишь бы не слышать эти вульгарные, интимные звуки.

Это началось чуть ли не с первых дней их заселения в этот дом. По соседству с Сакурой, в квартире напротив, жил мужчина. И он её нервировал.

Нет, это неправильное слово.

Он её откровенно бесил!

Она не знала его имени, видела этого изверга лишь пару раз, по счастливой случайности проходя мимо двери и заглянув в глазок.

Всегда один. Приходил домой поздно ночью, а его крикливая пассия — уже позже, громко стуча в дверь напротив и вызывающе смеясь. О, её Сакура тоже ненавидела. Именно она была причиной внезапных пробуждений дочери. Но сосед Сакуру бесил сильнее, потому что позволял любовнице так себя вести. Ключи от своей квартиры он этой женщине явно не доверял, а значит, жил один и просто с ней спал. Они вечно шумели и громко спорили, но всегда всё заканчивалось именно этим: шумной оргией, слышимой аж в её с мужем спальне. Совершенно хамское и неподобающее отношение к соседям и окружающим.

Бесят.

Оба.

Но сосед больше.

Сакура вздохнула и налила себе воды, буравя стену немигающим взглядом. На кухне практически не слышно возни из спальни. Ключевое слово — «практически». Благо хоть от этого ребенок не просыпался, а то Сакура точно застрелилась бы.

Как назло, мужа снова не было рядом. Саске никогда нет рядом. Вечные ночные смены, бесконечные командировки по работе. Счастье, если появлялся дома хоть раз в неделю, а ведь он был особенно нужен Сакуре именно в такие моменты.

Сосед ещё этот... ублюдок! Он словно издевался и устраивал минуты затишья именно тогда, когда Саске возвращался домой. Мужчина напротив как будто знал это, интуитивно чувствовал. Он явно насмехался над молодой мамочкой, кусающей локти от досады.

Сакура чувствовала себя мокрой солью. Она не высыпалась и мечтала высказать всё, что накипело за эти месяцы. Хоть бы раз поймать его с поличным, когда Саске рядом. Её муж точно сразу бы со всем разобрался.

Она даже сама порывалась высказать в лицо соседу накопившиеся претензии, но Сакура понимала, что она лишь женщина. У неё маленький ребёнок. А сосед — мужчина. Он старше её, выше. И явно сильнее. Кто знает, как он отреагирует на её гневные восклицания. К своему стыду, Сакура его побаивалась.

Если с ней что-то случится, кто останется с ребёнком? Она уже не молодая студентка, машущая кулаками в чувстве праведного гнева: у неё в кроватке лежит маленькая ответственность. Она мать. Она в первую очередь всегда думала о дочери.

А Саске неизвестно где. И чёрт знает, когда вернётся.

Сакура всегда одна.

Так что терпеть и не жаловаться.

Сакура сжалась и разблокировала телефон, чтобы узнать время. Десять минут прошло. Этого мало для соседей. Она точно знала, что эти ребята сейчас ещё на второй круг зайдут и только потом остепенятся да затихнут.

Понимая, что застряла в кухне надолго, Сакура заварила себе чай и достала небольшой перекус — желе с фруктами. Не полезно — ежу понятно, — но чем прикажете снимать стресс? Поэтому она позорно успокаивала едой нервы, попутно попивая чай и раскладывая какую-то тупую карточную игру на телефоне. В окружающие звуки Сакура старалась не вслушиваться. Да и не больно-то хотелось...

По логике, можно было бы вызвать полицию, и женщина так однажды сделала, когда её вконец доконали крики из квартиры напротив. Это был первый и последний раз, когда она решилась на это.

***

Сначала она долго объясняла причину своей проблемы, и ничто не предвещало бед. Но стоило ей назвать адрес и квартиру соседа, как диспетчер внезапно затих. Сакуре даже пришлось проверить, не сорвался ли звонок, как вдруг на той стороне снова заговорили.

— Извините, но я уверен, что в той квартире всё нормально и патрульным нет смысла приезжать, — отвечали вежливо, но Сакура отчётливо услышала насмешку в голосе. Это поразило её.

— Вы считаете это нормальным? — она вытянула руку, чтобы мужчина на той стороне смог услышать характерные стоны соседей. — Слышали?

— Да, слышал. Всё в полном порядке, — спокойно отозвался диспетчер, но на заднем плане чётко слышались смешки, — Если на этом всё и других претензий у вас нет, то спасибо за звонок. Доброй вам ночи.

— Ч-что? Погодите!

Связь прервалась, а Сакура поражённо застыла, слушая короткие гудки. Женщина за стеной, словно издеваясь, начала стонать громче, в такт звукам из трубки.

Дурдом.

Такой наглости от полиции она не ожидала. Сакуру распирало от эмоций. Они насмехались над ней. Это насколько некомпетентными надо быть, чтобы проигнорировать заявку? Да ещё и так беспардонно.

Или же...

Сакура выключила телефон, с подозрением взглянув на стену.

Кем надо быть, чтобы тебя покрывала полиция?

***

Сакура снова взглянула на часы. Сорок минут. Этого же достаточно, нет? Кажется, более чем.

Она не знала. Не имела ни малейшего понятия. С соседом в этом плане всё сложно: за прожитые рядом дни Сакура уяснила, что его любовница чертовски ненасытна в плане секса. А он, как назло, был невероятно вынослив. Сладкая парочка, аж тошнит.

Девушка не спеша вышла в тёмный коридор и заглянула за угол, с сомнением посмотрев на спальню. Вроде бы всё тихо: ни стонов, ни охов, ни скрипов. Дом снова спит. Сакура облегченно выдохнула и поспешила к кровати.

«Может, сегодня всё не так уж плохо? Может, успею даже выспаться», — оптимистично подумала она, пробегая на цыпочках мимо детской. Стараясь не терять ни секунды, Сакура юркнула под одеяло и расслабилась. В кровати было тепло, что прямо-таки располагало ко сну. Мысли в голове путались и бесследно исчезали, внутри становилось так легко и пусто. Сакура засыпала, почти отключаясь.

Красота. Тишина. Покой. Сладкий со...

— Ещё!

Дикий женский крик заставил Сакуру вздрогнуть и подскочить. Она рефлекторно села на кровати и круглыми от шока глазами уставилась прямо перед собой. Что... В смысле «ещё»? Нет, стойте. Погодите!

Сакура с недоверием покосилась на стену за собой. Они же не серьёзно?

Характерный скрип и стоны заставили женщину саму чуть не застонать, только от досады.

«Да идите вы! Серьёзно? Да сколько можно-то? Вы подростки что ли? Или у неё там чёрная дыра между ног? Неужели одного раза мало? Ну, два для мужчины норма! Но третий?! Почти каждый божий день! Там явно давно всё отсохло бы от таких забегов!»

Сакура тихо материлась на чём свет стоит. Ох, будь её воля, то она уже давно бы взяла кувалду и разнесла эту стену на куски, разогнав осточертевший гадюшник. Мать вашу: ни стыда, ни совести!

— Чёрт возьми! Извращенцы проклятые! — Сакура упала лицом в кровать, накрывая подушками голову и с силой зажимая уши. Она надеялась, что это хоть немного заглушит звук, но соседская любовница была слишком визгливой. Её стонам не могли противостоять ни стены, ни набивка из пуха.

Нет ей спасения в этом доме. Ни спрятаться, ни скрыться. Хотя... одно место-то есть... Сакура отбросила бесполезные подушки и встала. На балконе наверняка гораздо тише, чем в квартире, так что она взяла с собой халат, радио-няню и выскочила на свежий воздух, прикрыв за собой дверь. Её встретила блаженная тишина. Хорошо, что дом располагался на окраине.

На улице — глубокая ночь. Ни людей, ни машин — город погружён в глубокий сон. Красота. Один минус: хоть на дворе и лето, но всё-таки прохладное. Она не зря взяла с собой халат. Сакура поспешила завернуться в него, присаживаясь на порожек и укладывая рацию на колени. Если дочь проснётся и забеспокоится, мама сразу услышит, а сейчас ей необходимо немного проветрить голову.

Взгляд автоматически упал на соседский балкон. Благо дверь в спальню любовников была закрыта — звуки сюда не долетали, и на том спасибо. Правда бесил тот факт, что даже балкон у соседа и Сакуры был смежный. Везде этот мужчина. Куда ни плюнь — он постоянно рядом. Сакура бы убила того архитектора, который, словно в шутку, когда-то построил тут огромную лоджию, а под конец опомнился и поставил перегородку между квартирами. Этот забор даже ребёнок мог перелезть: Сакуре он доходил лишь до пояса.

Если задуматься, то странно это. Архитектура дома была идиотская.

Сакура жила на пятом этаже. Прямой и длинный коридор был общим, и при выходе из лифта (или с лестницы) у только заехавшей на тот момент Сакуры было два выбора: налево пойдёшь — к трём квартирам соседей попадёшь, а направо пойдёшь — в тупик к её дому с соседом придёшь. Её дверь смотрела четко на его. Больше в этом пролёте никого не было и, по логике, квартира мужчины была зеркальным отражением двушки Сакуры. Они никоим образом не пересекались. Вообще.

Так объясните тогда, какого, мать вашу, буя, происходит в её спальне по ночам? Почему его чертов балкон выходит вообще с неправильной стороны? Почему он соседствует с её? Как это вообще возможно?!

Оказывается, в жизни нет нереального.

Сакура не поверила своим глазам, когда развернула план дома, выпрошенный у управляющей апартаментами. Этот невозможный мужчина напротив оказался долбаным читером.

Сравнив свой этаж и нижний, девушка чуть не взвыла: в их пролёте должно было быть три квартиры. А по факту — две. А почему? Да потому что сосед выкупил третью, а входную дверь давным давно заделал. Он тупо расширил свою жилплощадь и теперь почти опоясывал её квартиру со всех сторон. Предприимчивый же сукин сын.

Бесит.

Благодаря махинациям соседа у Сакуры теперь почти каждую ночь проходил анал-карнавал, а ей досталась роль невольного слушателя этих концертов. Она бы похлопала им, да только подобных фетишей за ней не водилось. Заниматься эксаудиризмом она не желала. Пошёл он. Ей бы поспать.

Сакура тяжело вздохнула, укладывая голову на руки.

Вот почему он выбрал своей спальней именно эту комнату? У него их столько в доме — хоть вешайся. Но выбор пал именно на эту. Что за подстава?

А правда, зачем ему их столько?

Додумать Сакура не успела — соседская дверь резко отъехала в сторону. Из их спальни не было слышно и звука, но девушку сейчас это не волновало: она сидела ни жива, ни мертва и глядела в пустой проём испуганным зайцем.

Боже, только не выходи!

Дай ей тихонечко вернуться в свой дом. Она не хотела его видеть, особенно после всего услышанного: слишком рано они закончили. Сакура только хотела приподняться и тихо улизнуть, как вдруг мягкие шаги заставили её замереть. Сосед не спеша перешагнул через свой порог и подошёл к перилам, чиркая зажигалкой и закуривая.

Вот сейчас Сакура была благодарна за эту чёртову перегородку, установленную архитектором. Она видела лишь верхнюю половину тела мужчины и молилась, чтобы он был в штанах. Ну, или хотя бы трусах. Правда у неё были большие сомнения на этот счёт.

Удивительно, но он её не заметил. Он молча курил, задумчиво глядя вдаль, а Сакуре оставалось лишь тихо рассматривать его профиль, стараясь не отсвечивать.

Не хотелось признаваться самой себе, но сосед был красивым. Как бы он её ни бесил, но смазливости у него было не отнять. Встреть она его на улице и в совершенно другой ситуации, то Сакура назвала бы его симпатичным. Правильно сложенный, подтянутый, даже немного загадочный. От таких мужчин девушки сходили с ума. Да и выглядел он молодо, хотя взъерошенные седые волосы говорили об обратном. Интересно, а сколько ему лет? Если честно, но сейчас, видя его так близко, а не в глазок двери, Сакура бы сказала, что они ровесники. Двадцать шесть или около тридцати. Свет из его спальни не давал сказать это наверняка, однако женщина чувствовала, что ошибается. Соседа выдавал взгляд: у её ровесников он не такой. У него другой — уставший и замученный.

Взгляд человека, повидавшего многое.

Хотя, если вспомнить, что происходило недавно в его спальне, то она не удивлена, почему он такой замученный. Три круга подряд — пойди и не выдохнись после. А ещё это кислое выражение лица. Обычно у мужчин после секса оно должно быть более довольное, нет? А так складывается ощущение, что его там насиловали. Хотя... кто знает?

Сакуре на секунду даже жалко его стало. Но лишь на секунду: её-то он не жалел, когда таранил в прямом и переносном смысле её стену. Дырки в ней ночами «сверлил», блин.

Бесит.

Кстати, это же её шанс ему всё высказать! Пока он курит, она может попросить его иметь совесть и быть тише. Ведь в её доме живёт ребёнок, и она не виновата, что стены из картона, а он чёртов извращенец. Она должна была это сказать, но почему-то вместо этого лишь загипнотизировано следила, как медленно стекала капля пота по его шее к ключице. Чёрт возьми, как же сексуально.

Дура.

Сакуре хотелось себя стукнуть. Она чувствовала себя идиоткой: при живом муже разглядывает постороннего мужчину. Даже если и неосознанно. Даже если он красив. Стыд и позор. Да и ещё на кого засмотрелась? На бесящего соседа. Отговорка в стиле «Она истосковалась по вниманию, и у неё давно не было секса» не канала. Сакура чуть ли не с силой отвела взгляд от мужской спины. Даже с ужасом поймала себя на мысли, что перегородка балкона сейчас чертовски мешала. Ой, дура грешная.

Сосед же докурил, щелчком пальца откинув бычок в сторону. Красный огонёк не затушенной сигареты привлёк внимание девушки, заставив проследить взглядом, как он падает вниз. Небезопасно так выкидывать. Хоть внизу и нет людей, всё равно неуважительно с его стороны. Плюс ещё одна галочка в карму мужчины.

Бесит.

Вот сосед подошёл к двери, почти скрывшись в проёме, а Сакура с облегчением поняла, что ей всё же удалось остаться незамеченной. Вот только молодая мама совсем позабыла о радио-няне на коленях: из динамика донеслось тихое кряхтение ребёнка, заставившее мужчину напряжённо замереть, а Сакуру почувствовать, как липкий ужас ползёт по спине. Звук замолк так же резко, как появился. Дочери что-то приснилось, и она снова спала. А Сакуру только что сдал собственный ребёнок, сам не ведая, как подставил родную мать.

Она отпевала саму себя: даже повернуться было страшно. Он явно слышал и заметил её. Что теперь делать?

Кое-как найдя в себе силы, Сакура скосила взгляд, чтобы тотчас едва не заорать от ужаса. Тёмно-серые глаза прожигали её насквозь. Он не ушёл, нет. Наоборот, мужчина подошёл ближе и теперь с интересом разглядывал незадачливую партизанку, облокотившись локтями об ограждение, разделяющее их. Сакура испуганно молчала.

— Йо! — лениво поприветствовал он, приподняв руку, — Довольно поздно и холодно сидеть тут одной. Почему не спишь?

Она дар речи потеряла от такой наглости. Он серьёзно сейчас интересовался, почему она не спит? У него даже догадки не было?

«Из-за тебя, блин!» — вскипела девушка, коря себя за то, что не может выкрикнуть ему это в лицо. Какого чёрта она его боится? Это совсем не в её характере. Прежняя Сакура не только бы высказала, но и вдарила. Сидит, дрожит тут, как осенний лист, что аж самой себе противна.

— Вы... — она всё-таки нашла в себе смелость начать, нервно кусая губы.

Мужчина с интересом наклонился ближе. Его глаза изучающе пробежались по её телу, выразительно задержавшись на вырезе на груди и открытых ногах. Слишком откровенно голых и длинных. Халат был хоть и тёплый, но слишком короткий — едва доходил до середины бедра. Сакура сглотнула ком в горле и поспешила запахнуться, поджав под себя ноги. Ей не нравилось, как он на неё смотрел: было в этом взгляде нечто такое, что пугало её. Переворачивало всё изнутри.

— Послушай, — от его хриплого голоса Сакура задержала дыхание. По спине пробежали мурашки. — Мы случайно не...

Он не успел договорить: его прервал громкий женский голос из спальни, заставив пару вздрогнуть от неожиданности.

— Какаши, а у тебя нет другой одежды? — капризно протянула женщина. — Мне у этой материал не нравится.

Сакура совсем забыла о ней. Сосед, кажется, тоже. Он приподнялся на руках и злобно выдохнул сквозь сжатые зубы, от расслабленного вида не осталось и следа. Кажется, едва сдерживался, чтобы не закатить глаза и не заматериться.

— Свою приноси, — тихо процедил он. — И живи отдельно.

Сакура прыснула в кулак. Какие-то странные отношения у этой пары: они постоянно занимаются сексом, но, судя по его реакции, он её не особо жаловал. Что их связывало?

Странные.

Мужчина вопросительно посмотрел на хихикающую Сакуру и явно был обескуражен её реакцией. Неловко взъерошил волосы на затылке, и его губы тоже дрогнули в улыбке. Сакура заметила это. Сердце предательски ёкнуло.

— Так ты дашь или нет? — любовница выглянула на балкон, но поражено застыла в проёме. — Что ты делаешь?

Сакура резко притихла и сглотнула. Сосед тяжело вздохнул. Снова этот взгляд самого замученного на свете человека. Видимо, он знал, что сейчас будет, да и Сакура догадывалась.

Жди беды.

Женщина заметила молодую мамочку, смерила её оценивающим взглядом, заставляя чувствовать себя неловко. Сакура знала, что сейчас читалось в глазах любовницы. В том числе тонны пренебрежения и ревности.

«Нет, голубки. Я не хочу присутствовать при ваших разборках. Извини, но отдувайся сам», — Сакура решила, что лучше позорно сбежит с поля битвы, чем будет в ней участвовать. И зачем вообще вмешиваться? Она искала здесь тишины, а не чьих-то истерик.

Женщина быстро встала и поспешила ретироваться.

Как она и ожидала — гром грянул.

— Какого чёрта?! Кто это?!

Дверь балкона закрылась за спиной Сакуры, отрезая женский крик.

Женщина медленно присела на кровать, откинув голову и бездумно глядя в потолок. Сакура не хотела слушать их ссору, но в очередной раз стала невольным зрителем их концерта. За стеной послышались шаги.

— Уймись. Зачем ты начинаешь снова? — приглушённый и уставший голос. Он явно не хотел говорить на эту тему. — Мы с тобой просто спим вместе. Не более.

Значит, Сакура правильно поняла. Кроме секса их больше ничего не связывало. Интересно, почему её это волновало?

— Это ты начинаешь снова, Какаши! Стоит только отвернуться...

Голоса медленно смещались и становились тише. Сакура поняла, что соседи перешли в другую часть дома — дальнюю. Решили продолжить спор там. Со стороны входной двери послышался приглушённый, но отчетливый звук, будто на пол бросили что-то металлическое. Кажется, в бой пошли сковородки с кастрюлями. Их «семейные» разборки набирали оборот: любовница оказалась чертовски ревнивой и вспыльчивой. Ох, Сакура совершенно не завидовала Какаши.

«Его имя».

— Ка-ка-ши, — тихо, по слогам, повторила женщина, укладываясь на кровать. Она словно пробовала имя на вкус. Так вот как его зовут.

И всё же... для неё он лишь сосед, живущий напротив.

И он её нервировал.