Наступил октябрь.

Яркая пора золотой осени, не планирующая пока покрывать живописной росписью листву в их регионе. Зато приятно радующая город долгожданными ясными днями: сезон тайфунов официально закончился, и дождливая ненастная погода в кои-то веки сменилась на солнечную. Именно такого тепла не хватало летом, когда столбик термометра впадал в крайности. Сейчас же он чётко застыл на отметке в двадцать пять по Цельсию, превысив прошлогоднюю норму, по словам синоптиков, на тройку градусов.

Прелесть, одним словом.

Ввысь вспорхнула стая голубей, которых нечаянно спугнула заливисто смеющаяся Сарада. Она носилась по нагретой солнцем детской площадке, искренне радуясь погожему дню и в то же время грозясь расшибить голову об одну из каруселей. Бдительная Сакура только и успевала ловить её за секунду до и тихо надеялась, что их безудержные догонялки, наконец, подойдут к концу. К счастью, вскоре малышку заинтересовала куда более спокойная возня в песочнице, и, пока позволяла такая возможность, Сакура с облегчением опустилась рядом, переводя дух.

Кому расскажешь, не поверят: её загоняла полуторагодовалая дочь.

Она помогла Сараде открыть рюкзачок, и на деревянный бортик высыпалось бессчётное количество камней, собранных по дороге. А её дочка, словно настоящий эксперт, принялась перебирать своё богатство, откладывая в нужную сторону особо понравившиеся и приговаривая:

— Салада. Мама. Баба. Деда. — она сосредоточенно перечисляла героев своей импровизированной семьи. И всё было хорошо, пока внезапным окончанием в цепочке не стал: — Дядя.

Всё. Точка.

Оставшиеся камушки оказались не у дел, и их беспощадно смахнули в песок. Сакура поражённо уставилась на неровную шеренгу «избранных», больше всего акцентировав внимание, естественно, на последнем. Он был уникальным на фоне остальных: сколотый зубчатый угол в самом деле наводил на мысли о взъерошенных волосах мужчины по соседству. Вот только разве на его месте не должен быть совершенно иной, значимый человек в их семье — отец?

Очень тревожный сигнал.

— Доча, а где папа? — как можно ласковее поинтересовалась Сакура, стараясь скрыть тревогу за улыбкой. Она надеялась, что та опомнится, сразу добавив недостающую фигурку в круг близких. Но нет, Сарада отряхнула руки от песка и спокойно ткнула пальцем в лавочку неподалёку — там действительно сидел Саске. Тот согласился составить им компанию на прогулке, правда, лишь при условии возможности взять ноутбук.

У него глаза ещё не окосели от цифр с таблицами?

— Саске-кун, ты не хочешь поиграть с нами? — обернувшись к нему, Сакура специально сделала акцент на последних словах. — Сарада очень, очень давно не видела тебя! Она соскучилась! Я тоже!

А муж как сидел, уткнувшись носом в экран монитора, так и продолжал. Складывалось ощущение, будто он не понял намёка или намеренно проигнорировал её просьбу. И, если верно последнее, чёрт возьми, Сакура клянётся сломать его суперважный аппарат об его же, мать, голову! Она редко злилась на него, стараясь войти в положение и идя на уступки. Но какой бы сильной ни была её любовь, Саске должен понимать, что у всякого терпения есть предел. Сейчас в его отцовском внимании как никогда нуждалась дочь, страдающая отсутствием эмоционального контакта с одним из родителей.

Такими темпами этот первый звонок обратится в целый колокол, если Саске продолжит просиживать штаны. А по-хорошему, он должен сейчас стать важным камушком в жизни Сарады.

Иначе потом будет слишком поздно.

«Прошу, сделай что-нибудь. Прекрати отдаляться».

Раздражающее клацанье клавиш, словно в ответ на мольбу, стихло. Правда, чтобы смениться максимально незаинтересованным:

— Я почти закончил. Подождите минуту.

Работа оказалась важнее.

Интересно, Саске догадывался, сколько мог заработать, переведя каждую обещанную единицу в мелкую монету? Собранная сумма без труда позволила бы им жить где-нибудь на солнечном побережье, не зная никаких проблем. Вот только время не купишь, и муж лишь понапрасну тратил его, забыв о по-настоящему ценных вещах.

О том, что больше всего нужен семье.

Вздохнув, Сакура отвернулась от него, понимая, что продолжать беседу сейчас попросту бесполезно. Если она будет настаивать, та с огромной вероятностью перерастёт в огромный скандал — никак нельзя, чтобы это увидела Сарада. Она и так неосознанно вычеркнула отца из списка родни: зачем ещё сильнее усугублять проблему? Лучше дождаться, когда ребёнок уснёт, и спокойно обсудить всё по порядку.

Правда, вопрос: не сбежит ли Саске прямо посреди разговора, как обычно?

— Мама, дай.

Внезапная просьба Сарады спасла Сакуру от внепланово накатившей меланхолии: протянув ладошку, она призывно загибала пальцы, словно прося что-то.

— Дай. — и, не получив желаемого, пояснила. — Меок.

Что бы это могло быть, Сакура поняла лишь спустя несколько долгих секунд раздумий. Как показал перевод с детского-гномьего, дочь хотела цветные мелки, чтобы довести свою «семью» до ума, нарисовав им человеческие черты лица. Выходило немного коряво, но настолько мило, что Сакура не удержалась и помогла с самым «особенным» из компании серых камушков.

[Смотри, это ты. Похож?].

На отправленном фото Сарада холила и лелеяла окончательно ставшего любимцем двойника Какаши. Сакура захотела сделать ещё один совместный снимок, поправив (с разрешения) собственную фигурку, но тут ей пришёл ответ:

[Тогда это ты. Похожа? :)].

В кадре с пальца мужчины свисал брелок мультяшного и крайне недовольного кролика. Сакура сразу поняла, почему их сравнили: зверёк с розовой шёрсткой действительно куда сильнее походил на неё, нежели Какаши на свой камень.

Забавно.

[Я выиграл его в лотерее, в магазине на перекрёстке].

[Правда милый? На тебя похож, когда злишься. :)].

[А вот и нет!].

Что бы Какаши там ни думал, Сакура никогда так не надувала щёки в порыве гнева. Максимум сердито хмурила брови или щёлкала по лбу за его дурацкие шуточки. Вообще-то, он получал заслуженно, потому что всегда был провокатором конфликта. Да зачем далеко ходить: Хатаке даже сейчас дразнил её, подстрекая ответить крепким словцом.

И Сакура купилась. Правда, позже с досадой осознав, насколько взбешённый смайлик походил на обсуждаемую игрушку.

Ну и кто из них дурак после этого?

Бесит.

К счастью, Какаши никак не прокомментировал её прокол. Вот только как избавиться от ощущения, что он добился желаемого? Точно насмехался над Сакурой, никоим образом это не показав и вернув диалог в прежнее повседневное русло:

[Я хотел подарить тебе этот брелок].

[Скажешь, когда вернётесь домой? Я занесу].

Очень любезно с его стороны, конечно, но вряд ли у них получится сегодня встретиться. И дело даже не в муже, а в том, что Сакура в принципе не планировала возвращаться до завтра. У её родителей юбилей свадьбы — крайне важный день для семьи. И они приехали к ним с ночёвкой, сейчас гуляя в парке рядом с домом.

Хотя на самом деле их попросту выгнали за порог. Оказывается, Харуно Мебуки не успела накрыть на стол и отказалась от помощи, слёзно попросив скрасить время на улице. Неизвестно ведь, сколько ещё продержится солнечная погода: не лучше ли насладиться последними тёплыми лучами по максимуму?

А она как раз быстренько закончит со всем и пригласит обратно.

[Ясно, тогда в следующий раз].

[Не грустите и хорошенько проведите время].

[Обязательно].

Как только кто-то осознает, что у людей, вообще-то, принято отдыхать в выходной, а не портить настроение своим видом. Честно, Сакура уже десять раз пожалела, что так упёрто старалась заманить Саске в гости. Нельзя, чтобы их летний отпуск вновь повторился, омрачив атмосферу праздника. Но, с другой стороны, не могла же она прийти на торжество без в кои-то веки появившегося мужа?

Ему же хватит ума забыть про работу хотя бы на один день?

«Господи, только раз! Пусть всё пройдёт идеально!».

Новое оповещение на телефон:

[Кстати, у тебя осталось девяносто дней. :)].

Спасибо за напоминание: что бы она делала без него?

Подобные сообщения приходили ежесуточно, отчасти став очередным счётчиком попыток. И были настолько назойливыми, что в какой-то момент начинали откровенно подбешивать. У Сакуры складывалось ощущение, что Какаши специально делал всё, чтобы отговорить её от заключенного спора. Увы, она не видела причин отказываться: из-за его опасений интерес, наоборот, лишь возрастал.

Вот бы ещё были хоть какие-то сдвиги в данном вопросе!

Единственное, что Сакура смогла сделать за прошедшие дни — собрать очевиднейшие факты про Какаши и тщательно проанализировать их. Результат вышел неутешительным: слишком много вариантов, перебирать которые можно до бесконечности.

Кем же был Хатаке Какаши?

Самым логичным предположением рисовался полицейский, который в какой-то момент устал гонять преступников и сменил сферу деятельности. Но тогда возникал вопрос: почему Какаши странно реагировал на их спор? По-настоящему законопослушный гражданин вряд ли будет робеть насчёт своего прошлого, если только это не затрагивало его честь.

Каков шанс, что Хатаке уволили с позором? Поэтому он старался сохранить всё в секрете?

Здесь с ответом неплохо подсобил бы старший брат Саске — Итачи. Тот как раз служил в правоохранительных органах и, вероятно, обладал нужной информацией. Жаль, Сакура не близка с ним, да и муж до глубины души ненавидел своего единственного кровного родственника.

У них всё сложно в семье. Лучше не лезть туда.

На деревянный бортик песочницы лёг первый камень. Действуя на автомате, Сакура складывала из некогда отбракованной коллекции цепочку вариантов и молча рассуждала над этим:

«Кто же ты такой?».

Кинолог? Неплохая версия, зная любовь Какаши к четвероногим друзьям. Однако его шрамы не походили на укусы собак — их попросту не пропустил бы спецкостюм. Может, военный? По Конституции, полномочия японских вооружённых сил ограничены только обороной страны, а та уже больше полувека ни с кем не воюет. Тогда молодой бунтарь? Практиковал бои без правил и ввязался в потасовку с мафией, сливающей результаты. Или спасатель? Велика вероятность, что круглый рубец на плече не от пули, а от падения на что-то тонкое и острое — арматура, например. Правда, в таком случае подходил же ещё рабочий на производстве, переживший какую-нибудь техногенную катастрофу.

Пожарный? Шахтёр? Испытатель?

Господи, да он мог быть кем угодно!

Тем же педагогом, музыкантом или просто невезучим по жизни чудаком. Возможно, страсть встревать во всякого рода происшествия и породила тот самый шрам на пол-лица. На деле же Какаши — обычный мужик без тайн, а его поведение в клубе — не более чем попытка запутать её в трёх соснах.

«Ты проиграешь, Сакура».

Чёрта с два! Не дождётся!

Кстати, будет очень смешно, если в итоге Какаши окажется охранником собственного заведения. А что, он вполне мог самостоятельно дорасти до всех вершин Олимпа, резко двинув в гору и став грозой некогда унылого сельпо.

Как говорится, респект и уважение за такое повышение!

Между тем вереница из щебня продолжала удлиняться — настолько, что у Сакуры получалось дотянуться до её конца, лишь привстав. В конечном итоге она с тоской оценила протяжённость «змейки» и, зажав последний камень в руке, плюхнулась обратно. Какой смысл, если в голове нет чёткого понимания, куда копать и от чего отталкиваться? Сейчас она перечислила часть из списка приличных профессий, а что если Какаши действительно занимался чем-то незаконным?

Расстояния до конца парка не хватит, чтобы всё уместить.

Сакуре хотелось верить, что сосед всё-таки хороший человек. Возможно, так она пыталась его оправдать, но образ плохого парня никак не вязался с дурашливым поведением Хатаке. Ей просто-напросто необходимо больше информации, чтобы сузить круг поиска — благо времени пока хватало.

И вновь оповещение на телефон:

[Твоим родителям понравилось вино?].

На губах Сакуры мелькнула улыбка.

Приятно, что Какаши вспомнил и волновался, как отреагировали на его выбор. Знакомый с ассортиментом и контролирующий поставки алкоголя на работу, он помог с выбором подарка, когда она сама встряла в тупик. Ей даже не пришлось бегать по городу: Хатаке достал всё в мгновение ока. А ещё приятно обрадовал сниженной ценой, которая первоначально нехило била по карману. Благодаря стараниям соседа Сакура уложилась ровненько в бюджет и приобрела по-настоящему винтажный напиток, разлитый в год свадьбы родителей.

Правда, чуть не забыла его, закружившись дома и в сотый раз завязывая бантики на голове дочки. Обутая и с коляской, она попросила Саске захватить праздничный пакет, а сама поспешила вниз, где ждало такси. Как итог, они приехали раньше положенного, практически сразу оказавшись на улице.

А вот теперь вопрос: успел ли муж вручить подарок за короткий промежуток их пребывания в гостиной и коридоре родителей?

«В упор не помню», — сунув телефон с неотправленным сообщением в карман, Сакура подорвалась к лавочке. Естественно, пустой, не считая Саске с осточертевшим ноутбуком. Глядя на его сосредоточенный вид, как-то с трудом верилось, что такой ответственный трудоголик мог пропустить важную просьбу мимо ушей. Интуиция же упёрто твердила, что всё когда-нибудь случается впервые.

Только бы в этот раз ошибалась!

— Саске-кун, ты передал моим родителям вино? — обеспокоенно спросила Сакура, устав ждать, когда на неё обратят внимание. Муж мог часами пялиться в экран, игнорируя любое присутствие рядом. И даже сейчас не взглянул, недоумённо нахмурив брови:

— Я должен был что-то передать?

— Да! То есть нет! — она вовремя исправила себя, сообразив, что неправильно выразилась. У Саске не стояла задача дарить: скорее всего, презент остался среди других вещей, которые они привезли с собой. — Пакет с кухни. Красненький такой, с лентой, — путано объясняя, Сакура не заметила, как начала частить. — Помнишь, я просила его взять?

— Разве? — судя по выражению лица, он действительно не понимал, о чём шла речь.

На какое-то время между ними воцарилась тишина. Других вопросов не последовало, поэтому Саске посчитал разговор законченным и вновь сосредоточился на цифрах с таблицами. Его нисколько не интересовало, почему Сакура продолжала стоять как вкопанная, а она могла поклясться, что её слышали дома — даже пробурчали нечто положительное в ответ. И чтобы что: закрыть входную дверь и уйти?

Бесит!

Сжав кулаки, Сакура сделала целенаправленный шаг вперёд и резким движением закрыла крышку ноутбука. К счастью или нет, Саске успел вовремя убрать пальцы, чудом не прищемив их. Раздраженный столь возмутительным поступком, он наконец посмотрел на неё и замер от изумления, встретив в её взгляде презрение.

Похоже, такое было для него в новинку.

— Какого чёрта ты творишь? — смятение сменилось на тихий угрожающий тон. — Ты хоть представляешь, сколько времени я потратил, чтоб!..

— Присмотри за дочерью, — сухо перебила она. — Я собираюсь вернуться домой. Из-за твоей невнимательности мы забыли важную вещь.

И, не дожидаясь очередной волны возмущений, занялась поисками такси.

Подобное поведение лишь сильнее сбило мужа с толку, однако у Сакуры не было времени и желания разбираться, кто из них прав. Тем более она очень сомневалась, что система стёрла данные (скорее, перешла в гибернацию). А если нет, то, как говорится, C’est la vie, mon chéri. (фр.) Такова жизнь, любимый

Однако удача сегодня была на стороне Саске.

Судя по его облегчённому вздоху, наработки остались на месте, и он поспешил сохранить их. А после спрятал ноутбук в сумку и осторожно покосился в сторону разбрасывающей песок дочери. По его обычно невозмутимому лицу пробежала тень тревоги.

— Может, мне съездить? — внезапно предложил он. — Ты сказала, что это произошло из-за моей невнимательности, значит...

— Нет, спасибо, я как-нибудь сама, — невозмутимо отозвалась в ответ Сакура, сверяясь с местоположением машины. Та как раз заворачивала к парку, поэтому она поспешила оставить парочку указаний напоследок: — Следи, чтобы Сарада не тащила в рот всё подряд. Вода и перекус в коляске. Если захочет в туалет — кусты там.

Ох, нужно было видеть, как округлились его глаза!

По сути, она не сказала ничего сверхъестественного, да и не впервой им оставаться вдвоём. Однако Саске нервничал совсем как новоиспечённый папаша. Вероятно, забыл кое-какие мелочи за время долгого отсутствия, поэтому пришлось задержаться и повторить ему курс молодого отца, несмотря на ожидавшее у входа в парк такси.

«Ничего ведь не случится за час отсутствия?» — в очередной раз остановившись, Сакура нервно посмотрела туда, где за деревьями (предположительно) скрывалась детская площадка. Похоже, таки заразилась переживаниями мужа и теперь не могла успокоиться!

Принятое на волне злости решение больше не казалось правильным: она вдруг осознала, что ей страшно оставить ребёнка с родным отцом. И самое смешное, Какаши в роли сиделки не вызывал таких тревог: Сарада всегда возвращалась от него очень довольной, а сейчас складывалось ощущение, будто Сакура наказала не провинившегося мужа, а именно её.

Как пить дать, разрыдается, когда не найдёт маму рядом!

С тяжёлым сердцем она всё-таки залезла в салон авто. За стеклом начали мелькать улицы, быстро сменяясь с одной панорамы на другую, но всё, что волновало Сакуру в данную секунду, — это сотовый телефон, который она без остановки крутила в руках. К счастью или нет, тот молчал.

«Нужно отвлечься», — подумала она, достав наушники и включив плеер. Музыка, как ничто другое, помогала расслабиться и заодно волшебным образом сократить время в пути. Впрочем, то заняло куда меньше только благодаря пустым дорогам.

Удача, похоже, действительно решила повернуться и в сторону Сакуры: ей повезло застать работающий лифт на первом этаже. Поднимал он, конечно, медленно, но куда быстрее, пройди она то же расстояние по лестнице пешком.

Таким образом, она добралась до квартиры за какие-то двадцать с лишним минут — неплохой результат, если вспомнить, что пришлось ехать аж с другого конца города!

Дело оставалось за малым — забрать праздничный пакет и поскорее спуститься вниз. Ради подобного Сакура не стала даже разуваться, «сыграв в классики» от входной двери до кухни. Подарок ждал на том же месте, всеми покинутый и одинокий. Подцепив его за ручки (и заодно вспомнив мужа недобрым словом), она поспешила в коридор, но тут услышала отдалённый приглушённый голос:

— Где ты?

Запнувшись от неожиданности и завалившись набок, Сакура чудом не упала лишь благодаря тому, что вовремя схватилась за ручку двери. Прыгать по «квадратикам» на каблуках оказалось не лучшей идеей, поэтому она раздражённо скинула их. А после поморщилась, с досадой потерев ушибленное плечо, и украдкой покосилась в сторону спальни, откуда едва уловимо звучали трель гитары с обрывками фраз:

— Ты говорила, что к этому времени уже придёшь. Говорила, что появишься с минуты на минуту... Хм, нет, не так.

Неизвестно, что смутило исполнителя, однако тот почему-то прервался. И пока подбирал нужные аккорды под недовольное бурчание, Сакура стояла как громом поражённая. Неожиданно для себя она поняла, что стала свидетелем того, как поёт вживую её собственный сосед!

Это же не сон? По всей видимости, нет!

«В спальне звук лучше, — тут же возникла шальная мысль. — Послушаем?».

Конечно! Сразу после того, как доставит подарок точно по адресу!

Господи, это же как сильно у Сакуры помутился рассудок, раз она на секунду задумалась о том, что никто не заметит её пропажу? Ей удалось оказаться в нужное время в нужном месте лишь благодаря забытому вину! И сейчас она на полном серьёзе хотела плюнуть на все обязательства ради шанса проверить, насколько хорош вокал Хатаке?

Немыслимо!

Между тем в соседней квартире закончили с настройкой гитары:

— Пробуди меня, — тихо напевал Какаши, ненавязчиво перебирая струны. — Забери меня из города в конец любой дороги на твой вкус. Заставь, заставь меня слушать тебя до самого конца... (прим. Matt Berninger — Take Me Out of Town)

Как бы иронично ни звучало, Сакура — единственная, кого принудили вновь развесить уши.

Интересно, он специально?

Вот серьёзно, ему обязательно нужно было продолжить, когда она почти переступила порог дома? Какаши даже не представлял, каких усилий стоило просто дойти до него. А ещё до какой степени ей было обидно, что из всех дней для своего концерта он выбрал именно сегодняшний. Распелся тут соловьём, когда сам до этого целую неделю мурыжил и отказывал дурацкими шутками.

По какой причине вдруг передумал?!

«Потому что уверен, что меня нет дома», — внезапно осознала Сакура.

Точно! Она ведь написала, что вернётся лишь завтра! Поэтому он такой расслабленный!

Правда, непонятно, почему Какаши не притих сразу после наведённого ей шума: с их звукоизоляцией только глухой не заметил бы скачущую по коридору соседку. И то, что после всяческих отмазок, лишь бы не петь, он надрывался сейчас именно для неё, верилось с ещё бóльшим трудом. Значит, так сильно погрузился в процесс, что абсолютно перестал воспринимать действительность.

Иначе бы давно сбежал — как обычно, впрочем.

«Боязнь сцены, да? — прижавшись спиной к двери и скрестив руки на груди, Сакура задумчиво постукивала пальцем по локтю. — Похоже, он всё-таки не врал».

И они куда более похожи, чем казалось на первый взгляд. У него тоже были вещи, которым он любил придаваться наедине с собой. Совсем как Сакура несколько месяцев назад, когда думала, что её никто не слышит.

А не повторить ли «шутку» на бис?

«Долг дружбы — прощать все обиды!» — тут же возмутилась совесть. Прошлое нельзя изменить или стереть, поэтому Сакуре следовало быть мудрее и выше какой-то жалкой мести. Всё равно та не принесёт удовлетворения, только чувство вины за опоздание и порушенные тёплые отношения с Хатаке.

Оно того стоило?

«Конечно же, да!» — хлопнув по правому (якобы с ангелом) плечу, Сакура поставила точку в споре с самой собой. Во-первых, мир не рухнет, если она немного задержится: сэкономленного времени была туева хуча. А во-вторых, почему Какаши дозволено дразнить на каждом шагу, а ей даже слегонца нельзя?

В конце концов, никто не планировал над ним издеваться!

Несмотря на необоснованную робость, пел он восхитительно. Живые выступления всегда отличались от студийных более эмоциональным звучанием, но именно соседское почему-то будоражило наиболее не по-детски. Нарочито не стремясь куда-то в высоты, низкий — чуть свистящий — вокал Хатаке, сам того не ведая, медленно пропускал тянущий ток по всему телу Сакуры.

И, облокотившись о спинку кровати, она решила поведать ему правду:

[У тебя красивый голос].

Приглушённый звук оповещения оборвал песню на полуслове и погрузил апартаменты в чуть ли не звенящую тишину. Сакуре пришлось даже поджать губы: не из-за волнения, а чтобы позорно не рассмеяться, представив лицо наверняка шокированного соседа. Но как бы она ни старалась, попытка с треском провалилась, когда за спиной донеслось короткое, но такое ёмкое: «Блять!».

Игра определённо стоила свеч — хорошо, что осталась.

Какаши, по-видимому, считал абсолютно иначе:

[Сакура-чан, ты знала, что подслушивать некрасиво?].

[Чья бы корова мычала].

Не она, вообще-то, начала эту войну. И не её вина, что толщина стены между их квартирами меньше картона. И нет, ей не стыдно: Сакура заслужено вернула старый подкол, так что пускай не обижается и хоть разочек ощутит себя в чужой шкуре.

[Похоже, у нас 1:1].

[Теперь мы в расчёте].

Она встала с кровати и, улыбнувшись, пару раз постучала по разделяющей стене. Естественно, никто не ответил на условный сигнал, кажется, не оценив шутку и надувшись. Сакура понимала чувства Какаши, как никто другой, поэтому напоследок всё-таки сжалилась, позволив недобитой совести подбодрить несчастного.

Пусть знает, что его дразнили из дружеских побуждений, а не с целью оскорбить.

[У тебя правда очень красивый голос].

[Спой для меня как-нибудь снова].

И, дабы не смущать его ещё сильнее, Сакура покинула квартиру на весьма звучной ноте, громко хлопнув входной дверью. Специально так поступила, чтобы Хатаке был уверен, что она наконец ушла. Вряд ли это поможет ему вернуться к былому времяпровождению, но, может быть, слегка его успокоит.