— Ну что там, Блейз?

— Да подожди ты. Сейчас… На, держи.

— Кубинская?

— Ага.

— Кайф…

Слизеринцы стояли в кабинке мужского туалета с двумя сигаретами. Рубашки навыпуск, свободные гастуки и задумчивые взгляды в потолок — хотя было только раннее утро. Драко, опирающийся спиной в стену с небрежно подвёрнутыми рукавами, с удовольствием обхватил одну из сигарет губами и чиркнул спичкой:

— Главное, чтобы Филч ничего не учуял. Не хочу, чтобы старухе доложил.

Забини махнул рукой и тут же затянулся в унисон с другом:

— Расслабься. Я кое-что наколдовал там на входе, не учует.

Сигарета была крепкой и горькой, но Драко это даже нравилось. Раньше Гойл предлагал ему попробовать самокрутку, но он не мог даже близко выносить её смрад, а сигареты, которые Блейз любезно стащил у своего отчима перед поездкой в Хогвартс, были что надо.

— У тебя ещё много?

— Три штуки осталось.

— Ладно. Давай докуривай, туши и валим на Бинса.

Пока Блейз прятал пачку поглубже в сумку, Драко достал из своего портфеля маленький чёрный флакон одеколона и сбрызнул на запястье.

— Надо же, какой ты интеллигент, — усмехнулся Забини, глубже засовывая оставшиеся сигареты.

Малфой улыбнулся уголком рта, молча дёрнул рычаг на туалете и проследил, чтобы окурки полностью исчезли под напором воды.

Никогда в жизни он не думал, что попробует курить. Никогда — ровно до того момента, пока его отца не засадили в Азкабан. Пока он не увидел краем глаза фотографию в «Пророке», где Люциус с синюшными глазами и сальными паклями вместо волос сидит, сгорбившись, в клетке на суде и ждёт объявления срока.

Как же Драко возненавидел отца в этот момент. Даже несмотря на то, что он всегда тихонечко ненавидел его где-то в глубине души.

Но на этот раз всё было иначе.

На этот раз было сильнее. Больнее. Ненавистнее. Он презирал его.

Именно тогда, вместе с этой фотографией из «Пророка», Драко впервые сомкнул кулаки и поклялся про себя, что больше никогда не взглянет в сторону этого мерзкого существа. Нарцисса настояла на том, чтобы Драко уехал к Забини на пару недель, пока история с судом над Малфоем-старшим не поутихнет, и именно там Блейз протянул ему сигарету, которая пахла горьким шоколадом и с первого затяга подарила ему расслабление.

Тогда Драко разомкнул кулаки.

Вторую он выкурил, когда его мать настояла на том, чтобы он вернулся в Хогвартс. После его твёрдого отказа она упала на колени и начала рыдать так громко, что ему стало стыдно за её ничтожный и жалкий вид. Тогда она наговорила ему много неприятных слов, обвинила его и отца во всех грехах и в том, что теперь их репутация окончательно разрушена:

— Если в тебе осталось хоть немного любви к своей матери, ты вернёшься в школу, Драко. Ты исправишь ошибки нашей семьи, восстановишь её честь. Ты сделаешь это ради меня, слышишь?

Правда была в том, что Драко не знал, что ему делать, вплоть до последнего дня августа. А потом взял чемодан, сложил туда чистые вещи и отправился на вокзал Кингс-Кросс. Уже там, в поезде, на него налетела Пэнси Паркинсон, чуть не сбив с ног, и спокойно ждал Блейз Забини. Только тогда Драко смог немного подостыть и смириться с тем, что ближайший год ему снова придётся провести в каменных стенах ненавистного Хогвартса.

Третью сигарету он решил попробовать с утра, после их бурной ночки с Пэнси, которая с самого начала сентября не давала ему прохода и кошкой тёрлась об него при каждом удобном случае. Всё случилось после того, как они втроём вместе с Блейзом и парочкой когтевранок пробрались в подземелья и обнаружили, что спальня девочек и кусочек гостиной не погребены под завалами, а очень даже пригодны для секретной тусовки. И пока Забини развлекал когтевранок, сидя на подушках в гостиной, Драко самозабвенно трахал Пэнси в спальне, затыкая ей рот ладонью. Он наслаждался тем, как она кайфует, как стонет рядом с ним, как старается плотнее прижаться своим телом, как гладит его рельефные плечи и шепчет: «Сильнее… сильнее…». А он при этом грубо разворачивает её лицом в стенку, хватает за волосы, толкает почти со всей силы бёдрами…

…И она покоряется.

Она принимает его силу.

Она — слабее, она жертва, которую он наказывает.

Ему это нравилось. Хотя Пэнси никогда не была для него особенно желанной. Она была сексуальная по отдельным параметрам: сиськи, упругий зад, аккуратная талия, выгибающаяся спина. У него вставал член на её распущенность, вызывающее поведение — как, наверное, встаёт у любых парней.

Но её образ в целом вызывал у Драко не больше, чем желание просто снять напряжение.

А вот напряжения, к слову, было у него навалом.

— Ну и как тебе? — спросил Блейз с интересом по дороге до класса Бинса. — Паркинсон.

— Сойдёт, — кротко ответил Драко, но потом осёкся: — Неплохо… То есть, хорошо.

— Течёт она по тебе, как собака, заметил?

— Да… давно ещё заметил.

Они ещё долго обсуждали с Блейзом их предыдущую ночь, пока в кабинет профессора Бинса не зашла старушка с чёрным ридикюлем и не прикрикнула на стоящую в проходе Грейнджер.

— Вот сука… — выругался Драко, когда понял, что гриффиндорке велели сесть за их парту. — Ненавижу эту грязнокровку.

Они демонстративно обменялись с Гермионой презрительными взглядами и сидели рядом в напряжённом молчании. Откинувшись на спинку скамьи и поглядывая на Грейнджер, Драко отмечал про себя, до чего же она деревянная и нелепая. Эти безобразные волосы в разные стороны, кое-как собранные в хвост. Короткая шея с дорожкой светлого пушка, уходящей в спину. Острые неровные плечи, вечно утянутый галстук…

И расстёгнутая пуговица.

Эта грязнокровка-зубрила совсем свихнулась на своей учёбе, что даже не заметила, как одна из её пуговиц, прямо на груди, расстегнулась.

Идиотка.

На секунду Драко обуяло омерзение, но что-то внутри не дало ему отвести взгляд от пространства меж двумя половинками оттопыренной рубашки. Там был виден кусочек белого белья с еле заметным бугорком соска, от вида которого он внезапно почувствовал нарастающую тесноту в ширинке и горячую пульсацию в висках.

От неожиданности своих чувств его оглушило — как будто кто-то надел на его голову кастрюлю и от души приложился половником. Его бросило в жар так стремительно, что он поскорее убрал взгляд с груди Гермионы и зацепился глазами за её затылок.

Она обернулась. Как будто что-то почувствовала. Чёрт.

— Чего вылупилась? Дура, — рыкнул Драко, скорее — чтобы остудить свои неприятные ощущения.

И чтобы она даже не думала смотреть ему в глаза.

Остаток урока он просидел, пытаясь загасить нарастающую злобу на неё. Как она посмела находиться рядом с ним, как посмела подтолкнуть его локоть, как посмела… не застегнуть эту идиотскую рубашку… Ему было омерзительно настолько, что по телу то и дело проходила волна дрожи. Грязнокровка не может его возбуждать. Никогда, ни в коем случае, никоей своей частью тела.

Она — пакость.

Всегда была ей и будет.

Ему хотелось впечатать её лицом в парту, лишь бы нивелировать то чувство, крохотное чувство, которое возникло всего на долю секунды в его голове.

***

Драко шёл с Блейзом по коридору в полном молчании. Чтобы хоть как-то отвлечь себя, слизеринец прикидывал в голове, когда поставить тренировку в квиддич на этой неделе: завтра днём после уроков или ближе к вечеру в четверг. В новом году команду факультета пришлось формировать заново: многие ученики покинули Хогвартс и развалили играющую семёрку.

Из семерых в команде осталось всего трое, включая Драко. Загонщиков среди них не было вообще. Поэтому с тренировками явно нельзя было ждать, и как капитану, Драко предстояло отобрать новых игроков из того небольшого числа слизеринцев, которые остались в Хогвартсе.

На первом собрании спортсменов мадам Хуч и вовсе предложила Слизерину объединиться с Когтевраном:

— Если вы хотели знать моё мнение, Малфой.... То я не вижу смысла в этих поисках. Среди студентов вашего факультета почти не осталось в принципе играющих волшебников. Моё дело предложить, а решать вам. Ну и не забывайте, что это ваш последний год, а кубка у Слизерина не было уже давно…

Драко взбесило предложение Хуч. Объединиться? Ещё чего захотела. Нет, он бросит все силы — но найдёт долбанных загонщиков, охотника и вратаря. Если надо, они сыграют в двух охотников и хотя бы одного загонщика, а уж поставить на ворота можно почти любого дебила.

Ему просто нужно поймать снитч. А он его поймает.

В этом году у всех факультетов были проблемы в командах по квиддичу, особенно (и Малфой злорадствовал по этому поводу больше всего) досталось Гриффиндору с уходом Поттера. Найти хорошего ловца — самая сложная задача, ведь есть риск взять в команду медлительного растяпу и проиграть даже с хорошими охотниками.

Его мысли прервал декан Слизнорт, внезапно выруливший из-за угла:

— Малфой! — прокряхтел он. — Я вас везде ищу, друг мой.

«Потому что я везде от тебя прячусь, идиот», — злобно подумал Драко, но при этом натянул потерянное выражение лица:

— Прошу прощения.

— Директор Макгонагалл велела мне обсудить с вами ваши успехи… Право, я даже не думал, что всё так плохо у вас с нумерологией и историей магии. Вы же так хорошо справляетесь на зельеварении!

Драко поморщился. Меньше всего ему хотелось разговаривать со Слизнортом о своей успеваемости.

— Но вы же понимаете… — продолжал декан, — что с такими низкими оценками вы рискуете просто провалить экзамены? Понимаете?

— Профессор, я обещаю, что буду стараться.

— Я верю вам, мальчик мой, верю… Но у Макгонагалл совсем другие мысли на этот счёт. Поэтому довожу до вашего сведения, что по двум предметам, по которым вы отстаете, вам будет приставлен опекун.

— Чего? — грубо воскликнул Драко и услышал, как Блейз сзади него прыснул. — Какой ещё опекун?

— Да-да, Малфой. Опекун, который подтянет вашу успеваемость. Вы будете заниматься два раза в неделю после уроков. И уж извините, но этот указ директора не подлежит обсуждению.

— Но профессор! — округлил от ужаса глаза Драко — теперь совершенно искренно. — Мне нужно найти команду для квиддича, и я не могу тратить время на эту ерун… На это.

— Увы, мистер Малфой, — развёл руками Слизнорт и начал мелкими шагами отдаляться от слизеринца. — Это уже не вам решать. Как определятся с опекуном, вам дадут знать.

Слизнорт уже прошёл мимо, а Драко так и остался стоять на месте, буравя взглядом стенку с пыльным гобеленом. С каждой последующей секундой гнев внутри него, словно яд, рапространялся и проникал во все клеточки тела. Как же он ненавидит это чёртово место.

Хогвартс.

Здесь все к нему относятся как к беспомощному ребёнку.

Жалеют. Из-за идиота-отца, который гниёт в Азкабане.

Решают за него.

Потому что «вдруг Драко снова облажается. Снова примет неверное решение».

Не сдаст экзамены. Тьфу. Да пошли они…

— Эй, Драко? Ты в норме?

Забини легонько ткнул его в плечо, и Малфой кинул в его сторону неистово злобный взгляд:

— В норме. Как же, — сквозь зубы прорычал он. — Срочно найди мне Вейзи и Уоррингтона.