Лицо Яманака скривилось от немого крика и визга, который она усердно пыталась сдержать, пока сенсей покидал туалет. Я продолжила смотреть ему в спину, неуютно ерзая на подоконнике. Когда подруга все же соизволила обратить на меня внимание, то начала задыхаться от нехватки кислорода и переизбытка эмоций.

— Ты принесла? — мне захотелось как можно быстрее закончить весь этот цирк. Сейчас меня больше волновали испачканные платье и халат, а не нога и странное предложение Хатаке.

— Н-н-да, — только и смогла произнести Свинина, протягивая трясущимися руками зеленый сверток. — Давай я тебе ногу пока перебинтую, раз ты все равно сидишь, — что-что, а медик внутри всегда должен выходит на первый план, даже если мозг уже придумывает сюжет для романтического фильма.

Вся процедура оказалась чуть болезненнее, чем я предполагала. Намазав опухшую лодыжку мазью, которую Яманака предусмотрительно купила в той же аптеке, мне наложили повязку из эластичного бинта, так что боль немного приутихла, да и передвигаться стало легче. Доскакав босиком до кабинки, я закончила со всеми женскими процедурами и спокойно выдохнула — самое худшее, что могло произойти со мной в жизни, уже произошло, да всего за одно утро. Мое отражение в зеркале говорило само за себя. Обычной водой косметику пришлось стирать довольно долго.

Сломанные туфли мы еле запихали ко мне в сумку, чтобы потом отнести их в ремонт, грязный халат полетел туда же. Обвязав себя кофтой одной из одногруппниц, я босиком, без колготок, которые пришлось снять из-за бинта, поплелась к выходу. Как бы мне не хотелось, чтобы Ино прошла со мной этот путь до конца, но пропускать пары тоже было нельзя, поэтому пришлось только обреченно вздохнуть при виде Хатаке. Он стоял, прислонившись к стене чуть поодаль, в своем черном пальто и все так же без маски, что вызвало у Яманака новый приступ немого визга и следы от ее ногтей у меня на ладони. Заметив нас, сенсей выпрямился и уверенным шагом подошел к нам.

— Дальше я справлюсь, иди на пару, Ино, — Хатаке забрал мою сумку из рук подруги и выставил вперед ладонь, позволяя мне опереться на нее. Свинина неуверенно кивнула и резко от меня отстранилась, так что я зашипела от боли, ведь пришлось встать на больную конечность. Какаши-сенсей заметил отсутствие туфель на моих ногах и недоуменно вскинул бровь, смотря мне прямо в глаза:

— С каких пор медики престали носить с собой сменную обувь? — логичность его вопросов убивала меня.

— Эм, — замялась я, — ну, так пока же еще сухо на улице, можно и без сменки… — чувствовала себя полной дурой.

Он ничего не ответил, а только перехватил меня поудобней за руку и повел к лестнице. Я обернулась на Ино, глаза которой выражали полное сочувствие, но на губах играла дьявольская улыбка.

Ноги у меня замерзли гораздо быстрее, чем хотелось бы. Открытые окна в аудиториях создавали ужасный сквозняк, да и сам кафель был не с подогревом, поэтому пришлось поджимать пальцы, чтобы хоть как-то привести их в чувство, что не скрылось от внимательных серых глаз. Нам оставалось миновать еще кучу лестничных пролетов, так как туалет был на четвертом этаже, длинный коридор внизу и пост охраны, а про дорогу до парковки и вовсе молчу…

— Давай так, — сенсей повернулся ко мне лицом, — я сейчас кое-что сделаю, а ты никому об этом не скажешь, даже Ино, — его взгляд прожигал до костей.

Я неуверенно кивнула на это странное предложение и в следующее мгновение с визгом взлетела вверх. От испуга глаза самопроизвольно закрылись, а руки во что-то вцепились. Ситуация явно напоминала утренний инцидент. Все будто замерло во времени, а я почувствовала тепло человеческого тела и приятный аромат, источник которого находился прямо около моего носа.

— Спустимся так вниз, а там подкачу машину к черному ходу, — сказал сенсей. Отстранившись и осмотревшись, я онемела от ужаса, так как лицо Хатаке было всего в паре сантиметров от моего собственного: его точеный профиль, скулы, о которые можно порезаться, и легкий оттенок щетины, успевшей отрасти за пару часов. Он держал меня на руках, словно маленькую девочку, будто делает это далеко не в первый раз. Его грудь равномерно вздымалась, а голосовые связки отдавали приятной вибрацией, вызывая мурашки по всему телу. Я пришла в чувство, когда мы начали двигаться, поэтому в испуге снова уткнулась мужчине носом в шею.

— Неужели тебя никогда не носили на руках? — наши тела соприкасались, поэтому каждое слово Хатаке передавалось вибрацией мне. Я отрицательно помотала головой, а он продолжил уверенно спускаться по ступенькам.

Наш странный способ передвижения, к счастью, никто не заметил, так как шла третья пара, да и передвигался сенсей так плавно и тихо, что даже редкие люди в коридорах, стоявшие к нам спиной, не замечали ничего подозрительного. Я понимала, почему он взял с меня обещание никому не рассказывать об этом, ведь недопустимо, чтобы преподаватель носил студентку на руках, да еще и в стенах учебного заведения — проблем никто не хотел. Черный ход находился под лестницей, так что нам удалось избежать встречи с охранником. Интересно, как бы он отреагировал на такую картину?..

Меня опустили на пол прямо у металлической двери, где валялся ужасно грязный коврик, но это было гораздо лучше, чем холодный пол. Я прождала совсем недолго, пока сенсей ходил за машиной. Абсолютно черный Мерседес с тонированными стеклами подъехал практически вплотную ко входу.

«А у него явно есть вкус», — пронеслось у меня в голове. Эта машина идеально подходит такому загадочному и уверенному в себе человеку.

Мне помогли добраться до открытой двери в салон и, когда я уже собиралась сесть на переднее сидение, то со всей силы вцепилась мужчине в руку, замерев в полусогнутом положении.

— Я же вам все испачкаю, — мое красное, как помидор, лицо даже длинные волосы не могли скрыть, ведь сенсей был всего в паре десятков сантиметров от меня.

Тяжело быть женщиной, особенно в эти дни, особенно, когда о твоем конфузе знает совершенно посторонний человек. Радовало, что нас никто не видел в этом закоулке, ведь на то он и черный вход.

Сенсей помог мне выпрямиться и стал обдумывать ситуацию, а точнее, как из нее выбраться, ему ведь тоже не хотелось отмывать салон от крови своей ученицы. Даже звучит противно!.. Хатаке отстранился чуть назад и потянулся к задней двери, видимо, за моей сумкой, которую только что туда положил. Я стояла у него на ноге, словно балерина, поэтому он придерживал меня одной рукой за талию, не давая упасть. Кое-как сенсею удалось вытащить мой надежно убранный халат и скомкать его, предавая вид облачка. Хатаке прижал меня к себе еще плотнее, чтобы кинуть белую тряпку на сидение, а я неуверенно покачнулась и вцепилась ему в воротник, снова утыкаясь носом, но уже в белую рубашку.

«Браво, Харуно, теперь твой блеск для губ точно остался у него на одежде!..»

— П-простите, — заикаясь, извинилась я и отпрянула в сторону.

Меня усадили в машину и пристегнули ремнем, чтобы, наверное, больше ничего не натворила. Сенсей забил мой адрес в навигатор, и мы тронулись с места. Мне было ужасно неудобно перед ним за весь этот концерт и причинённые неудобства, ведь кому хочется возиться с девушкой и помогать ей в сложной ситуации, поэтому и решила заговорить первой:

— Почему вы не ушли после первой пары? — ничего умнее я придумать не смогла. Мужчина даже бровью не повел, продолжая смотреть на дорогу.

— Харуно, вас шесть групп третьекурсников, или ты вторую часть за людей не считаешь? — не в бровь, а в глаз. Мне захотелось утопиться от обиды и стыда.

— А что вы делали на четвертом этаже? — ну вот почему я не могу сказать просто «спасибо», обязательно докопаюсь до всего. Ино еще в детстве меня за это била.

— Я шел кое-куда и с лестницы услышал чей-то плач, а так как это был женский туалет, то решил помочь. Еще вопросы? — снова это его привычка обрубать только начавшийся разговор.

— Да, — но меня это не остановило. — Как вы так свободно вошли в сей женский обитель?

Я впервые увидела его улыбку, даже не так — ухмылку. Уголок губ приподнялся и показался белоснежный ряд зубов. Сердце пропустило удар, а в легкие перестал проникать кислород от резкого приступа счастья и гордости за саму себя. Сенсей ничуть не уступал по красоте моему Саске, только был старше лет на десять.

— Сакура, ты думаешь, я не видел голых женщин и не знаю, что такое месячные? — он продолжал улыбаться, моя тупость его явно веселила. Я хотела уже зардеться пуще прежнего, но тут мой телефон на заднем сидении завибрировал, так что Хатаке пришлось изогнуться, чтобы достать его одной рукой, ведь мне было запрещено двигаться. Звонил Саске, свидание с которым все же придется сегодня отменить.

— Привет, — я взяла трубку и приложила телефон к уху. — Нет, я помню про вечер, но тут возникли непредвиденные обстоятельства…

Сенсей не понимал, что конкретно говорит Саске, но вот громкость, с которой тот отчитывал меня, была явно уловима.

— У меня сломался каблук, — нижняя губа начала трястись, хоть бы снова не расплакаться, — я подвернула ногу, а потом… — тут неосознанно запнулась, — а потом решила поехать домой и отлежаться. Вот, сейчас еду в такси, — ложь далась мне с трудом, и Учиха прекрасно это понял.

— Ты же сам говорил, что освободишься только к вечеру, поэтому и не стала тебя беспокоить, — чертовы слезы начали скатываться с глаз. Я уже начала их усердно вытирать, когда почувствовала, что на голову легло что-то теплое и тяжелое. Аккуратно развернувшись, поняла, что это была рука сенсея, который разворошил мне волосы, чтобы подбодрить и успокоить. Саске что-то еще спрашивал на том конце, громко крича в трубку, а я с недоумением уставилась на Хатаке. Он еще пару секунд успокаивающе погладил меня по макушке, а потом отобрал телефон и заговорил:

— Здравствуйте, меня зовут Сукеа, я таксист из «Коноха-групп». У вашей девушки травма ноги, она не может ходить. Разрешите мне проводить ее до дома? — он говорил все это с абсолютно каменным лицом. Кто-кто, а Хатаке явно умел врать. — Да, понимаю, что вы переживаете, но она не доберется сама, тем более, босиком, — Саске явно был недоволен.

— Хорошо, я понял, — он убрал телефон от уха, сбросил звонок, а потом кинул мое сокровище обратно на заднее сидение.

— Почему вы соврали? — я все еще с открытым ртом недоуменно пялилась на мужчину.

— А зачем ему знать всю правду? — в голосе не было и нотки раскаяния.

В салоне снова стало ужасно тихо, что начало на меня давить. Хотелось разреветься от несправедливости жизни и жалости к себе, но до дома осталось ехать еще буквально пять минут, так что надо было потерпеть, а уже потом принимать душ и закутываться в теплый плед, чтобы придаться очередной истерике.

— Парни не стоят того, чтобы из-за них переживать, — вдруг сказал Хатаке, чем заставил меня с недоверием покоситься на него, но тот продолжил: — особенно такие, которые используют девушек только ради выгоды и удовлетворения желаний…

— Вам-то откуда это знать? — такая фраза резко вывела меня из плаксивого состояния и включила «боевой» режим. Даже Ино не лезла в наши с Саске отношения, а мнение чужого человека мне точно не нужно.

— Потому что я сам такой, Сакура, — снова каменное лицо. — Вы слишком все романтизируете, особенно в двадцать лет, но у людей разный подход к жизни, и чаще всего он именно практичный и прагматичный.

— Значит то, что вы мне сейчас помогаете — не жест доброй воли? — искренне удивилась я.

— Это сложный вопрос, пока оставлю его без ответа, но, — машина остановилась, а сенсей развернулся ко мне лицом, — ты уже взрослая, поэтому буду говорить с тобой не как с ребенком, — он сделал многозначительную паузу, а я почему-то сильно испугалась и вжалась в кресло. — Прошу, перестань пытаться привлечь мое внимание на парах. Каждый год повторяется одно и тоже, так что не уподобляйся большинству, тем более у тебя есть молодой человек, — мне стало так стыдно за свое поведение, будто я нашкодивший ребенок, которого поймали с поличным, поэтому опустила голову вниз, чтобы скрыть покрасневшее лицо.

— Этого больше не повторится, — я не знаю, почему так отреагировала на это замечание. У меня и в мыслях не было строить кому-то глазки. Мои попытки подавить всхлип обиды не увенчались успехом. Сердце ужасно болело, хотелось вырвать его из груди, ведь не каждый день тебе в лицо высказывают, что ты как открытая книга по неудавшемуся флирту.

«Но почему он тогда возится со мной…»

— Не плачь, — снова его рука упала ко мне на макушку, — ты взрослый человек, поэтому я и решил поговорить с тобой прямо, не заставляй меня разочаровываться в тебе…

От таких слов я резко чертыхнулась и злобно уставилась на сенсея. Захотелось ударить его прямо в нос, не зря ведь папа водил меня на каратэ в детстве. Хатаке снова перешел черту дозволенного, затронул мою слабую сторону, даже повторил стандартную фразу Саске точь-в-точь.

Я резко открыла дверь, так как мы уже стояли у моего дома, и выскочила из машины, совершенно позабыв о ноге и о том, что обуви на ногах нет. Боль пронзила все тело, и оно с грохотом упало на землю, так что царапин на коленях все же не удалось избежать. Сенсей что-то сказал себе под нос, явно нелестное в мою сторону, а потом вышел из машины и начал помогать мне подняться.

— Я сама справлюсь, — в глазах уже не было слез, остался только гнев. Я откинула его руку в сторону и попыталась выпрямиться.

— Значит, ты еще ребенок, — он выдохнул и отошел от меня на пару шагов.

Не знаю, сколько времени мне понадобилось, чтобы принять вертикальное положение второй раз за день, но, повязав кофту на поясе, которую до этого всю дорогу теребила в руках, я поплелась к задней двери за сумкой. Каждый шаг отдавал жгучей болью, но на кону была моя гордость. Хватит! Он и так видел куда больше, чем требовалось. Отойдя от машины метров на десять, я услышала хриплый голос сенсея:

— Ты ничего не забыла?

Я резко развернулась, а Хатаке улыбался, точнее скалился, будто наслаждаясь своим превосходством. Моя вопросительно изогнутая бровь ему явно намекнула на непонимание. Сенсей кивком головы указал на переднее сиденье своего автомобиля, а я мысленно дала себе по лбу. Собрав всю волю вперемешку с мужеством в кулак, я потащилась обратно, чтобы забрать злополучный халат.

Напоследок хотелось громко хлопнуть дверью, чтобы аж стекла повылетали, но пришлось сдержать себя, ведь этот человек как-никак помог мне сегодня даже больше, чем нужно. Ноги окоченели, но я гордой походкой прошествовала к своему подъезду и скрылась за дверью, не обращая внимания на сенсея, который продолжал стоять на месте со скрещенными руками и наблюдать за мной.