Как только дверь за мной закрылась, то в голове сразу выстроилась вся абсурдность ситуации: преподаватель носил меня на руках, довез до дома, отчитал за флирт, которого и не было, и все это при том, что он знал о моем конфузе. Даже если бы я могла рассказать обо всем Ино, она бы просто не поверила и сочла бы меня выдумщицей, хоть мы и дружим столько лет. Пальцы на ногах уже перестали реагировать на холод, а мне это было и не важно — хотелось утопиться от стыда и забыть этот ужасный день как можно скорее, поэтому пришлось выйти из ступора и медленным шагом, опираясь на грязную стену подъезда, пойти к лифту.

Открыв дверь квартиры, я заныла от отчаяния, ведь утренний бардак никто не отменял: грязная сковородка на плите, обувь валяется в коридоре, вся кровать завалена мятой одеждой, а на диване красуется пятно от туши, которую кто-то уронил на него в силу своей криворукости. Жить одной — сплошной гемор. Первым делом пришлось отправиться в душ и распрощаться с «любимым» платьем, потому что отстирывать его после сегодняшних событий я точно не буду. Самостоятельно перебинтовать ногу оказалось не так уж и сложно, да и опыт уже имелся, ведь в детстве, на секции каратэ, частенько получала травмы. Уборка была монотонной, и даже любимая музыка не спасала положение. Иногда я останавливалась посреди комнаты и удивленно понимала, что номер машины Хатаке не выходит у меня из головы. Когда ты дочь полицейского, то всегда будешь чуть осмотрительнее, чем другие, ведь папины рассказы оставили свой след. У меня даже появилась идея пробить номер по базе с помощью папиного начальника и друга — Джирайи-сана, но здравый смысл все же взял свое.

День близился к вечеру, когда в дверь позвонили. Я лежала на уже отмытом от пятна диване и читала научную статью, принципиально бойкотируя Ремарка, по которому будет контрольная на следующей неделе. Надеюсь, на Землю упадет огромный метеорит, и мы все избежим этой пытки. Посмотрев в глазок, я со всей дури долбанулась головой об дверь, ведь за ней стоял Саске собственной персоной, и вид у него был явно не доброжелательный. Мне сразу вспомнился их с Хатаке разговор, а, следовательно, сейчас начнется допрос с пристрастием. Как только щелкнул замок, дверь резко открылась, а я зашипела от боли, ведь не смогла толком отскочить, так что пришлось встать на больную ногу.

— Ну почему ты такая никчемная, Сакура? — это первое, что он мне сказал. Любая другая девушка уже бы расплакалась на моем месте, но для нас это было в порядке вещей, да и днем я уже это слышала.

— Прости, Саске, — второй раз за сегодня приходится извиняться за какую-то глупость, надуманную другими. Ладно, видимо, это моя судьба.

— Этот таксист приставал к тебе?

Я недоуменно покосилась на Саске. С одной стороны, его можно понять, ведь абсолютно чужой человек помогает твоей девушке, но ведь он спрашивает это из-за своего чрезмерного эго, присущего всем Учиха. Никто не смел прикасаться к их собственности, и это касалось не только вещей…

— Что за глупость? Кончено нет! — моя реакция была настолько естественна, что я и сама удивилась. Это у него в голове выстроился образ таксиста-извращенца, а у меня все ассоциировалось с сенсеем, который все же был спасителем, хоть и с послевкусием говна. В жизни у меня не получалось врать только нескольким людям: родителям, Ино и Саске. Не знаю, куда вечно испарялся весь мой артистизм при разговоре с ними, но это, наверное, самая большая ложь, в которую Учиха поверил. Прав был сенсей, что ему не обязательно знать все. Хатаке явно слишком плохо на меня влияет.

— Ты, наверное, устал, — я поспешила перевести тему. — Давай проведем этот вечер вместе, как и хотели. Могу что-нибудь при…

— Я закажу еду из того ресторана, — Саске знает, что я отвратительно готовлю, но он прервал меня уж слишком грубо, хотя с больной ногой лучше лежать на диване, чем стоять у плиты.

Вечер удался на славу: вкусная еда, дорогое вино и страстные поцелуи под какую-то комедию дополнили эту магическую атмосферу. Я чувствовала, как руки Саске потихоньку начинают пробираться мне под кофту, иногда переходя на ягодицы и крепко сжимая их. Он рычал мне в губы, оставлял засосы на шее и синяки на ногах. Мы давно перешли на «новый уровень» отношений, еще на выпускном в академии, но тот вечер я помню плохо, ведь перебрала с алкоголем, но, проснувшись утром в обнимку с Саске абсолютно голой, почувствовала себя по-настоящему счастливой. Ино меня тогда отчитала за опрометчивость, но ей ли нас осуждать, ведь они с Саем тоже не промах.

В какой-то момент, уже лежа на диване в одних трусиках, дала о себе знать одна из главных причин сегодняшних бед.

— Саске, давай просто досмотрим фильм, — мне еле удалось отстранить от себя разгоряченного парня. Он хотел продолжения, а я его так обламываю.

— Почему? — его глаза были будто затянуты пеленой, ему сейчас будет тяжело мыслить здраво.

— У меня месячные, Саске, — мне было до сих пор неудобно говорить с ним на такие темы, поэтому мои щеки сейчас были красными от смущения, — первый день. Не думаю, что продолжить — хорошая идея.

Я уперлась руками ему в обнаженную грудь и попыталась вылезти, чтобы принять хотя бы сидячее положение. Саске отодвинулся от меня, но его глаза горели от возбуждения.

— У тебя еще пара дней до них. Я специально все рассчитал, — он поднялся с дивана и прошел на кухню, где засунул голову под холодную струю воды.

— Такое бывает, что из-за стрессов цикл сбивается, — я впопыхах стала обратно натягивать на себя одежду.

Саске минуты три стоял около раковины, а потом вытащил голову и, даже не вытерев ее, направился к дивану. Он с грохотом плюхнулся на него, откинулся на спинку и закрыл глаза. Я боялась пошевелиться, чтобы не спровоцировать очередной скандал, ведь это снова был мой косяк.

— Пошли спать, — не поднимая век, предложил Учиха после недолгого молчания, — я устал.

Поднявшись на ноги, он направился ко мне в комнату, а я смиренно последовала за ним. Мы никогда не ночевали у меня дома, потому что папа был строгих правил, но когда родителей нет, то почему бы и не нарушить запрет?! Устроившись у Саске на груди, я улыбалась, чувствуя, как бьется его сердце — самое родное на всем белом свете. Но последней мыслью, промелькнувшей в моей голове в тот день, было:

«Я помню номер машины Хатаке, а номер БМВ Саске — нет».

***

Полторы недели непрекращающегося ада в лице температуры, кашля и поврежденной лодыжки. Вселенная сделала все, чтобы я не смогла добраться до аптеки или хотя бы до полки с лекарствами. Саске тогда ушел рано утром, а потом наше общение вновь свелось к сообщениям с фразами: «Я занят», «Поговорим позже», «Сакура, все болеют. Переживешь». Единственным спасением для меня служила Ино, ну как и всю жизнь до этого. Она приходила ко мне каждый день после занятий и запихивала еду и лекарства, а также рассказывала свежие сплетни или материалы с пар. Про наш «побег» с Хатаке, оказывается, так никто и не узнал, а Яманака до сих пор восхваляет его красоту. Знала бы она, что за ней скрывается море циничности и высокомерия. Я была ужасно зла на сенсея, так что прогулять хотя бы одну его пару было в радость.

Но всему приходит конец, так что, получив справку о полном выздоровлении, мне пришлось вернуться в университет. Нет, я всегда любила учиться, мне это нравилось, но сегодня сердце вопило, умоляя остаться дома, так как плохое предчувствие просто одолевало меня с самого звонка будильника. Рискованный завтрак в виде яичницы пришлось отменить, заменив его на пресные бутерброды и чай. Трехразовый обход квартиры с проверкой газа и утюга, а также запасная обувь и одежда в сумке — вот до чего доводит паника.

Я покинула свою обитель со скверным предчувствием, но делать было нечего, ведь сегодня первыми парами была практика, так что отсидеться дома при всем желании не получится. Автобус пришел вовремя, людей было не так много, что позволило доехать с комфортом, но все было не так, как обычно — сердце рвалось наружу. Мы с Ино договорились встретиться уже на месте, так что я стала подниматься по злополучным ступенькам, когда ко мне подошел смутно знакомый молодой человек.

— Привет, — юноша на вид был чуть старше меня, его кудрявые волосы красиво спадали на лицо, а глаза чем-то напоминали глаза Саске. — Я Учиха Шисуи, мы виделись на Дне рождении Итачи пару месяцев назад. — Итачи — старший брат Саске, который в честь своего двадцатипятилетия устроил шикарную вечеринку в их семейном поместье. Народу было море, так что не удивительно, что и этот парень там был.

— П-привет, — я остановилась и посмотрела на него сверху вниз, так как была на пару ступенек выше. — Ты что-то хотел? — он тоже был Учиха, а значит входил в семейный бизнес, но кроме Саске, Итачи и их родителей я больше никого не знала.

— Береги Саске, он — наше спасение, — произнеся эти слова, Шисуи прикрыл веки, а в следующее мгновение раздался хлопок, и его голова взорвалась. Мозг, осколки черепа и другие органы полетели мне в лицо, и я даже физически не успела закрыться руками. Где-то рядом раздался женский вопль, но меня будто парализовало, а уши заложило — передо мной лежало человеческое тело без головы. Я впервые увидела смерть так близко, и это было совершенно не похоже на многочисленные папины рассказы. Не помню, как рухнула на бетонные ступеньки, не помню, как подъехала полиция и скорая, не помню, что спрашивали следователь и врачи. В памяти каждую секунду всплывало обезглавленное тело Шисуи, а потом наступила спасительная темнота.

Сквозь сон, который казался вечным, я слышала родительские голоса, плач Ино и постоянные крики Саске. Хотелось хоть на секунду оказаться в тишине, но постоянный шум не давал окунуться в блаженный омут спокойствия. Не знаю, сколько пролежала без сознания, но первым, кого я увидела, когда приоткрыла веки, был Хатаке, который о чем-то разговаривал с Ино и моей мамой. Яманака сразу заметила мое пробуждение, так что с огромной скоростью налетела на меня и стала реветь прямо мне на ухо, заливая все соплями и слезами. Мама бросилась вслед за ней и окропляла подушку с другой стороны, а я тупо пялилась на сенсея, который стоял около двери со скрещенными на груди руками.

— Доченька!

— Лобастая!

Эти звонкие девичьи голоса продолжали оглушать меня, пока в палату не ворвался Саске с медсестрой. Моих дорогих дам чуть ли не силком стали стаскивать с койки, причем мамой занялся Хатаке, а Ино — Саске.

— Как вы себя чувствуете, Харуно-сан? — строгий женский голос привел меня в чувство.

— Н-нормально, — как-то невнятно промямлила я.

— Сколько пальцев видите?

— Т-три.

— Помните, что произошло?

После этого вопроса голова резко заболела, а с глаз непроизвольно потекли слезы. Плохое предчувствие, Шисуи, его обезглавленное тело и темнота…

— Милая, не плачь, все позади, — я почувствовала, как мама нежно взяла мое запястье и стала гладить по голове.

— Сколько времени прошло? — сейчас меня, почему-то, именно этот вопрос волновал больше всего.

— Ты почти двое суток пробыла без сознания, милая, — тихо проговорила мама.

— А что он тут делает? — я кивком указала на Хатаке, которого будто до этого никто не замечал.

— Университет переживает за тебя, Сакура, а как вашего куратора меня послали проведать студента и доложить о его самочувствии, — сенсей стоял прямо за мамой и снова смотрел на меня тем самым взглядом.

— Я хочу домой, — это уже было адресовано остальным.

— Тебе еще надо понаблюдаться у врачей, цветочек, — мама смахнула слезинку с глаз и прижала мою руку к губам.

— Мебуки-сан, с ней все будет…

— Саске, кто такой Шисуи? — я грубо перебила Хатаке, ведь была проблема поважнее, чем пустые слова поддержки.

Учиха всегда был немного мрачным, но сейчас от него веяло аурой злости и гнева. Он стоял у окна так, что свет ночных фонарей предавал его коже еще больше бледности, оттеняя скулы и нос.

— Он лучший друг Итачи, точнее, был им, — видно, что слова давались Саске с большим трудом, он явно переживал. — О чем вы говорили? Зачем Шисуи подошел к тебе?

Я не успела и рта раскрыть, как дверь резко распахнулась, и в палату вошел Джирайя-сан.

— Всех попрошу покинуть помещение, мне нужно поговорить с Сакурой наедине, — когда мужчина был при исполнении, его голос приобретал стальные нотки, которые пробирали до дрожи. А ведь и не скажешь, что в обычной жизни он тот еще юморист и пошляк.

— Мы попозже вернемся, милая, — шепнула мне мама и встала с кровати, после чего мы остались с папиным начальником вдвоем. Он устало придвинул стул к койке и плюхнулся на него, шумно выдыхая.

— Ты знала того пацана? — Джирайя-сан смотрел на меня точно таким же взглядом, как и Хатаке, что вызвало табун мурашек на спине.

— Мы познакомились с Шисуи на Дне рождении Итачи пару месяцев назад.

— О чем вы говорили? — мне стало ужасно неуютно от такого тона.

— Он сказал, что Саске — наше спасение, а потом… — я на секунду замялась и недоуменно уставилась на папиного начальника и друга. — Что было потом, Джирайя-сан?

Мужчина снова громко выдохнул и облокотился на спинку стула, ему явно не нравился мой рассказ.

— Его убили, Сакура. Снайпер прострелил ему голову, а мы даже не знаем почему. Ты точно больше ничего не хочешь мне сказать?

Шестеренки голове пытались обработать полученную информацию, но выходило это уж слишком плохо и медленно. Я отрицательно помотала головой, а мужчина стал собираться, чтобы покинуть палату.

— Хочешь, я кого-нибудь позову? — бросил он мне через плечо, когда уже схватился за дверную ручку.

— Позовите Какаши-сенсея, — не знаю, почему решила назвать именно это имя, но мама бы плакала, Ино тоже, а Саске продолжил бы допрос. Джирайя-сан кивнул и вышел в коридор.

Через минуту в палату зашел Хатаке. На нем не было его фирменного пальто и маски, но взгляд в гардероб сдать нельзя.

— Не смотрите на меня так, — это первое, что я ему сказала, когда он сел на стоящий рядом стул.

— Как? — как-то равнодушно уточнил сенсей.

— Будто стараетесь просчитать мой следующий шаг.

— Ты злишься?

— Мне страшно…

Мы оба молчали и смотрели друг на друга, даже не моргая. Сидя с ним здесь, наедине, я чувствовала себя защищенной от всего на свете, кроме него.

— Я знаю, зачем ты позвала именно меня, — он наклонился чуть вперед и уперся руками об ноги, скрещивая пальцы.

— Так вы сможете помочь? — страх пропитал мое тело, но я не могла упустить такую возможность.

— С чего ты взяла, что у меня есть на это силы? — Хатаке слегка ухмыльнулся.

— Я просто знаю, Какаши-сенсей, — теперь сталь была в моем голосе.

— Почему не попросишь Саске? — в этих бездонных серых глазах заиграли искры удовольствия, будто он хищник, загнавший добычу в угол.

— Потому что не его машину, а вашу я видела в тот день около университета.

Буквально на секунду тело Хатаке напряглось, а лицо приобрело выражение безразличия. Он выпрямился, а потом одним движением пересел ко мне на кровать.

— Харуно, я в тот день был совершенно в другом месте, и почти сто человек могут это подтвердить, — сенсей чуть наклонился вперед, будто стараясь внушить мне эту информацию.

— Тогда почему такси с вашими номерами стояло недалеко от автобусной остановки? — я не буду играть по его правилам, поэтому тоже придвинулась к нему навстречу. Наши лица оказались в паре сантиметров друг от друга. Мне казалось, что победа уже у меня в руках, но довольный оскал на лице Хатаке заставил сердце екнуть от нехорошего предчувствия.

— Умница, — проговорил он мне в самые губы, а потом отстранился и быстро покинул палату, оставляя меня наедине с ворохом беспокойных мыслей.