— Леди Инквизитор.
Лавеллан невольно вздрагивает и отрывает взгляд от книги. Она едва ли прочла пару страниц за всё это время. Буквы перед её глазами сливались в одно сплошное пятно, потерявшее всякий смысл.
— Да, Жозефина? — эльфийка улыбается доброжелательно. Не заученной улыбкой, которой она одаряет аристократов и церковников, но искренней, хоть и усталой.
Жозефине она всегда рада.
— Люди Лелианы осмотрели вещи Соласа, как вы и просили.
Исера тут же становится серьёзнее: прямая спина, сосредоточенный взгляд и поджатые губы — готова сорваться с места, если появится хоть призрак надежды.
— И что они нашли?
— Ничего, что могло бы подсказать нам, почему и куда он ушёл.
Лавеллан опускает глаза, чувствуя себя как последняя идиотка. Она догадывалась, что они ничего не найдут. Солас словно в воду канул. И явно не хотел, чтоб его нашли.
— Что ж, стоило хотя бы попытаться, — Исера говорит спокойно, почти что безразлично, но видит, что Жозефина не верит ей. Та смотрит на неё с искренней жалостью, которая комом встаёт у Лавеллан в горле.
— Но они нашли вот это, — Жозефина протягивает эльфийке кожаный блокнот, который она прежде не видела. — Его содержимое должно будет… заинтересовать вас.
Пальцы скользят по кожаной обложке, которая явно много повидала на своём веку. Простая и ничем не примечательная книжка, на которую никто бы и не обратил внимания в иных обстоятельствах.
Лавеллан, не задумываясь, раскрывает её на первой попавшейся странице… И видит на ней себя. Взгляд, устремлённый вдаль, распущенные волосы, едва заметная улыбка на губах. И валласлин, ветвями расползающийся по её лицу. Сходство было поразительное.
Она спешно переворачивает лист и снова видит себя. На страницах этого журнала вперемешку с другими набросками полно её портретов с разных ракурсов, различной степени законченности и детализации, но на всех них однозначно она.
— Я… — голос обрывается прежде, чем она в состоянии сформулировать хоть какую-то логичную мысль, и Лавеллан лишь шумно втягивает носом воздух. Глаза начинает щипать, и она поспешно отводит взгляд, лишь бы Жозефина не заметила.
— Мне жаль, Исера, — то, что она обращается к ней по имени, говорит лучше всяких слов. Ещё год назад Лавеллан вспылила бы в ответ на жалость шемлена. Теперь же она была благодарна Жозефине за поддержку.
— Спасибо.
Лавеллан откладывает журнал в сторону, словно он обжигает ей руки.
Когда-то Солас сказал, что все его чувства к ней были искренними. Возможно, он даже не солгал. Вот только легче от этого не было.