— Что значит "они не мертвы"? — Никита смотрел на Макса, как на идиота. — У Кира голова отрезана, у того вообще органы наружу!

— Да откуда я знаю! — Макс орал на студента не менее возмущенно. — Вот он мертв, — уголовник указал на тело военного, — а они нет! У них активность в мозгу, в основании черепа. Вот здесь! — Макс показал на себе.

— А у Кирилла? — Ульяна посмотрела на Макса с надеждой.

Он вернулся в камеру, подошел поближе к операционному столу.

— И у него. А у того, — уголовник вышел из камеры, прошелся по помещению и остановился напротив подвешенного за ноги, — вообще вся нервная система светится. Хоть и слабо.

Эта новость меня ошарашила. Но я тут же, как ошпаренная, бросилась разбивать одно стекло за другим, напрочь забыв о том, что одна из камер полностью заполнена водой. Та бурным потоком хлынула в лабораторию, и все разбежались в стороны, кроме белого. Он-то как раз рухнул на колени и стал жадно хлебать воду, зачерпывая ее ладонями. Девушку тоже вынесло в середину помещения. А я чуть не забыла разбить последнее стекло, но Денис мне о нем напомнил.

— А Кирилл? Как он может быть жив? У него же голова отдельно… — Ульяна смотрела на парня, утирая слезы.

Макс подошел к товарищу и посмотрел внимательнее.

— И у него светится, сказал же! Ты же этот, как его, лекарь… вылечи его!

— Я могу раны лечить, а не голову пришивать обратно приделать!

— Ю-у-улька… — голос Макса звучал так, будто звал кота, насравшего в тапки.

Идти на его зов мне не очень хотелось. Ведь такой тон явно не предвещал ничего хорошего.

Денис с белым уже снимали с подвеса парня, из которого выкачивали кровь. А потом Денис закричал:

— Эй! Народ! Помогите!

Я тут же бросилась к ним, а следом подбежали и остальные. Парень дышал. Слабо, еле заметно, но все же дышал. Ульяна оттолкнула Дениса и занесла над бедолагой руки. Тот на глазах розовел. И в итоге он открыл глаза, увидел нас и подскочил, как ошпаренный, встав в защитную стойку.

Пока остальные пытались его успокоить и объяснить, что происходит, Макс схватил меня за руку и потащил в камеру к Кириллу. Хоть я и не слышала в тот момент его мыслей, но уже и без того знала, что он скажет. Мне безумно не хотелось этого слышать. Но он все же произнес:

— Юль, ты это… голову ему обратно приделай.

— Макс, я по-твоему кто? Я не могу приклеить отрубленную человеческую голову!

— Ну яблоко же ты склеила!

— Яблоко, это, знаешь ли, ни разу не голова! Тут же позвоночник, сосудов куча, да к тому же еще и нервы! Тут с десяток хирургов работать должны, а не я. У меня вообще по анатомии в школе трояк был. Я сейчас соединю какую-нибудь вену с артерией, или нервы перепутаю. И будет он вместо левой ноги правый мизинец на руке сгибать! — я возмущенно тараторила без остановки, пытаясь придумать любую отмазку. Такую ответственность брать на себя не хотелось. Вдруг одна моя ошибка сделает его инвалидом на всю жизнь, или вообще убьет.

Но стоило мне замолчать буквально на секунду, как в разговор вмешалась Ульяна:

— А ты попробуй. Приделай, как сможешь, а все огрехи я постараюсь вылечить. Вдруг получится… это наш единственный шанс спасти его.

К моменту, как я снова хотела начать отнекиваться, на месте разбитого стекла собралась уже куча народа. Они все смотрели на меня выжидающе. 

Для начала я всех попросила уйти, отправила откачивать остальных. Ведь как минимум синеволосая девка наверняка должна была очнуться. Ну не могла я сотворить что-то настолько серьезное и сложное под пристальным взглядом чужих глаз.

Если бы раньше, до всего этого, я увидела отрезанную человеческую голову, то наверняка бы пошла блевать. То сейчас я просто взяла ее в руки и начала внимательно разглядывать срез. Удивительно, но все это ничем не пахло. Отрезанная голова Кирилла не пахла ни мертвечиной, ни кровью, ни даже просто сырым мясом. Казалось, что срез подсох и покрылся тонкой защитной пленкой. Так что для начала я обновила срез. Испарила с него слой толщиной в пару клеток. Тоже проделала и с туловищем. А потом положила голову как можно ближе и принялась соединять. Да уж, голову приделать, это вам не яблоко склеить. Разобраться в практически не видимой моим особым зрением разнице между мышцами, сосудами и нервами было практически невозможно. Они сливались между собой. Поэтому работать пришлось в режиме обычного зрения, что сильно осложняло задачу. Я старалась соединять похожие штуковины с такими же похожими штуковинами с другой стороны, не вдаваясь в подробности, что и зачем. Потому что если бы я начала думать, то ничего бы вообще не получилось. Плавали — знаем. Я начала от центра и плавно двигалась к краям. Когда все сложные детали кончились и остались только мышцы и кожа, я снова переключила зрительный режим на цветную кашу. И тут дело пошло быстрее. К моменту, как я закончила с кожей, у меня уже подкашивались ноги. Казалось, будто я только что в одиночку вспахала огород, используя себя вместо лошади.

Я без сил отошла к стене и уселась на пол. Снаружи камеры была очередная суматоха. Водная девчонка и правда очнулась и теперь грозилась обрушить на наших всю, имеющуюся в достаточном объеме на полу, воду, превратив их в два огромных, возвышающихся рядом с ней кулака.

Наши повеселели, заулыбались. Все это и со стороны казалось забавным, особенно если забыть о том, что действительно происходило. Вскоре девушка успокоилась. А все наши снова пришли к Кириллу в камеру.

Голова села на место хорошо, даже практически не заметно. Правда в одном месте на шее кожа получилась слегка натянутой, а рядом чуть сморщилась. Ну что поделаешь, бывает. Я же не каждый день людям головы приделываю. Опыта как-то маловато.

Ульяна подошла к столу и с серьезным видом занесла над Кириллом руки, закрыв глаза. Я видела напряжение на ее лице. Но с Киром ничего не происходило. Разве что оставленный мной небольшой косметический дефект исчез. Кирилл в себя не приходил. Макс смотрел на него сосредоточенным взглядом, а потом выдал:

— А ты тело попробуй.

Ульяна сдвинулась на шаг и занесла руки над грудью парня. Но снова ничего не происходило.

— Не, что-то не то… — Макс задумался, прошелся по камере туда-сюда, потом подошел обратно к телу, — ты когда лечишь голову, то там активизируются нервы, а когда тело, то в нем. Но кажись тело с головой не контачит.

Мне захотелось провалиться сквозь землю. Ведь раз тело с головой не контачит, это значит, что я накосячила. Где-то что-то не так соединила. Этого я и боялась. Можно сказать, убила товарища собственными руками. Напортачила так, что даже Улькина целебная магия не работает. Я закрыла лицо руками и пыталась сидеть тихо и незаметно. Но в душе мне хотелось орать во всю глотку и рвать на себе волосы.

Ульяна попробовала лечить тело и голову одновременно. Но на такой трюк у нее уже, видимо, не хватало сил. Ведь скольких она сегодня практически вернула с того света. Я не знала, что мне делать. Можно было, конечно, попробовать опять отделить голову и соединить заново. Но теперь уже даже место разреза стало незаметным.

В итоге Макс подошел ближе к столу, подвинул Ульяну в сторону головы, как бы намекая. Та снова начала лечить. А Макс ткнул пальцем в грудь Кирилла. Тот дернулся, будто его только что шарахнули дефибриллятором. Так в принципе и было, Макс выпустил последнее, оставшееся в нем электричество прямо Киру в сердце.

И вот тут-то реакция оказалась явной и неожиданной. Кирилл подскочил, сев на операционном столе, выругался по-японски и уставился на нас ошалелыми глазами.

— Что? Что… произошло? Мне показалось… — Кирилл судорожно схватился за свою шею, стараясь удостовериться в том, что его голова действительно на месте. Он попытался слезть со стола, но вместо этого просто свалился в заботливые объятья Ульяны. Она обнимала его сидя рядом на полу и чуть ли не плача от радости. Я тоже подошла и обняла их обоих. Те еще телячьи нежности. Следом за мной подошел и обнял нас Макс, а за ним и Никита. И вдруг все встало на свои места. Мы снова стали единым целым. Оторванную ногу пришили обратно, фантомная боль ушла.

Денис смотрел на нас с надеждой и отчаянием в глазах. Ему хотелось, чтобы мы вернули к жизни и его товарища. Белый сидел с водной девчонкой и бывшим «донором крови». Они не знали, что им делать и куда бежать. Не знали и чем смогут помочь. Поэтому просто ждали нас.

Мы переглянулись с Максом. Ульяну от Кирилла пришлось отдирать, аргументируя тем, что во-первых, ее работа еще не закончена, а во-вторых, Киру нужно прийти в себя, а для этого ему нужен воздух. И Никита о нем позаботится.

Мы вчетвером направились прямиком в камеру с обгоревшим телом. Товарищ Дениса так и лежал на полу, свернувшись калачиком. Я присела рядом, чтобы рассмотреть получше. Мне показалось, что он дышал. Но все его тело было покрыто сплошной горелой коркой. Ульяна просто развела руками. Она не знала, как лечить то, что превратилось в уголь. Макс же посмотрел на него и выдал:

— Скоро должен оклематься. Нервная система светится как у того, — уголовник показал на парня, из которого раньше качали кровь.

— Тогда почему он не пришел в себя раньше? — Денис непонимающе смотрел на Макса.

Но на его вопрос ответил белый:

— У него же в камере не было кислорода. Выгорел. — Белый подошел ближе и стал рассуждать вслух. — Они пытались нас убить и ждали разложения. Но мы не умирали. Видимо, наш вид, попадая в непригодные для жизни условия, или получая травмы, несовместимые с жизнью, не умирает, а впадает в анабиоз. Как тихоходки…

— И медленно регенерирует… — Водная девчонка с ее бывшим соседом тоже решили изучить обстановку. Они пошли в единственную камеру, куда никто из нас еще не заходил — к парню со вскрытой грудной клеткой. И теперь они оба стояли и ошарашено смотрели внутрь.

Я подскочила и бегом кинулась к ним. Судя по их удивленным голосам, там происходило что-то очень интересное. Стоило мне завернуть за стену его камеры, как в нос ударил мерзкий запах — запах тухлого мяса. И хоть он был не таким сильным, как должен был быть, терпеть его не хотелось. Не нужно быть гением, чтобы найти источник. Органы, лежавшие на весах, начали разлагаться. И, не долго думая, я вытряхнула их в ведро с медицинскими отходами и прочно закрыла крышку. Дышать стало немного полегче, хотя желание поблевать все еще не отпустило.

Я подошла к вскрытому бедняге и вместе с другими уставилась внутрь. Теперь и я изумленно хлопала глазами. На месте удаленных органов росли новые. Сердце размером со сливу, а легкие раза в два побольше. Сердце изредка сокращалось. От силы раз-два в минуту. Но даже сейчас, будучи таким крошечным, оно начинало потихоньку разгонять кровь.

Пока все наши разглядывали новые органы бедняги, я вернулась к обожженному. И сделала то, что показалось мне наиболее логичным — стукнула того кулаком по лицу, сломала черную корку и просто сняла ее. Она снималась словно черепки разбитой крынки, такими же толстыми и крепкими кусками. А под ними обнаружилось новое лицо. Лицо еще не восстановилось. Оно выглядело так, будто парня только что ошпарили кипятком. Но, в отличие от углей снаружи, лицо там все-таки было. И с этим уже Ульяна могла работать. Она помогла мне избавить парня от всей лишней корки, которая снималась.

Мы словно вытащили цыпленка из скорлупы, которая была его единственной защитой от внешнего мира. А парень оказался такой же слабый и беспомощный. Он лежал обнаженный на холодном полу, весь красный, сморщенный и еле заметно дышал. Ульяна занесла над ним руки и начала лечить. По ней уже без труда можно было понять, что делает она это из последних сил. Ее руки тряслись. Да и сама она, если бы уже не сидела на полу, то скорее всего бы упала.

Денис сидел рядом в растерянности, он очень хотел помочь, но не знал чем. Поэтому просто держал товарища за руку, изредка опасливо поднимая на Ульяну глаза. Он тоже боялся, что у нее не хватит сил. Я же встала и пошла исследовать остальное помещение в поисках хоть какой-то одежды. Ведь друг Дениса, когда очнется, окажется абсолютно голым. Вот только была одна проблема — костер в самом центре лаборатории. Сейчас он являлся единственным источником света. А наши новые товарищи, которые ранее использовались в качестве подопытных крыс, без капли сомнений отправили в костер все, что им напоминало о местных ученых. В том числе и все халаты. Это сильно усложнило мой поиск.

Для таких целей вполне бы подошла какая-нибудь простынь, вот только в единственной свободной сейчас сидел завернувшись Кирилл. А той тряпочкой, которой раньше накрывалось его лицо, можно было разве что причиндалы прикрыть.

Я вздохнула и посмотрела на труп солдатика. Этому парню одежда уже бы точно не понадобилась. Но обворовывать труп… вот тут-то я и вспомнила про то, что за большой железной дверью мирно дрыхнут еще пятеро вояк, которых без проблем можно раздеть. А заодно и Кириллу найти майку и обувь. А то его тоже оставили в одних штанах.

Как только Макс заметил, что я выхожу из лаборатории, то тут же догнал меня. Его помощь оказалась очень кстати. Света костра внутри было достаточно, чтобы видеть, что делать. Наряды у вояк были что надо, а точнее — хрен снимешь. Пришлось изрядно повозиться. Верхнюю одежду и броники мы решили не брать, а то мало ли, наши примут за врагов, и будешь собирать себя потом по всей территории. Поснимав с некоторых из них майки, берцы, одного оставив еще и без штанов, мы заботливо сложили вояк в кучу друг на друга. А-то пол холодный, вдруг простудятся. Когда мы вернулись, товарищ Дениса уже сидел на полу, обняв коленки. Он очень обрадовался предложенной ему одежде. А вот Ульяна уже буквально валилась с ног. У нее уже не хватало сил даже на то, чтобы просто без поддержки стоять. А у нас все еще оставалась проблема, с которой ведьма нам помочь уже не могла — парень со вскрытой грудной клеткой.

Мы все столпились в его камере. Почти все, кроме белого. Он теперь сидел под столом с закрытыми глазами и ни на кого не реагировал. Я могла предположить только одно — он общался со своими. Со своим кластером. Ведь до сегодняшнего утра он вообще никого не слышал. Вся лаборатория была так же изолирована, как и наши камеры. И хоть расстояние сильно усложняло связь, своих мы все равно могли слышать. Никита уже сообщил нашим, что Кирилл в порядке, и что мы почти готовы идти назад. Так что Семен снова отправился на разведку, в поисках наиболее безопасного пути отхода.

Решение было принято единогласно. Хоть этот парень не приходился кому-то из присутствующих другом, он все равно был одним из нас - таким же мутантом. Макс не раздумывая выдернул из его руки капельницу. Мне хотелось делать что-либо с этим парнем меньше всего, боялась снова накосячить. Но это казалось единственным разумным, по нашему не очень опытному мнению, решением. У парня не хватало внушительного куска ребер. Поэтому мы решили просто закрыть дыру кусками кожи, растянутыми в стороны, и склеить их между собой. И, конечно же, делать это пришлось мне. Я не особо старалась. У меня у самой уже толком не осталось сил. Поэтому склеила, как смогла. Мы завернули беднягу в простынь, на которой он лежал, и Макс аккуратно взял его на руки. Нам уже пора было убираться отсюда. По словам Макса, нас уже ждал Семен, ведь только он мог его видеть, и мы дружной толпой направились за ним. Семен вел нас теперь другим путем. Прошлый уже разрушил кто-то из мутантов. Почти все военные были выведены из строя, так что мы вышли из здания почти беспрепятственно. Макс тащил на руках вскрытого, я вела Ульяну, Денис шел впереди, освещая путь, как один из немногих, у кого остались силы. Остальные шли сзади.

Мы вышли на улицу с другой стороны здания. Чтобы добраться до наших, его пришлось обходить. И все вроде казалось мирным. Грохот почти стих, некоторые военные, которые еще могли передвигаться, собирали своих раненых на поле боя и стаскивали их к крыльцу. Один из них замер, посмотрел на нас печальным взглядом проигравшего, затем снова поднял товарища под руки и потащил. Он уже даже снял шлем. Раненых никто из мутантов больше не трогал. Битва закончилась. Наши победили, и наградой им стала свобода. Мы практически расслабились, прежде чем услышали шум вертолетов и звук приближающихся машин. На выручку вояк шло подкрепление. Сзади раздались выстрелы. Стреляли по нам. Кирилл вскрикнул, упал на землю, а вместе с ним и синеволосая девчонка. Они шли в хвосте. Я обернулась. Новая группа военных во вполне обычной экипировке спецназовцев обходили нас, пытаясь окружить. Водной девчонке попали в плечо, а Кириллу в ногу. Можно подумать, им пребывания в лаборатории было мало. Кир даже не поднялся с земли. Он уставился на врагов и зарычал:

— Ублю-у-у-удки!

Землю под ногами тряхнуло так, будто вся она являлась полом скоростного лифта, который только что тронулся с места. А потом стоять внезапно стало сложно. И если мы с трудом, но стояли, то все вояки уже легли. Их не просто уложило, их придавливало так, будто земное притяжение внезапно стало в несколько раз сильнее. А вместе с ним с деревьев посыпалась пожелтевшая листва, также накрепко пригвоздившись к земле. Казалось, что и деревья вот-вот сломаются. Теперь мы знали, какая у него способность. И, воспользовавшись моментом, бросились бежать. Насколько это было возможно в условиях усиленной гравитации. Водная девчонка помогла Кириллу подняться. И он, несмотря на пулю в ноге, побежал довольно резво, лишь слегка прихрамывая. Да и что такое пуля после отрезанной головы?

Мы вывернули из-за угла и увидели группу белых. Они были такие же, как наш новый голодавший товарищ. Они ждали его. Это его кластер. Белый остановил Макса:

— Оставьте его нам, — он указал на беднягу у Макса на руках, — мы знаем, что делать.

— Но… — я хотела возмутиться, но Макс уже положил беднягу на землю перед ними.

— Бегите! — крикнул белый.

Вся его группа села на корточки вокруг парня, остался стоять только один. В то же мгновение их накрыло светящимся синим куполом, по которому разливались сотни маленьких молний. А потом все исчезло — и купол и кластер белых. Я засмотрелась на это зрелище и отстала от своих. Мои уже удрали метров на двадцать вперед.

 Действие силы Кирилла продлилось не очень долго, наверное около минуты. Еще немного времени нам дало замешательство военных. Но потом нам вслед снова раздалась стрельба. Одна из пуль просвистела прямо у меня над головой, заставив инстинктивно пригнуться. А затем все снова замерло. Зависла в воздухе поднявшаяся пыль, застыли пули, летящие мимо нас. А впереди, слабо улыбаясь, стояла Валя. Она успела восстановить силы. А вдалеке где-то шумел вертолет и раздавались выстрелы. Теперь подмога отлавливала беглецов. А мы поняли, что Валина остановка времени все же действует местно.

— Мне пора! Меня мои ждут, а то они почти под обстрелом! — Водная девчонка вскинула руку в знак прощания и унеслась в другую сторону.

Бывший донор просто молча махнул рукой и тоже побежал за девчонкой, свернув в лес чуть раньше. 

— И нам пора. — Денис грустно улыбнулся, жестом показав Маринке, куда бежать.

И они тоже скрылись за деревьями, даже толком не попрощавшись. Зато теперь и наша группа вся была в сборе. Наконец мы снова все вместе. Вот только нам еще оставалось выбраться из этого чертового леса.