Сыпучие кристаллы пулями по венам гонят, медленно взрываясь в сгустках крови. Борьба не на жизнь — на выживание, укусами между трещин путь ведёт.

Тэхён выгибается плавно, всё же, спиной проходясь по белым дорожкам на столе. Губы облизывает чужие, ядом сладким убивается. Юнги его ломает так, как полагается — под каждым пунктом о наказании расписывается метко, печати на коже ставит.

Они друг другу нечаянные клиенты — Тэхёну выпала карта жертвы шпионажа, в отместку играя роль наркодилера для Юнги. Оба повелись на чей-то злой рок, растворились на невыносимых волнах разных плотностей. И сдаваться не в силах, до последнего лидерство делят.

Юнги об Тэхёна режется колко, будто, лёд сквозь ножи острые. Ему приказ последний испытанием на крепость выдался, проколом первым. Тэхён глазами мутными парализовал, сильнее едкого героина под кожу забрался. У Юнги обойма вмиг опустела, в стороне мешаясь с остатками разума. Кто кого убил — бессмысленно. Утонули в противоречивостях, медленно лишаясь реальности.

Тэхён молится неверующе, когда от жара прикосновений Юнги крышу сносит конкретно. В его запасах и не такой постыдный химический обман имеется, но. Юнги пьянит масштабнее любого наркотика. Языками сталкиваются где-то в прорезях, не сдаются всё ещё. Тэхёну бы власти кары бояться, да только не небесной. Из ада дороги нет. Оба в нём повисли на невидимых петлях.

Юнги целует так, словно, воздуха лишиться рискует. А в Тэхёне — полный концентрат, подогретый искусно. Юнги обжечься не боится, шрамы старые демонстрирует, пальцам чужим подставляется. Тэхён цепляется за давние полосы, свежие раны открывая поверх. Юнги шипит, но позволяет. Медленно сползает языком шершавым по впадинам на тэхёновых рёбрах. Остатки сыпучего везде — Тэхён пропитан полностью, сам того не ведая. Юнги насытиться не может; терпко ему, притягательно слишком.

Тэхён открывается широко, сквозь боль призрачную губы облизывает, по трещинам попадаёт. Жжётся. Юнги лишь усмехается, шипением хриплым наслаждаясь. Ему чужая боль всегда отрада. А Тэхёну вмиг прохладно, когда что-то скользкое внутри. А глазах реакции спектр, а под кожей и вовсе — лихорадка. Юнги наблюдает, улыбаясь, и каждый полустон Тэхёна губами ловит. Хорошо им так, сладостно.

Забывают оба, чем встреча кончиться должна. Юнги контроль перехватывает слабо, спину пальцам цепким посвятил. А Тэхёна в дрожь крупную по секундам, лишь дыхание сбитое считать. Поцелуям отдаётся, губам на растерзание. Дурманом крепким обернулся, в объятиях тонуть лишь с ним. И Юнги растворяется в них, на последних аккордах речь хриплую ловит.

И гореть им так до бесконечности соединений, ядами подпитываясь — со смертью балуясь.