Примечание
намджун/чимин
намджун —
чимин —
мимолётный сокджин —
Чимина размазывает по чужим шёлковым простыням, под кожей запечатываются шрамы от губ. Намджун выбивает из него всю дурь и заполняет очерняющей пустотой. На глубине открылись старые раны, всё требовательнее разрываемые натиском. На Чимине не осталось и миллиметра, не покрытого пухлыми губами Намджуна, не прокусанной зоны комфорта. Намджуна много до звёздочек в глазах, взрывающихся на последнем издыхании. Чимин и не надеется услышать своё имя — хриплое «Сокджин» по умолчанию и навсегда. Намджун обессилен, в нём огонь потухает при каждом воспоминании о нём. На шее Чимина сцепляются пальцы, крепкой хваткой сжимающие. Сопротивления нет — приказы должны исполняться. Чимин выдыхает слабо, чувствуя боль от укуса в плече. Намджун не спешит выпускать, такое с ним впервые. С Сокджином времени бесконечно мало, оно теряется в молчаливых перекурах после. А под маской Чимина скрывается непростительная нежность — Намджун не ожидал инициативы даже после «обязаловки». По рельефам пальцами мягкими и дыханием тёплым успокаивающе. Нет, так не должно быть.
В контракте нет пункта «спать с боссом», но обсуждать приказы Ким Намджуна не осмеливался никто. Чимину просто не повезло — лучший работник штаба Сокджин отбыл на длительное задание, оставив зверский аппетит босса на попечительство судьбы. Намджун параллели сразу не проводил, желание било по рецепторам, а так кстати подвернувшийся новичок облегчил ему задачу. И лишь непривычная узость мальчишеского тела малость отрезвила разум Кима. Чимин стонал непозволительно красиво, на тех частотах, что Сокджину неподвластны. У Намджуна сбой системы и смена восприятия — с Чимином тепло. Привычная суровость и холодность Сокджина против беспрекословного подчинения, в сплетении с тёплыми прикосновениями Чимина. Намджун основательно прокололся, падая на дно.
Чимин дышит через раз, всё ещё ощущая абсолютный проигрыш. Такой залёт в деле стоил бы ему карьеры профессионального похитителя, но. Намджун раскрыл его всего, прочитал между строк, заставив гнилые нити освободить шрамы. Чимину больно. Не за себя — за них. Одинаково погрязших в лабиринтах чужих игр, с прокачанными до бесчувствия персонажами. Намджун его, всё же, покидает, взглядом сожалеющим извиняясь. Со стола исчезает пачка ковбойских, вместе с призрачной надеждой Чимина. У Намджуна там Сокджин, впитался основательно и острым режет, совсем не так, как только что и много раз с Чимином.
Чимину хрипло на секунду — чужая боль по венам вдруг. Дымом густым давится, пальцы ощущая слабо. Намджун ему фантомом странным, с глазами огнём полными. Доламывает рьяно, да только не того. Хватка цепенеет, когда улыбка несмелая расползается на губах чиминовых. Наслаждается. В кайф ему такое, совсем шальные ощущения. Намджун Чимину иглами под кожу, а в ответ — сладостью цветочной.
И проигравших здесь не ищут — на дне пустынном их обитель.