☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼

— Ну что? Когда уже я услышу конец сказки? — маленький Бэкхён как всегда появился неожиданно, выглянув из-за двери, словно чертёнок из табакерки. Кёнсу отложил чертёж, накрыв его чистым листом, пока Бэкхён не поинтересовался, что же такое чертит вечно занятой дядя.

— А где же ваши манеры, юноша? — наиграно нахмурился Кёнсу. — Неужели вас мама не учила здороваться?

Бэкхён ойкнул, а потом низко поклонился, тут же поднимая шкодливый взгляд на Кёнсу.

— У-у-у-у, непоседа, — Кёнсу только умилился мальчику. — Иди сюда. Хочешь ягод? Я их сегодня в лесу нашёл. Ежевикой называются.

— Хочу! — Бэкхён тут же взобрался на колени к учёному. — Дядя, скажи, а Дио смог отключить «Гарпун»?

— А вот ты сначала дослушай, что произошло в тот самый день, и я отвечу на твой вопрос, — хитро улыбнулся Кёнсу и утащил ягодку из-под самого носа Бэкхёна, закинув её себе в рот.

***

Кёнсу крутил в руках планшет, чтобы хоть как-то унять волнение, когда из-за кустов наконец появилась неразлучная троица, уже облачившись в украденную форму. Учёный нервно улыбнулся, все трое явно были недовольны, постоянно отодвигая плотно прилегающие вороты от шей, но поделать ничего не могли.

Тогда До, не нарушая тихих возмущений, настроил камеру на планшете и навёл её на каждого из них. Крис и Минсок, не обращая внимания ни на кого, продолжали о чём-то ворчать, когда же камера перешла на Чонина, тот, смотря точно на Кёнсу, постарался растянуть губы в улыбке, пусть та и вышла совсем усталой и вымученной. Не ожидав, что будет застигнут с поличным, учёный чуть опустил планшет, на экране которого высветилась получившаяся фотография.

— Что ты там сделал? — Чонин подошёл к До и заглянул в экран.

— В своём мире мы таким образом стараемся сохранить памятные события, — Кёнсу посмотрел на перевёртыша, любуясь его резкими чертами лица.

— Волнуешься? — Чонин наклонился чуть ближе и прошептал вопрос, легко считывая все эмоции До.

Кёнсу только кивнул, с трудом оторвавшись от тёмных глаз, и включил на планшете схему территории базы. Он понимал, что у них оставались считанные минуты до наступления, но не чувствовал волнения. Скорее страх того, что, разрушив Мост, они уничтожат миры. Он понимал, что в любом случае после смыкания Бреши пойдёт волна, под которой окажутся ещё больше территорий и Земли, и Михенти. С другой стороны, если они будут бездействовать, то миры, пусть медленно и мучительно, но точно погибнут. Однако их мятеж тоже не гарантировал идеального результата. Существовало два варианта: либо всё получится, и миры вновь разъединятся, либо их разорвёт на части в считанные секунды.
Поток его нерадостных мыслей прервался, когда кто-то положил ладони ему на плечи, а потом успокаивающе и ободряюще сжал их. Кёнсу, вздрогнув, оглянулся. Позади него стоял Чонин, продолжая сверкать тёмными глазами.

— По идее, это я должен тебя успокаивать, ведь не мой мир разрушает пепел, пожирая пространство и оставляя после себя пустыни, — выдохнул учёный и прикрыл глаза.

— Тебе это сейчас нужнее, — тихо проговорил Чонин и переместил ладонь на щеку Кёнсу, поглаживая кожу одними подушечками.

Учёный распахнул глаза, когда ощутил эти лёгкие прикосновения, едва справляясь с собственным дыханием, и вновь оглянулся на перевёртыша. Приятное тепло расползалось по телу, отчего До казалось, что он вновь чувствует отголоски ментальной связи Чонина.

Перевёртыш придвинулся ближе, наконец разворачивая и заключая учёного в кольцо своих рук. Он, как всегда смотрел сквозь глаза в самую душу, цепко и с прищуром. И будто найдя там ответ, приник к губам Кёнсу.

Учёный вцепился в предплечья Чонина и отдался поцелую. Ему было наплевать на сотню «зачем и почему», крутившуюся в голове. Сейчас ему было приятно впервые за долгое время. А горячие ладони на его спине, дарившее тепло, были не менее правильными, чем вдох и выдох.

Голова закружилась, словно это был первый поцелуй в жизни Кёнсу. Он сильнее сжал пальцы на предплечьях перевёртыша и закрыл глаза. Умиротворение и уверенность накатывали волнами, пока не заполонили его полностью. А горячие губы дарили позабытое наслаждение и неожиданное спокойствие.

Рядом хмыкнули, и Кёнсу открыл глаза, краснея с каждой секундой всё сильнее не только скулами, но и ушами. Он уткнулся лбом в плечо Чонина и замер. Ощущение полёта никуда не делось, лишь окрепло, как и уверенность, что у них всё выйдет.

— Вот теперь ты хоть немного перестал загружать свой мозг ненужными мыслями. Там остались только нужные, — тихо, словно боясь разрушить момент, проговорил Чонин.

— Конечно, нужные. После такого теперь собраться бы ещё, — проворчал в ответ Кёнсу, а стоявшие рядом Минсок и Крис только рассмеялись.

«Вот бы навсегда остаться здесь и никуда не уходить», — напоследок подумал Кёнсу, когда они уже вышли из леса и торопливыми шагами направились к базе.

***

— Значит, напоследок Чонин просто обнял Дио и сказал, что всё будет хорошо? — маленький Бэкхён, расправившийся с ежевикой, удивлённо смотрел на Кёнсу.

— Да, а почему нет? — предательски краснея ушами, заявил тот в ответ.

— Ну ладно, — пожал плечами Бэкхён и отвернулся, а Кёнсу незаметно выдохнул. — Я просто думал, они хотя бы заплачут, ведь это прощание.

— Бэкхённи, ты ещё слишком мал, чтобы так рассуждать, — усмехнулся До.

— Маленький, но не глупенький. Так мама моя говорит, — улыбнулся Бэкхён. — Продолжай же, дядя. Очень хочу услышать конец!

— Как пожелаете, маленький принц…

***

По плану Кёнсу должен был вынуть батарею, перейти по Мосту сквозь Брешь, которую удерживал «Гарпун», и вытащить вторую батарею из центральной кабины управления. Минсок, Крис и Чонин должны были прикрывать Кёнсу и помогать в случае нападения.

Они двигались под покровом темноты мимо охраняемой базы, тщательно избегая попадаться на глаза караулу. Когда же свет мощных прожекторов в очередной раз разрезал ночное небо, Кёнсу неожиданно остановился:

— Посмотрите, — он указал пальцем вверх. — Это же пепел.

Троица перевёртышей остановилась следом за учёным, поднимая глаза к небу. Серая изгарь медленно и бесшумно падала вниз, лишь переклички охраны да скрип разворачиваемого прожектора нарушал тишину.

— Нужно с этим кончать, — фыркнул Крис и первым направился к базе.

Когда они подошли к пункту пропуска, то охранник лениво вышел навстречу Кёнсу из будки.

— Опять допоздна задержался? Что на этот раз ты искал в том лесу? — он привычно чиркнул пропуском Кёнсу по считывателю и только потом заметил ещё троих. — А это кто такие?

Крис быстро приложил два пальца к шее охранника, и тот без чувств упал прямо ему под ноги.

— Что это было? — Кёнсу невольно ахнул.

— Передача боли, — ответил Крис и брезгливо вытер пальцы о брюки. — Ладно, пойдёмте дальше.

Парни шли спокойно, и до второй кабины «Гарпуна» оставалось совсем немного, когда со спины внезапно раздались выстрелы и крики, приказывающие задержать всю четвёрку.

— Быстрее, сюда! — Чонин схватил До за руку и утянул его в сторону поваленных бревен, которые так и не убрали после вырубки здесь небольшого леса. — Минсок, Крис, будете прикрывать. Мы с Кёнсу попытаемся прорваться к кабине.

— Понял, — кивнул Крис и первым вытащил из-под костюма ранее спрятанный туда пистолет. Следом начал отстреливаться Минсок. Чонин, не теряя времени, рванул к помещению, где находилась кабина. Кёнсу следовал за ним, пригибаясь как можно ниже. Вскоре выстрелы стихли.

Кёнсу оглянулся и нахмурился на подошедших парней — Минсок был слишком бледен даже при слабом свете ночной звезды мира Михенти, но всё равно сосредоточенно всматривался в темноту, прикрывая спину Криса.

— Я войду первым, — Чонин осторожно открыл дверь и тут же вырубил охранника, который опрометчиво вышел ему навстречу. Следом в дверной проём скользнули остальные.

В помещении было тихо, лишь кабина «Гарпуна» издавала глухой треск, но Чонин всё равно продолжал чутко вслушиваться в окружающую обстановку. Позади них вновь раздались крики. Кёнсу выругался и закусил губу, стискивая в руках оружие, отобранное у охранника.

Следом тишину нарушил короткий стон, и До с Чонином стремительно развернулись на звук, вскидывая оружие, но увидели лишь Минсока, в начале коридора вцепившегося в плечо Криса. Однако заметив обеспокоенные лица, перевёртыш скованно улыбнулся и отнял руку от взволнованного друга.

В слабо освещённом коридоре Минсок казался ещё бледнее. Кёнсу занервничал и, сделав несколько шагов вперёд:

— Как ты?

— В порядке, — тихо ответил тот. — Вас нужно прикрыть. Идите дальше без меня.

Кёнсу, закусив губу, вернулся назад, его вновь накрыло осознанием, что он не в силах изменить происходящее, сколь бы сильно этого не хотел. Чонин же, ничего не сказав, только коротко кивнул.

Крис, который все ещё стоял рядом с Минсоком, твёрже перехватил автомат:

— Я буду с ним. Мы вас прикроем, поэтому идите. Тут осталось всего ничего!

Снаружи всё отчётливее слышались приближающиеся голоса.

— Идите, говорю, — прохрипел Крис и, подхватив Минсока, вышел на улицу.

За спиной Кёнсу и Чонина снова раздались выстрелы, но они, не оборачиваясь, продолжали идти вперёд, но неожиданно перевёртыш замер:

— Что у вас? — обеспокоенно спросил он вслух. Кёнсу, догадываясь о ментальной связи, прикоснулся к Чонину, стараясь понять, что же происходит. Тут же в его голове возник голос Криса:

— Мин ранен, — выдохнул он.

— Я в норме, — проговорил тихо Минсок в ответ. — Просто устал.

— Они справятся? — Кёнсу спросил Чонина, прекрасно слыша очередную череду выстрелов за спиной. Но в ответ ему раздалось шипение Криса в голове:

— Мин!

Кёнсу развернулся, напряжённо вглядываясь позади себя в дверь.

— Крис, угомонись и не истери. Быстрее, мы их задержим, — тут же рыкнул Минсок в ответ.

Перед глазами у учёного появилась точная картина всего происходящего: чуть согнувшийся Минсок и держащийся за его плечо Крис. — Не забывайте, вы должны спасти два мира. И кучу людей.

— Мин! — теперь занервничал и Чонин, прекрасно чувствуя изменения в поведении и голосе человека, который был рядом всегда.

— Хоть ты и глава отряда, — просипел Минсок, — но я старше тебя. Прислушайся хотя бы раз. Идите.

Чонин сжал зубы и взял за шкирку Кёнсу, рванувшего было к раненному, и поволок его за собой, тихо ругаясь себе под нос. Но возле последней двери лидер вновь остановился и подал голос, уже не стараясь сильно скрывать ментальную связь:

— Что у вас?

— Хреновые дела, к нам идёт отряд человек в пятнадцать, — вздохнул Крис и охнул.

— Что?! — вскрикнул Кёнсу. Чонин замер, остановил учёного рукой и поджал губы.

— Если ты сейчас же не уйдёшь, — просипел Минсок, обращаясь к Крису, — я лично упрошу Старейшин больше никогда не возрождать меня с тобой.

— Чонин? — Кёнсу дёрнул перевёртыша за рукав. Сердце трепыхалось в груди и болезненно стучало о рёбра. — Вернёмся?

— Нет, — отрезал Чонин, обращаясь точно к Кёнсу. — Минсок никогда не говорит по пустякам. Миры важнее. И даже если они погибнут, то возродятся спустя время.

— Патронов мало… И семь гранат, — вздохнул Минсок. — Крис, уходи!

— Хрен тебе.

— Я старше! — устало выдохнул Минсок.

— Мин… — почти жалобно сказал Крис.

Сейчас Кёнсу гораздо ярче чувствовал всю ментальную связь, чем в прошлый раз. Тогда Чонин, показав ему, как разрушается их мир, устало объяснил, как работает эта связь и почему перевёртыши могут общаться без прикосновений.

 — Без прикосновений могут общаться только «свои». Либо семья, либо выбранная пара. Минсок — мой старший брат, а Крис — его пара.

И сейчас, благодаря этой ментальной связи Кёнсу чётко видел, как Минсок медленно сполз на колени и завалился на бок раньше, чем Крис успел среагировать. Чонин дёрнулся, мускулы натянулись стальными тросами, и Кёнсу сделалось больно от происходящего.

Крис склонился над лежащим на земле Минсоком и расстегнул его рубашку. Тот цеплялся за руки пары, что-то обессилено шипел и не давал развести полы. Но, в конце концов, Крис победил и не сдержал стона. Но не окровавленная грудь и живот его напугали. А тонкие плети ползущей по телу серой паутины. Минсок был заражён пеплом.

— Крис…

Последний закрыл глаза и судорожно вздохнул. Он чувствовал всю боль любимого, словно свою. Минсок в ответ лишь устало откинулся на траву.

Внутри помещения сердце Кёнсу суматошно стучало, и билось где-то в горле. Волнение брало верх над обязанностями и данными себе и миру обещаниями.

Снаружи Крис уселся прямо на землю и подтянул к себе Минсока между разведённых ног, устраивая его голову у себя на плече, животом и грудью ощущая стекающую по спине кровь.

— Уходи, — сдавленным шёпотом будто по оголённым нервам.

— Я тебя не оставлю. Даже не мечтай.

Тело Минсока цепенело и дыхание с трудом вырывалось из груди. Крис сощурился и поджал губы, так же переживая чужую боль. Мужчина тронул раскрытую ладонь пары, стараясь хоть чуть-чуть облегчить страдания, но наткнулся на обжигающий холод безвольно лежащей посеревшей руки.

— Не думал, что мне придётся убивать, — прошептал Минсок.

Крис невесело усмехнулся, взъерошив волосы любимого, и поджал губы. Он тоже не думал, что всё случится так, как происходило.

Тем временем Чонин продолжать дрожать под пальцами Кёнсу от еле сдерживаемого желания сорваться назад и попытаться спасти. Но он мог только чувствовать, не в силах ни идти дальше, ни ослушаться брата.

Топот множества ног охраны нарастал. Крис старался дышать медленно, выискивая глазами врагов. Но Минсок включил яркий фонарик, до этого лежавший в кармане, погасил и включил вновь, привлекая внимание спешащих к ним военных. Те тут же их заметили, и ринулись вперёд, предвкушая расправу над дерзкими чужаками.

Понимая, что уловка удалась, Минсок отключил фонарик и уронил руку на землю. Рядом раздался шум и его тело, прижатое к Крису, осветили фонари-подсветки на автоматах. Крис ещё крепче вцепился в плечи любимого, пытаясь таким образом облегчить боль.

— Ни с места! Руки, чтоб было видно!

Минсок улыбнулся врагам и опустил одну руку с зажатой ранее в ней гранатой без чеки на дно рюкзака, что держал на коленях. Крис прижался губами к взмокшему виску Минсока и прошептал:

— Увидимся в следующей жизни, любовь моя.

Полыхнуло почти беззвучной вспышкой и затихло. Будто и не было ничего. И боль, не дававшая спокойно вздохнуть, стихла разом, освобождая. Чонин молча всматривался в пустоту, открыв глаза, а Кёнсу упал на колени. Его не переставало трясти от пережитого.

— Успокойся, — отстранённым скрипучим голосом сказал Чонин, — пепел несильно успел зацепить его. Мы верим в перерождения. И сейчас они двинулись прямиком к Старейшинам.

А значит, пройдёт время, и они вернутся. В отличие от тех, кого пепел поглотил навечно.

Кёнсу поднял глаза на кусающего губы Чонина и с тоской оглянулся назад. Он хотел верить ему, что всё будет хорошо, и что однажды Минсок и Крис вновь встретятся, каким бы безумием это не казалось.

Встрепенувшись, Чонин первым направился вперёд, Кёнсу оставалось только идти за ним след в след, стараясь не думать об увиденном и пережитом.

Лихорадочно вспоминая план, До вспомнил, что ему предстояло явиться якобы на смену пилота кабины. А в случае чего, теперь уже в одиночку, Чонин должен был обезвредить охрану. И если раньше Кёнсу был уверен в продуманной стратегии, то теперь он вновь начал нервничать, боясь, что перевёртыш не справится без помощи верных друзей.

Когда же они, наконец, подобрались к кабине, то Чонин распрямил плечи и уверенным жестом показал Кёнсу куда идти. Учёный заглянул в кабину. Там сидел его сменщик, который завидев До, быстро сверил показатели и вышел наружу, по-видимому решив что-то сказать учёному, но тут его обнажённой шеи коснулась рука Чонина. Парень болезненно вскрикнул и завалился прямо в руки Кёнсу.

— А им очень больно? — спросил Кёнсу, кивнул на лежащего сменщика.

— Несильно. В разы меньше, чем… — Чонин осёкся и заиграл желваками. -…Минсоку. Давай, показывай, где выкручивать.

— Чонин, — выдохнул Кёнсу, порываясь подойти к нему, но в коридоре за спиной послышался топот ног, ругань и новые выстрелы.

— Кёнсу, делай своё дело. Я о них позабочусь, — прорычал тот, перезаряжая оружие.

— Чонин, — вновь позвал До и притянул перевёртыша к себе, целуя пухлые губы. А после выдохнул:

— Я бы отдал свой единственный раритетный носитель информации, на котором хранился проект батареи, лишь бы ещё хоть раз увидеть тебя в том виде, когда вы меня украли. Полуобнажённого, смуглого и в ритуальных татуировках.

От таких мыслей Кёнсу сделалось совсем неловко. Но он ничего не мог с собой поделать. Мозг отказывался работать в нужном направлении, и До просто говорил все, что только приходило ему в голову, лишь бы хоть чуть-чуть оттянуть момент прощания.

— Чонин, спасибо тебе. И прости…

— Тебе спасибо. Удачи, Кёнсу, — Чонин мягко улыбнулся, так как делал это совсем недавно. Перевёртыш сжал чужие ладони на своих щеках, и учёный вновь насладился теплом его кожи.

— Я не хочу уходить. Там не так, как у тебя, — сипло выдохнул Кёнсу.

— Тогда найди путь назад, — Чонин приподнял голову учёного за подбородок. — Ты сможешь, ты — сын своего отца.

— Я вернусь. Я найду выход, — Кёнсу решительно кивнул головой.- А ты будешь меня ждать?

— Обязательно, — прошептал перевёртыш и втолкнул До в кабину.

В почти чёрных глазах Чонина отражались холодные блики подрагивающей Бреши. Она будто зверь чуяла, что время на исходе и дрожала. Пепел, который кружился вокруг Бреши, мерцал таким же холодным светом, как и она. Чонин последний раз посмотрел на Кёнсу и коротко кивнул, разворачиваясь лицом к приближающимся врагам.

Учёный вздохнул, быстро выкрутил батарею, и свет в кабине тут же погас. Обесточенная машина выглядела детской сломанной игрушкой. Кёнсу ещё раз обернулся на Чонина, который стоял к нему спиной, готовясь отстреливаться, сглотнул подступивший к горлу комок и ступил на Мост. Брешь хищно выгнулась и замерцала.

Вывалившись на ту сторону, Кёнсу прошмыгнул мимо режущейся в карты охраны и подобрался к батарее, питающей «Гарпун», тронул её кончиками пальцев и оглянулся на мерцающий в бреши Михенти. Чонин как раз сделал первый выстрел, когда Кёнсу с силой вывернул батарею, бросил свето-шумовую гранату в сторону охраны и бросился наутёк.

Но «Гарпун» не сразу отключился, замигали огоньки, взвыла сирена, и Кёнсу в числе многих выскочил с завода, теряясь в толпе. Но когда же рычание «Гарпуна» стихло и Брешь схлопнулась, мир погрузился во тьму и будто бы замер. Но Кёнсу продолжал бежать, боясь остановиться и впустить в сердце ту боль, которой он не давал выхода.

Но самое главное, что хоть как-то приносило ему облегчение — это то, что миры не соединились навеки. А наоборот разъединились. Брешь, которая приносила всем только беды, исчезла и отпустила навсегда два мира, которые никогда не должны были соединиться.

Спасаться бегством — удел трусов. Так в детстве считал Кёнсу и мог часами рассуждать, как следовало поступать в той или иной ситуации. Отвага — не для него, это синоним глупости и безрассудства — так считал он, будучи студентом.

Сейчас же он думал иначе, потому что перешагнул через все убеждения и понятия, рискуя не только собой и другими, но и судьбами миров для того, чтобы вытащить их из клоаки творящегося апокалипсиса. Он отважно разорвал Брешь, а теперь скрывался, боясь, что его отыщут, отберут батарею и вновь разорвут миры, ещё активнее уничтожая их.
Кёнсу даже научился пользоваться оружием и знал, как защититься, но он всё также продолжал себя сильно ненавидеть, что хотелось выйти и дать себя убить любому обезумевшему подростку. Ему было противно от себя самого до невыносимого чувства бессилия, но сдерживаться от отчаянных попыток суицида помогали воспоминания: о Чонине и прекрасном мире Михенти, о Минсоке и Крисе, о всех, кто стал жертвой чудовищного эксперимента, посеявшего смерть и ужас на долгие месяцы.

Вскоре агрессия, захлестнувшая мир, под действием Бреши начала сходить на нет. Люди в спешке покидали города, потому что со временем в каменных джунглях закончился провиант, и люди вереницами потянулись на чудом сохранившиеся кусочки зелени у ферм. Кёнсу же наоборот — вернулся в город, где было безопаснее. Ему повезло, что он знал, где находятся некоторые склады, о которых все позабыли, и делал вылазки. Осторожничал, оглядывался и крался, хотя города и опустели. Ни животных, которых съели голодные жители, ни самих жителей.

После Кёнсу перебрался в небольшую деревеньку и прибился к кучке людей, которая жила в покосившихся домах и возделывала землю. Кёнсу поселился в самой крайней из всех пустовавших построек. Маленький запас электричества на всё поселение жители добывали сами — крутили педали допотопного велосипеда, и по на ладан дышащей системе вырабатывали энергию, которую копил огромный аккумулятор, находившийся рядом в подвале. Люди потихоньку учились жить без кредитов на карте и без амарантия.

В этой деревеньке Кёнсу осел надолго, и к нему вечерами прибегал маленький Бэкхён, выпрашивая сказки и истории. Здесь было тихо, и Кёнсу спокойно выполнял свою работу, доводя до ума отцовский проект по открытию безопасного портала в другой мир. Иногда он почёсывал зудящий штрих-код на запястье, когда-то выведенный ему для получения пайка для питания, и строил планы на будущее.

Он должен был сам создать собственный «Гарпун», который смог бы провести его в мир Михенти, и тут же захлопнуться за ним навсегда.

***

— Дядя Кёнсу, а что тогда с тем миром? Пепел исчез? — Бэкхён внимательно разглядывал лицо учёного.

— Я не знаю, малыш. Этого мне не рассказали, — честно признался Кёнсу и посмотрел в окно.

— Но я очень надеюсь, что прекрасный Михенти вновь зеленеет, и в тени его ветвей отдыхают люди, не боясь смертельно опасной изгари. И…кажется, мы засиделись с тобой. Тебе пора — уже вечер.

Кёнсу вновь перевёл взгляд на лицо мальчика и, натянуто улыбнулся. Бэкхён кивнул и спрыгнул с колен.

— Я рад, что всё так закончилось! — мальчик направился к выходу. — Спасибо за историю, дядя! Я надеюсь, что Дио найдёт путь к Чонину. Пока-пока!

Мальчик скрылся за дверью и домик Кёнсу вновь погрузился в тишину.

Учёный вздохнул и вновь подтянул планшет ближе, листая туда-обратно две фотографии. С одной устало улыбался Чонин, а с другой смотрели Минсок и Крис. Минсок умостил голову на плече любимого и мечтательно улыбался, а Крис обнимал его своей большой рукой, прислонившись щекой к взъерошенным волосам. Затем До вновь перевёл взгляд на окно, где в заброшенном сарае он проектировал устройство, которое забросит его в мир Михенти навсегда.

— Я вернусь к тебе, Чонин, обещаю, — прошептал тихо Кёнсу и вновь окунулся в расчёты. Ему оставалось совсем чуть-чуть…