☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼
Кёнсу сидел за столом, скрючившись, и паял очередную схему.

— Дядя, привет, — входная дверь внезапно открылась, и Бэкхён активно помахал рукой с порога, чтобы уже через миг оказаться возле мужчины. — А я услышу продолжение сказки?

— Привет, Бэкхён. А как же обед? — хитро улыбнувшись, мужчина усадил маленького непоседу на свои колени.

— Ещё есть немного времени. Я хочу дослушать историю про пери… пире… перевёртышей!

Кёнсу рассмеялся, отложил микросхему и, выключив паяльник, потрепал Бэкхёна по щеке.

— А на чём мы остановились?

— Там главный герой смог создать машину, которая соединила два мира вместе. А потом ещё там и пере… перевёртыши были! А потом вдруг всё стало плохо, и все стали злыми!

Кёнсу только и мог, что улыбаться и кивать головой в такт тараторящему Бэкхёну.

— Скажи, дядя Кёнсу, а разве перевёртыши не злились, что у них похищают этот важный кристалл…как его там?

— Амарантий?

Бэкхён торопливо закивал.

— Сначала нет, но потом спустя где-то месяц, они поняли, что с их миром происходит что-то странное и попросили чужаков удалиться. Естественно, им было в этом отказано и добытчики всё также продолжали добывать амарантий в огромных количествах.

— И что тогда? — маленький Бэкхён, сложив ручки на груди, смотрел на Кёнсу большими глазами в ожидании продолжения.

— Тогда мир перевёртышей попытался выгнать чужаков из своего мира с помощью собственного оружия и разрушить «Гарпун» что соединял их два мира. Но завоеватели с лёгкостью отбили все атаки и продолжили обустраиваться ещё с большей уверенностью.

— Неужели перевёртыши не смогли победить? — мальчик даже поник, переживая за героев истории.

— Не смогли. Но, они придумали новый план.

— Какой? — Бэкхён вновь нетерпеливо заёрзал на коленях у Кёнсу.

— Они решили отключить «Гарпун» при помощи учёного, который участвовал в его разработке, похитив его во время очередной смены по проверке данных.

— А как его звали этого учёного?

— Эм… — Кёнсу замялся и, пробежавшись глазами по газетным вырезкам, лежавшим неподалёку, выцепил первые две попавшиеся буквы. — Дио! Да, Дио!

— Рассказывай дальше, дядя, пожалуйста! — захлопал в ладоши Бэкхён.

И До вновь погрузился в события тех дней…

***

— Эй, ты в порядке? — словно сквозь густую пелену различил Кёнсу. — Похоже, ты его сильно приложил, Минсок.

— Да, очнётся, вроде бы не сильно хилый, — тут же прозвучало где-то рядом.

— Может, приложить холодное к голове? — тут же ответил первый голос.

— Ой, да перестань, Крис, — фыркнул второй голос.

Коротко застонав, Кёнсу встряхнул головой и попытался открыть глаза.

— Ну вот, говорил же, что очнётся. А то всё, Минсок да Минсок.

Кёнсу всё же смог открыть глаза, но совсем ненадолго. Едва различив два силуэта, До снова провалился в беспамятство.

Вторая попытка прийти в себя стала более успешной. И то, его окатили холодной водой, насильно заставляя вынырнуть из тёмной бездны.

До огляделся, рассматривая комнату. Как оказалось, он сидел на старом стуле, который грозился развалиться в следующую минуту и на него хмуро смотрели такие же молодые парни, словно примериваясь, что же всё-таки сделать с пленником, чтобы тот заговорил.

Кёнсу замотал головой, стряхивая капли с мокрых волос, и попытался привести себя в чувство. Всё-таки тяжёлая рука, что встретилась с его головой, мгновенно выбила все мысли из его и так уставшего за последнее время мозга.

— Что вы от меня хотите? — совсем тихо спросил учёный, встряхивая головой и пытаясь прогнать дурман из головы. Она всё ещё продолжала кружиться, но и в глазах двоилось, вызывая тошноту.

— Сначала в себя приди, а потом уже будем разговаривать, — вновь ответил низкий голос. Впрочем, особой враждебности в нём Кёнсу не уловил. Наоборот, ровное звучание чуть его успокоило. Внезапно, перед глазами промелькнула бутылка воды.

Несмотря на то, что До и так был весь мокрый, он с благодарностью принял протянутую бутылку с водой и, обливаясь, начал жадно пить прохладную воду, которая на вкус казалось ему просто волшебной.

— Имя До Кёнсу. Должность — старший лаборант. Я прав? — незнакомец с низким голосом опустился на ещё один стул, стоящий напротив затихшего учёного.

— А вы кто? — тут же поспешил спросить До. Он даже забыл о бутылке, которая всё ещё находилась в его руках, и поэтому крупно вздрогнул, когда та с характерным звуком упала на пол, вмиг выскользнув из ослабевших пальцев.

— Моё имя… — в бархатистом голосе незнакомца не слышалось ни насмешки, ни упрёка. — Впрочем, какая разница, как меня зовут? Важнее, что ты знаешь: что такое «Гарпун» и как с ним обращаться, — парень облокотился на спинку стула и, наконец, Кёнсу смог разглядеть лицо, судя по всему главаря банды, похитившей его.

Им оказался темноволосый молодой человек, возможно даже ровесник самого Кёнсу. Смуглая кожа и тёмное пятнышко татуировки сбоку на шее напрямую доказывали, что учёный находился сейчас среди перевертышей. Спокойный и вальяжный вид, казалось, не должны были напугать молодого учёного, но хищный взгляд из-под сведённых бровей, действительно, заставлял его иногда поёжиться от слишком пристального внимания.

Вновь встретившись с глазами перевёртыша, Кёнсу тут же переключил внимание на других двух его сообщников. У окна странной комнаты стоял высокий парень с нечитаемым выражением лица, а возле двери, привалившись спиной к стене, в притворно расслабленной позе, стоял другой невысокий перевёртыш, хищно сверкая глазами выразительной формы.

Но, несмотря на всю ситуацию и хмурый вид перевёртышей, Кёнсу продолжал чувствовать себя спокойно. Ему было любопытно, волнительно, но не больше. Парень сглотнул и вновь остановил взгляд на парне, сидевшим перед ним.

— Прежде чем я начну говорить, я хочу знать, как вас зовут, и стоит ли мне говорить вам правду?

Незнакомец склонил голову к плечу и смерил пленника оценивающим взглядом, затем переглянулся с сообщниками. Кёнсу даже на миг показалось, что они общаются невербально. От этого сделалось не по себе, ведь о жителях этого мира они практически ничего не знали.

— Если ты позволишь прикоснуться к себе, — сказал парень.

Кёнсу хмыкнул про себя. Эти перевёртыши похитили его и могли сделать всё, что им было только угодно. И поскольку фантазия у До скудностью никогда не отличалась, то он даже вздрогнул от своих мыслей. Он откровенно не понимал, почему они спрашивают разрешения на обычное касание.

— Хорошо, — пожал плечами Кёнсу. Прикосновение — это не самое страшное, что могло с ним случиться.

Смуглый незнакомец подсел ближе к Кёнсу и, наклонившись к нему, заглянул в глаза и тихо представился:

— Чонин. У окна стоит Крис, а это Минсок.

А потом дотронулся раскрытой ладонью его руки. Кёнсу дёрнулся от пронзивших кожу иголочек и вновь провалился в темноту. Но та стояла совсем недолго перед его глазами. Резко завертевшись яркими калейдоскопами, тьма разлетелась на осколки мелкой мозаикой.

Кёнсу огляделся. Он всё также сидел на стуле, рядом с ним был Чонин, но вот перед глазами у учёного предстал цветущий и зелёный мир.

— В моём мире люди достигли полной гармонии с природой, — вновь заговорил Чонин своим необычным голосом. — Мы развились до той меры, что перестали воевать друг с другом.

Кёнсу с восторгом осматривал зелёные луга и яркие цветы на них. Всё это казалось ему какой-то сказочной утопией — о таком их мир мог только мечтать.

— А потом…а потом, в один день появились вы. Притянули наш мир к своему и попросили чуть-чуть амарантия, — продолжил Чонин. — После этого наш мир, Михенти, начал рушиться на глазах.

Кёнсу, который только что любовался цветущим видом планеты, нахмурился, когда увидел серое нечто расползавшееся сначала по земле, а потом уже и по небу.

— Для вас это не было заметным, но многие из нас видели, что сотворило слияние миров. Посмотри, — Чонин сидя на стуле махнул рукой в сторону, указывая на огромное дерево, которое вмиг посерело и обратилось в прах. — Чем больше вы берёте амарантия, тем сильнее расширяется Брешь, которая пожирает наш мир.

Кёнсу, проследив за движением руки Чонина, увидел, как серая плесень пепла ползла медленно, растекаясь по незаметным щелям, но уверенно разрушала всё, к чему прикасалась. Вмиг на его глазах она превратила некогда цветущие сады Михенти в бескрайнюю пустыню, усыпанную пеплом. Сначала яркие и невероятно красивые деревья покрылись тонким слоем пепла, который после превратился в плотную серую плёнку. А после она начала расползаться медленно, но уверенно заражая другие листья и деревья.

— Посмотри, что стало с нашим миром, — Чонин окинул взглядом происходящую картину. — После деревьев начали погибать цветы. Они начали рассыпаться серой пылью, которую только сильнее разогнал сильный ветер. Теперь уже даже обычный дождь не в силах смыть всю грязь, которой стал пепел.

На вновь сменившейся картинке перед его глазами, Кёнсу увидел, как ветер набрал силу и пригнал грозовые тучи. Серые, как и пепел, поглощающий мир Чонина. И даже сквозь эту иллюзию, созданную перевертышем, учёный смог почувствовать, как воздух тяжело ложился в лёгкие, обжигая и оставляя на языке терпкий горький привкус пепла.

— Но самое ужасное в том, какой именно эффект оказывал этот пепел на людей, — Чонин посмотрел направо, Кёнсу тут же повернул голову за ним. — Мы до сих пор не понимаем, как в них проникала изгарь, но люди становились апатичными, и только безразличие гнало их в серые пустыни, где они застывали среди танцующей золы, пока сами не обращались в пепел.

Когда перед глазами Кёнсу рассыпался человек, он невольно вздрогнул.

— Изгарь, тлен, пыль, пепел. Как только мы не называли это серое вещество, что губило наш мир. Его пытались счищать, смывать, уничтожать, но зараза только ширилась, расползалась, заполоняла собой всё, до чего могла дотянуться. Даже дома со временем стали рушиться под её натиском.

Кёнсу с ужасом наблюдал за всеми разрушениями, что появлялись перед его глазами. Он начал осознавать, что не зря он начал бить тревогу ещё в самом начале открытия Бреши. Единственное, о чем он сейчас жалел, так это то, что не смог достучаться до своего правительства ещё тогда.

Кёнсу искренне сожалел, что же всё-таки они натворили с этим миром, как вдруг почувствовал неутолимую боль и желание сбежать из мёртвого города, чтобы не задохнуться в затхлости пепельных вихрей. Учёный изумлённо посмотрел на Чонина, который печальным взглядом смотрел на серую пустыню. Это были его эмоции, который Кёнсу смог прочесть каким-то чудесным образом.

Наконец, Чонин снова перевёл взгляд на Кёнсу и чуть провёл большим пальцем по бледной коже ладони учёного, невольно заставляя того замереть. Перевёртыш был горячим, несмотря на весь свой холодный и серьёзный вид, и До почувствовал, как по его коже расползаются тёплые мурашки, которые следуют за прикосновением Чонина. Но перевёртыш продолжал молчать, а перед глазами учёного медленно умирала некогда прекрасная планета.

Когда же Чонин отнял руку от пленника, то тот, отойдя от погружения в ментальную связь, тут же спросил:

— Что именно вы от меня хотите?

— Мне нужна твоя помощь, Кёнсу. Нам нужна твоя помощь. Чтобы разрушить «Гарпун» нам необходим тот, кто точно хочет покончить с этой машиной раз и навсегда, — Чонин поднялся со стула и сделал маленький шаг к Кёнсу. Минсок и Крис, что до этого стояли молча, так же неуверенно двинулись в сторону пленника.

Кёнсу тоже поднялся со стула и вновь посмотрел на карие глаза Чонина. Перебирая в памяти все моменты, предшествующие его решению согласиться на разработку, затем самой работы над «Гарпуном» и последующих событий, он понимал одно: всё должно закончиться полным разрушением машины.

— Я согласен вам помочь, — проговорил Кёнсу, кивнув самому себе головой. И в тот же миг на губах Чонина он увидел лёгкую улыбку.

***

— Ура! Дио согласился им помочь!

— Бэкхён соскочил с коленей Кёнсу и весело перепрыгивал с ноги на ногу, изображая танец счастливого ребёнка.

— А дальше что было?

— Дальше, все вместе они начали придумывать план, как же отключить «Гарпун», но до этого…

***

— Твой разум затуманен, — задумчиво пробормотал Чонин и подозрительно посмотрел на Кёнсу. — Что это значит?

— В смысле затуманен? — До в удивлении округлил глаза.

— Когда создаётся ментальная связь, оба участвуют в процессе, — пожал плечами Чонин и нахмурился. — У меня такое впечатление, что нечто сидит в твоей голове, — и он выразительно постучал по виску. — Мне это не нравится.

Кёнсу нервно дёрнул уголком губ и пошарил в карманах. Он так устал и выжат словно лимон. Видать, Минсок изрядно саданул ему по голове, раз звон после того, как он очухался не только не прошёл, а лишь усилился. Даже в глазах немного плыло. Хотя, возможно, это от действия ментальной связи. Он недовольно цыкнул и поинтересовался, где его вещи.

Минсок подозрительно вскинул бровь и посмотрел на Чонина. Тот прищурился и едва заметно кивнул.

— Мы их не взяли, — пожал плечами перевёртыш, пристально глядя на Кёнсу и щуря свои тёмные глаза.

— Но мне надо на базу. Там остались витамины, которые очень нужны для… — начал объяснять Кёнсу, но его перебил Минсок:

— Ещё чего, — хмыкнул перевёртыш и положил руку на плечо учёного. — Кажется, вовсе не витамины тебе нужны, судя по твоей реакции.

— Что?! — взорвался Кёнсу. — Что происходит? Мне нужно на базу. Иначе меня начнут искать.

— Тебе никуда не нужно. Мы знаем твой график наизусть. Тебе нужно лишь получить очередную дозу «витаминов». Вот и всё, — проговорил Минсок и нахмурился, отмечая неожиданного вспотевшего До. — И, судя по твоей реакции, кажется, мы были правы во всех своих догадках.

— Чонин, — Кёнсу нервно обратился к лидеру. — Чонин, пожалуйста. Мне нужно. Почему ты так на меня смотришь?

— Кёнсу, успокойся, всё будет хорошо, — ответил перевёртыш и положил руки учёному на виски. — Прости, но без этого никак.

Крис незаметно подошёл сзади и схватил учёного за руки, вновь опуская того на стул. Чонин тем временем, продолжал крепко держать голову Кёнсу, а Минсок подошёл ближе, помешивая что-то в кружке, что минутой ранее стояла на столе. Учёный начал изворачиваться: голова раскалывалась, Чонин давил на виски, и странное онемение ползло по телу. Минсок ещё и надавил на подбородок, заставляя открыть рот. Кёнсу вновь попытался вырваться, но Крис с Чонином держали крепко, и До оставалось только беспомощно извиваться в их руках.

— Пей, — безапеляционным тоном произнёс Минсок и стал медленно вливать в рот Кёнсу странную вязкую жидкость по вкусу напоминающую кислородный коктейль, который когда-то давно заставляли пить в школе.

— Пожалуйста не надо, — пробулькал Кёнсу, но Чонин поймав его взгляд, только сильнее надавил на виски и поддержал Минсока.

— Пей.

До попытался закрыть рот, но Минсок не позволил ему это сделать, продолжая вливать жидкость. Кёнсу давился, но глотал. Мысль выплюнуть всё в лица наглых похитителей растворилась в головокружении, накатившем после того, как склизкие комки опустились в желудок.

— Вы меня отравили? — успел просипеть Кёнсу, прежде чем отключиться.

Как его тошнило, он почти не помнил. Тело скручивало спазмами до тех пор, пока желудок не опустел. Ему дали попить простой воды, но и она почти сразу вышла. Пустые позывы вскоре перестали сотрясать его тело, вместо этого пришла ломота и лихорадка.

Кёнсу морозило и трясло, казалось, каждая косточка ломается и срастается по новой. Но горячие ладони то тут, то там поглаживающие немного облегчали его муки. В конце концов, учёному стало лучше. Боль отступила, и Кёнсу, пробормотав невнятное «спасибо», отключился.

***

— А что они сделали с Дио? Убили? — маленький Бэкхён в который раз прижал ручки к груди.

— Нет, они вывели из его организма всю гадость, которой его пичкали. Те таблетки и цветные витаминки оказались наркотиками и вот таким способом чужаки вывели из него всю гадость, — Кёнсу ярко улыбнулся, стараясь не сильно напугать малыша своей историей.

— А потом они его лечили, как меня мама, когда я болею?

— Ну не так, как твоя мама, но Чонину хватило лишь одного прикосновения, чтобы разбудить Дио и поставить на ноги, — парень вновь улыбнулся, вспоминая тёплые касания к своему лбу.

— Ура! А что же дальше?

— А дальше…

***

— Раз ты согласился, то тебе придётся рассказать, как можно отключить эту дрянь, — Крис прямо посмотрел на Кёнсу, а Минсок выразительно вскинул бровь, так же рассматривая учёного.

До покосился на этих двух парней и вновь повернулся лицом к Чонину. Сейчас они все стояли возле стола, где уместилась нарисованная от руки карта и полупустая бутылка.

— Всё, что нужно сделать — это вытащить и уничтожить батарею с вашей стороны и со стороны нашего мира — сказал Кёнсу.

— Мы видели, как ты постоянно проверял данные и открывал отсек, где хранится батарея, — согласно кивнул Чонин. — Но сами подобраться туда не смогли, тем без маскировки не пройти. А где у вас хранится форма мы так и не поняли.

— Как долго вы наблюдали? — Кёнсу, продолжая смотреть на чужака, присел на всё тот же почти сломанный стул.

— Почти две недели, а потом просто решили выкрасть тебя, — напомнил о своем присутствии Минсок.

Кёнсу хмыкнул, но потом печально продолжил:

— Я начал замечать отклонения в данных уже давно, но не знал, что всё настолько плохо. Вспышки агрессии в нашем мире под действием колебаний Бреши списали на побочный эффект, а начальство и вовсе махнуло рукой на постоянную гибель людей, одним махом решая проблему перенаселения. Но… пепел… Мне очень неловко здесь находиться.

— Если у вашего мира есть ещё такие люди, которые мыслят, как ты, то он может рассчитывать на новое возрождение, — заключил Чонин, прикасаясь пальцами к плечу Кёнсу.

Учёный вновь взглянул на него, в который раз отмечая, что несмотря на всю свою внешнюю холодность, внутри Чонин был очень тёплым, даже горячим. Казалось, что тот лучился изнутри тёплым мягким светом. Даже взгляд был слишком открытым. Но рассматривание перевёртыша резко прервалось тихим покашливанием.

— Давайте, продолжим, чем быстрее мы со всем покончим, тем будет лучше для всех, — напомнил Крис.

— Точно. Как мы выяснили, Смотрите, здесь и здесь усиленная охрана приисков, — Минсок ткнул пальцем в две точки. — Человек тридцать, не меньше.

— Поэтому мы пройдём через вход, который меньше и предназначен для сотрудников, — продолжил Кёнсу, показывая на маленькую, неровно нарисованную дверь. — Вы везде пройдёте с моим пропуском. Но, мне придётся раздобыть форму охраны для вас. Вот только…татуировки, — Кёнсу неловко указал пальцем на свою шею. — Их надо будет прикрыть.

— Это с лёгкостью сделаем, — чуть улыбнулся Минсок.

— После этого следует переход через двор и там есть старые сваленные бревна, за которыми можно будет спрятаться в случае чего. А далее — заветная дверь к кабине, — Кёнсу ткнул в карту и провёл по ней пальцем.

— Нас много, это вызовет вопросы, — Минсок задумчиво разглядывал карту. — Надо разделяться.

— Тогда вы с Крисом будете идти чуть позади, а мы с тобой, — Чонин посмотрел на Кёнсу, — пойдём к кабине.

***

Не так сложно оказалось украсть форму, как заставить надеть её на парней. Учуяв каким-то необъяснимым образом, что в составе ткани находится обычная вискоза, троица отказалась натягивать костюмы, аргументируя всё тем, что это самый опасный материал из всех существующих. И лишь только аргумент Кёнсу о том, что без этой формы у них ничего не получится, заставил чужаков принять «опасный объект». Хотя брезгливости это и не убавило, парни послушно натянули форму и осмотрели друг друга.

Следующий этапом была проработка плана. Ради этого Кёнсу каждый раз отлучался из кабины и выходил за территорию, якобы для проверки внешней среды, а сам направлялся в лес, который показал ему Минсок. Конечно, чужаки не сразу же относились к Кёнсу, как к своему собрату. Первое время они сухо отвечали на его вопросы и держали под прицелом оружия, когда он выходил обратно из леса в сторону базы. Каждый раз Чонин смотрел цепко, рассматривая До, пока тот сидел рядом, но с каждым разом в его глазах мелькало всё больше интереса.

Но после того, как учёный принёс им материал, из которого была изготовлена батарея, перевёртыши потеплели и стали встречать Кёнсу с улыбками, понимая, что До не собирается их сдавать своему начальству.

— А можно я рассмотрю материал поближе? — Минсок протянул руки вперёд, чтобы потрогать кусок чёрного металла.

— Конечно, — Кёнсу отдал материл в его небольшие ладони, и тот вместе с Крисом уселились под деревом, старательно изучая полученный объект.

— Благодаря вашему миру, — раздался голос Чонина за спиной учёного, — мы начали изучать оружие, технику и даже просто одежду, потому что такого никогда не видели.

Кёнсу, рассматривая о чём-то споривших парней, повернулся к лидеру. Тот только что спустился с дерева и теперь отряхивался от листьев, прилипших к его куртке. Один листок запутался в тёмных вихрах волос и никак не хотел оттуда выпадать.

— Тут у тебя… — Кёнсу указал пальцем себе на волосы.

— Что? — Чонин непонимающе посмотрел на учёного.

— Листок, — До вновь тыкнул пальцем, но теперь уже в шевелюру Чонина. Но лидер продолжал непонимающе смотреть на парня.

Тогда Кёнсу подошёл ближе и вытянул из волос тёмно-зелёный лист, который ещё оставался нетронутым пеплом.

— А! Ты про это! — перевёртыш рассмеялся, смотря с улыбкой на листок в пальцах у учёного, а потом мазнул тёплым взглядом по Кёнсу, отчего сердце последнего ёкнуло.

Чонин вместе со своей компанией казались До необычными и нереальными. Не могло на свете существовать настолько добрых и великодушных людей. А смотря на прикосновения Минсока и Криса между собой, он заметил, что эти двое далеко не просто друзья, но это не вызывало у него какого-либо отвращения. Напротив, он любовался их многозначительными переглядками и частыми касаниями к ладоням друг друга. Ведь, это здорово, когда на свете есть настолько любящий тебя человек.

Похожего примера в своей жизни Кёнсу найти не мог. Вся его семья, как-то быстро растворилась во времени. Сначала умерла мать при вторых родах, следом за ней и маленькая сестрёнка, так и не успевшая даже сделать свой первый вдох. Спустя несколько лет и отца тоже не стало. Так Кёнсу и выживал с семнадцати лет самостоятельно.

Поэтому, любуясь на безумно счастливых Минсока и Криса, Кёнсу им втайне завидовал, мечтая также полюбить и быть любимым хоть кем-нибудь.

В очередной раз встретившись, новообразовавшая команда, разместилась прямо на траве, разглядывая снимки «Гарпуна» на планшете Кёнсу. Последний уплетал за обе щеки местный хлеб, которым угостил его Чонин, каждую секунду восклицая, что ничего вкуснее не пробовал.

— Неужели у вас не делают хлеб?

— Когда-то может быть, и делали, а сейчас его заменили эрзац-хлебцами. Та ещё дрянь, я тебе скажу. Вкус ужасный, но после них есть не хочется хотя бы часов шесть.

— Получается, что это они сделаны из химии, из той самой, что мы вытащили из тебя в самом начале.

— Да, примерно из такой же химии. Но только вы избавили меня от наркотиков, а это просто штуковина медленно отравляющая организм.

— Я бы не смог жить в твоём мире, — Чонин поднял голову, смотря в начинающее сереть небо. Пепел не дремал и продвигался всё дальше и дальше. — Он слишком….

— Какой? — Кёнсу чуть пододвинулся к лидеру.

— Ненастоящий. В нём нет ничего живого. Для нас амарантий просто блестящий камень, из которого жених делает кольцо паре в подарок на свадьбу. А вы вознесли его, слишком высоко, что даже решились ограбить чужой мир. Ведь нужно было всего лишь постараться и найти ещё один безвредный источник энергии.

— Твои слова, да в голову моему начальству, — тихо проговорил Кёнсу и вновь нырнул рукой в небольшую сумку, в которой находился хлеб, но наткнулся на что-то тёплое. Это оказалась рука Чонина, который тоже решил отломить и себе кусок еды. Кёнсу невольно насладился прикосновением к горячей коже и, сам того от себя не ожидая, переплёл пальцы, касаясь так необходимого ему тепла. Но когда он уловил на себе взгляд внимательных тёмных глаз, то быстро выпустил руку Чонина и стянул новый кусок хлеба.

— Раньше в нашем мире использовали энергию ветра, воды и солнца, — Кёнсу, полыхая щеками от смущения, отвернулся, переводя глаза на Криса и Минсока, которые теперь занимались не только разглядыванием фотографий, но и создавали видимость каких-то действий. Однако Кёнсу догадывался, что, скорее всего, Чонин просто попросил не отвлекать их от разговора. — Но амарантий оказался куда более выгоден, и потому им заменили всё возможное.

— Чушь, это всё, — Чонин неожиданно сам схватил руку Кёнсу и переплёл их пальцы, крепко сжимая. — Амарантий просто стал обычным наркотиком для вашего мира, и когда, наконец, он закончился, вы должны были придумать что-то другое. Но вы потянулись за ним, как за очередной дозой.

Кёнсу вновь повернулся к Чонину. Тот разглядывал его своим тяжёлым взглядом, а на лице не было и тени улыбки.

— Нам нужно торопиться. Осталось всего лишь три дня до свершения плана, — также серьёзно продолжил Чонин.

Учёный, сжавший его руку в ответ, почувствовал уверенность в том, что у них всё получится.

На следующий день До пришёл на поляну совсем ненадолго, так как в показателях вновь произошёл скачок, и Брешь расширилась снова, забирая себе не только часть территории мира учёного, но ещё сильнее распыляя пепел по захваченной планете.

В этот раз Чонин вызвался проводить Кёнсу, но скорое возвращение на базу пришлось отложить, когда Кёнсу решил остановиться и посмотреть на яркую заходящую звезду, которую он называл «солнцем Михенти».

— Как красиво, давно я такого не видел, — До присел возле огромного камня. Перевёртыш опустился рядом.

На несколько секунд повисла тишина, в которой слышно было лишь лёгкий шелест листьев и редкое пение птиц.

— Кёнсу, расскажи о себе, — внезапно попросил Чонин.

— Зачем? — учёный повернулся к нему, удивлённый таким вопросом.

— Просто интересно, — пожал плечами тот.

— Ну, в моей жизни нет ничего замечательного. Куда интереснее будет выслушать тебя.

— Нет, я первый задал вопрос, — хитро улыбнулся Чонин.

— Тогда, — Кёнсу задумался и отвернулся от перевёртыша, глядя в закат, — расскажу тебе о своём отце. Он всю жизнь посвятил себя изобретательской работе. Был учёным и, кстати, самым прямым образом приложил руку в дополнении батареи для «Гарпуна». Она не работала именно без его разработок.

— У-у-у-у, — восторженно протянул Чонин. — Так значит, никто не знает, как именно ты создал батарею?

— Да, — Кёнсу вздохнул и замолчал на минуту, собираясь с силами. — Мой отец был для меня великим человеком. Именно из-за него я поступил на инженерный факультет. Мечтая, претворить его мечту в жизнь.

— Какую же?

— Он мечтал создать портал, который бы унёс его семью далеко-далеко в беззлобный мир, где мы бы ни в чём не нуждались.

— Значит, ты уже исполнил её?

— Нет, здесь я — завоеватель, — достаточно резко ответил Кёнсу и осёкся.- Прости. Просто я хотел бы прибыть сюда с миром и действительно добрыми намерениями.

Чонин прикоснулся кончиками пальцев к щеке Кёнсу.

— Что ты делаешь? — учёный удивлённо посмотрел на перевёртыша, в чьих глазах плясали огни уходящего солнца.

— Ты для меня — человек из другого мира, я не могу читать твои мысли. Но вот чувства запросто.

— И что же я сейчас чувствую? — спросил Кёнсу, дрогнув губами.

— Жалость, боль, немного горечи, вину, ответственность и … симпатию, — Чонин смотрел на Кёнсу своими тёмными глазами.

— Действительно, ты это можешь, — До в ответ коснулся щеки Чонина своей рукой. — Как жаль, что я просто человек и не могу сделать также.

— Зато, я точно знаю, что ты хочешь сейчас сделать…

***

— Неужели это всё? — маленький Бэкхён, насупившись, взирал на Кёнсу снизу вверх и негодующе постукивал маленькой ножкой по полу. Он подозрительно щурился и оценивающе смотрел на До.

— Конечно, нет, — поспешил его успокоить парень и улыбнулся. — Но уже вечер, твоя мама опять тебя потеряет. Поэтому приходи завтра, и я обязательно расскажу тебе всю историю до конца.

— Обещаешь? — мальчик протянул мизинец для скрепления клятвы.

— Конечно, — Кёнсу протянул свой палец в ответ и потрепал Бэкхёна по вихрастым волосам.

— Всё, беги.

— До завтра, дядя Кёнсу!

— Да, завтра, Бэкхённи! — парень ухмыльнулся и подтянул к себе планшет, открывая вновь единственную фотографию Чонина.

— Вот что прикажешь мне делать, а? — тихо пробормотал Кёнсу.

Ну не мог он рассказать ребёнку, что после своих слов, Чонин, поражая Кёнсу своими действиями, притянул его к себе и мягко прикоснулся к его губам. Учёный тогда благодарно впился в его крепкие плечи и ответил с большим рвением. Поцелуй был безумно нежным, но в тоже время уверенным. Чонин явно осознавал, что делает и явно хотел этого сам.

А Кёнсу просто отдавал всего себя и пытался выкинуть мысль из головы, что на следующий день они уже возможно расстанутся и не увидятся никогда.