— Отдавайте Блэка, мы с ним сами расправимся, раз Министерство не может, — рычит Крэбб, напирая на Поттера и его компанию. Весьма удобно нападать в дуэльном зале, всегда можно свалить на дуэль, а не на попытку побить.

— Это не он! — кричит в ответ Уизли. — Сколько раз тебе повторять, что это не он?! Вы и сами это знаете. Скорее уж это будет Волдеморт! — закипает тот, едва не становясь пунцовым.

— Кто мог желать смерти Пожирателем, как не вы? — включается Гойл. — Это ваш дурацкий Орден, это все вы, мрази!

— Грегори, Винсент, — Драко пытается встать между ними и Золотым Трио, устав смотреть на это представление. — С тем же успехом это могли быть все, кому наши отцы перешли дорогу, остальных могли убить за компанию, — произносит он почти бесцветным голосом.

— Что? Да кому это было бы нужно? Убивать, как загнанного в угол зверя, — вспылил Уизли. — Только ваш Волдеморт мог такое совершить. Сами доигрались! — почти радостно заявляет он.

В «Пророке» уже появилось как минимум десяток статей с новыми подробностями. Нападение на Азкабан теперь стало «Кровавой баней в Азкабане» или же «Ночь кровавой луны Азкабана». Какие-то умники даже умудрились добыть колдографии красочного содержания. А в некрологах-то и дело мелькали имена Пожирателей. Все это сеяло панику, смешивая с ликованием тех, кому от Пожирателей досталось. Суматоха вокруг новостей разбила даже школьников на три лагеря. В первом состояли те, кто хоть как-то связан с умершими Пожирателями Смерти. Во втором были те, кого считали связанными с Орденом Феникса, которого частично считали причастным к убийствам. Ну а третий — нейтралитет, и в нем было больше всего людей. Как бы учителя ни пытались привести все в норму, сгладить поднявшийся ажиотаж и объяснить, что бояться нечего, все это приводило только к худшему. Новостей о том, кто это мог сделать, нет. Как и какого-то прогресса в этом деле. Ну, для общества нет. Скитер пыталась выуживать информацию, даже пыталась попасть в палаты к выжившим, чтобы взять интервью, но в итоге сама попалась. Стоит отдать должное, в этот раз Министерство постаралось обеспечить безопасность скорее от побега Пожирателей и нападения извне, а не их защиту. Зато теперь Скитер отстранили от дел и подвергли наказанию за сокрытие информации о том, что она анимаг. Поттер этому крайне рад.

— Рон! — влезает до этого молчавшая Грейнджер, старающаяся игнорировать Уизли из-за его любовных игр с Лавандой Браун. — Это ужасно! Все эти зверства, — морщится она, вспоминая кучу сплетен и слухов, а также просочившихся колдографий в СМИ. — И ты не можешь так говорить, прояви хоть каплю сочувствия!

— Кому сочувствовать? Подумаешь, парочкой уродов в мире стало меньше, — но едва Рон договаривает слова, как Гойл кидается на него с кулаками, намереваясь надавать тумаков.

— Тихо, — останавливает его Поттер, вырубив Петрификусом. — Рон, а если бы это были твои родители? — вдруг спрашивает он, чем удивляет даже Грейнджер.

— Мои родители никогда не попадут в Азкабан за такие преступления! — Уизли возмущенно смотрит на друга, не веря тому, что тот его не поддержал.

— Но ты тоже был зол в том году, когда на Артура напали. Если бы не удача, он бы умер, и что бы ты чувствовал? — Гарри снимает Петрификус с Гойла, помогая тому подняться.

— Свали, Поттер, — отталкивает его Грегори.

— Дракой ничего не изменишь, Грегори, — Гарри хлопает того по плечу, все еще пытаясь преграждать ему путь к Уизли. — А Блэк это совершил или кто-то еще, решит Министерство. Нам остается только ждать, — его голос тихий, пронизан сочувствием и состраданием, но при этом совершенно безразличный.

— Лучше вам выдать Блэка самим, иначе я его найду и убью. Вместе со всеми, кто встанет у меня на пути, — фыркает Гойл, искоса поглядывая на Поттера, и, громко топая, уходит прочь из кабинета. За ним тут же уносится Крэбб.

Тихо перешептывающиеся студенты, став свидетелями этой сцены, не рискуют влезать. С начала ноября к компании Поттера почти никто не подходит слишком близко. К Драко, Нотту, Гойлу и Крэббу и так не подходили, так что это осталось незаметным. А вот попытки игнорировать Золотое Трио уже выделяются. Никто не пытается безосновательно обвинять Блэка или их самих в его сокрытии, но заметно, как они все же перемывают кости всем, кто может быть замешан в этом деле.

— Ты хочешь мне что-то сказать, Малфой? — Уизли замечает, как Драко взглянул на него украдкой, и тут же готов схватиться за палочку.

— Вряд ли ты меня услышишь и поймешь, — отвечает Малфой, разворачиваясь и уходя к стоящим в отдалении Забини, Гринграсс и Паркинсон.

За его спиной тут же сыплется кучка нелестных отзывов в его сторону. Драко же полностью игнорирует их, поднимая ворот свитера повыше.

Впрочем, все эти новости никак не сбивают студентов с обычной школьной жизни. Любовные интриги, игры и забавы. Конечно, никто откровенно не выражает своего истинного отношения к произошедшему, но и не пытается сделать вид, что сильно опечалены этим. Скорее, они все напуганы. Ведь если это не Блэк, и не Волдеморт, а ни тот, ни другой такой жестокостью не славятся, кто еще это может быть? Снейп понял все сразу же, как только узнал новости. Волдеморт бушует до сих пор так, что метка на руке жутко горит. Он даже планировал напасть со Снейпом и Драко на Мунго в желании вытащить оттуда выживших и вытрясти из них правду. Но Снейпу удалось его утихомирить. Предложил с помощью Дамблдора, как одному из лучших зельеваров, самому побывать в Мунго и украдкой пообщаться с выжившими. Заодно выяснить, что с ними произошло и в каком они состоянии. Выкрадывать полумертвых не имеет смысла.

Когда он это сделал, Драко и Гарри ждали Снейпа в его кабинете. Сначала Снейп просто вне себя от злости, но стоило ему увидеть их, как он смеется. Звонко так, красочно! Даже Поттер не ожидал, что Снейп так рассмеется. Слышать его смех действительно приятно. Гарри, уже отойдя от шока, так и лезет к тому с расспросами, что там рассказали, как на это отреагировали и что говорят. Что говорит Дамблдор по этому поводу, а Реддл? Дамблдора это ошарашивает. А вот реакция Реддла до сих пор пылает на руке Драко огнем. Он в ярости! Показания всех выживших расходятся, но не всем можно доверять.

Нотт, как и едва живые Рабастан Лестрейндж с Эйвери, уверяют, что это были Гарри Поттер и Драко Малфой. Когда это выяснилось в Министерстве, их без шума навещают министр и глава Аврората. Вопросы весьма забавные. Что они делали, где были, куда ходили. Куда они могли ходить? Ночью, к тому же. Спали, разумеется. С их палочек собирают информацию о всех последних заклинаний за прошедший месяц, но не находят ничего, что могло бы подтвердить их уход из школы. А кто еще мог помочь им сбежать? Да и обвинять школьников в подобном… Не слишком хорошо со стороны Министерства. Вызнали с кем они общались, не пропадали ли у них средства личной гигиены или что-то подобное. Но разве можно заметить промажу волоска из расчески? Но тогда этот убийца должен быть в школе, разве нет? Вот только слова Люциуса Малфоя заставляют содрогнуться всех!

- Это были Игорь Каркаров и Регулус Блэк! Они пытали меня, потому что ищут крестражи Волдеморта! Они убили почти нас всех, чтобы достать крестражи! — с искреннем ужасом произносит Люциус, глядя в глаза Снейпа, не зная о том, что он и сам в курсе всего. Впрочем, Люциус уже и сам не может разобраться, где правда, а где ложь. — И обещали убить. Северус, пожалуйста, защити моего сына! Защити Драко, — едва не умоляет он Снейпа.

Когда же Министерство окончательно убеждается в том, что это были не Малфой и Поттер, вытащив из головы Люциуса, где те двое нападавших меняются в лице и действие оборотного зелья сходит, а они предстают в настоящем облике, они не торопятся ни оповещать о том, кто же убил Пожирателей, ни по каким причинам убивали. И все потому, что было произнесено слово «крестраж». Мощная, древняя и жуткая магия. Жуткая настолько, что ее попытались вычеркнуть из памяти мира в целом. И если Волдеморт поверил в это, Дамблдор засомневался. Ведь он знает и Каркарова, и Регулуса, и понимает, что они на такое не способны. К тому же Регулус пропал семнадцать лет назад и, скорее всего, мертв. Где он мог все это время скрываться и зачем? Начав разбираться в этом, ни Дамблдор, ни Волдеморт уже не могут быть уверены ни в чем. Что им обоим о друг друге и передал Северус Снейп. И с того момента Дамблдор приглядывает и за Драко, и за Гарри весьма тщательно. Драко даже как-то заметил, что его вещи в комнате были обысканы, но искомое найдено не было. Так что расследование всех сторон участников этого дела зашло в тупик и двигаться дальше не может.

Почему над этим смеялся Снейп? Ему-то прекрасно известно, что ни Каркаров, ни Блэк-младший тут не при чем. А еще потому, что Сириус Блэк был в ужасе, когда узнал об этом. Он так кричал, обвинял Снейпа во лжи, у них едва ли не до драки дошло, по словам Снейпа. Да и то, как они с Гарри все это провернули, как все вывернули наизнанку, само по себе забавно. Если еще и учесть, что он сам решил приврать и Волдеморту и сказал, что на него тоже была попытка покушения, но он отбился и тогда подумал, что это был Сириус Блэк, давно мечтающий выместить на Снейпе свою злость. А после новостей о нападении на Азкабан пропал Хвост, что не показалось Снейпу удивительным, крысы всегда бегут первыми. Этим Снейп знатно повеселил Поттера.

— Тот, кто владеет информацией, владеет миром, — ухмыляется Снейп на уроке, смотря на то, как половина класса уже скорее играет «угадай, что за заклинание я использую», чем учится невербальным заклинаниям. — Лонгботтом, перестаньте так трясти палочкой, это искажает заклинание, а не путает противника. Уизли, еще один промах, и вы на все свободные дни будете заниматься вместе с первым курсом, — он спокойно прохаживается, отмахиваясь от летящих в него специально и нет заклинаний, что уже выходят у студентов невербально. — Поттер, Малфой, если вам настолько скучно, как насчет показать мастер-класс всему курсу? — от него не укрывается от факт, что они с Гарри даже не стараются, держась друг от друга в разных углах. — Прошу, проведите дуэль, — он взмахом палочки разгоняет толпу по краям и поднимая платформу для дуэлей.

Переглянувшись с Поттером, Драко пожимает плечом и взбирается на платформу. Ну, драки у них бывали. Пока тренировались с этой силой и магией, частенько все перерастало в попытку завалить другого, хотя и не с целью навредить, скорее, позабавиться. А вот дуэль они не устраивали. Чтобы прямо по правилам. И тут Драко шкодливо улыбается, отчего Поттер непроизвольно ежится, предчувствуя что-то нехорошее.

— Поклон, — командует Снейп, и Драко с Гарри встают в стойку, кланяясь и не сводя друг с друга взгляда. — Бой.

— Поттер, а Поттер, — вдруг произносит Малфой, широко улыбаясь. — Что же ты не бьешь первым? Ассортимент невербальных маловат, да? Или момент поджидаешь? Кстати, тебе галстук очень нужен? — легкий взмах палочкой, и расслабленный узел галстука тянется вверх и вперед, спрыгивая с попятившегося Поттера и улетая к Малфою.

— Тебе не пойдет красный, Малфой, — оскаливается Поттер, всеми силами делая вид, что разозлился от этого, и делает три взмаха палочкой.

Драко едва не смеется, когда понимает, какие заклинания тот в него отправил. Коллорус, Хербифорс и Пуллус. От первого Драко не пытается уйти и не активирует защиту, делая вид, что типа не успел или не понял. А вот цветы на голове ему явно не нужны, и он отбивает заклинание в сторону, совершенно случайно попадая им в рядом стоящего Забини, покрыв его темную макушку белоснежными одуванчиками. Взрыв смеха моментально отзывается от стен дуэльного зала, напрочь перекрывающие дикие крики Блэйза. А вот превратившийся в курицу галстук едва не заставляет Драко смеяться. Он не начинает ни отбивать заклинание, ни уходить от него, потому что так только веселее. Да и оправдание какое! Пытается удержать пытающуюся свалить курицу, хотя рукой дергает больше для использования заклинаний, нежели для чего-то еще.

— Я, по-твоему, похож на курицу, а?! — вскрикивает Драко, и теперь они обстреливают друг друга самыми дурацкими заклинаниями.

Поттер не может вовремя увернуться и отбить заклинание увеличения зубов, которое Драко чуть подправил, и теперь у Поттера вампирские клыки. Зато пущенное им в Малфоя заклинание икоты рикошетом отправляется прямо в Грейнджер, недовольно смотрящую на всю эту батальную сцену. Драко меняет цвет волос Поттеру, и теперь они у того зеленые, когда как у Драко — ярко-красные. Пролетевшее мимо Снейпа отбитое Поттером заклинание пляски попадает в Томаса. Среди студентов и по платформе уже прыгают жабы, кролики и даже небольшие драконы, отбитые, как мячики, и разлетающиеся в разные стороны, попадающие в кого-нибудь. Девчачий писк режет уши, отчего Снейп морщится. Бедолага Эрни оказывается закопан по пояс в пол, и по залу разносятся просто неимоверные крики. Близняшки Паттил оказываются связанны своими галстуками, что заплелись в косичку. И вот тогда студенты понимают, что заклинания летят в них чаще, чем попадают в Драко или Гарри. Всеобщий смех сменяется поднявшимся криком возмущения, но кто-то все еще громко хохочет, видимо, тот, кому досталось заклинание смеха. Снейп же, медленно закипая, смотрит на них злым прищуром, пока очередное заклинание Поттера не попадает в него. Это был Орхидеус, повисший на шее Снейпа венком живокости.(1)

— ПРЕКРАТИТЕ СЕЙЧАС ЖЕ ЭТОТ БАЛАГАН! — кричит Снейп, едва не обстреливая их с Поттером искрами из глаз и перекрывая своим криком даже звонок с урока. — Минус тридцать баллов с Гриффиндора и минус тридцать баллов со Слизерина. А вы, Поттер и Малфой, придете ко мне на все уроки в пятницу, будете учебным пособием для младших курсов, — и, улыбнувшись только глазами, принимается разгребать тот бардак, что они тут учинили.

— Что?! Профессор, за что? Они же нас покалечат! — возмущается Поттер, надувая щеки от негодования, потому что он с большим удовольствием чистил бы котлы. А поняв, что Снейп его игнорирует, нехотя смиряется с участью. — Верни, — Поттер протягивает Драко руку, требуя галстук. Вернее, сейчас это черная курица, потому что в нее тоже попал Коллорус.

— Мне не идет красный, да? — усмехается Малфой, поправляя теперь уже ярко-голубые волосы, растрепавшиеся в пылу их великой битвы. — Да и зачем тебе курица? Мне она явно больше подходит, — издевательски улыбается он. — И все же, зеленый оттеняет цвет твоих глаз, — и, кинув Поттеру курицу, которую тот тут же пытается поймать, меняет цвет его волос на разноцветный.

— Малфой! — вскрикнул Поттер, когда замечает это.

Драко показывает ему язык и задорно смеется, спрыгивая с платформы. Если Поттер и хочет что-то сделать, дразнящему его Драко, то не может. Его тут же уводит Грейнджер, успешно избавившаяся от заклинания икоты и вернув цвет волос, искоса поглядывает то на Драко, то на Уизли. Она плохо скрывает свое отвращение и ревность по поводу его отношений с Браун и совершенно не скрывает свой неприязни к Малфою. Впрочем, тут она виновата сама: зная, какой тугодум Уизли, не взяла все в свои руки и упустила. Будет думать в следующий раз.

— Вы ужасные актеры. Совершенно неправдоподобно машете палочками, абсолютно не умеете сдерживать себя, я уже молчу о том, как вы друг на друга смотрите, — хмурится Снейп, когда они, наконец, вызволили Эрни Макмиллана из пола, и тот отправился в Больничное крыло.

— А, может, в том и смысл? — усмехается Драко, поправляя волосы и пока не думая убирать заклинание с них. — Вам известна часть нашего плана, почему вы думаете, что мы ведем себя не так, как нам нужно? — он закидывает сумку на плечо, пока не торопясь направляться на Нумерологию. Не хочет сталкиваться там с пылающей яростью Грейнджер.

Снейп смерив Драко взглядом, качает головой, прекрасно понимая, что каждое действие этих двоих обосновано только для них самих. Знает, что Малфою известны все эмоции окружающих, а потому, можно сказать, он почти читает мысли. Из-за этого Снейп больше обычного пытается держать себя в руках, но каждая их выходка заставляет его либо злиться, либо смеяться. И он не может сдержаться, потому что становится участником такого крупномасштабного розыгрыша вместе с Поттером. Снейпу даже кажется, что он словно разом мстит всем, кто смеялся над ним. Драко же просто интересно наблюдать за профессором Снейпом, потому что в этот раз он открывает куда больше эмоций, чем в прошлые разы. Он не загоняет их рамками морали и этики, не говорит, что хорошо и что плохо, он даже не заикается о том, как бы разочаровалась в Гарри его мать. В прошлый раз пытался, что привело только к ухудшению ситуации, и теперь, наученный горьким, пусть уже и не существующим опытом, не лезет. И наслаждается!

Перед обедом Дамблдор вызвал их к себе, и Малфою, Нотту, Гойлу, Крэббу и Поттеру запретили уезжать из школы на каникулы. Дамблдор объяснил это тем, что вполне возможно, что напавший на Азкабан, может попытаться напасть на них в их домах, а здесь они под присмотром. Возмущенными были только Гойл и Крэбб. И Уизли, который очень хотел потренироваться с Гарри на каникулах. Драко и Нотт остались равнодушны к этому, во-первых, потому, что оба не собирались возвращаться домой, а во-вторых, потому, что и возвращаться особо некуда. У Тео есть только отец, а Драко не хочет находиться рядом со злым Реддлом. Да и причина есть — подготовка плана, как привести Поттера и Дамблдора к Реддлу.

И еще более радостной новостью, но уже для всех, было то, что на каникулы было задана тонна домашнего задания. Снейп задал им эссе о Непростительных Заклинаниях. Нужно написать все, что они о них знают. Единственное домашнее задание не для оценки, а для проверки того, было дано Снейпом, чтобы он выяснил, что они знают о Непростительных, а что нет. Облегчил себе задачу для уроков, чтоб не тратить время на пустые разговоры. Флитвик завалил практикой и чтением. Зелья — тоже письменная работа о долголетних эликсирах. Помимо этого, у Драко еще необходимость выполнить два перевода по рунам и составление диаграммы и эссе по работам Бриджит Венлок. Ну и составить список трав, собираемых именно во время зимнего солнцестояния. Порадовал только Хагрид, разрешив на каникулах приходить и помогать ему с трехмесячными гиппогрифами.

Драко приходит к Хагриду в любую свободную минуту, но не проводит там слишком много времени. Школа почти пустая, всего-то учителя да около двух десятков студентов, оставшихся на каникулы. И прием пищи за общим столом выглядит крайне забавно. Дамблдор и Грейнджер почти не спускают глаз с Драко, хотя Грейнджер больше поглощена мыслями о Уизли. Поттеру вообще все по барабану, лишь бы наесться от пуза. Хагрид все время рассказывает о том, какие лапочки появились у Махаона и как они быстро растут. Уизли кормится едва ли не с рук Браун, оставшейся со своим Бон-Боном. Грег и Винс зло смотрят на Поттера и его компанию, но стараются держаться подальше. Похоже, они уже что-то придумали, и надо бы что-то с этим сделать. Но… Драко окидывает взглядом беззаботно уплетающего еду Гарри и отмахивается от этой мысли. Если уж они рискнут сами пойти к нему в попытке навредить, пускай. Малфой не нанимался спасать суицидников.

— Поттер! — зовет того Драко, когда они с Грейнджер поднимаются к библиотеке сразу после обеда. — Лови, — и бросает ему в руки небольшую красиво упакованную коробочку. — С Рождеством!

— Что это? — хмуро смотря на коробочку в руках, Поттер не спешит ее открывать.

— По-любому очередная гадость, — морщится Уизли, проходящий мимо вместе с Браун.

— Открой, — закатывает Драко глаза, посмеиваясь.

— Постой! — останавливает Грейнджер, когда Гарри уже принимается распаковывать подарок. — Вдруг там чары, — и она, выхватив коробочку, тут же принимается использовать всевозможные заклинания, снимающие чары и проклятья с предметов. Похоже, она не знает, что некоторые проклятья нельзя снять. Но тут же вскрывает подарок сама, и едва она видит, что находится внутри, ее брови ползут вверх.

— Что там? — любопытствует Уизли. — Ну ни!.. Это же почти точная копия наших часов, только наручные!

— Сможешь всегда знать, где и чем заняты те, кто тебе дорог, — Драко остается довольным тем, какое впечатление произвел подарок.

— Я не могу их принять, Малфой, — Гарри забирает коробочку из рук Грейнджер, но смотрит на них с огромной радостью. — Забери.

— Ну, тогда выкинь, — чуть грустно отзывается Драко, пожимая плечами, тут же поправляя рукава, что не укрывается от взгляда Поттера. У Драко на правом запястье точно такие же часы, скрытые магией. — Хорошего дня, — он разворачивается и уходит.

— Гарри, это… Почему он подарил их тебе? Там чары отслеживания? — все еще не верит Грейнджер.

— На них в принципе такие чары, Гремиона, — влезает Уизли, но она его игнорирует. — Они же отслеживают передвижение тех, из чьих волосков сделаны стрелки, потому сейчас стрелок нет.

— Я верну ему их позже, — произносит Гарри, убирая часы в карман. — Идем, нам надо еще закончить задания.

Конечно, на этих часах следящие чары. И одна стрелка уже скрыта от глаз обывателей. Малфой только надеется, что скрыть часы на своем запястье, как и серьгу, он догадается. И это не такие часы, как в доме Уизли. Эти часы созданы Малфоем, чары которых оказались настолько просты, что было смешно. Все, что было в зашифрованных рунах, это лишь насмешливое — «идиот», ведь все, что там из чар — это гомункловы чары, накладываемые на уже созданные часы и стрелку. Все, проще просто некуда! Но Драко пошел дальше, и теперь прибор не только показывает, в каком состоянии или месте находится тот, чья стрелочка находится в часах. Они так же могут работать, как компас, с тем исключением, что указывать буду только в том направлении, где находится искомый человек. Потому там два лимба(2): один с глупыми картинками, обозначающими дом, работу, опасность и прочее; второй же — просто калька с компаса. Чтобы активировать процесс указания направления, нужно просто приказать им показать. Вот только второй скрыт той же магией, что и стрелка, созданная из волоса Драко. И разглядеть это может только Поттер.

Малфой собирался подарить эти часы Поттеру раньше, но потом они оказались заперты на каникулы в школе, и он решил подарить их так. Что даже лучше, чем если бы он дарил их в тайне. Теперь у Грейнджер прибавится лишних мыслей, что заставит ее думать больше, чем действовать. И Драко ощущает какое-то небывалое удовольствие от того, что они вот так вот дурачатся. Делают вид, что даже не прикасались друг к другу, когда каждую ночь непременно засыпают в объятиях. Есть в этом какая-то изюминка и острота.

Делать уроки одному скучно. Бессмысленно сидеть в комнате или в библиотеке, листать уже давно прочитанные книги и писать так неспешно, чтобы делать вид, что вообще чем-то занят — скучно. Астория и Дафна уехали на каникулы, и в школе непривычно тихо. И эмоций теперь мало, зато ощущения их чистые и с легкостью можно определить, кому они принадлежат. А то заглушать внешний шум уже стало привычкой, так недолго и вообще слышать перестать. Да уж, кто бы мог подумать, что эмоции можно слышать, видеть и даже трогать. Как и любую другую энергию. В мире множество разносторонней магии, но почему-то Драко досталась именно эта сила, и это отчасти пугает. Тем не менее, ему плевать, откуда эта сила берет свое начало. Они знают о ней не так много, однако пока она им подчиняется, пусть и берет плату, это все неважно.

От скуки к середине каникул они придумывают игру. Тишина в школе — еще одна причина, по которой Поттер без стеснения охотится за Драко не без помощи тех часов. И эту его забаву они обернули игрой. Поттер назвал ее «кошки-мышки». Условные правила игры простые. Кошка сразу же после завтрака и до ужина охотится за мышкой. Поймать мышку можно только без свидетелей. Поймав мышку, кошка может поцеловать ее, притом, куда и как целовать, совершенно нет никаких ограничений, но целовать надо не сквозь одежду, а так, чтобы губы коснулись кожи. Пойманная мышка после поцелуя становится кошкой, а кошка — мышкой, и игра продолжается до конца дня. У мышки есть двадцать минут на то, чтобы удрать и скрыться от кошки. Если до конца дня кошка не поймала мышку, с утра игра продолжается в том же порядке — то есть, кошкой утром будет тот, кто не поймал с вечера мышку. Находиться в безопасных местах, среди ненужных им свидетелей можно не более трех часов подряд и не более пяти часов в сутки. Победит тот, кто ни разу не попадется кошке. Они играют уже почти полторы недели, и пока победителей не было. А так как сегодня был предпоследний день каникул, Драко с особым усердием ловит Поттера, который пытается скрываться от него очень усердно.

— Крошка мышка, крошка мышка! — в этот раз Драко везет. Он ловит Поттера в тот момент, когда он застревает в коридоре у поворота к библиотеки, копошась в сумке. — Где же твой домишко? — почти шепчет он томно.

— Черт, я почти удрал. Осталось тут каких-то два часа, блин, — фыркнув, Поттер захлопывает сумку и смотрит на Драко уже выжидающе.

Ему почти удалось победить, ведь так он смог бы стребовать с Драко ночью что-то большее, как победитель. Даже пытался скрывать свои эмоции от Драко, закрываясь и пытаясь обманывать часы. Что усложняется еще и тем, что они в принципе чувствуют друг друга на расстоянии в две с половиной тысячи ярдов, но чем ближе подходит кто-то, тем сильнее ощущение. На расстоянии двух с половиной тысяч ярдов — просто знаешь о том, что он где-то рядом. Ощущения такие, будто за спиной кто-то стоит, но оглянешься и никого нет. На расстоянии двух тысяч ярдов они ощущают эмоции и чувства друг друга. А с тысячи ярдов можно почувствовать запах, услышать дыхание и голос, даже если он будет едва шептать. Ну а дальше, чем меньше расстояние, тем сильнее все это ощущается. Единственное, если не коснуться в действительности, ничего не почувствовать. И все эти ощущения на расстоянии, как фантомная боль — вроде и есть, а вроде и чувствовать нечего.

Первое время было пугающе, сейчас же здорово помогает, ведь если они не чувствуют друг друга слишком долго, становится крайне трудно. Справиться с этой невозможностью увидеть, услышать и почувствовать друг друга они могут, лишь занимаясь всем подряд, иначе можно сойти с ума и потерять контроль. В такие дни они почти не спят, урывая на сон не более четырех часов в сутки. И не столько от наваливающихся на них кошмаров, сколько от реальности в этих снах и по пробуждению. Стойкое ощущение того, что та их жизнь снова стала реальной, заставляет их паниковать. Внутри все содрогается от ужаса, все кругом кажутся врагами, все кругом кажется препятствием, и чем дольше оставаться в таком состоянии, тем больше нужен именно физический контакт.

Когда-то, когда в том аду Гарри был слеп, а Драко, в общем, всегда был кинестетиком, в таких условиях им в принципе нужно было ощущать кого-то теплого и ласкового рядом с собой. И привычка засыпать вместе появилась еще в первой их жизни. Держась за руки, прислониться боком к боку, уткнувшись в плечи или шею, в объятиях, как угодно, только бы чувствовать тепло. Чувствовать и слышать стук сердца, ощущать запах кожи, пропахший кровью и гнилью, но не потерявший свой естественный аромат. Физический контакт был необходимостью тогда и остается таковым до сих пор. Пока их ад нависает на ними дамокловым мечом, они не могут надолго оставаться друг без друга. Именно поэтому те два месяца в поместье Малфоев для Драко были худшей пыткой. Разумеется, он едва сдерживался от желания сбежать, но и встретиться они не могли. Если бы хоть кто-то заметил, беды не миновать. Только и оставалось, что радоваться раз в пару дней крошечным пташкам, которых они создавали из перьев и отправляли друг другу. А когда они встретились в Косом переулке, сил удерживать себя уже не было, и оба поддались искушению и той непреодолимой тяге, что сильнее гравитации планеты.

Драко, игнорируя всплеск его негодования, то и дело облизываясь, подходит ближе к пятящемуся к стене Поттеру. В голове столько пакостных мыслей, которые он мог бы осуществить и сделать реальностью. Раздразнить его еще сильнее, заставить изнывать и скрежетать зубами от невозможности прикоснуться к Драко, но все эти мысли кажутся сейчас такими никчемными. Ведь школа для них уже сама по себе пытка. А Гарри для Драко — как лучшее лакомство в мире, вкуснее которого нет ничего. Видя, как блестят глаза Малфоя, Поттер пятится, подозревая того в нечистых намерениях. Еще бы, на энергии, что высасывает из Поттера, Малфой может неделями без еды обходиться.

— Не усердствуй, — ухмыляется уже ожидающий поцелуй Поттер, который становится вялым от такого расхода энергии.

В отличие от Драко, силы у него больше, запасы энергии выше, но процесс восстановления дольше, когда как Драко легко восполняет и быстро тратит, потому что ему нужно больше сил даже на простые заклинания. Впрочем, он научился обходиться и без них уже очень давно.

— Ну, я хоть и вампир, но не дементор, — усмехается Драко, прижимая Гарри к стене. — Никогда не любил дождь, но то, как ты пахнешь, — он проводит носом по его щеке, медленно вдыхая и смакуя. — Возбуждает, — от этого слова дыхание Гарри сбивается, а Драко, продолжая дразнить, разбивает все его грязные мысли в пух и прах. — Аппетит, — и не дав тому возмутиться, тут же целует.

Легко скользнув кончиком языка по верхней губе, проникает внутрь, тягуче медленно скользя по его языку. По телу пробегает трепетная дрожь, заставляя поддаться вперед, и Драко прижимает Гарри к стене. Губы касаются губ, и дыхание замирает в груди. Изнутри, откуда-то из живота, поднимается жар, извергаясь лавовыми потоками по телу, разливаясь зудящим возбуждением. Веки непроизвольно прикрывается в блаженстве, и нет никакого желания прерывать поцелуй. Руки Гарри бессовестно опускаются на бедра Драко, трепетно подрагивая в желании забраться под одежду и ощутить жар кожи на ладонях. Драко, обхватив его руками за шею, без раздумий забирается одной рукой под ворот рубашки, оглаживая плечо, второй зарываясь в волосы. От прикосновений под пальцами словно искрится молния, разносясь от кончиков пальцев до внутреннего вулкана, заставляя всю магию внутри неистово бурлить. Не выдержав, Гарри поднимает руку, легко скользя по боку Драко, забираясь под свитер, мягко впиваясь пальцами в нежную кожу. По телу Драко проходится ворох молний, оседая под кожей нестерпимым желанием большего. Вторую руку Гарри опускает вниз, накрыв ладонью и безжалостно смяв ягодицу. Драко чуть прикусывает нагло шарящий в его рту язык Гарри. Забыв о том, что собирался сделать, Драко беззастенчиво прижимается к Гарри всем телом. Рука Гарри скользит по его спине вверх, пуская по коже хоровод мурашек от коснувшегося оголенной кожи сквозняка коридора.

Их возбуждение отражается на их магии. Она, окутывая их тонким полупрозрачным туманом, переливаясь и едва смешиваясь между собой, стремится все больше стать единым целым. От этого их тянет друг к другу лишь сильнее. От этого кажется, что под ногами нет ни земли, ни воздуха, словно они сами стали друг для друга единственным источником гравитации. И от этого в голове все перемешивается, но, несмотря на ощущения, Драко не чувствует тошноты, как это бывает при обычных полетах. Напротив, все его тело ощущает то несравнимое чувство, когда впервые взлетаешь так высоко, что дух захватывает, сердце колотится в ребрах, трепетный страх воодушевления заседает в груди, и все тело приятно немеет от открывшегося взору безграничного пейзажа.

Чудом взяв в себя в руки, ощущая, как пальцы впиваются в податливую кожу, Драко пытается предпринять попытку отстраниться. Под руками все искрит и взрывается, опаляя жаром даже сквозь одежду. Им требуется усилие воли, чтобы отстраниться и начать дышать, не собирая влагу с губ. Сквозь припущенные веки и ресницы взгляд дробится. Щеки пылают, у Гарри краснеет даже уши, а в зеленых, как хвойный лес, глазах плещется неудовлетворенность. Клокочущий зуд во всем теле Гарри Драко ощущает физически, и собственное тело отзывается тем же — дрожащей и щекочущей изнутри истомой.

Забыв обо всем вокруг, Драко уже тянется к его губам снова, когда их ушей достигает слегка гнусавый голос Уизли. Отстраниться друг от друга они уже не успевают, лишь выпутывают руки из одежды, спорящей с их желанием отстраниться.

— Ну и куда он мог подеваться? Сам же сказал, не опаздывать, — фыркает тот, вышагивая из-за поворота.

Но вместе с его шагами слышатся еще одни. И это не его вечно верещащая Браун. Рядом с ним злая и раздраженная Грейнджер, мысленно явно костерящая Уизли, который в любой момент пытается пристать к ней и помириться. Драко начинает казаться странным, что они могут быть вместе, если даже не могут говорить друг с другом откровенно. Но до того, как до конца отстраниться от Гарри, их уже застают буквально на горячем.

Уизли с Грейнджер замирают в трех шагах от них. На их лицах замирает немое удивление и медленное осознание происходящего с кучей строящихся, как карточный домик, догадок. В голове Малфоя крутятся мысли с бешенной скоростью, и ему не кажется ужасным, что их застали за такой сценой. Напротив, так даже интереснее! В планы это не входило, но планы всегда можно корректировать.

— Что происходит? — спрашивает Грейнджер сухо, с неприкрытой злобой. Она сжимает палочку в рукаве мантии, готовя в любой момент атаковать.

Крайне глупый вопрос, при условии, как они с Гарри сейчас выглядят. Припухшие губы, учащенное дыхание, задравшаяся и помятая одежда, румянец и поволока возбуждения в глазах. Непозволительная для общественного места близость двух тел. Все признаки поцелуя налицо. Но она все равно задает такой глупый вопрос, будто желает убедиться в увиденном.

— Ничего особого, Грейнджер, — Драко нехотя отстраняется от Поттера, незаметно и неуловимо скользнув по его шее пальцами. За этим его движением неожиданные зрители следят с особой внимательностью, что позволяет ему второй рукой выманить Карту Мародеров из сумки Поттера. — Уизли, подними челюсть, иначе подхватишь простуду. Вот, Поттер, как и обещал, один поцелуй — один пергамент, — он ловко выкручивает рукой так, что со стороны кажется, что он вытаскивает Карту из кармана брюк. — В следующий раз будь аккуратнее, мало ли, вдруг я украду что-то более ценное, — он обворожительно улыбается Гарри, подмигивает и разворачивается, собираясь в библиотеку. — И да, Уизли, ты был полностью прав, — он проходит мимо них и уже хочет хлопнуть Уизли по плечу, но в тот же миг использует щит и отскакивает в сторону.

Отбитое заклинание, пущенное в него Грейнджер, отлетает в сторону в неудачно появившуюся из-за угла третьекурсницу в компании подруги. Тихий вскрик и глухой звук упавшего тела гулким эхом разносятся по коридору, что привлекает тех немногих студентов, что были в библиотеке.

— Стой на месте, — приказывает Грейнджер, только что пустившая в него Петрификус Тоталус, но Драко реагирует автоматически и отбивает его. А теперь она держит его на прицеле палочки и не сводит с него взгляда. — Странное поведение Гарри с момента вашего столкновения в магазине мадам Малкин. Это ты ему приказываешь, потому что наложил Империус, — она серьезна, как никогда, уже готовая использовать любое из атакующих или связывающих заклинаний.

Ей противно, что Малфой посмел такое вытворять с Гарри. Ее тошнит от одной только мысли, что Малфой может иметь какой-то вид на Гарри, уже не говоря о том, что ей хочется вымыть всего Поттера и хорошенько навалять ему, чтобы думал, что делает. И она уверена в этом больше, чем в существование магии, что это все часть плана Малфоя.

— Правда? — Драко, по инерции отшагнув назад, внимательно следит за ее рукой и ходом мысли. Вполне логично, жаль, имеет много дыр. Очень много дыр. — А, может, это потому, что я признался ему тогда. Не думаешь, что это так же возможно? Гарри Поттер добрый и умеет сопереживать. И именно поэтому не может мне отказать, ведь знает, что я давно и безответно в него влюблен, — выкладывает он, не обращая внимания на пять студентов за спиной и смотря на Грейнджер с легкой издевкой.

Неожиданно Уизли ухмыляется, но в нем нет той же неприязни к такому роду отношений, как у Грейнджер. Он вполне спокоен, хотя это скорее основывается на шоке и его тугодумности в принятии решений.

— Что? — восклицает Уизли, когда Грейнджер шикает на него. — Чарли такой же, я не удивлен, что и Малфой за ту же команду играет. Но Гарри? — он неуверенно смотрит на Поттера, оценивая его причастность к «голубой» стороне жизни.

— Это отвратительно! — вспыхивает Грейнджер. — Такие отношения и любовью назвать нельзя. Просто мерзость, — морщится она, впервые смотря на Драко хуже, чем любой чистокровный на магглорожденного. Брови Малфоя невольно от удивления ползут вверх. Он не ожидал от нее такого. — И если ты еще раз подойдешь к Гарри…

— То что? — перебивает ее Драко, неожиданно ощутив стойкое желание заставить ее заткнуться и, сдвинув с дороги, снова поцеловать Поттера. — Ты убьешь меня? Ты сделаешь мне больно? Что ж, тогда тебе придется пытать не меня, а его, — он кивает в сторону Гарри, — чтобы сделать мне больно.

— Драко, перестань, — хмурится Поттер, чувствуя, как неиспользованная от возбуждения энергия клокочет в Малфое и находит выход через раздражение. Он даже отвечает не с привычными для него издевкой и сарказмом. — Гермиона, это был просто поцелуй. Ничего ужасного, — пытается успокоить, но это он зря.

— Ни.. Ничего ужасного?! — злость поднимается до уровня ярости, и на голове Грейнджер волосы едва не шевелятся. — Это не просто. Это совершенное аморальное поведение! Тебе настолько плевать, с кем целоваться? Я думала, ты… — она едва не задыхается, замолкая на полуслове. — Плевать. Ты себя так ведешь, потому что он использует Империус. Снимай его сейчас же.

— Не могу, — отзывается Драко и, опережая ее гневный вопрос и брань, добавляет: — Потому что и не использовал это заклинание.

— Лжешь! — не верит Грейнджер. — Мы сейчас же идем к Дамблдору.

— Зачем мне лгать? — хмурится Драко, чуть повысив голос. Почему все верят, что они могут только лгать? Это уже даже не смешно. — Зачем мне лгать и заставлять его целоваться со мной под Империусом? Я, конечно, та еще мразь, но не настолько опустился. Целовать того, кто не может тебе сопротивляться и не испытывает никаких чувств, то же самое, что целовать мертвеца, — вытянувшись, как струна, Драко смотрит на нее оскорбленно и расстроенно. Он глубоко вдыхает и резко произносит: — Я люблю его. И понял это только, когда осознал, что всем нам грозит смерть, — он сжимает правую руку в кулак, больше пытаясь сдержать рвущееся раздражение, чем обозначить свою причастность к Реддлу. — Но хорошо, мы пойдем к директору Дамблдору и там я повторю слово в слово, отвечу на все вопросы. Под Империусом или сывороткой, мне плевать. Если уж у меня, по-вашему, даже гордости нет, так какая разница, как будут растоптаны мои чувства? — достав палочку из кармана, он резко шагает к Грейнджер и протягивает ее ей, почти сунув в руки, от чего та морщится в отвращении. — Я не заразный, не волнуйся, — колко замечает он, тут же направляясь к лестницам.

Как бы Поттер ни старался успокоить ее, это не помогает. Всю дорогу до кабинета директора она не сводит ни глаз, ни палочки с Драко, идущего на два шага вперед нее. Уизли пытается что-то объяснить, что такие отношения не грязь и не отвратительно, но она его даже не слушает, уверенная в своих убеждениях. И спустя минут пять после того, как им открыли проход, они уже стоят в кабинете Дамблдора, которому Грейнджер в красках рассказывает и о странном поведении Гарри, и том, что во всем этом виноват Малфой. Приплетает и то, что узнала от самого Дамблдора в начале учебного года о планах Малфоя. Уверенная еще и в том, что Малфой все время до этого терпеть не мог Гарри, а тут воспылал чувствами? Наверняка это обман. Но даже если его чувства и правда, она не верит, что он не пытается с помощью них использовать Поттера. Уизли ей уже не перечит, он в растерянности, не зная, что именно говорить и как. Точно, как с Браун, которой никак не может отказать. Дамблдор же смотрит на них, пытаясь рассмотреть насквозь. Один из портретов директоров, вернувшись, тут же сообщает, что уже все передал Снейпу. Малфой сидит в кресле, слушает их и грустно улыбается, приподняв только один уголок губ. Ему безразлично мнение Грейнджер о нем, безразлично, какого она мнения о всех геях мира в принципе. Впечатляет логичность мышления, но раздражает сам факт того, что она просто не желает слышать. И еще ни разу даже слова вставить никому не дала толком, куда уж там выслушать кого-то.

— Он лжет! — закончив свою триаду, она гневно бросается словами в Малфоя, в которой раз уже повторяя эту фразу. — Я требую, чтобы он выпил сыворотку и подвергся проверке памяти. Но лучше, чтобы он прямо здесь и сейчас поклялся в том, что даже близко не посмеет подойти к Гарри.

— Гермиона, — прокашливается Дамблдор, не договорив, потому что Грейнджер ему всегда импонировала, а сейчас она требует крайне недостижимых вещей. Они ведь еще учатся в школе и обязательно будут сталкиваться, клятва может убить Малфоя, посчитав такое столкновение за нарушение. Да и ее отношение к гомосексуалам несколько давят на него. — Помнится, в прошлом, Гарри успешно избавился от действия Империуса без посторонней помощи. Но вынужден с вами согласиться, поведение обоих мальчиков странное, — он выжидающе смотрит на тех, чьи имена крутятся вместе с начала учебного года. И это не дает ему покоя. — Тем не менее, я не могу удовлетворить ваше требование целиком.

— Но, директор! — не успокаивается Грейнджер. — Он определенно что-то сделал с Гарри в магазине мадам Малкин!

— В магазине мадам Малкин, когда я специально зашел в примерочную к Поттеру, я не использовал никакую магию, — произносит Драко, повторяясь. — Я лишь…

— Он признался мне в любви, поцеловал в щеку и попросил быть осторожнее. Что еще вы хотите от него услышать? — заканчивает за него Гарри, начиная злиться. — Я могу показать вам эту сцену из своей памяти, если вы не верите ему. И сегодня он, — Поттер сглатывает ком бушующей злости, — поцеловал меня, потому что…

— И ты хочешь сказать, что все это ваше поведение похоже на заигрывание. То, что он воровал у тебя вещи, подсаживался на уроках якобы случайно. Что все это было лишь из каких-то там чувств? — шипит Грейнджер, гневно пыхая так, что даже ее волосы шевелятся. — А как же его слова о дружбе? Это тоже правда? Я не верю. Ни одному его слову. Как и твоему, Гарри. Он легко может управлять тобой, я не знаю, как. Клятва, еще какие-то подчиняющие чары. Откуда нам знать, что Волдеморт в действительности приказал ему?

В этот момент открывается дверь и в кабинет входит Снейп, принесший сыворотку. Окинув чуть удивленным взглядом собравшуюся компанию, он подходит к столу и ставит флакон перед Дамблдором. Опережая вопросы и действия, Драко поднимается, хватает флакон, вскрывает его и делает глоток. Такого количества хватит на весь день проходить и честно признаваться во всем, что ни спроси. Дамблдор пытается укрыть взметнувшиеся брови вверх, Снейп же бросает кроткий полный непонимания взгляд на Поттера. Тот лишь качает головой.

Вообще-то, зелья на них действуют, как и на обычных магов. Их с Гарри можно убить, даже просто проткнув ножом грудь или напоив ядом. Можно подстроить случайность, и они тоже умрут. Они не стали бессмертными, просто их жажда жизни сильнее и постоянно приходится быть начеку. Впрочем, Драко мог бы избежать эффекта сыворотки, но не стал. Незачем. Ведь надо задавать правильные вопросы, чтобы получить желанные ответы.

Только вот это сыворотка — фальшивка.

— Было бы противозаконно, если бы вы сами мне ее дали, — улыбается Драко Дамблдору, закупоривая флакон и возвращая его на стол, искоса взглянув на ошалевшего Снейпа.

— Малфой, что ты сделал с Гарри в примерочной магазина мадам Малкин? — не теряет времени Грейнджер.

— Гермиона! — Гарри пытается ее остановить.

— Я поцеловал его, — тут же отвечает Драко, говоря тихо, спокойно и совершенно безэмоционально.

— Малфой, что ты сказал Гарри в магазине мадам Малкин и какие заклинания ты использовал? — не унимается Грейнджер.

— Мисс Грейнджер, — вмешивается Дамблдор. — Позвольте.

— Я люблю тебя. Будь осторожен, пожалуйста, — произносит Драко слово в слово, что произнес в тот день. — Я использовал только Локомотор и Пэк.

— Замолчи, — шепчет красный, как мухомор без пятен, Поттер. — Гермиона, хватит.

— Мисс Грейнджер, — поднимается Дамблдор из-за стола, тоже потеряв терпение. — Выйдите из моего кабинета и прихватите с собой мистера Уизли.

— Но!

— Пожалуйста, позвольте мне разобраться с этим самому, — произносит он, подходя к Драко, опустившему голову и сжимающемуся в плечах. — Дальше мы разберемся сами. Мне же вы верите? — его мягкая улыбка заставляет ее вздрогнуть и выскочить из кабинета. Уизли, не зная, бежать за ней или же попробовать остаться, все же выходит. — Прошу, сядьте, — произносит Дамблдор, указав жестом на кресла.

Драко бросает взгляд исподлобья на Поттера и отворачивается, испытывая просто тонну стыда. Все же, признаваться в таких чувствах и произносить вслух при свидетелях ужасно неуютно. Он усаживается в кресло, сжимая запястье левой руки правой, опустив голову так, что волосы скрывают его глаза. Ему хочется вжаться в кресло и раствориться, чтобы никто не мог его рассмотреть. Ему не стыдно испытывать такие чувства к Гарри, но стыдно то, что это стало объектом таких жарких споров. Совершенно не хочется и даже тошнотворно от этой мысли, что необходимо повторять раз за разом одно и тоже. Он самому Поттеру признавался и того меньше. Тот самый единственный раз в примерочной магазина мадам Малкин за всю их жизнь, хотя им никогда это не требовалось.

От Снейпа несет недоумением, Поттер откровенно злится. Дамблдор же заинтригован, но все еще не может верить в слова Драко. Он вообще ему не верит. Ни одному слова Драко.

— Директор, не надо, — тихо просит Гарри. — Это правда. Больше Малфой ничего мне не сделал. А веду я себя странно, потому что я не могу перестать об этом думать и не знаю, как себя вести при нем.

— Все в порядке, Гарри, я верю, — отзывается Дамблдор, встав напротив них с Гарри, но даже тот понимает, что это ложь. — Позволь, я лишь задам пару вопросов.

Драко пожимает плечами, едва не усмехнувшись. Пару? Он бы задал тонну! Но не может. Пока. Снейп хмурится, пытаясь хоть как-то понять, что происходит. Их так и раскрыть могут!

— Драко, ты использовал заклинание Империус на Гарри?

— Нет.

— Ты подчинял его свой воли или заставлял клясться?

— Нет.

— Ты солгал мне о том, что боишься Волдеморта?

— Нет.

На мгновение в кабинете становится тихо. Ни Снейп, ни Гарри, ни даже сам Драко не ожидали такого вопроса. Впрочем, это уже говорит о том, что он не верит ему. Вот только это правда — Драко боится Реддла. Боится того, что он может сделать. И потому он не лгал. Он вообще ни разу не лгал. Никому.

— Что ж, — вздыхает Дамблдор, жалея о том, что не может сейчас остаться с Драко наедине и выяснить все подробнее. Не может он сейчас показать Поттеру свои сомнения и подвергнуть свой статус в его глазах. Не тогда, когда Гарри, как герой, пытается спасти Драко Малфоя. — Северус, приютите Драко у себя до конца действия сыворотки и дайте ему антидот.

— Разумеется, — отзывается Снейп, забирая флакон со стола. — Идемте, Драко, — он сразу же направляется к дверям.

— Прости, — произносит Драко, поднявшись и украдкой взглянув на Гарри. — Я не хотел ссорить тебя с твоими друзьями, — он виновато улыбается и едва заметно набрасывает на Гарри защиту, тут же поспешив за Снейпом.

Похоже, сейчас Поттеру действительно дадут настоящую сыворотку. Дамблдор не поверил. И ему определенно не нравится сам факт того, что Драко вдруг воспылал такими чувствами к Поттеру. Ведь это похоже на то, что этим Драко пытается выполнить приказ Реддла. От него так же не укрылось и реакция Поттера. Как сказал Снейп? Кто владеет информацией, владеет миром? Пожалуй, такой человек владеет лишь теми, кем управляет с помощью этой информации. И Дамблдору определенно не нравится, что у него в пазле не хватает деталей.

— Что это все значит? — спрашивает Снейп, едва дверь в его кабинет закрывается за ними. — Что за спектакль?

— Вы же сами сказали, что мы посредственные актеры, как это может быть спектаклем? — усмехается Драко, усаживаясь в кресло. В груди все еще плещется злость, но после фальшивой сыворотки настроение приподнялось. — Эффект Плацебо, круто, конечно, но он меня недооценил. Да и фальшивая сыворотка? Ваша идея или его? А вот Поттер может проколоться, так что я подстраховался и наложил на него свою защиту.

— Мальчишки, — тяжело вздыхает Снейп и наливает себе виски. На спокойствие Малфоя Снейп смотрит раздраженно и вот-вот готов взорваться гневной отповедью. — И для чего это было нужно? Идея была моя.

— О-у, это было так любезно с вашей стороны, подстраховать нас фальшивкой, — совершенно неискренне благодарит Драко, хохоча. — Это было случайностью. Мы играли в кошки-мышки на поцелуи, ну и я удачно поймал его возле библиотеки. Откуда мне было знать, что Грейнджер и Уизли пойдут его искать? Ну, зато теперь я смогу спокойно приставать к нему, дразнить, — мечтательно улыбается он, видя, что теперь еще и Снейп не верит его словам о случайности. — Целова…

— Хватит! — останавливает его Снейп, опрокидывая бокал и залпом осушив содержимое. — Без подробностей, мне хватает и того, что есть здесь, — он хмуро стучит себя по лбу пальцем, тут же наливая себе еще и опускаясь в кресло.

— Ой, я забыл, что вместе с нашей памятью вы получили еще и парочку наших чувств. Простите, моя оплошность, — Малфой совершенно не испытывает угрызений совести! И Снейп это знает. Много знает.

Снейп знает все их грязные и постыдные желания и мысли. Знает, что они испытывали от убийства, в каких подробностях они хотели убивать и убивали! И в каких позах хотели бы друг друга видеть, но никогда не заходили дальше поцелуев и объятий. Знает, как распирает их от вожделения, но они просто не могут переступить через эту черту. Даже если Драко и хотел бы, даже если он не против, они не могут расслабиться. Не сейчас, по крайней мере. А еще им кажется, что в порыве страсти они разнесут все вокруг магией. Да, то, что его чувства к Поттеру якобы раскрыли, снимет парочку ограничений на поведение и на необходимость скрывать эти свои чувства. С другой же стороны, это становится изящным прикрытием, пусть и получившимся совершенно случайным образом. Это отвлекает взгляд. Ведь если хочешь спрятать дерево — прячь его в лесу. И одновременно это притягивает взгляд к ним, что уже не слишком хорошо.

— Кстати, как там Бэз? — вдруг интересуется Малфой, и Снейпа аж передергивает.

— Прекрасно. Уже съела всех крыс, что были пойманы, — нехотя отвечает тот, глядя на свое отражение в бокале. — Кроме одной, — недовольно поморщившись, он оставляет бокал. Похоже, процесс кормления гигантской змеи не входит в его список приятных вещей.

— Ничего, скоро вам не придется приглядывать за ним и кормить Бэз. Потерпите еще немного, профессор Снейп, — зевает Драко, чувствуя от этих эмоциональных качелей усталость.

Тот смерив его тяжелым взглядом, качает головой. Снейп не то чтобы привык к их выкрутасам, скорее уже не удивляется ничему. Просто не может предугадать их действия и понять, как именно они действуют и чего добиваются. Нет, чего добиваются, он знает, он не понимает, почему именно таким способом. А они и не собираются ему пояснять, лишняя морока. Все равно он и так знает больше, чем делает вид.