Стены здания пропитались запахом дождя и влажной земли. Шуичи ощущал себя в загадочном подземелье, направляясь в сторону уже знакомого класса в конце коридора. Солнце скрылось за тучами ещё в начале дня и, кажется, уже не выйдет до конца зимы. 

Старинное здание академии слилось с мрачным пейзажем. Оно закуталось в мрачный кокон, ожидая, когда на крыши безжалостно засыпет снег.

Сайхара делает короткую остановку у заветной витрины, где сквозь стекло на него смотрел совершенно иной дядя. Наблюдал за происходящим с азартом в глазах. 

Взгляд фокусируется на стекле, и юноша видит собственное отражение, на лицо которого, казалось, только что отзеркалилось настроение фотографии. Такое далёкое, неизведанное прошлое дяди пробуждало в Шуичи любопытство.

Но он делает шаг назад.

Шуичи резко развернулся и двинулся дальше, когда почувствовал в глубине души укол совести. Ему в спину будто смотрели директор и старший Сайхара. С осуждением. 

Парень наткнулся на другого ученика у дверей. Тот, заправив прядь длинных тёмных волос за ухо, окинул новенького взглядом. Загадочная аура, что веяла от незнакомца, заставила Шуичи отшатнуться. 

  – Заблудился? 

В голове Сайхары проскользнула ассоциация со змеёй, и голос парня лишь подтверждал подозрения о том, что тип перед ним крайне скользкий. Или же у него болит горло, одно из двух.

 – Разве не здесь проходит собрание клуба шахмат?  – Шуичи склонил голову набок, пытаясь разобрать эмоции на лице незнакомца. Тот сощурился в ответ.

 – Они решили взять новенького?  – скрипнула входная дверь в класс.  – Странно.

Сайхара ступил за порог следом за загадочным юношей и почувствовал на себе давление стен. Будто он снова прятался в тесном шкафчике.

Помещение за неделю стало чище и было менее похоже на заброшенное. Теперь здесь жили шахматисты, а не пауки. Юноша поспешил забыть неприятный опыт пребывания с восьмилапым в узком простнанстве и слегка тряхнул головой, пытаясь отогнать ощущение, будто по его спине кто-то ползет. 

 – Добрый вечер, Шингуджи-кун,  – послышался голос Рантаро, который пробудил юного детектива от раздумий.  – Ты кого-то привёл?

Шуичи выглянул из-под спины незнакомца, к которому обратился Амами, в надежде на то, что давний знакомый не умудрился его забыть и не придётся заново представляться. 

 – Я никого не приводил,  – Шингуджи сделал пару шагов в сторону одной из парт и устроился на стуле. Получается, даже с друзьями этот парень не особо разговорчив. Видимо, придётся всё объяснять самостоятельно.

Рантаро уставился на вошедшего. В голове Шуичи проскользнула мысль о том, что сегодня его ещё не один раз промоют взглядом, что, естественно, очень смущало. Из-за излишнего внимания к себе в голову закрадываются мысли о том, надел ли он вообще нижнее бельё сегодня.

На лице Рантаро показалось озарение.

  – Хей, а я тебя знаю! Мы с тобой на подоконнике сидели.

Сайхара не сдержал улыбки. В первую очередь из-за того, насколько контекст этого воспоминания был глупым.

 – Здравствуй, Амами-кун. 

Юноша откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди, будто строгий родитель, что готов отчитать ребёнка.

 – А ты… Сам решил прийти сюда?

Знал бы Рантаро, как подозрительно звучала эта фраза, ой как подозрительно. Сразу создавалось ощущение, будто Сайхаре здесь не рады. С другой стороны, не будь Шуичи таким придирчивым к интонации и фразам, а также не знай он о “Дайс”, вряд ли смог бы догадаться, к чему был задан подобный вопрос.

 – На самом деле меня пригласили, но что не так с тем, если бы я пришёл сам? 

Амами прикусил губу, видимо, осознав свою оплошность. Даже Шингуджи отвлёкся от книги, видимо, заинтересовавшись диалогом. Его взгляд создавал ощущение, будто класс – комната допроса, и из каждого слова Шуичи пытаются выжать максимум информации и раскрыть его настоящие намерения. А вместо книжки у юноши блокнот, куда он записывает всё сказанное виновником и чуть позже анализирует, пытается найти эту самую оплошность, ошибку, что приведёт к раскрытию обмана.

 – Мы не против новеньких, но знаешь, ребята в нашем возрасте довольно редко заинтересованы в шахматах. Потому и удивился.

Выкрутился.

  – Вполне понятна твоя реакция,  – Шуичи решил, что стоит перестать топтаться на одном месте и сделал пару шагов в сторону стола, за которым сидел Амами.  – Я могу присесть?

Получив в ответ уверенный кивок, Сайхара поспешил повесить сумку на стул и сесть напротив. 

 – Тебя Идабаши-кун пригласил? 

 – Вас настолько мало, что ты так быстро догадался? Даже класс маленький, не как у остальных клубов,  – невзначай бросил Сайхара, желая узнать, насколько велика его проблема и возможно ли на данном этапе сузить круг подозреваемых.

Со стороны длинноволосого парня послышалось хихиканье, больше похожее на странный кашель.

 – А парень не промах.

  Рантаро хохотнул. Кажется, Шингуджи был местным комментатором, в словарном запасе которого присутствовали комментарии с прибавкой иронии, сарказма и всего от этого происходящее.

 – Нас не так много. Часто записывается больше людей, чем приходит на самом деле. Есть постоянный состав, а есть те, что появляются редко.

Сайхара задумчиво хмыкнул. Он понимал, что чем больше информации получает, тем сильнее втягивается в эту пучину. Подобное любопытство нужно было обыграть так, будто ему, как новичку, действительно интересно. Что в свою очередь означало, что он отныне должен будет ходить сюда постоянно.

Пока что Шуичи всё устраивало. 

  Вскоре помещение дополнилось парой учеников, что рассаживались по уже, казалось, заранее забронированным местам. Пока что в классе сидело шестеро, считая новенького. Сайхара успел изучить полку, заставленную пособиями по игре в шахматы и досками для игры, как деревянными, так и пластмассовыми. Заполненный наполовину стеллаж свидетельствовал о том, что весь инвентарь клуба собирался по крупицам. Скорее всего за средства учеников и при помощи библиотеки: некоторые сборники, судя по печатям на конкретных страницах, были принесены именно оттуда.

 – Сайхара-кун, ты всё же пришёл!  – Киибо заметил новичка с самого порога и поспешил к нему.  

 – Рад тебя видеть,  – Шуичи улыбнулся появлению знакомого человека, потому что теперь можно будет не так сильно беспокоиться о косых взглядах, что заставляли чувствовать себя не в своей тарелке.

И Сайхара вполне понимал, почему на него смотрят так. Те, что приходили сюда изредка с желанием поиграть в шахматы, не были частью “Дайс”, а значит не позволяли постоянным его участникам обсуждать то, что… Они здесь обсуждали. Что бы это ни было. Это давление напрягало, заставляло чувствовать себя не в своей тарелке. 

Взгляд Шуичи сфокусировался на заднем плане, и он понял, что следом за Идабаши вошёл Кокичи. 

И кровь застыла в жилах. 

Потому что Ома смотрел прямо на Сайхару. 

 – Хей, уже все собрались?  – не отводя взгляда от новенького, спросил он. Ухмылялся.

На данный момент юный детектив не был уверен в настоящих намерениях Омы а также их отношениях. Если Кокичи действительно заметил кого-то в тот день в шкафчике, ещё не значит, что он распознал в нём Сайхару. 

Но при этом оба уже успели пересечься поздним часом в тот роковой дождливый день. Возможно, именно поэтому Ома так заинтересованно изучал новенького. Знал ли он, что Шуичи разузнал, кто был незваным гостем?

Сайхара отвёл взгляд и прикрыл веки, задумавшись и взвешивая все "за" и "против". Он еле заметно кивнул сам себе, когда пришёл к выводу, что лучше всего сейчас делать вид, будто Кокичи он совсем не знает.

 – Кажется, это все,  – кинул невзначай Рантаро, не отвлекаясь от игры, что уже разворачивалась между ним и тем загадочным парнем, которого, как оказалось, зовут Корекиё. Что-то подсказывало Шуичи, что этого юношу стоит запомнить. Несмотря на свою отчужденность, он отлично вписывался в коллектив, будто давно был частью "постоянного" состава.

 – Я не думал, что в шахматах есть ходы, приёмы и тактики, что имеют собственные названия,  – подметил Шуичи, расставляя по доске чёрные фигуры.

До этого Сайхару шахматы не особо интересовали. Но сегодня, кажется, он волей-неволей окунётся в процесс. Потому что, несмотря на всю серьёзность игры, все участники выглядели расслабленными и получали удовольствие от процесса, что не оправдало ожиданий Шуичи, который думал, что все своей серостью и сосредоточенностью сливаются со старым классом и вдобавок навевают скуку и уныние. 

 – Это очень интересно, не так ли?  – Киибо уже справился с белыми и наблюдал за неуверенными движениями Сайхары, который пытался не сглупить и не поставить королеву на место короля. 

 – Затягивает.

И он не соврал.

 – Белые ходят первыми,  – Идабаши развернул доску, и перед носом Шуичи показались светлые деревянные фигуры. 

 – Ох. Знаешь, мне очень нравится чёрный цвет…

Почему-то Шуичи внушил себе, что если играть за чёрных, то шанс выиграть выше. Вероятно, это было из-за того, что чёрный заставлял юношу чувствовать себя увереннее.

 – Боюсь, я немного опытнее в шахматах и не хочу, чтобы ты ощущал себя неловко из-за того, что я начну игру. В таком случае можешь играть чёрными, но походить первым.

Шуичи выпучил глаза.

 – Нет. Это против правил. Я всё же сыграю белыми.

Идабаши хохотнул, отметив, что Сайхара довольно забавный, когда дело касается правил и их нарушения. 

Тем не менее, первый ход не сыграл особой роли: шах был поставлен Сайхаре ещё на первом десятке ходов. 

Новенький нахмурился.

 – Прости. Расстроился?

 – Ничего подобного,  – Шуичи крутил в руках поверженного белого короля, у которого после долгих лет службы откололась верхушка.  – Подобное скорее вызывает восхищение. 

 – Не льсти мне. В нашей с тобой ситуации всё дело было в опыте. Ещё пару дней, и ты без проблем будешь выигрывать у меня в пару ходов.

Шуичи анализировал, старался вынести урок из своего поражения. Идабаши применил против него весьма хитрую тактику: сделав вид, что он собирается свергнуть его с одной стороны, заставил противника потерять внимательность над второй и подкрасться к королю именно оттуда.

Хлопнула входная дверь. До этого Шуичи наблюдал за доской и потерял контроль над ситуацией в классе, а потому не заметил, что до этого Кокичи покинул кабинет и уже успел вернуться с какой-то кожаной папкой в руках. 

Киибо проследил за взглядом соперника и развернулся на стуле. Ома, постукивая каблуками туфель и перебивая тем самым редкие короткие диалоги других членов клуба, направился к паре.

– Идабаши-чан, уступишь место на пару минут? Очень хочется обсудить некоторые вещи с новеньким.

Киибо кивнул и встал. Потянувшись и поблагодарив Шуичи за игру, поспешил в другой конец кабинета.

По спине пробежал табун мурашек. От хитрого взгляда Кокичи юноша почувствовал себя крайне неуютно. Он был уверен, что Ома что-то задумал и даже не пытался это скрывать.

– Сайхара-чан, верно? – Кокичи опёрся локтём о стол и положил голову на ладонь. Его странная привычка обращаться ко всем с суфиксом “-чан” создавала весьма противоречивое впечатление, будто инфантильность сменялась взрослостью в мгновение ока.  – Мне кажется, я видел тебя где-то раньше.

Сразу с провокаций начал, значит. 

По минному полю нужно ступать осторожно.

– Школа не очень большая. Возможно, однажды мы пересекались, но я, увы, не припоминаю тебя.

В фиалковых глазах заиграли смешинки. Вероятно, Кокичи догадался о том, что Шуичи соврал, но решил промолчать и не делать замечание. Парень вынул свободную руку из-под стола, оставив пока что загадочную кожаную папку на коленях. Ладонь протянута навстречу Сайхаре.

– Кокичи Ома, лидер этого клуба.

– Ома-кун, значит. Приятно встретиться с тобой. Могу быть чем-то полезным?

Рукопожатие.

Черты лица Кокичи слегка разгладились, хотя искра в глазах не потухла.

– Хотел попросить тебя задержаться немного после окончания основного собрания. Ты, как новый член нашего клуба... – он сделал паузу, подбирая нужные слова. – Очень любопытная личность в связи с некоторыми обстоятельствами.

Шуичи резко побледнел. В голове прокрутились тысячи возможных неблагоприятных сценариев в связи с тем, что скрывал Сайхара очень много, и что-то из его лживого образа могло вызвать у Кокичи подозрения.

– Ты ведь не занят? – Ома накручивал на палец прядь собственных волос и с интересом наблюдал за новеньким, который всё ещё не так хорошо научился скрывать собственные эмоции и особенно волнение, а потому уже успел проколоться насчёт того, что просьба остаться вызвала беспокойство.

Видимо, вся эта ситуация забавляла лидера.

– Нет.

Новенький побоялся сказать что-то ещё. Просто потому что не хотел, чтобы его продолжали читать, словно открытую книгу.

Ома закивал. Взгляд его был опущен на доску, словно он анализировал собственные мысли, а не реплику новенького.

В горле пересохло. Захотелось пить. 

Перед Сайхарой сидел искусный притворщик. Юноша ощутил, как армия пешек постепенно окружает его чёрного короля.

Но эту партию ни в коем случае нельзя было проиграть.

***

К позднему вечеру класс почти опустел. На Шуичи, что перебирал фигуры на доске, устремились взгляды четверых. Обстановка накалялась.

– Собрание уже закончилось, – Амами поставил одну из шахматных досок на полку. 

Он сел на один из стульев в полоборота. Корекиё сидел напротив и делал вид, что читает роман, хотя на самом деле и сам пилил новенького взглядом. В полумраке класса на закатном солнце блеснули очки крупного юноши, что растерянно наблюдал за ситуацией, но не решался подавать вид.

Шуичи подумал, что его вот-вот испепелят. Он растерянно глядел на оставшихся учеников и не мог вымолвить и слова. Ком в горле не просто застрял, он перекрыл кислород. 

– Он никуда не уходит, – строго отчеканил Кокичи, переступив порог класса. Дверь резко захлопнулась за спиной лидера, намекая на то, что это решение неоспоримо. На этот раз в руках Омы оказалась небольшая связка ключей, и Шуичи, пожалуй, впервые за день почувствовал облегчение от того, что лидер зашёл в класс.

– Как это не уходит? – возмутился Шингуджи, осуждающе захлопнув книгу. – Этот новичок вообще в курсе о… Нас?

К сожалению или к счастью, он был в курсе, но Шуичи очень обрадовал тот факт, что об этом ещё никто не подозревал.

Сайхара слегка отодвинулся на стуле и принялся наблюдать за тем, как Ома склонился над одним из ящиков с замком и ковырял в нём ключами. Юноша ожидал, когда лидер объяснит, что происходит.

Звякнула посуда. Кокичи достал чайный сервиз.

– Босс? – подал голос крупный юноша в углу комнаты. – Что происходит?

Сайхаре самому было интересно. Он хмурил брови и пытался понять, на каком основании Ома по собственной инициативе оставил потенциально опасного человека на собрание "Дайс". Это было именно оно, Шуичи уже не сомневался.

– Я нашёл довольно любопытные материалы, которые вызовут интерес у нашего новенького и у самих вас по отношению к нему. Это касается всех нас, так что, Гокухара-чан, ставь чайник.

Крупный юноша потянулся за проводом, нервно вздохнув. Откуда эти сорванцы достали электрочайник и сервиз? Ещё одна загадка, ответ на которую Шуичи на данный момент не особо интересовал.

Шуичи опустил взгляд и попытался справиться с головокружением. До этого он уже успел изрядно понервничать и просидел оставшиеся собрание, словно на иголках. Он глядел в одни и те же страницы пособия по шахматам и никак не мог понять, что должно произойти дальше. И эта неизвестность пугала, словно перед сдачей важного экзамена, к которому ты не готовился.

Ома тем временем закинул ноги на стол и раскрыл тот самый кожаный альбом.

– Я нашёл выпускной альбом старшего Сайхары, что датирован многими годами ранее, – Кокичи поднял взгляд. – Здесь учился твой дядя, верно?

Судорожный выдох. А это тут к чему?

– Допустим.

Все члены тайной организации придвинулись ближе, образуя подобие круга из стульев. Сайхара, хоть и не сидел в центре, умудрился захватить всё внимание. В очередной раз за этот вечер.

Среди учителей Шуичи уже успел выделиться из-за своей фамилии. Этот факт порой сильно разочаровывал младшего Сайхару: ему казалось, что оценки ему несправедливо завышают, а потому готовился до тех пор, пока не убедит сам себя, что вызубрил каждую строчку конспекта. И эта известность распространилась за пределы учительского состава: многие ученики знали Шуичи как “наследника” статуса лучшего в академии, хотя большинство даже не знали, как парень выглядит.

Скорее некий Шуичи Сайхара существовал в головах многих как образ где-то внутри академии, на которого можно спихнуть кличку зубрилы или любимчика преподавателей.

– Надеюсь, многие помнят, что я говорил о том, что "Дайс" существовал до нас. Так вот, его основателем, как оказалось, был глава литературного клуба с фамилией Сайхара.

Взгляд Шуичи резко переключился с половых досок на Кокичи. В глазах потемнело, будто он сделал не движение головой, а двойной кувырок.

Заметив, что юноша так встрепенулся, Кокичи развернул альбом к Сайхаре и показал фотографию, что была приклеена на скотч, а рядом на состарившейся бумаге сделаны заметки.

Ситуация приобретала неожиданные обороты. Сначала литературный кружок, теперь тайная организация… Что ещё скрывал о своём прошлом дядя?

– Сайхара-кун, разве ты знал об этом? – в изумлении уточнил Киибо, разглядывая лица на снимке.

Шуичи закусил губу.

– Посмотри на его лицо! Конечно же, он был не в курсе.

Мурашки пробежались по коже.

– Это что, тот самый парень, который на доске почёта висит?

Дрожь окутала всё его тело. Он начал задыхаться от ощущения несправедливости, вспоминая счастливое лицо своего дяди на фотографии в холле.

– Но ведь их распустили. Как после этого парень восстановил свою репутацию?

Ему казалось, что он распадается на части.

– А можно рассмотреть фотографию поближе? – наконец подал голос крупный юноша и склонился над альбомом, закрывая широкими плечами большую часть стола.

Голоса слились в бесконечный поток не разбираемых звуков, превратившись в бессмысленный гул в ушах. Настойчивые мысли смешались с внешними раздражителями, и Шуичи схватился за голову, сжавшись в клубок. 

Этот звук обычно исходил из телевизора с поврежденной антенной, а не из головы.

Его дядя, пример для подражания, в прошлом возглавлял тайную организацию, выигрывал литературные конкурсы и занимался не пойми чем. Что случилось с ним? Что стоит между юным авантюристом и серьёзным, строгим адвокатом?

Вероятно, подобная деятельность привела к неблагоприятным последствиям, потому старший Сайхара умалчивал об этом. Но Шуичи всё равно ощущал себя обманутым. 

– Кто такие "Дайс" вообще? – решил он задать вопрос, который мучал больше всего.

– Кружок литераторов-авантюристов, – Рантаро покачивался на стуле и грыз ноготь. – Система воспитания в нашем учебном заведении не предусматривает развитие нас как личностей, на уроках литературы заставляют зазубривать биографии писателей и разбирать поэмы по установленным схемам, оценивая их "правильность", а также утверждают, что в нашем возрасте не подобает мыслить как индивидуум, – Амами пожал плечами. – Поэтому мы просто собираемся здесь, читаем друг другу поэмы и иногда творим всякую фигню.

– Амами-кун, говори за себя, – сверкнул глазами Шингуджи. – Я не “творю всякую фигню”, Гокухара-кун на это тоже не подписывался.

Рантаро махнул рукой, Корекиё в ответ закатил глаза и откинулся на спинку стула. 

Шуичи покачал головой. Он попытался взять себя в руки и заодно всё то, что успело в нём только что разбиться:

– Допустим, мой дядя занимался чем-то подобным, но зачем ты мне всё это рассказываешь сейчас, Ома-кун?

Пожалуй, именно это и вызывало у парня заблуждение. Если Кокичи сделал это лишь с целью ещё сильнее запутать юного Сайхару в определении себя в этом мире, то у него это прекрасно получилось. 

– На самом деле тут не обошлось без меня, – внезапно подал голос Киибо. – Тебе стоит винить меня в том, что ты оказался здесь сегодня. 

– Ты просто пригласил меня в шахматный клуб, – Сайхара усмехнулся. – Здесь нет твоей вины.

– Ты меня не понял, – Идабаши насупился и попытался выглядеть серьёзным. – Я читал твои сочинения по английскому и литературе, много слушал о том, как ты любишь детективные романы. А потом, обратив внимание на витрину в коридоре, заметил, что твой дядя был главой литературного кружка, – с каждой репликой он выглядел всё менее уверенным. Плечи поднялись, голова спряталась меж них, утонув в воротнике свитера.  – Знаешь, мне почему-то казалось, что где-то в глубине души ты всегда мечтал писать.

Шуичи закусил ноготь. Он не собирался винить Киибо в чём-то подобном. На секунду ему даже стало приятно, что кто-то побеспокоился о нём и постарался… Вывести в свет, так сказать. Пока что это получилось сделать лишь в виде выхода за пределы комнаты, но это уже можно было считать достижением.

– Короче, Идабаши-чан обратился с этим вопросом ко мне, мол, принимаем ли мы новичков, – Кокичи бездумно листал альбом, находил вкладыши, записки, сухие листья. – И обычно перед тем, как пускать за порог этого кабинета человека, я перед этим его всячески проверяю, потому что ну, знаешь, в этой чёртовой академии ты получишь плюшку за то, что настучишь на кого-то, чего ты в роковую ночь по какой-то причине не сделал. 

Гром того дождливого вечера словно пронзил Сайхару, он даже не удержался от того, чтобы хохотнуть.

– Подожди, проверкой было то, сдам ли я тебя дежурному по этажу? 

– Типа. Ходят слухи, что ты даже про шпаргалки преподам рассказываешь.  – парень взял в руки сухой лист с красивым красно-зелёным переходом, но тот сломался в его пальцах. – Чёрт, – он отодвинул от себя альбом и переключил всё своё внимание на новенького. – Конечно, этого было недостаточно для того, чтобы я начал тебе доверять. Признаться честно, я до сих пор не верю тебе до конца. 

– Зато решил вывернуть всё наше грязное бельё напоказ… – Рантаро сдул чёлку с лица. Поймав на себе осуждающий взгляд лидера, лишь повёл бровью.

– Меня так и не поймали тем вечером. Если Сайхара-чан после нашей встречи выдаст нас, то я попрошу Киибо спалить его. Короче, он в любом случае окажется в проигрыше.

Выходит, если сейчас Сайхара выдаст “Дайс” как тайную организацию, он пойдёт ко дну вместе с остальными. Кокичи заранее всё продумал и привязал к ноге новенького балласт, а тот даже не догадался об этом и ступил к чёрту в зубы. Шуичи не сомневался, что виновником происшествия с кабиной был один из них, но наверняка выяснить не удалось. А сдать кого-то случайного просто язык не повернётся: этот поступок можно будет расценивать как самое подлое отступление.  

Звякнули чашки. Гокухара-кун, что до этого не особо участвовал в дискуссии, разлил чай по чашкам и поставил на небольшой столик, вокруг которого разворачивались события. Несмотря на то, что юноша был похож на неповоротный шкаф, он удивительно хорошо обращался с маленьким сервизом. Захватив и себе чашку с блюдцем, он опустился обратно на стул, и тот даже скрипнул под его тяжестью. 

Парни поблагодарили юношу с яркой улыбкой, обратившись к нему Гонта и тем самым развеяв тайну имени последнего члена “Дайс”, и после этого первое впечатление о парне рассыпались в пух и прах, ибо незнакомец был похож на огромную кучу серотонина, нежели на безжалостного и пугающего громилу. 

Что удивительно, каждый из присутствующих выделялся чем-то необычным, причём не только внешностью, но и общим образом. И при этом все вместе они выглядели весьма гармонично, будто дополняли своими особенностями друг друга.

Сайхара опустил взгляд, подумав о том, что в нём нет ничего особенного. 

В нём убили индивидуальность ещё на стадии эмбриона. 

– И что дальше? – задал вопрос Шуичи своему отражению в потемневшей жидкости с дрейфующими на поверхности чаинками. Его руки почему-то дрожали. 

– Решай, хочешь ли остаться с нами. Если нет, то за тобой обязательство никому ничего не говорить о нас, – Идабаши сделал глоток, а после высунул язык, пробормотав что-то о том, что Гонта снова забыл разбавить холодной водой кипяток.

– Если хочешь стать частью “Дайс”, мы проведём голосование, брать тебя или нет, – Кокичи кидал в чашку один за другим кубики сахара из небольшой коробки, к которой кроме него до этого момента никто не прикасался. Шуичи не особо следил, но насчитал уже четыре. 

– Разве не ты должен решать, принимать ли меня?

– У нас демократия, а не монархия, – фыркнул Ома и залпом выпил чай. – Так что, новичок, готов вкусить запретный плод и пойти по скользкой дороге своего дяди?

Выходит, вся эта история с дядей должна была сыграть роль дополнительного стимула для вступления? Вероятно, Киибо осведомил Ому о том, что младший Сайхара не из тех, кто сразу согласится на нечто подобное. 

Сайхара хмыкнул и прикрыл глаза, скрыв все внешние раздражители и погрузившись во тьму, чтобы легче думалось. 

Если он откажется сейчас, то у него не будет возможности разузнать, кто же разрисовал кабинку туалета. Это была первая мысль, промелькнувшая в его голове, что была вызвана давлением со стороны сформировавшегося чувства долга перед администрацией школы.

А затем он открыл глаза, услышав шорох. Он внимательно изучил сидящих вокруг него юношей. Рантаро, что собирал по крупицам раскрошенный листик. Корекиё, что разглаживал складки на одном из писем в альбоме и пытался разобрать содержимое. Киибо, что дул на чашку и всеми усилиями пытался остудить чай. Гонта, что сосредоточенно вылавливал чаинки из своей чашки. 

И Кокичи, который изучал Шуичи своим внимательным взглядом, задумчиво помешивая гору сахара, что с трудом могла раствориться в таком количестве напитка. Он, казалось, смотрел не просто на Сайхару, он пытался заглянуть ему в душу, и это больше было похоже на банальные интерес и любопытство, что созревали в его загадочной башке.

Сайхара поймал себя на мысли, что после случившегося между ним и Кокичи в нём самом загорелся интерес.

Шуичи понял, что совсем не представляет, к чему он придёт, если согласится. Но он был уверен, что пока не попробует, то ни за что не узнает.

Впервые в жизни он с таким рвением бежал в сторону грабель, чтобы на них наступить. 

–  Ладно, – он сделал глоток зеленого чая. Вкусно. – Я согласен. 

Ома усмехнулся, будто даже не сомневался. 

– Парни, голосуем. 

Вся группа резко отвлеклась от своих дел и устремила взгляды на Шуичи. Киибо поднял руку первым. Кокичи и Рантаро – следом. Гонта сделал это слишком резко, потому чуть не пролил свой напиток на брюки. Корекиё обвёл взглядом помещение и, хмыкнув и сощурившись, поддержал общую мысль.

– Раз решение принято единогласно, Шуичи, то добро пожаловать, – Ома торжественно хлопнул в ладоши, а затем резко поднялся с места. За окном окончательно стемнело, и тёплый свет больше не просвечивался сквозь старые грязные шторы. – На сегодня давайте закругляться, нормальное собрание проведём в следующий раз, – он потянулся, довольный своей работой. Его поношенный незаправленный жилет задрался, открывая вид на мятую рубашку, которая тоже не была заправлена в брюки нормально.

Шуичи всё ещё не осознавал до конца того, что с ним произошло. Вероятно, он ещё успеет заняться этим по возвращению в свою комнату, где в голову снова прокрадутся навязчивые мысли, что заставляют сомневаться даже в смысле своего существования. 

– Чего застыл? – Ома слабо похлопал Сайхару по плечу. Эта фраза пронеслась эхом по уже опустевшему классу.

Юноша медленно моргнул и обернулся. В конце коридора чеканили шаги несколько пар туфель. Он стоял на выходе из класса, чувствуя себя так, будто недоросшая куколка бабочки вырвалась из кокона. 

– А когда следующее собрание?

– Всё увидишь на пригласительном в шахматный клуб, – пожал плечами Кокичи и усмехнулся. – Не забудь написать и принести что-нибудь. 

О боже. А он ведь почти забыл, на что согласился.