Глаза Ёнгука тут же расширились, рот слегка приоткрылся, он сделал крошечный шаг в противоположную сторону от меня.

      — Ну же! Я сказала, стреляй! Куда отходишь? — Я вцепилась в руку с пистолетом, сильнее надавливая на свой висок и чувствуя сильный прилив адреналина. — Мне на самом деле абсолютно плевать, спустишь ты этот сраный курок или нет. В моей жизни было достаточно страданий, но я никогда не испытывала такого унижения, которое произошло со мной после нашего знакомства. Я миллион раз прокляла себя за то, что согласилась пойти в клуб, играть в игру и что тем человеком, который вошёл тогда, оказался именно ты, — задыхаясь, прорычала я. — Я бы отдала всё, если была бы хоть какая-то возможность вернуться в прошлое, исправила бы эту глупость. Мне абсолютно нечего терять, Бан Ёнгук. По мне скорбеть никто не будет, плакать — так и подавно, и если ты сейчас спустишь этот курок, ты сделаешь мне громадное одолжение, ведь просто находиться рядом с тобой мне уже противно, а если представлю, что ты снова коснёшься моего обнажённого тела, меня начинает тошнить! Ты никто! Ты просто ублюдок, который взял меня силой, и это единственный способ, как ты можешь добиться желаемого. Пусть я и сделала ошибку, потеряв то кольцо, но не считаю, что какая-то цацка стоит жизни человека, любого человека, — на последних словах я начала срываться на крик, с силой впиваясь длинными ногтями в грубую кожу чужого запястья.

      Он стоял неподвижно, внимательно всматриваясь мне в глаза. Сейчас он казался как никогда адекватным и разумным человеком, без той частички безумства, которая постоянно проявлялась в его взгляде. Но это мгновение закончилось так же быстро, как и началось.

      Откинув пистолет, Гук грубо подхватил меня за талию и, не произнося ни слова, начал целовать. На какое-то время я растерялась, но, как только пришла в себя, больно прикусила его язык, который вовсю хозяйничал у меня во рту.

      Не знаю, чего ожидала, но точно не того, что произошло дальше. Подняв на руки, Ёнгук быстро уложил меня на кровать и по-хозяйски начал облапывать тело. От вещей, что были на мне, вскоре не осталось и следа. Его майка, мои трусики и бюстгальтер слетели в мгновение ока, не выдержав сильных рук властного партнёра.

      Как бы я ни била его, ни кричала, кусала или царапала, казалось, это ещё больше его возбуждало и заводило. С силой раздвинув мои ноги, он ввёл сразу несколько пальцев во влагалище и задвигал рукой. Неожиданный дискомфорт заставил меня кричать громче, и голос уже срывался на хрип, но вскоре моё тело само откликнулось на чужие ласки ненавистного насильника. Спина выгибалась дугой, руки упирались в грудь парня, а он, не растерявшись, принялся терзать соски грубыми укусами.

      Как только он вынул пальцы, я даже понадеялась, что одумался, но Ёнгук вошёл в меня до самого основания, вызывая новое ощущение боли, от которого я взвыла ещё сильнее, забилась под ним, нанося удары по спине. Боль нарастала с пугающей скоростью, а тело продолжало отзываться на всё, что с ним делали, несмотря на то, что мозг выдавал протест за протестом.

      Вонзая ногти в чужую спину, я кусала свои губы, молясь, лишь бы это закончилось как можно скорее. И через несколько минут он действительно замедлился, а сделав ещё несколько толчков, наконец, покинул моё тело, ложась сбоку. Я же быстро отвернулась от него, поджимая колени к животу. Мне не хотелось ни говорить, ни двигаться, ни жить. По прошествии какого-то времени Ёнгук всё же поднялся с кровати и, надев брюки, пошёл в ванную, а мне оставалось только накинуть на себя хотя бы одеяло, чтобы не лежать полностью голой посреди кровати.

      Какое-то время я прислушивалась к шуму воды, но потом просто начала проваливаться в сон от жуткой головной боли. А в себя пришла от достаточно громкого баса Ёнгука, который с кем-то говорил по телефону. Оборачиваться мне не хотелось, поэтому я лишь слегка приоткрыла веки, слушая его монолог на корейском, который ещё достаточно хорошо помнила. Хоть моя внешность была далека от азиатской, генами я пошла в отца американца, но выросла-то я всё равно в Корее.

      — Какого чёрта у меня до сих пор нет на руках нужных документов? — Он явно был зол, и попадаться под горячую руку совершенно не хотелось. — Я тебе когда говорил, чтобы отчёт был у меня? Ты реально не понимаешь, что я могу с тобой сделать? — после этой фразы разговор был закончен. Я вздрогнула, когда Ёнгук то ли кинул телефон на стол, то ли ударил по нему рукой.

      — Тщетно пытаешься, всё равно ничего не поймёшь, — строго сказал Ёнгук, а я поняла, что начинаю труситься от осознания, что это было сказано мне.

      — Как ты… — тихо начала бормотать, так и не поворачиваясь к нему лицом, но меня перебили.

      — Я не слепой, — уже более спокойно ответил он, кажется, вставая с кресла. Обойдя кровать, Ёнгук подошёл ближе и присел рядом на корточки, а я, открыв глаза, сразу же встретилась с его взглядом.

      — Сегодня приедет Хим. Поедешь в город и выберешь какое-нибудь платье, мы кое-куда поедем. Только не такое короткое, как в клубе, если не хочешь, — хмыкнув, он продолжил, — чтобы тебя оттрахали какие-нибудь охранники, — усмехнувшись своим словам, он медленно поднялся, начиная уходить, а я зажмурила глаза, надеясь ещё немного отдохнуть, но тут же вздрогнула от тихого шёпота на ухо: — Оно обязательно должно мне понравиться, иначе я порву его прямо на тебе, причём неважно, где мы будем находиться.

      После этих слов он всё-таки покинул комнату, а у меня все поджилки в один узел скрутились, и не в состоянии больше спать, я медленно поплелась обратно в ванную, для себя отмечая, что боли в теле, такой, какой она была в первый раз — нет. Пройдя в небольшую комнату, я сразу же почувствовала запах парфюма, поморщившись от осознания, кому он принадлежит. Приняв быстро душ и надев одну из маек Ёнгука, которую нашла в шкафу, вернулась в спальню, где моментально заметила, что входная дверь приоткрыта.

      Неужели он забыл её закрыть? Нет, не верю. Если сейчас за неё сунусь, могут быть большие проблемы…

      А если он и правда забыл, и это мой единственный шанс?..

      Неуверенно подойдя к двери, ухватилась за ручку, так и не решаясь за неё потянуть. Простояв в таком положении немало времени и прислушиваясь к происходящему снаружи, поняла, что в доме царит полная тишина. Неуверенно толкнув дверь, вышла в огромный коридор и двинулась в неизвестном направлении. Дом был поистине огромен, с дорогой и необычной мебелью. Почти все стены, полы или ковры были в светлых оттенках, и от этого в моей голове всплывал по меньшей мере один вопрос: «Какого чёрта тогда та спальня такая мрачная?»

      Обнаружилось как минимум шесть спален, кабинет, уборная и даже небольшая библиотека, и только потом я заметила лестницу. Стараясь издавать как можно меньше шума, спустилась вниз, начав исследовать новую часть здания: огромная гостиная с камином, ещё один кабинет, столовая и, кажется, кухня, но, едва сунувшись туда, чуть не умерла от страха. Пара тяжёлых рук опустилась на мои плечи, и я громко взвизгнула, хватая вазу с живыми цветами и с разворота впечатывая её в нарушителя спокойствия. Но едва совершив такой поступок, тут же пожалела.

      — Я что, так плохо тебя лечил? — жалобно простонал Химчан, полулёжа-полусидя в луже воды.

      — О господи, прости, пожалуйста. Я не ожидала. Не думала, что тут есть кто-то ещё, я так долго тут…

      — Стоп. Я всё понял, успокойся, катастрофы не произошло. Только не вздумай сказать Гуку, что именно ты разбила эту вазу, иначе мои таблетки тебе уже не помогут, — отозвался он, прикладывая пальцы к брови, с которой тонкой струйкой стекала кровь.

      — А? Что? Ваза? — я была в замешательстве: неужели такой человек, как Ёнгук, дорожит подобными вещами?

      — Она самая, это его любимая вещь, ты представить не можешь, сколько она стоит! — угрюмо сказал парень, рассматривая осколки вокруг себя и всё так же держась за голову.

      — О нет, прошу, только не говори ему ничего, пожалуйста! Он ведь может сделать со мной всё что угодно! Я ведь даже… — Мои колени начали трястись, в горле пересохло, и я перестала дышать, но тут же услышала истерический смех Химчана и, даже не закончив свою фразу, уставилась на него во все глаза, искренне недоумевая, почему он смеётся над моим страхом.

      Кажется, я погорячилась, когда решила, что ему не плевать на меня. Просмеявшись и немного успокоившись, он всё же продолжил:

      — Да шучу я, шучу. Успокойся, — после этих слов он снова засмеялся снова. — Просто твоя реакция бесценна, поверь, твоё лицо, в нём было столько эмоций и… — Не выдержав, я подбежала к нему и снова стукнула со всей силы, что была у меня.

      Только вышло нечто похожее на толчок. Но и это меня удовлетворило, ведь Химчан, стоявший в луже, поскользнулся и снова шлёпнулся на пол с характерным звуком. Он не переставал смеяться, а я никак не могла разделить его энтузиазма.

      — Не вижу повода для шуток или смеха! — строго отрезала, усаживаясь на огромный стул у барной стойки. — Он на самом деле может сделать со мной что угодно, а я даже возразить не могу! Если тебя так забавляет мой страх, то ты гораздо хуже, чем я думала! — Кажется, после моих слов он понял всю неуместность своих подколов и прошествовал к стойке, усаживаясь недалеко от меня.

      — Ладно, извини. Но, с другой стороны, ты ещё жива, а ведь он мог тебя убить уже очень и очень много раз. Он сказал в двух словах о том, что ты ему высказала, и, скажу честно, я был очень удивлён, что он не пустил пулю ещё на середине твоего монолога. И если тебе действительно дорога жизнь, то советую: больше не говори такого, — с каждым словом парень становился всё более серьёзным.

      Я сама не поняла, откуда взялась смелость в тот момент, наверное, если бы вновь произошла подобная ситуация, я не смогла бы сказать и половины из того, что произнесла ранее. Ведь пусть в моей жизни и нет никого, всё же я люблю её. Мне нравится наблюдать за счастьем на лицах людей, слышать разговоры или детский смех. В конце концов, пусть моё прошлое и мрачное, но ведь по-прежнему есть будущее, и нельзя переставать верить, что я смогу вырваться из этой клетки, чтобы прожить отведённое мне время хоть немного радостнее, нежели сейчас.

      — Что же, пойду переоденусь и приведу себя в порядок, а ты… у тебя же больше нет одежды… ну, тогда просто выходи во двор и садись в машину, поедешь так.

      Я выпучила глаза на Химчана, полностью осознавая, что сижу перед ним в майке Ёнгука и трусах, пусть она и длинная, но всё же это мужская майка. Как я могу поехать в ней в магазин?

      — Ты рехнулся, что ли? Разве можно в таком виде хотя бы во двор выходить? Там ведь целая толпа охранников! — высказав свои мысли вслух, я надеялась образумить Химчана, но он лишь спокойно встал со стула и приблизился. Мои колени были оголены, а он поднял руки и поднёс их к ногам, останавливаясь за пару миллиметров, а я даже почувствовала жар чужих ладоней. Химчан стал медленно и с улыбкой произносить каждое слово.

      — Поверь, в этом доме и окружении никто, слышишь, никто даже посмотреть на тебя не посмеет, не то, что тронуть, пусть даже ты будешь голышом по двору бегать. Ты принадлежишь Ёнгуку, пусть даже в качестве игрушки, но всё же принадлежишь, а он, поверь, не станет ни с кем делить свою собственность. Ну, я не в счёт.

      Он едко ухмыльнулся, как тогда, в ночь, когда нашёл меня, и плавно убрал руки в карманы.

      — Но меня это совершенно не интересует. Думаю, ты об этом догадалась. Так что смело шагай, но, главное, не валяй дурака и не пытайся сбежать, должна ведь понимать, что тебе это не удастся, а если и выйдет, то, во-первых, это ненадолго, во-вторых, ты очень пожалеешь, поверь, ну, а в-третьих, — усмехнувшись, он продолжил: — первого и второго тебе должно быть достаточно с головой.

      Химчан медленно и вальяжно поднялся на второй этаж, а я неуверенно направилась к входной двери, которую видела, но даже не стала её трогать, отчётливо осознавая наличие охраны снаружи. Выйдя, я робко осмотрелась, хватаясь за край моего импровизированного платья и при этом отчётливо замечая, что ни один из мужчин — а их по меньше мере было семь — даже не смотрит на меня; кажется, Химчан не обманул. Я двинулась к огромному внедорожнику перед домом и запрыгнула на переднее сиденье, почему-то вспомнив слова Хима.

      — Игрушка, значит… — вслух сказала, хмыкнув себе под нос.

      От этой мысли я даже поёжилась, вспоминая каждое действие Ёнгука с моим телом. Омерзительно. Само собой, я не надеялась, что у него симпатия какая, но быть лишь игрушкой, которая рано или поздно надоест, которую можно выкинуть или прикончить, — это… тяжело. Возможно, моя и без того измученная психика вряд ли выдержит этот ад долго. А моего тела может хватить ещё на меньший срок. Оглядевшись, я с досадой поняла, что у меня действительно нет шансов сбежать из этого места, но и добровольно я ни за что не дамся! Он не сможет меня сломать.

***

      Мы приехали к огромному торговому центру, где обычно бывали мои подруги, и вошли через чёрный ход. И я была искренне благодарна Химчану за то, что дал мне свой пиджак, который удачно прикрывал всё.

      Понятия не имею, что было бы лучше: встретить сейчас кого-то из знакомых и дать знать, что я жива, или же наоборот — не натыкаться ни на кого. Кто знает, как отреагируют эти люди, если кто-то из подруг подбежит ко мне. Я, Химчан и ещё двое мужчин зашли в лифт, на котором поднялись на верхние этажи и направились в один из брендовых магазинов.

      Оставив меня ненадолго снаружи вместе с охранниками, Химчан о чём-то поговорил с какой-то девушкой. А уже через пару минут я вошла внутрь, зато покупатели поспешно покинули магазин, ролеты которого опустились за их спиной. Химчан вальяжно уселся в кресле для ожидающих и с улыбкой взглянул на меня.

      — Ну что же, можешь смело ходить тут и брать всё, что душа пожелает.

      После его слов я быстрым взором окинула помещение и почти сразу приметила красивое платье в пол. Оно было совершенно не в моём стиле, но, судя по алому ярлычку, догадалась, что оно самое дорогое здесь, и мне стало очень интересно, сколько же он готов тут выложить за меня?

      — Это, — уверенно произнесла, указывая пальцем на вещь. Парень повернулся слегка и, окинув скептичным взглядом мой выбор, снова обратился ко мне.

      — Ну, это так это, мне неважно. Хоть и выглядит оно, скажем прямо, хреново, — вставая, он начал говорить громче. — Девушка, пожалуйста, упакуйте нам вот это… — Я не дала ему договорить, опуская его руку, которой он хотел указать на вещь.

      — Да я же пошутила, оно ужасно! — шикнула я и, скинув его пиджак, направилась бродить между изысканными изделиями.

      Наконец выбрав то, что мне понравилось, попросила свой размер и отправилась в примерочную. Натянув платье, была крайне довольна своим выбором. Хотя… для кого я стараюсь? Выйдя из-за ширмы, приблизилась к парню. Понятия не имею, сколько бродила и выбирала, но, кажется, мой сопровождающий успел уснуть. Убедившись в своей правоте, даже улыбнулась, ведь такого определённо не ожидала. Но уже в следующую секунду обратила взор к дверям, через которые, к сожалению, мне не сбежать, ведь двое охранников явно были более бдительными. Сразу видно, что Химчану всё это в новинку. Вздохнув, потянулась рукой к плечу парня, но едва притронулась, тот сразу же встрепенулся, оборачиваясь.

      — О, ты что-то… — Он уставился так, словно впервые увидел, и стал молча разглядывать мой наряд.

      Я выбрала не слишком короткое платье, как приказал Ёнгук. Ведь и сама не люблю такие — та ночь в клубе была исключением. Платье совсем чуть-чуть выше колен, нежно-розового цвета, плечи открыты, а на талии нежный тонкий пояс. А больше всего в нём мне понравился небольшой шлейф, опускавшийся немного ниже колена.

      — Я что-то что? — решила наконец уточнить, ведь мой спутник явно не намеревался продолжать.

      — Неважно, хороший выбор, — он быстро взглянул на наручные часы. — У нас осталось не так много времени, поэтому нужно поспешить к парикмахеру и в обувной, тебе нужны туфли.

      Мы вышли из магазина и отправились ниже на несколько этажей, где меня передали в руки миловидной девушки, а Химчан сразу же удалился. Первая моя мысль была попроситься в туалет, а оттуда уже можно было бы найти выход, но предчувствие настойчиво подсказывало, что это плохая идея. Поэтому решила, что сто́ит попросить эту незнакомку о помощи, но, обдумав и эту идею, пришла к выводу: раз Химчан привёл меня именно сюда, хотя мы проходили немалое количество салонов, значит, знает эту девушку, и если сейчас сделаю неудачную попытку, могу нарваться на неприятности. Пока я с закрытыми глазами блуждала в своих мыслях, мне помыли и высушили голову, сделав укладку. Но стоило мне всё же приподнять веки, как я заметила Химчана, стоящего неподалёку с коробкой в руках.

      — Вот туфли, думаю, подобрал верно. Мне нужно уходить, а тебя заберёт охрана и отвезёт к Ёнгуку, так что лучше не чуди и делай всё, как велено, — после этих слов он отсалютовал и двинулся прочь, даже не дав мне ничего сказать.

      Я снова погрузилась в размышления, совершенно не обращая внимания на визажиста, которая упорно пыталась спрятать мои синяки на скулах и запястьях тональным кремом. А когда всё было готово, я даже не взглянула на себя и поспешно отправилась к креслам для гостей, где меня дожидалась обувь.

      Откинув крышку, обнаружила лаковые туфельки, которые едва ли не идеально сели. Прошествовав к выходу, сразу же наткнулась на своих охранников, которые, встав по обе стороны, сопроводили к выходу из торгового центра, и на этот раз через парадные двери.

      На улице мне удалось вдохнуть полной грудью, хоть на несколько секунд почувствовать себя относительно свободным человеком. И почему я раньше это не ценила? За последнюю неделю мне казалось, что я состарилась на добрый десяток лет. Снова набрав полные лёгкие воздуха, сжала кулаки, глядя на небо, где почти не было звёзд, и уже в следующую секунду идиллию разрушил звук подъезжающего автомобиля. Стоило опустить взгляд на машину — и сразу вспомнила, в каком положении нахожусь. Передо мной стояло авто, в котором сидел мой насильник, за спиной двое его охранников, и мне нужно ехать непонятно куда и зачем…