Подошедший к нам Эль-Регир неожиданно заговорил вслух, вопреки своим принципам.

— Эль-Маур, пойдем со мной. Хочу показать тебе кое-что.

Не задавая вопросов, мой хозяин с готовностью пошел за ним вглубь леса, и я удивленно двинулся следом.

— Оставь его, — на полпути вдруг обернулся идущий впереди, слегка кивая на меня. — Это место он не должен видеть.

— Эль-Регир, ты знаешь, что Бан уже видел все, что только можно, — попытался уговорить его Маура. — Какой вред будет теперь от его присутствия?

— Не вред. Не хочу, чтобы кто-то чужой там был. Даже из нашего народа.

Хозяин остановился в сомнениях.

— Тогда прости, — с сожалением сказал он наконец. — Я не могу оставить Бана после всего, через что мы прошли.

Я пораженно ахнул. Неужели ради того, чтобы меня не обидеть, Маура готов был отказаться от такой редкой чести? Ведь, как я слышал, Эль-Регир обычно никого не впускал в свою личную жизнь…

— Идите же, хозяин! — воскликнул я. — Я подожду здесь, или, если хотите, назад вернусь…

Поглядев на нас обоих, старший сын правителя неожиданно передумал.

— Идемте.

Под землю вела узкая ровная лестница, абсолютно невидимая в густых зарослях. Спустившись по ней, мы очутились в просторном темном помещении. Впрочем, темным оно оставалось недолго. Беззвучно зажегся мерцающий оранжевый свет, и источником его служили снопы кристаллов, вертикально стоявших по углам. Хотя и углов, как таковых, не было — комната оказалась овальной. В ней было лишь одно кресло, стоящее на высоком помосте ближе к центру; а напротив кресла широкое черное полотно прямоугольной формы, почти во всю стену.

— Что это? — восхищенно прошептал Маура.

— Смотровая комната, — ответил чужак. — Вернее, ее воссоздание. Здесь все так, как должно быть на самом деле. Мать очень любила сюда приходить.

Маура понимающе склонил голову.

— Посмотри на это. — Легким нажатием пальцев Эль-Регир привел в действие неведомый механизм, и на огромном черном полотне вдруг возникли сияющие белые точки.

— Звездное небо, — благоговейно прошептал Маура, подходя ближе. — Как это? Ведь сейчас день…

— Это стъя́ни [1], — терпеливо пояснил стоявший рядом. — С помощью приборов можно воссоздать любое изображение. Сядь в кресло.

Маура подчинился, с некоторой опаской забираясь на высокий помост и опустившись на упругое сиденье.

— Положи правую руку на подлокотник. Там круг, четыре направления. Видишь?

— Да, — мой хозяин провел пальцами по чуть выступающим кнопкам.

— Внизу таблица расстояний. В хранилище данных заложена карта всего Белого сектора. Ты можешь выбрать любой курс. Левая сторона тебе сейчас не нужна, там относительные размеры небесных тел.

Сосредоточенно Маура нажал одну из кнопок, и звезды на полотне чуть колыхнулись и поплыли в сторону. Стоя у ближней ко входу стены, я во все глаза следил за невероятным зрелищем и гадал, поверят ли мне в родной деревне, если я когда-либо осмелюсь рассказать обо всем увиденном.

Сперва нерешительно и осторожно, затем все более уверенно Маура выбирал маршрут среди звезд, и его длинные пальцы скользили по выступам на подлокотнике так, словно были созданы для этого.

Наконец в поле зрения возникла яркая, ослепительно белая звезда, расположенная почти на одной линии с еще тремя помельче — словно некие искусные руки нанизали бусины звезд на невидимую небесную нить.

— Ты нашел его, — произнес Эль-Регир, поднимаясь на помост и становясь рядом с креслом.

— Что нашел? — почти неслышно спросил Маура, будто у него перехватило дыхание.

— Ты действительно не знаешь?

— Я… не учил звездную науку, — сглотнул тот, резко вставая. Он пошатнулся, и Эль-Регир поддержал его, помогая спуститься.

— Я тебе благодарен, Эль-Регир, — очутившись внизу, мой хозяин отпустил его руку. — За доверие. И… это было очень красиво.

— Мне следовало послушаться отца, — сказал чужак, огорченно прикрыв глаза. — Он говорил, что ты еще не готов к этому.

Он провел ладонью по выступу на стене, и исчезли звезды; широкое полотно снова стало черным и мертвым.

Маура рассеянно прошел к выходу, поднимаясь по ступенькам. Я хотел было направиться за ним, но Эль-Регир неожиданно остановил меня, сделав запрещающий жест ладонью:

— Ана. Ты будешь молчать обо всем, что видел здесь.

— Конечно, господин, — пролепетал я испуганно. — Я буду молчать.

И мы вновь вышли на поверхность.

* * *

В просторной читальне находилось около десятка чужаков, занявших места за небольшими столами у полок, и стояла почтительная тишина, долгое время никем не нарушаемая. В очередной раз придя сюда после полудня, мы заняли укромный уголок недалеко от окна, и Маура углубился в чтение непонятных знаков, выбитых на плоской керамической плитке мелкими сплошными рядами, водя пальцем по строчкам, чтобы не сбиться. Я скучал, разглядывая стены, кое-где украшенные тканью с изображенными на ней различными схемами и чертежами. Вздыхая, я подумал, как хорошо, должно быть, уметь разбираться в таких сложных вещах. Хозяин теперь все чаще предпочитал проводить свой досуг в читальне, а не исследовать окрестности вместе с Калимаком, как в былые времена, и его друг, обижаясь, уходил на прогулки один, отсутствуя порой часами.

— Иди воздухом подыши, — предложил хозяин, на миг отрываясь от своего занятия. — Ты же не обязан здесь отсиживаться.

— Я посижу, если позволите, — помотал головой я, все же не желая отказываться от его общества, несмотря на скуку.

Он снял для меня с полок свиток с разноцветными изображениями множества растений, деревьев и цветов потрясающей красоты, большинство из которых я никогда до этого не видел.

— Вот, может это будет тебе интересно.

Я с радостью кивнул, осторожно разворачивая тонкую гибкую пластину свитка и изучая картинки.

Эль-Орин зашел так бесшумно, что поначалу ни я, ни хозяин его не заметили. Только оказавшись у нашего стола, старец привлек к себе внимание, очень тихо обратившись к Маура:

— Ты не пришел.

— Разве вы еще чего-то не знаете, тар? — ровно спросил тот, не поднимая головы.

— А разве ты все рассказал? Запись не закончена. Утаивать информацию ты не имеешь права.

— А вы имели право? — холодно парировал Маура. — Если сами обманываете других, не удивляйтесь, что обманут вас. Как же прав был Трагальд! Вы из тех, кто спасает жизнь, чтобы использовать нас в своих интересах, как безвольных кукол!

— Тем не менее, — проигнорировал оскорбление тот. — Я спас тебе жизнь, и мне многих усилий стоило вернуть тебя к более или менее нормальному состоянию в Гоне, без помощи Эль-Ронта.

Маура вскочил и зашагал туда-сюда по комнате, к окну и обратно, наконец снова останавливаясь напротив Эль-Орина и сжимая кулаки.

— Если тебе это было так трудно, и не входило в твои планы, тогда зачем было вообще вызволять нас из Румина?! — он сорвался на гневный крик, опуская остатки уважения. Его била крупная дрожь. — Лучше бы ты хотя бы меня оставил там! Тебе так нужны эти жалкие кусочки информации? Возьми все, убери это из моей головы, оно мне не нужно! Давай же, к черту, бери! — лицо его исказилось болью, и он яростно взмахнул руками.

Большая плитка в руках у одного из чужаков, молча читавшего за соседним столом, внезапно вырвалась из длинных пальцев, словно ее выбили невидимым ударом, и, с размаху ударившись о гладкий каменный пол, раскололась на несколько крупных кусков.

В ту же секунду Эль-Орин выбросил вперед раскрытую ладонь, и Маура отлетел к стене. Я подбежал к нему, в ужасе вскрикнув. От удара у него носом пошла кровь, капая на светлую тунику.

С трудом он поднялся, отталкивая мои руки и прижимая рукав к носу. В комнате вновь воцарилось оглушительное молчание, пока в дверях вдруг не показался Эль-Ронт.

— Зачем ты меня звал? — обратился он к старцу.

Тут взгляд его упал на Маура.

— Что произошло?

— Он использовал сульга́т. Бесконтрольно. Я не ожидал этого и не успел остановиться, — признался Эль-Орин.

— Ты мог его убить.

— Ты мог заранее принять меры, — сухо ответил тот.

Ни слова больше не говоря, Эль-Ронт взял моего хозяина за плечи, ведя к двери, и я последовал за ними, все еще шокированный произошедшим.

На выходе Маура задержался, оглянувшись на молодого чужака, собиравшего осколки плитки.

— Си́дхан-и ла-мáе [2], — огорченно сказал он.

— Дой кант-у́ [3], — без враждебности ответил тот.

* * *

— Сиди так. — У себя в рабочей комнате Эль-Ронт усадил моего хозяина в кресло и аккуратно вытер его лицо и руки влажной тканью, смоченной в принесенной небольшой чаше воды. Затем положил на его переносицу холодный компресс, выравнивая подушку у него под затылком и укрывая его ноги толстым одеялом.

— Зачем это? Не холодно ведь, — покосился на него Маура, удерживая компресс пальцами.

— Чтобы быстрее остановить кровотечение, — объяснил правитель. — Наклони голову чуть вперед, не запрокидывай. Я скажу, когда можно будет подняться.

Он сел за стол и продолжил работу, просматривая какие-то записи и делая пометки. До меня не сразу дошло, что записывал он почти одновременно обеими руками на светлых деревянных пластинках, лежащих по обе стороны от основного свитка. Я изумленно затаил дыхание, но старался не глазеть на него открыто, так как это было невежливо.

— Можно встать? — нетерпеливо спросил Маура через некоторое время.

— Нет, — откликнулся Эль-Ронт со своего места, не прерываясь.

Сидящий в кресле покорно вздохнул.

— Бан, принеси, пожалуйста, мой кубик, я его, кажется, на кровати оставил, — попросил он, и я с готовностью метнулся в нашу комнату.

Калимака по-прежнему не было, и я, найдя медную головоломку на подушке, поспешил обратно.

— Спасибо, — Маура взял у меня принесенное.

Эль-Ронт, прошедший мимо по пути к полкам, мельком взглянул на игрушку в его руках.

— Я рад, что вы с Эль-Эданом проводите время вместе, — с легкой улыбкой заметил он.

— Да… Он мне это подарил, — вдруг спохватился мой хозяин. — Я не украл.

Правитель резко обернулся.

— Я и не предполагал этого, — тихо произнес он. Затем, подойдя вплотную к креслу, продолжил: — Я хочу, чтобы ты знал — ты можешь оставаться в этом доме, сколько захочешь, и считать его своим. И ты, Баназир, тоже, — обратился он ко мне. — Вам всегда здесь рады.

В небольшой комнате уже начинало темнеть, и Эль-Ронт зажег и поставил в центр длинного стола из темного дерева одну из их странных ламп с металлическим основанием и вертикальным кристаллом посередине, которые горели без огня и масла, от одного лишь поворота вокруг своей оси.

Достав с полки еще два стакана помимо того, что уже стоял рядом с большим кувшином на столе, он разлил по ним тот самый прозрачный ярко-красный напиток, всегда наводящий меня на мысли о рубинах — никогда не виданных мной драгоценных камнях цвета крови, которые описывал в своих рассказах покойный господин Лабинги.

Очевидно, было также отдано безмолвное распоряжение насчет еды, ибо вскоре помощник принес нам поднос с ужином, состоящим из золотистых ломтиков хлеба с румяной корочкой, с разложенной на них слегка поджаренной глазуньей из перепелиных яиц, а также блюда с солеными лесными орехами, свежими крупными ягодами клюквы, и тонко нарезанными дольками яблок, обильно посыпанных неким сладковатым коричневым порошком.

— Вы желаете чего-нибудь еще? — уточнил Эль-Ронт.

— Этого более, чем достаточно, тар, спасибо, — улыбнулся Маура. — Бан, ты хочешь чего-то особенного?

— О, нет, что вы! — поспешил заверить я. — Благодарю вас за угощение, господин тар!

Мы все трое некоторое время молча наслаждались трапезой, причем я в основном налегал на еду, а Маура — на питье, что не ускользнуло от внимательного взгляда правителя.

— Эль-Эдан на днях поинтересовался у меня, есть ли в наших записях что-либо на тему «опьянения и похмелья», — неожиданно произнес он, когда сидящий напротив в очередной раз потянулся за кувшином, наливая себе добавки. — Я спросил, откуда у него эти слова, и получил ответ, что он слышал их от различных гостей.

— Простите, — опустив глаза, пробормотал мой хозяин. — Я, наверное, очень плохо на него влияю.

— Напротив, ты влияешь на него очень хорошо, — возразил правитель. — Ты стал для него таким же примером, как и его брат. Поэтому я и опасаюсь, что он, вдохновившись, начнет опыты над собой, с целью понять и обучиться. Эллир, чтобы достигнуть похожего состояния, потребовалось бы выпить сразу объем бочки. По понятным причинам мы этого не практикуем. Я даже не буду упоминать про так называемый «дурман», который я тоже успел заметить в твоем прошлом. Последствия его использования мне однажды пришлось наблюдать у одного лежавшего посреди дороги торговца из Биреля.

— Это просто сушеные листья, — совсем смутился Маура. — У нас многие в деревне балуются… От них ничего такого, весело только…

— И все же, — мягко, но строго произнес Эль-Ронт. — Думаю, у тебя достаточно силы воли, чтобы не использовать такие способы расслабления.

— Вряд ли достаточно, — вздохнул мой хозяин. — Вы сами видели, что сегодня случилось.

— Ты раньше не делал ничего подобного? — Эль-Ронт сделал глоток из своего стакана, пристально глядя на сидящего напротив.

— Нет… Ну разве что в Гоне как-то пробовал ложку покрутить, думал, у меня случайно получился тот же трюк, что я у Аргона видел… Но это ведь вовсе не игра, да? Я виноват.

— Твоей вины здесь нет, — спокойно сказал правитель. — И Эль-Орин нанес тебе удар непреднамеренно. Врожденная реакция на атаку. Это у тебя наверняка бывало.

— Бывало, — признался Маура, и мне сразу вспомнился давний случай с господином Ильба, когда тот опрометчиво ударил своего наследника на уроке.

Я, как всегда, слушал молча, пытаясь не встревать в их важный разговор, и гордясь уже тем, что мне довелось при нем присутствовать.

— …То, что происходит с тобой, естественно, и в этом нет ничего плохого, — продолжал тем временем Эль-Ронт. — Может быть, к этому подтолкнуло использование оружия. Но, скорее всего, возможности твоего разума открылись бы и так.

— Возможности моего… разума?

— Любого разума. Разница только во времени. И в осознании.

— Я не хочу этого больше, — с отчаянием произнес Маура. — Я уже не могу себя контролировать.

— Можешь, — уверенно возразил правитель. — Иначе эти способности не были бы частью тебя. Вспомни, что ты говорил Эль-Эдану. Все, что ты так верно говорил о контроле. Теперь это и тебя касается.

— Я… боюсь, — дрогнувшим голосом произнес мой хозяин.

— Нет причин. Нужно осознать, на что ты способен, и не бороться против себя самого. Это природа, Маура. Это твоя природа.

Прикончив четвертую порцию напитка, тот поднял глаза на Эль-Ронта:

— Почему он совсем не действует? Раньше мне достаточно было одного стакана.

— Из-за настоек, которые я тебе дал. Они препятствуют отравлению организма.

— Это что, значит, я больше никогда не смогу опьянеть? — спросил мой хозяин с растущим страхом в голосе.

— Сможешь, когда кончится их действие. Но принимать их тебе нужно будет еще долго.

Поднявшись, он снял с полок три одинаковых продолговатых кристалла, раздав их нам и оставив один себе.

— Подержите их и подумайте о чем-то хорошем, расслабляющем, — произнес он. — Представьте себе чистый белый свет. Пусть он заполнит вас изнутри. Почувствуйте этот свет всем существом, окунитесь в него, станьте с ним единым целым.

Мы сидели молча, обняв прохладные вертикальные грани. Кончики моих пальцев едва доставали до середины бруска; у Маура между ладоней виднелась заостренная верхушка; правитель же, чьи пальцы были почти вдвое длиннее человеческих, полностью закрыл ими отполированную поверхность.

Спустя несколько мгновений кристалл Эль-Ронта начал светиться изнутри; сначала слабо, затем все сильнее, пока грани его не озарились ярким белым сиянием. Я завороженно наблюдал за этим зрелищем, тщетно пытаясь добиться того же. Но кристалл в моих руках так и остался темным и мертвым. Я не знал, как оживить, как согреть его холодную сердцевину.

Кристалл в руках Маура разгорался все сильнее, и вот уже белое свечение изменило оттенок на красноватый, а мой хозяин все сжимал его, неотрывно глядя внутрь, и губы и руки его дрожали мелкой дрожью.

Одним резким движением Эль-Ронт обхватил верхушку кристалла своими пальцами, и разом сияние прекратилось.

— Ты не думал о свете.

— У меня только огонь и клубы дыма перед глазами, — глухо сказал мой хозяин. — Не могу сосредоточиться.

Эль-Ронт протянул руку, взглядом спрашивая разрешения.

Маура молча кивнул.

— Откуда это? — спросил правитель, едва коснувшись его правого виска.

— Что? — не понял мой хозяин.

— Ты получал сильный удар по голове? Это след от сотрясения. — Слегка повернув его лицо, он снова ощупал то место, где двумя месяцами ранее красовался кровоподтек от удара вражеской дубиной. — Тебя избили?

— Да так, потрепали немного. Ничего страшного.

— Где это случилось? — отпустив лицо Маура, неожиданно обратился Эль-Ронт ко мне.

— В Румине, господин, — тут же подал голос я, не смея уйти от ответа. — Его взяли в плен эти восточные солдаты, и долго пытали…

— Вот спасибо, Бан, — гневно выдохнул мой хозяин. — Из тебя тоже вышел отличный доносчик.

Он опять взялся за сосуд с напитком, но правитель остановил его руку:

— На сегодня тебе хватит.

Вновь поднявшись, Эль-Ронт отодвинул вбок раму окна с причудливо складывающимися горизонтальными полосками, так отличающимися от нашего привычного деревенского покрытия из натянутого бычьего пузыря. В комнату влетел свежий ночной воздух, обдавая нас бодростью и принося с собой далекое журчание реки.

— Что вы сделали с Эль-Калад? — спросил вдруг Маура в наступившей тишине.

— То, что должны были сделать, — сухо ответил правитель, возвращаясь к столу.

Маура изменился в лице.

— Вы… казнили ее?

— Сейчас она в заключении. Скоро будет суд, но это лишь следование порядку. Она утверждала, что ее муж пропал без вести во время очередной деловой поездки. Пришлось насильно проникнуть в ее мысли. Оказалось, что Эль-Борн обнаружил ее связь, и ради сохранения их с Эль-Тауром плана пришлось устранить его с пути. Тело так и не нашли, все было сделано мастерски. Возможно, ее воля была подавлена, и она сама стала жертвой своего страха. Нам всем хорошо известно, чем именно они могли угрожать в случае сопротивления… — Эль-Ронт помедлил, словно решив, что уже сказал лишнее. — Как бы то ни было, за предательство и убийство полагается смертная казнь. Ты считаешь, что она достойна помилования?

— Нет, но она… — хозяин осекся.

— Ты об этом знаешь? — удивился Эль-Ронт, поняв его. — Как?

— По ошибке… Она пыталась… сблизиться со мной. Только, чтобы достичь своей цели. Она явно не ожидала, что мне будут доступны ее мысли… Я и сам не ожидал… Но ведь в ваших записях есть закон, запрещающий убивать ребенка, если на нем нет вины, — уже более уверенно продолжил Маура. — Приговор можно смягчить.

— Иногда я думаю, что лучше бы ты вовсе не научился читать, — Эль-Ронт уже с трудом сдерживал гнев. — Не волнуйся, ребенок будет жить, приговор будет приведен в действие только после его рождения. Хотя я сделал бы все, чтобы отродье Эль-Таура не появлялось на свет. Очередная копия тирана с планами по захвату мира.

— Почему вы так уверены?

— Потому, что подобное притягивает подобное, — не терпящим возражений тоном отрезал правитель.

— А что случилось с остальными кольцами? — осторожно спросил Маура, более не споря с ним.

— Мы их уничтожили. Это был единственный шанс предотвратить охоту за ними в дальнейшем. Даже без возможности замкнуть цепь, каждое по отдельности могло быть использовано с разрушительными целями, попади оно не в те руки.

— Они могли бы быть использованы во благо…

— Они и так сделали слишком много, — тихо, с горечью сказал Эль-Ронт, и глаза его потемнели, словно густое облако накрыло мерцающие искры. — Уже поздно, идите спать, — добавил он.

— Вы можете попросить за нее… — мой хозяин все еще не желал сдаваться. — Ведь ребенок останется один… Бре́н-и, тар [4].

— Ику́ль шан, Маура [5], — ровно произнес Эль-Ронт, не оборачиваясь. — Баназир, и тебе доброй ночи.

* * *

Среди ночи мы с Калимаком разом подпрыгнули на кроватях от радостного возгласа «уррааа!», раздавшегося в кромешной тьме комнаты. Спросонья не разобравшись, что к чему, Калимак вскочил и приготовился к бою, наверное, вообразив, что он все еще в Рокне. Я же, поняв только, что слышу вскрик хозяина, неуклюже запутался ногами в одеяле и с размаху полетел на пол. В этой суматохе Маура победоносно размахивал каким-то предметом в руке, забыв, что мы едва различаем его собственный силуэт, не говоря уже о том, что он нам показывал.

— Что, что такое, черт побери? — спросил Калимак, уже немного успокоившись. — Ты чего глотку дерешь?

— Собрал, — гордо ответил Маура.

— Да что ты там собрал?!

— Головоломку Эль-Эдана. И всего-то за три дня.

— Тьфу! — Калимак махнул рукой и забрался обратно в постель, предварительно метнув в товарища подушкой. — Спи, разбойничья твоя рожа! Весь дом перебудил.

По счастью, стены во всех зданиях чужаков были почти полностью звуконепроницаемы, о чем однажды мимоходом сообщил мне хозяин, поэтому замечание Калимака было верным лишь отчасти — никто, кроме нас, на шум не среагировал.

Маура тоже лег, довольный своим достижением, и я, убедившись, что с ним все в порядке, подобрал одеяло и вернулся в свою кровать.

— Поздравляю, хозяин, — громко прошептал я через всю комнату. — Вы самый умный!

— Спасибо, — прошептал он в ответ, и по его тону я чувствовал, что он улыбается.

— А я щас кому-то врежу… — вкрадчивым шепотом вступил Калимак. — Ох, как врежу…

Больше не сдерживаясь, мы втроем расхохотались.

Утро выдалось ясным и теплым, природа манила нас свежестью, еще не перешедшей в утомительный летний зной.

— Давно на лодках не катались, а, Каль? — хитро кивнул мой хозяин в сторону попавшегося по пути деревянного ангара.

— Они там лодки держат? — его друг подошел поближе. — Откуда ты знаешь?

— Вчера видел, как доставали.

Калимак подергал массивную дверь.

— Заперто, конечно — с огорчением махнул он рукой. — Что, будем выпрашивать у них?

— Ну уж нет, — подойдя вплотную к двери, Маура приложил к ней ладони, сосредоточился и закрыл глаза.

— Ты что делаешь? — удивился Калимак. — Если взламывать, так давай палку какую-нибудь покрепче…

Маура не отвечал, и через несколько секунд с обратной стороны двери что-то со стуком упало.

— Есть!

Легко распахнув дверь, мой хозяин отодвинул сапогом лежащий у порога тяжелый внутренний засов.

— Леща мне в штаны, это как? — разинул рот Калимак. — Это ты, что ли, открыл?!

— Приемы знать надо, — усмехнулся Маура, снимая весла, ряды которых висели на стенах. — Ну, давайте, помогайте лодку вытащить, — обернулся он к нам. — Прокатимся с ветерком.

Раздевшись донага, они с Калимаком по очереди ныряли прямо с борта в теплую журчащую воду, пока я следил за веслами.

— Я — лучший пловец в мире! — победно поднял руки Маура, стоя в лодке. С болью я вновь отметил про себя, что его ребра теперь можно было пересчитать, не касаясь; но его это, похоже, не слишком волновало.

— Ты — хвастун и зазнайка! — Калимак попытался столкнуть его, но мой хозяин ловко увернулся и нырнул сам, бесшумно, как стрела, тут же скрываясь под водой.

Мы ожидали его появления на поверхности, пока беспокойство не охватило нас обоих.

— Где он, черт возьми? — нахмурился Калимак. — Эй, Мау! — позвал он, низко перегибаясь через борт и внимательно вглядываясь в воду.

— Хозяин! Где вы? — вскочил я на ноги, тоже тревожно шаря глазами по речной глади, в надежде увидеть темнеющие контуры его тела.

Вода оставалась ровной.

— О, великие силы, — в ужасе пробормотал Калимак, и начал вновь стаскивать с себя едва натянутые штаны, собираясь нырять.

Тут за нашими спинами послышался громкий всплеск и резкое уханье, от которого мы разом вздрогнули, чувствуя, как душа уходит в пятки.

Маура хохотал, держась за противоположный борт и любуясь нашими перекошенными от страха физиономиями.

— Что, испугались? — он влез обратно, отдуваясь и окатывая нас мелкими брызгами.

— Вот мерзавец! — выйдя из оцепенения, Калимак принялся в сердцах его колошматить. — Я ж думал, ты утоп, скотина!

От их дружеской потасовки лодка заходила ходуном и в один прекрасный момент накренилась так, что нас всех троих опять сбросило в реку.

— Держись за меня, Бан! — со смехом подплыл ко мне хозяин.

— Болван, теперь еще и одежку сушить! — плеснул на него водой Калимак.

— Так кто начал-то?

— Да ты и начал со своими дурацкими шуточками!

Когда мы все отдышались, успокоились и кое-как натянули мокрые штаны, Калимак взял у меня весла и погреб назад.

Но течение, бывшее таким смирным, на полпути вдруг резко усилилось, будто мы попали в подводную воронку.

— Слушай, Мау, не могу я ее удержать! — испуганно выкрикнул Калимак. — Течением сносит!

— Дай сюда весла! — мой хозяин быстро пересел на его место на корме лодки.

Он изо всех сил боролся с коварным потоком, который норовил отнести наше легкое суденышко в сторону от берега и с размаху бросить прямо на камни, острыми зубьями торчащие посреди русла. Мы помогали, как могли, неистово подгребая руками, в нескольких шагах от такой нелепой и неминуемой смерти.

Чудом ему удалось перебороть течение, лодку резко развернуло и закрутило по направлению к берегу. В попытке избежать нового столкновения, гребущий с размаху уперся веслом в прибрежный выступ, и длинная тонкая рукоять с треском сломалась. Но мы были спасены.

— Да-а, вот так приключение… — протянул Калимак в полной тишине, когда мы отупело сидели в лодке, пытаясь прийти в себя и собраться с мыслями. — Давненько я не был на волосок от гибели.

— Да ну, не преувеличивай, — выбравшись на берег, мой хозяин огорченно рассматривал сломанное весло. — Все было под контролем.

— Еще чуть-чуть, и разбились бы к чертям собачьим, — покачал головой его друг. — Иногда я думаю, что ты не знаешь грани между играми и глупым риском.

— Да не знал я, что там такое течение! — гневно воскликнул Маура, отбрасывая остаток весла далеко в кусты. — Идем, вернем все под замок, раз ты развлекаться не умеешь.

Вконец выбившись из сил, мы кое-как дотащили тяжелую лодку и затолкали ее обратно в ангар. Маура прикрыл дверь, попытался усилием воли поднять оставшийся внутри засов, но уже не смог.

— Так сойдет, — сдался он. — Никто ведь нас здесь не видел.

Мы вернулись в главное здание как раз к приходившемуся на тот день общему обеду. Эль-Ронт, его сыновья и еще несколько их друзей сидели за длинным накрытым столом; Эль-Орин в этот раз отсутствовал.

Успев переодеться и немного пригладить волосы перед появлением в столовой, мы уже не выглядели столь дико, и не должны были вызывать подозрений. Однако вечно проницательный взгляд Эль-Ронта все же задержался на моем хозяине, когда тот вошел и занял свое место.

За обедом было тихо, раздавались только привычные редкие просьбы передать что-либо с другого конца стола, да и двое незнакомых чужаков, юноша и (по всей видимости) девушка, обменялись парой фраз на их языке.

Только когда разошлись все, кроме Эль-Ронта и нас троих, и когда работники кухни убрали посуду, правитель обратился к Маура:

— Мне только что сообщили, что один из наших ангаров был взломан. К счастью, пропажа была небольшая — всего лишь одно весло.

Хозяин опустил глаза и его впалые щеки чуть покраснели.

— Я его сломал, — едва слышно ответил он. — Это произошло нечаянно. Нас отнесло к берегу…

— То, что вас отнесло к берегу, это хорошо, — не повышая голоса, перебил Эль-Ронт. — Было бы гораздо хуже, если бы вы разбились о камни. Судя по тому, как был открыт ангар, это была твоя затея?

— Моя, — признал Маура, по-прежнему глядя в пол.

— И ты готов был подвергать своих друзей такой опасности? — при этих словах сидящий рядом Калимак фыркнул, словно говоря: «вот видишь!».

— А ведь я рассказывал тебе о том, что в этом месте бывают сильные водовороты, — продолжал между тем Эль-Ронт.

— Я забыл, — проговорил Маура сквозь зубы, и мне сбоку было видно, как побелели костяшки его пальцев, когда он сжал руку в кулак.

— Маура, — голос Эль-Ронта неожиданно потеплел, сделавшись сочувственным. — Я тебя понимаю. Но надо держать себя в руках, даже, когда трудно. Особенно, когда невыносимо трудно.

Мой хозяин медленно поднял на него глаза.

— Вы… никогда не сможете меня понять.

Встав из-за стола, он, не оглядываясь, вышел.

* * *

Дня через три на очередном общем обеде нам подали темные тарелки с лежащими на них тонко нарезанными полосками розоватой рыбы, выглядящей очень аппетитно. К ней прилагались уже знакомые острые деревянные палочки, по две на каждого. Я исподтишка взглянул на Маура, сидящего рядом. Он еще не принимался за еду, дожидаясь остальных участников трапезы.

Чувствуя, как рот наполняется слюной, я покосился на сидевшего по другую сторону от меня Калимака. Он с донельзя сосредоточенным лицом орудовал палочками, но рыба не поддавалась и неизменно предательски выскальзывала. В конце концов он сдался и принялся привычно есть руками.

Я уже собирался последовать его примеру, как тут вошли запоздавшие чужаки.

— Приветствую вас, — чуть наклонил голову Эль-Ронт. Другие молча поздоровались кивком, проходя к столу.

Эль-Орин бросил явно неодобрительный взгляд на чавкающего Калимака, и я тут же опустил взятый было кусочек обратно на свою тарелку.

Правитель Карнин-гула легко проткнул острием одну из узких розовых полосок, несколькими быстрыми движениями обернул ее вокруг палочки и, придерживая снизу второй, отправил в рот. Маура ничего не стоило в точности скопировать его действия, Калимак больше не повторял попыток, и в итоге проблема осталась только у меня — я стеснялся есть по-свински в присутствии чужих, но овладеть палочками никак не удавалось. С грехом пополам я все-таки начал есть, низко наклоняясь над тарелкой и придерживая кусочек пальцем.

— Пожалуйста, передай мне соус, — обратился глава дома к моему хозяину.

Тот с готовностью подал небольшую чашу, стоявшую на его участке стола. Случайно их пальцы соприкоснулись, и Эль-Ронт немного помедлил перед тем, как отнять руку.

— Благодарю.

— И мне тоже дайте, — потребовал Калимак.

Когда чаша дошла до меня, я осторожно вылил на тарелку оставшуюся на самом донышке ароматную оранжевую массу.

— Скоро принесут добавки, — успокоил меня правитель.

Снаружи было еще светло, но жаркий летний день уступил место вечерней прохладе. Чуть покачивалась призрачно-белая занавесь на окне.

— Когда доставят новое оборудование? — поинтересовался Эль-Орин у Эль-Ронта, беря с большого блюда круглое тонкое печенье.

— Дней через десять, — ответил правитель. — Его нужно было предварительно разобрать для перевозки.

— Хорошо, — кивнул тот. — Тогда можно будет продолжить запись информации. Те приборы, что были у нас, не имеют достаточной мощности.

— Для чего? — подозрительно спросил Эль-Ронт. — Их вполне хватало для передачи данных… — Тут взгляд его упал на Маура, словно старающегося вжаться в стул, и разом тон его переменился, сделавшись ледяным. — Ты их использовал на живом человеке?

— Они абсолютно безвредны. Было уже множество подобных опытов…

— И один, который закончился смертью, — перебил его сидящий напротив.

— Всего один. Более века назад.

— Тан ву, Эль-Орин! — правитель резко повысил голос. — Ма дой хасс тан э́кка! [6] — Он молниеносно вскочил, опрокинув стул, и выбросил вперед ладонь.

— Нат-ý! Дой лат аннáн! [7] — сухо выкрикнул Эль-Орин, скрестив руки перед собой, словно обороняясь.

На несколько секунд они напряженно застыли по обе стороны невидимой стены энергии.

А потом правитель Карнин-гула вновь опустился на свое место.

Сыновья Эль-Ронта не смотрели в сторону отца, но есть перестали.

Лицо моего хозяина было мрачнее ночи. Опустив глаза, он неподвижно сидел перед своей тарелкой, и видно было, что он готов провалиться сквозь землю. Меня это неожиданное проявление агрессии со стороны так прекрасно владеющего собой Эль-Ронта повергло в шок, так как я его причин не понимал.

В глазах уже спокойно сидящего правителя на миг сверкнуло и пронеслось что-то дикое, страшное. То же, что всегда присутствовало в глазах Эль-Орина. Серебристая чужая искра.

Странно, но именно Эль-Ронт к тому времени уже начинал казаться мне знакомым и родным. В отличие от его старшего товарища, которого я с первого дня по-прежнему боялся, к Эль-Ронту меня влекло, ибо он не относился к людям враждебно или заносчиво. Он был немного таким, как мы…

…Он был таким же, как Эль-Орин. Они все были такими.

— Потрясающая рыба, — прокомментировал Калимак в полной тишине, желая разрядить обстановку. — Никогда не ел ничего вкуснее! — И он взял себе добавки с общего блюда, стоявшего посреди стола.

* * *

— Что вы делаете, хозяин? — удивленно спросил я, увидев, как он быстро заталкивает вещи в свой дорожный мешок.

— Я ухожу.

— Как? Уже? Мы же только недавно прибыли…

— Ты можешь оставаться. Где Калимак?

— Не знаю… Кажется, он после обеда ушел куда-то… Поискать его?

— Не надо, я сам его найду.

Он двинулся к двери и с размаху налетел на входящего Эль-Ронта. Они остановились друг напротив друга.

— Куда ты? — тихо спросил Эль-Ронт.

— Дайте мне пройти, — сказал Маура, опустив глаза.

Я тем временем с открытым ртом разглядывал правителя. На него было страшно смотреть. Лицо его было в глубоких темных ссадинах и царапинах, губа рассечена, а под глазом чернел свежий синяк — похоже было, что он недавно жестоко дрался. Что, ради всего святого, здесь происходит?!

— Дайте мне пройти.

— Что случилось?

— Разве вы не видите? Вы потеряли контроль. Я не хочу быть причиной этого. Я делал все, чтобы война прекратилась. А теперь вы нападаете друг на друга. — Оставив попытки обойти Эль-Ронта, он вернулся в комнату и продолжил укладывать вещи.

Эль-Ронт, прихрамывая, последовал за ним.

— Мы закрыли счет. Вопросов больше не будет. Завтра Эль-Орин покинет Карнин-гул и окончательно оставит тебя в покое.

— Я рад, что вы заключили перемирие. Но я все равно собирался домой. Благодарю вас за гостеприимство, мы вечером выходим.

— Я уже говорил тебе, ты можешь оставаться здесь, сколько захочешь. А на данный момент ты должен остаться. Ты еще недостаточно оправился для дальней дороги.

Мой хозяин поднял на него взгляд. Лицо его оставалось холодным и неподвижным.

— Я устал, тар. Я хочу домой. Вы будете удерживать меня здесь силой? Я ваш пленник?

Эль-Ронт пронизал его долгим взглядом, затем молча посторонился.

— Маура, — тихо окликнул он, уже стоя у порога. — Подожди хотя бы до утра.

Раннее утро встретило нас холодным ветерком и абсолютной тишиной. Казалось, что в этом безмолвии можно услышать шелест каждого крошечного листика на окружающих деревьях.

Мы спустились по широким ступеням во двор, погрузили нашу поклажу на лошадей. Из дома показался Эль-Эдан, за ним следовал его старший брат. Я почувствовал, как напрягся стоявший рядом со мной хозяин — должно быть, боялся дополнительных расспросов.

Но они ни о чем не спрашивали. По виду Эль-Регира нельзя было догадаться о его чувствах; Эль-Эдан выглядел сильно опечаленным, и не удержался от того, чтобы сжать моего хозяина в долгих объятиях, как когда-то Эль-Гола в Риммате. Затем они по очереди попрощались, прижав свои ладони к ладони Маура, и молча ушли обратно в дом. Хозяин вздохнул было с облегчением — но тут в дверях показался Эль-Ронт.

— Я дам тебе сопровождающего, — кивнул он на чужого, вышедшего вместе с ним.

— Не надо, тар, мы и сами прекрасно доберемся, — возразил Маура, переминаясь с ноги на ногу от холода.

— Дорога длинная, Эль-Сан проследит, чтобы вы не заблудились.

— Я прослежу, чтобы они не заблудились, — раздался вдруг голос с дороги.

Эль-Орин выглядел еще хуже, чем Эль-Ронт. К его многочисленным шрамам теперь прибавился свежий глубокий порез, тянущийся через всю впалую щеку до подбородка и смазанный какой-то зеленоватой мазью, левая ладонь была туго перевязана, и в остальном казалось, что его долго мотали по кочкам и колючим кустам.

— Великое небо, да они оба ободраны! — пораженно пробормотал Калимак, переводя взгляд с одного на другого. — Что с ними стряслось?!..

Маура не ответил ему, лишь отводя глаза и закрепляя поклажу на спине лошади.

Правитель Карнин-гула долгим взглядом смерил своего товарища, перед тем, как кивнуть.

— Лафт. Ника́мт-у [8].

Снова повернувшись к нам, он продолжил:

— Сейчас будет готова повозка, и вы сможете отправляться.

— На лошадях быстрее, — возразил Маура, ловко садясь верхом. — А по бездорожью — и легче.

Калимак хотел было что-то возразить, но всадник уже ускакал вперед, не оглядываясь.

— Мьил. На куль-é [9], — произнес Эль-Орин, уже оседлавший вторую лошадь, и пустился следом скорым галопом.

Нам с Калимаком ничего не оставалось, кроме как под огорченным взглядом Эль-Ронта тоже двинуться в путь.

К моему огромному удивлению, хозяин не попрощался с ним, и я подумал, что, должно быть, они все сказали друг другу еще вчера вечером, когда мы с Калимаком, собрав вещи, пораньше легли спать.