Вчерашний день оказался таким странным и богатым на события, что Нелис проспал гораздо дольше, чем планировал. Когда он вышел из шатра, на раскопках уже кипела работа. Рядом пробежала Селвилара с очередным ящиком в руках.

— Доброе утро, магистр! Мы оставили для вас завтрак в котелке. — Нелис признательно кивнул ей, и Селвилара добавила: — Там ребята освободили ещё часть стены. Так что как будете готовы — взгляните.

Она осторожно поставила ящик у шатра. Нелис уточнил:

— Стены? Я думал, что это фундамент.

— Трудно сказать наверняка. Если это была постройка, то она не могла уходить в гору. В таком случае получается, что надписи на камнях располагались внутри, что, мягко говоря, не очень правдоподобно. Мне кажется, это часть стены или какой-то ограды.

— Каким периодом вы датируете комплекс?

— Тоже сложно ответить. Исследования кимерской цивилизации крайне немногочисленны, и мне практически не на что опираться. Но по металлу и особенностям выплавки доспехов, а также по клинописи можно сделать вывод, что это… немногим позже Исхода. Конец Средней, начало Поздней Меретической Эры.

Нелис кивнул. Он сделал похожие выводы накануне.

Из дальнего раскопа донёсся голос Трэтена:

— Лара, где ты там? Мне нужна твоя помощь!

 Селвилара оставила Нелиса завтракать и вернулась к босмеру, помогать упаковывать высохшие останки. Тысячелетние кости были очень хрупкие. Судя по количеству ящиков, это был уже второй обнаруженный здесь костяк. Вчера Трэтен раскапывал третий. Все находки отвезут в Балмору, откуда доставят в нужное место для дальнейшего антропологического изучения.

После завтрака Нелис принялся за изучение надписей на оружии и доспехах. Ещё вчера он переписал всё в свою книгу и теперь, устроившись под солнцем на песчаной поляне, пытался расшифровать их. Слово «вершина», как он предположил изначально, могло означать не горные склоны и не небесную высь, а возвышенность духа. Металлический панцирь велотийского воина был украшен благословенным напутствием для победы в битве. С помощью привезённых на раскопки книг Нелис смог перевести часть фразы: «Храбрый сердцем и возвышенный духом». Ранний кимерис, хоть и похожий на более позднюю форму языка, всё равно был очень труден в расшифровке. Или же Нелис имел дело с каким-то северным диалектом. В любом случае материала для работы не хватало, и ему пришлось идти к каменным блокам. Селвилара говорила, что стажёры нашли ещё надписи. На них стоило взглянуть.

Когда Нелис приблизился, с восторгом понял, что взглянуть здесь было на что. Под землёй оказалось ещё несколько десятков дюймов высеченных в камне «клиньев», и некоторые сочетания данмер узнал сразу. А вот над некоторыми приходилось поразмыслить.

Он работал всю первую половину дня. Стажёры продолжали расчищать стену от земли, и сегодня они вели себя тише и скромнее. Почти не разговаривали и не позволяли себе смеяться. Может быть, понимали, что магистра нельзя отвлекать от процесса расшифровки. Но скорее всего — боялись. Нелис знал, что напугал их своей вчерашней выходкой с задутым костром. Может, это было к лучшему.

А вот Трэтен, находясь в сорока футах с головой в раскопе, умудрялся мешать своим звучным голосом и болтовнёй с Селвиларой. Они упаковывали останки, разбирая костяк, заворачивая его части в бумагу и помещая в отдельные ящики, и босмер делился своими впечатлениями.

— Такая красавица… — мечтательно сказал он, бережно держа в руке продолговатый череп и любуясь им. — На тебя похожа.

Селвилара находила его слова очень смешными.

— Значит, считаешь меня красивой?

— Разумеется. Как и любого жителя Тамриэля. — Подумав, он добавил: — Разве что кроме самого себя. Это же надо было родиться таким уродом…

Данмерка всё ещё смеялась. Нелис, невольно слушающий этот разговор, охотно согласился с таким утверждением.

— Как ты определяешь пол по одному только черепу?

— Рельефность и толщина. Видишь, какие тут плавные линии и тонкие скуловые дуги? Небольшой лицевой отдел, маленькие зубы… сразу понятно, что женщина.

— Может, это был какой-нибудь смазливый юноша? Вроде нашего Тисэмара?

Нелис незаметно хмыкнул. Трэтен говорил очень серьёзно:

— Исключено. Этому кимеру было уже больше тридцати лет. Точно женщина.

— Возраст тоже определяешь по черепу?

Босмер и не заметил насмешку.

— По зубам. Они уже достаточно сильно сточены. Но для достоверности и более точных утверждений приходится изучать весь скелет. Этим я предпочитаю заниматься в помещении, где риск повредить кости минимален.

— Хорошо. А что скажешь про первого?

— Мужчина. Тоже уже зрелый. — Босмер неожиданно разозлился: — Сказал бы больше, если бы эти недоумки не раскромсали кости своими лопатами.

— Перестань, Трэт. Это была необходимая жертва. Без этого скелета мы не нашли бы это всё. — Селвилара выпрямилась и развела руками, показывая на территорию раскопок как на свои бесценные владения.

— На что ты рассчитываешь?

— Не люблю рассчитывать. Земля сама откроет то, что мне предстоит найти. Я не имею права требовать от неё большего и надеяться на что-то. Если это окажется велотийское захоронение — замечательно. Если мы не найдём здесь больше ничего интересного — тоже хорошо. Да даже если эти останки на самом деле окажутся данмерскими — я не сильно расстроюсь.

Трэтен обдумал её слова и сделал вывод:

— Это не данмеры. И дело не в броне и оружии, и даже не в этих надписях. Останки не похожи на данмерские. Длинные узкие черепа, высокий рост… я почти что полностью уверен, что это кимеры.

Селвилара поддела:

— Может, альтмеры?

— Сама видишь, какие они древние. Пять тысяч лет назад альт­меров в этих местах и в помине не было. А насчёт захоронения… нет. Эти тела никто не погребал: слишком странные позы и слишком нерациональное положение относительно друг друга. Это воины, погибшие во время вооружённого столкновения.

— А что насчёт третьего? Ты уже полностью расчистил костяк?

— Да. Это мужчина. Он выше остальных, у него очень крупные кисти рук и стопы. Доспехи я не трогал. Пусть кто-нибудь из ребят займётся.

Селвилара деловито кивнула:

— Попрошу Тисэмара.

— А ещё я обнаружил наконечник стрелы в левом третьем ребре. Оно оказалось переломано.

— Почему сразу не сказал?

— Так ты не спрашивала.

Нелис усмехнулся. Похоже, Трэтен даже Селвилару иногда намеренно изводил, будто получал от этого удовольствие. И почему она терпела в своей команде такого неприятного типа? Нелис не верил, что лучше него никто не разбирался в костях. При желании Селвилара легко бы нашла ему замену. Значит, просто не хотела.

В полдень Нелис понял, почему для шатров выбрали именно это место. Эшлендское солнце пекло так сильно, что перед глазами всё начинало плыть. Однако в это место удачно падала большая тень от вершины горы и хотя бы немного спасала от перегрева. Обед снова готовили Асвир и Дакарион — это, похоже, входило в их стажёрские обязанности, — и Нелис опять не обратил внимания на сомнительный вкус еды. Он никогда раньше не думал, что однажды будет есть так много и с таким аппетитом где-то посреди песчаных пустошей в окружении неприятных незнакомых людей.

К нему обратилась Селвилара:

— Как продвигается исследование, магистр Нелис?

— Мне удалось расшифровать определённые символы. Я взял за основу ранее расшифрованные тексты и сопоставил их с найденными надписями. Некоторые слова до сих пор понять не удалось, но вот что я выяснил. — Нелис положил миску на землю и потянулся к своей книге. — На доспехах кимеры выплавили своего рода воинский девиз: “Храбрый сердцем и возвышенный духом не страшится...” и последнее слово можно перевести как “благородной гибели” или “смерти в бою”. В наших языках, ни в данмерисе, ни в тамриэлике нет слова, которым можно описать гибель воина во время сражения. Но смысл, думаю, понятен. У кимеров считалось достойным умереть с мечом в руках. Они вообще были очень воинственным и храбрым народом. До того, что даже придумали отдельное слово для такой смерти.

— А остальные надписи?

— Тут интереснее. Поскольку обнаруженная фраза вырвана из контекста, очень трудно понять её смысл. Вот эти символы, — Нелис показал книгу Селвиларе, — читаются как “Нестимарис”, “Иллантореп” и “Альдвирринар”. Трудно судить о переводе. Последнее слово означает что-то вроде “ведущий за предками”, а первое — “радость солнца над хвойным лесом”. Я почти что полностью уверен, что это имена. К тому же они записаны друг за другом и совершенно никак не вяжутся между собой.

— У кимеров был распространён культ предков, — оживлённо отозвалась данмерка. — Так могли назвать жреца, отправляющего души в загробный мир. Он как бы провожал умерших к предкам.

— Или это был вождь, — тут же добавил Нелис, — который вёл свой клан к величию и мудрости.

Селвилара не отрывала воодушевлённого взгляда от раскрытой страницы с исследованиями Нелиса. Изучив её, она уточнила:

— А это? Вы переводите эти слова как “одиночество” или “покой…”

— Да. А вот это, рядом — “сила мысли” или “размышление”, то есть любая мозговая деятельность.

— Не может ли быть, что эта стена — часть велотийской гробницы? Ведущий за предками, покой, размышления?..

Нелис согласился только от части:

— Всё может быть. Но прежде чем делать какие-то выводы, нужно раскопать оставшуюся часть стены. Возможно, я смогу…

Тисэмар резко вскочил на ноги и уставился в сторону пустошей, вмиг оборвав обеденные разговоры. Впереди, справа от шатров, стояло крупное тёмное существо. Поняв, что его заметили, оно отпрыгнуло на несколько шагов назад, угрожающе припало к земле и медленно начало приближаться. Молодого данмера едва заметно затрясло от страха.

Нелис уже был готов атаковать магией электричества. В руках Селвилары тоже замерцало яркое смертоносное заклинание. Но Трэтен вдруг тоже медленно поднялся на ноги. Тварь остановилась и предупреждающе зарычала.

— Тис, не двигайся. Она не должна увидеть в тебе угрозу.

Босмер сделал плавный жест рукой, приказывая Селвиларе и Нелису не торопиться. Данмерка доверилась ему, её заклинание погасло. Нелис по-прежнему оставался настороже. Потом Трэтен достал из своей миски кусок мяса и, вытянув руку, сделал шаг навстречу животному. Никс-гончая, учуяв запах, нетерпеливо начала перебирать лапами и трусливо забегала из стороны в сторону.

Трэтен ласково подбодрил её:

— Ну, иди сюда. Не бойся…

Он отошёл уже достаточно далеко от остальных и остановился, подманивая никс-гончую варёным мясом. Она принюхалась, осмелела, подошла совсем близко и осторожно, недоверчиво сомкнула тяжёлые челюсти на угощении. Как только добыча оказалась в её пасти, никс-гончая развернулась и стремительно скрылась за жёлтыми дюнами, оставляя на песке следы неуклюжих когтистых лап.

Разозлённый Нелис поднялся со своего места и набросился на Трэтена:

— Ты в своём уме вообще?! Она могла разорвать всех нас на куски!

— Она была напугана. — Лесной эльф говорил это так спокойно, будто только что не произошло ничего из ряда вон выходящего. — Её приманил запах еды. Нападать она бы не стала: нас больше, а она выкармливает щенков где-то неподалёку. У неё тяжёлые висящие соски. Мать не посмела бы напрасно рисковать собой и оставить потомство.

— Так в следующий раз она приведёт сюда весь свой выводок.

— И пусть. Щенки никс-гончих легко поддаются дрессировке.

Нелис подошёл совсем близко к босмеру и посмотрел на него сверху разгневанным алым взглядом. Трэтен оставался спокоен.

— Если из-за тебя хоть кто-то в этом лагере пострадает, то так и знай, я добьюсь того, что тебя вышвырнут из Гильдии Магов, заберут все исследования и никогда больше не допустят к полевым работам.

Трэтен, ухмыляясь, поддел:

— Помогут твои имперские друзья из Волверин Холла?

Нелис не сумел ответить. Этот нестерпимый босмер уже в первый день смог найти его слабое место и теперь неизменно давил на него дурацкими издёвками. Видя, что данмер побледнел от гнева и унижения, Трэтен легко добавил:

— Да расслабься ты. Здесь никто не станет уважать тебя меньше за то, что ты, истинный данмер, прогнулся под Империю. У нас вон и Тисэмар с Дакарионом такие же. Учатся в Гильдии Магов и не жалуются. А Селвилара и вовсе не относит себя ни к политическим, ни к этническим группам. Будь ты хоть учёным грязекрабом — нам плевать, пока ты делаешь свою работу и не мешаешь остальным.

Трэтен хотел обойти данмера и вернуться к остальным, но Нелис крепко схватил его плечо и не позволил сделать ни шага. Из-под старой грязной рубахи босмера выглядывал узор чёрных татуировок. Он был очень грубым и неровным на ощупь.

— Ладно я. Ладно эти стажёры. А что ты забыл на Вварденфелле, Трэтен? Чего тебе не сиделось в своих валенвудских джунглях с насекомыми и змеями?

Трэтена нисколько не смутила и не напугала железная хватка данмера. Он положил свою руку поверх, дружески сжал плечо и неуместно улыбнулся.

— Здесь тоже много насекомых и змей. Просто они крупнее, и у них серая кожа.

Этого Нелис не стерпел. Он грубо оттолкнул лесного эльфа, ударив того в грудь, и сжал в кулаке мощный магнетический разряд. Рядом мгновенно оказалась Селвилара, схватив за руку и удерживая от необдуманных действий. К согнувшемуся в попытке дышать босмеру подбежали Асвир и Дакарион. Он умудрялся сдавленно смеяться.

— Сколько ты ещё собираешься терпеть этого выродка? — Нелис повернулся к Селвиларе, но всё-таки развеял готовящееся заклинание. — Дело уже не в профессионализме. Дело в оскорблениях и неуважении с его стороны к вышестоящим членам Гильдии! Каким бы гением он ни был, его вышвырнут на улицу, как только мы вернёмся в город. Это я ему гарантирую.

Селвилара, до этого всегда остающаяся мягкой и понимающей, вдруг тоже вспылила:

— Чем конкретно вам навредил Трэтен, магистр? Тем, что умеет задеть вашу гордость парой колких слов? Вчера вы ответили ему горячим пеплом в глаза, что могло оставить его без зрения. Сегодня вы ударили его в грудь, отчего он начал задыхаться. Что дальше? Завтра пырнёте его ножом? Если хотите уйти — идите! Я не стану рисковать здоровьем своих друзей ради ваших знаний. Так что идите! Я вас здесь не держу.

Её пылкая эмоциональная речь заставила Нелиса остыть. Он развернулся, собираясь продолжить работу, но признавать свою ошибку и извиняться не стал.

— Мне нужно перевести оставшиеся надписи на стене. Если позволите, я займусь этим.

Селвилара проводила его внимательным строгим взглядом. У Трэтена хватило наглости усмехнуться ему в спину.

Через несколько часов из раскопа, где работала Селвилара, когда Нелис только приехал на место, раздался её встревоженный голос:

— Трэтен, тут снова доспехи!

На неё обернулись все без исключения. Даже Нелис. Данмерка вылезла наверх, отряхивая штаны, и дождалась, когда к ней подбежит встревоженный босмер. Стажёры тоже не сдержали любопытства и оставили свою работу, чтобы посмотреть на новую находку.

— Это фрагмент наплечника, — объяснила Селвилара. — Вполне возможно, что глубже обнаружатся останки.

Подойдя, Трэтен забрал скребок из её руки.

— Дальше я займусь этим, чтобы ничего не повредить.

Женщина не стала спорить, и Нелиса это ещё больше задело. Селвилара была очень опытным и осторожным археологом, она никогда бы не посмела испортить находку. Но она молча передавала инструменты Трэтену, признавая его профессиональное превосходство. Нелис в упор не видел, чем этот босмер лучше Селвилары.

Сосредоточиться на переводе кимерской клинописи стало невозможно. Вокруг находки поднялся такой ажиотаж, что все то и дело громко обсуждали её и строили какие-то предположения, хотя опираться пока что было совершенно не на что. Однако Нелис упорно пытался продолжить работу. Он заметил одну странность в начертании определённых букв: на оружии и доспехах они выглядели иначе, чем на камне. Причина заключалась не в том, что эти надписи были нанесены разными людьми. Нелис предполагал, что в этом месте столкнулись два разных диалекта одного языка. Погибшие здесь кимеры писали на южном, более распространённом и близком к прото-альдмерису. Строители загадочной стены — на северном, уже претерпевшем изменения. В таком случае, эта постройка не могла быть старше Поздней Меретической Эры.

Этими соображениями стоило поделиться с Селвиларой, но она была слишком увлечена работой Трэтена.

Тем временем Нелис смог перевести ещё несколько слов. То, что изначально он перевёл как «покой», на самом деле было близко по значению с «уединением». Эта стена вряд ли являлась частью гробницы — возможно, это был храм или какое-то другое святое место. Адоптированная кимерская надпись звучала на общем языке примерно так: «Нестимарис, Иллантореп и Альдвирринар… уединение, ясность разума и сила… дом и свет для людей». Пока что смысл фразы оставался непонятен. Может, это были имена каких-то ныне забытых велотийских святых, в чью славу здесь когда-то возвели храм. Или так звали знатных людей, при которых было построено это место. Вопросов оставалось много, и без новых надписей найти ответы не получится.

Но ещё больше вопросов возникло вечером, когда Трэтен очистил какую-то часть останков и позвал данмерку:

— Селвилара, подойди-ка!..

Когда она приблизилась, Трэтен указал на расчищенный череп. Нелис тоже на этот раз подошёл посмотреть, что же обнаружили в этом раскопе. На его взгляд, скелет ничем не отличался от остальных.

— Что-то не так?

Трэтен кивнул и выдвинул совершенно безумную гипотезу:

— Это не кимерский череп.

— Тогда чей?

— Точно эльфийский, но у него есть отличия. — Трэтен указал тонкой кистью на чёрные комья земли внутри и объяснил: — Глазные отверстия меньше. У кимеров сразу после них идёт сужение, этот же череп широкий, как у современных альтмеров.

Нелис не смог промолчать:

— И по этим признакам ты определил, что этот череп — не кимерский?

Трэтен убеждённо кивнул. Селвиларе хватило его уверенности, но она решила прекратить на сегодня раскопки и приказала:

— Ладно, завтра всё будет видно. Давайте потихоньку сворачиваться и ужинать. Я бы сейчас целого мамонта съела.

Босмер засмеялся:

— Я полностью поддерживаю твоё желание!

Пока сумерки ещё не опустились на Эшленд, Нелис продолжал работать над надписями, листая свои книги и выписывая всё, что могло понадобиться. Он уже который час подряд сравнивал сотни похожих букв-клиньев, и от этого начинало рябить в глазах. Трэтен укрывал раскопы широкими навесами из плотной ткани, прибитой к деревянным приземистым каркасам. В этом регионе были часты песчаные бури, и таким образом он стремился предотвратить повреждение останков ветром и острым песком. Наверное, ему было виднее.

Когда все собрались у костра, Нелис был вынужден отложить бумаги. В его присутствии разговоры больше не шли. Селвилара обсудила со стажёрами план на завтрашний день и замолчала. Шутить, как в первый вечер, тоже никому не хотелось.

Данмерка вдруг указала в сторону пустошей.

— Трэтен, смотри. Твоя знакомая вернулась.

В стороне от шатров в самом деле снова неуверенно мелькала чёрная тень. Никс-гончая опасалась подходить ближе, но ей было очень любопытно. Поэтому она с опаской делала маленький шаг к людям и тут же отбегала назад. Трэтен спокойно поднялся и опять решил поделиться с неожиданной гостьей своей порцией мяса.

Нелис пренебрежительно фыркнул:

— До чего же уродливая тварь…

— Наверное, поэтому она мне так и понравилась, — тихо отозвался босмер. — Чувствую с ней что-то общее.

Асвир робко улыбнулась над самокритичностью Трэтена. Он тем временем отошёл от костра и подманивал к себе никс-гончую:

— Да иди сюда, не бойся. На вот.

Животное приблизилось на тихих лапах и уверенно выхватило еду из руки босмера. На этот раз никс-гончая не стала отбегать слишком далеко, проглотила мясо и, осмелев, опять подошла к Трэтену. Он выставил ладонь в попытке погладить жёсткую шерсть на загривке.

— Она его сожрёт, — без особых эмоций решил Нелис и отвернулся, делая вид, что ему всё это безразлично.

Трэтен говорил животному что-то ласковое, а потом предупредил:

— Больше у меня ничего для тебя нет.

Никс-гончая словно поняла его слова. Выпрямилась, наклонила голову с глупыми жёлтыми глазами и, несколько секунд посмотрев на босмера, убежала. Трэтен вернулся к костру. И не жалко ему было отдавать свою еду этому порождению пустошей?..

Селвилара негромко заметила:

— Животные и впрямь очень доверяют лесным эльфам.

— Не все и не всем. Тут… как кости лягут.

Из уст антрополога это прозвучало особенно забавно. Асвир неожиданно встрепенулась:

— Хотите я вам погадаю? — Она сняла с пояса небольшой кожаный мешочек и выложила перед собой гладкие камешки с северными рунами. — Магистр Нелис, может быть, вам погадать?

Данмер недовольно закатил глаза:

— Трэтену погадай.

— А давай, — живо согласился босмер. — И что ты обо мне расскажешь?

— Всё. — В отблесках костра светлые глаза нордки сверкнули мрачными искорками. — Прошлое, настоящее, будущее…

Её руки привычным плавным движением перемешали камни на песке. Потом Асвир разложила их в известном только ей порядке и перевернула первую. На камне блестел угловатый атморский символ.

— Первые три руны — твоё прошлое. Эта означает потерю. В прошлом ты потерял кого-то дорогого тебе или же потерялся сам. Сбился с пути, пережил тяжёлую утрату. — Бледные пальцы девушки перевернули следующий камешек. — Эта — руна хаоса, беспорядка, мрака. Ты был окружён чем-то непостоянным. Или же метания были внутри тебя, тебя бросало от события к событию, из стороны в сторону. Также речь может идти о нарушении закона. — Асвир посмотрела на Трэтена серьёзным взглядом, и он усмехнулся. На песке появилась следующая руна. Нордка объяснила: Это — огонь…

— Всё, хватит шарлатанствовать. — Селвилара вдруг строго прервала её гадание. — Мне из-за тебя всю ночь кошмары будут сниться.

Трэтен её успокоил:

— Всё нормально, пусть продолжает. Мне интересно.

Асвир со страхом взглянула на босмера, поняв, что Селвилара знает о нём что-то, чего не знают другие, и что руны оказались правы. Трэтен подбадривающе улыбнулся, и нордка решилась продолжить:

— Огонь можно читать как свет и надежду, но вместе с потерей и хаосом он обретает негативную окраску. Он усиливает всё то, что я сказала ранее. — Асвир перешла к трём другим рунам. — Снова хаос. Кажется, эта руна как нельзя лучше тебя характеризует.

Трэтен, став непривычно серьёзным, задумчиво кивнул:

— Точнее и не скажешь.

— Великан. Это злая сила, которая мешает тебе добиться поставленных целей. Великан — это груз, который давит на тебя и от которого ты не можешь избавиться. Скорее всего, ты принёс это с собой из прошлого. И солнце. Это твоё стремление к свету или что-то хорошее, ради чего стоит жить. — Асвир специально сказала так, чтобы её гадание не выглядело совсем мрачным. Трэтен, может, и оценил её попытку воодушевить, но виду не подал. — Будущее открывается руной, означающей год. Она может быть олицетворением всего жизненного цикла, течением времени. Это хорошая руна, обещающая благоприятные ситуации и стабильность. Дальше — дерево. — Асвир улыбнулась. — Тоже очень сильная руна. Дерево — это символ силы, упорства, защиты и долголетия. Дерево пускает корни, растёт и приносит плоды. Оно может означать как счастливый семейный союз, так и возвышение твоего духа, твой внутренний рассвет. И последняя… — Асвир перевернула девятый камешек и постепенно перестала улыбаться. Её голос стал тихим и неуверенным. — Град. Град всегда приходит неожиданно и несёт с собой разрушения. Это либо внезапные неприятности, потери и боль, либо неожиданная насильственная смерть.

Селвилара опять не выдержала:

— Ради всего святого, Асвир!.. Ты взрослый серьёзный маг, а придумываешь какие-то сказки.

— Это руны моей прабабушки, — оправдалась девушка. — Ещё она учила гадать меня, когда я была совсем маленькой. Они ни разу мне не лгали.

Трэтен заступился за северянку:

— Может, толкование Асвир и не совсем точное, но тут всё равно есть над чем подумать. Спасибо. Для меня ещё никто не гадал.

Когда стемнело, все постепенно разошлись по шатрам, а Трэтен взял свою лютню и ещё какое-то время сидел у костра, перебирая струны. На этот раз его мотив был спокоен и печален. Это по-прежнему не было похоже на музыку Морровинда, но Нелис невольно заслушался. Мягкие высокие ноты и тихое сопровождение нижних струн переливались в ночи и разносились далеко по Эшленду, теряясь среди дюн и серых скал. Эта музыка наталкивала на воспоминания и размышления.

Возможно, Нелис задремал, но сквозь пелену подступившего сновидения он расслышал голос Асвир:

— Можно я сяду? — Похоже, он разрешил ей, и девушка робко произнесла: — Трэтен, слушай… я не хотела, чтобы всё так обернулось.

— Ты-то в чём виновата? — спокойно отозвался босмер размеренным приятным голосом. — Ты всего лишь прочитала руны.

— Значит… всё это правда?

— Может быть.

— Если хочешь с кем-то поделиться этим…

— Нет. Прошлому нужно оставаться в прошлом. Обсуждать настоящее нет смысла — ты и так меня видишь. А будущее… кто же знает, как там сложится.

— Кажется, всё это время я смотрела сквозь. Только сейчас я тебя увидела.

Её голос дрожал. Она говорила очень трепетно. Трэтен оставался равнодушен.

— Это нормально, Асвир. Все всегда смотрят сквозь. И, поверь, ты бы сама не хотела, чтобы каждый видел, какая ты на самом деле.

— Значит, ты на меня не сердишься?

Лютня, которую эльф всё это время не выпускал из рук, затихла.

— Конечно же нет. Иди отдыхай и не принимай всё это близко к сердцу. Ты не должна делить со мной мой хаос. Оставь его мне.

Одежды Асвир прошелестели рядом с пологом шатра, прозвучала её тихая удаляющаяся поступь. Трэтен взял ещё один пронзительный аккорд, а потом зашёл в шатёр и забрался в свой спальник.