Тряска слегка ослабла только через восемь месяцев, когда Неджи встал с больничной койки. Ему нехило досталось. У него весь мозг подвергся зачаткам расщепления. В итоге он и слёг надолго. Уже хотели череп вскрывать и пытаться оперативным путём соединить разорванные ткани. Наруто не вникал в тонкости работы медиков, особенно в их терминологию. Он понял только то, что мозг Неджи сильно пострадал. Какаши досталось куда меньше. У него лишь левый глаз стал хуже видеть. Да и сам глаз стал выглядеть жутковато — как с бельмом. Зрачок так и остался расширенным почти во всю радужку. Он ночью хорошо видел, а днём — размыто. Но у него был хотя бы ещё правый глаз, оставшийся целым. У Неджи пострадали оба. Он без сознания лежал полгода, над ним тряслись, буквально выстлали амортизаторами всю палату, чтобы никакой прибор не повредить. Когда первые попытки вернуть его не дали никакого результата, Наруто пожалел, что отказался жертвовать котятами. Они с Гаарой за них бой развернули, и в итоге к их мнению прислушались. А потом, когда Наруто снова сквозь всю гудящую мглу вернулся домой, долго сидел над постелью Неджи, с абсолютно белой кожей, даже синюшной, чуть не ревел от досады. Это по-настоящему было, не в каком-то неопределённом будущем, а перед глазами.

Помимо Неджи и Какаши обнаружилось, что чуть ли не треть всех тех, кто часто выходил с рейдами, оказались расщеплёнными, но совсем чуть-чуть. Этого даже не было заметно раньше. Только когда последствия обнаружились, они по очереди обратились к медикам. Они не потеряли никаких возможностей, а Неджи теперь всю жизнь с глазами мучиться. У него при дневном свете голова начинала болеть. Не сразу. Постепенно, но часов через пять под солнцем он доходил до того, что терял ориентацию в пространстве и видел одни оттенки. Тогда и рейды для него закончились. Сразу. Но он не отчаялся, как Наруто подумал, а тут же принялся искать своё предназначение и, естественно, втесался в группу научных сотрудников. И ему шли очки. Он предпочитал линзы, но Наруто обалдел от его взгляда из-под очков. Из-под узких стёклышек, когда он голову чуть опустил, а очки на нос съехали, а Неджи посмотрел прямо над ними. Всё ещё худой Неджи, никак не приходил в норму после месяцев комы.

Потом передвижное убежище опять сдало далеко на восток, и Наруто еле на него успел в очередной раз, сразу к Итачи кинулся показать, как он скучал. Но скучал не только он.

Темари тоже скучала без брата. Наруто снова её в палате Гаары нашёл, остановился в дверях, просто наблюдал, как она сидит, откинувшись на спинку стула, с наслаждением закрыв глаза. Он не хотел её тревожить. Сам не знал, что его постоянно тянуло в медотсек передвижного убежища. Наверное, все расщеплённые приобрели и ещё кое-что общее. Наруто не мог пройти мимо ни одного из них.

Пискнул прибор, Темари сразу же проснулась, голову подняла, посмотрела сперва на брата, а потом заметила посторонний объект в дверях.

— А, Наруто-кун. Я думала, ты на этот сезон в катакомбах останешься.

— А я вот пришёл.

— Ну тогда располагайся. Голоден?

— Не особо, — Наруто подошёл. — Как он? — на постель кивнул.

Гаара до последнего сопротивлялся, утверждал, что не подвергался расщеплению, а потом его свалило буквально за один вечер. У Наруто постепенно в руке боль нарастала, день за днём, а Гаара не выказывал никакого волнения. Наруто тогда сам начал верить, что он здоров, как бык. А потом Гаара свалился. Оказалось, он давно терпел боль и притворялся, чтобы сестру с братом и всех друзей не тревожить, выиграл для них немного спокойного времени. Его в душе нашли уже без сознания, с запрокинутой головой. Ему в рот вода лилась, а он инстинктивно сглатывал. То, что не успевал, наружу через верх лилось. Как не захлебнулся в таком положении? Видимо, инстинкт выживания у него развился вместе с расщеплением.

— Улучшение, — Темари усмехнулась, совсем как раньше. Это значило, что она действительно верит в то, что сказала. Она не закончила. Её как будто распирало поделиться хорошими новостями. — Мы отыскали-таки больное животное. У него нога отгнивать начала. Но в итоге медики испытали радикальное лечение — и животное потеряло только роговую оболочку копыта. Хромает, но бегает. А потом метод на Гаару перенесли. Показатели уже почти в норме.

— А чего тогда он всё ещё не очухался?

Темари не переставала улыбаться, подошла к Наруто, руку ему на плечо закинула, обхватывая за шею:

— Пойдём, побеседуем за чашкой компота. С утра ни крошки во рту не было. Сасори нас замучил.

— Что на этот раз?

— Хочет расставить датчики вручную.

— Если тьма на мёртвых землях начала рассасываться, то, может, стоит их исследовать? Я бы не прочь посмотреть на новые горизонты.

— Посмотришь, успеешь, — заверила она, так и вышагивая с ним в обнимку. — Не вся планета покрыта землёй. Есть ещё океаны, ты в курсе вообще? А мы не можем оставаться на поверхности воды. И для подводного перемещения убежище не предназначено.

— Что, герметизация ни к чёрту?

— Не то слово. А твоя лапа как? Всё ещё немеет?

— Бывает, — Наруто чувствовал себя как дома. Его уже и гонять начали, как постоянных обитателей убежища. Он не был против. Ему нравилось принимать участие в активной жизни общины. И Итачи, глядя на него, оттаял, начал с людьми разговаривать не только по работе.

— Есть ещё одни немаловажный вопрос, который не только Сасори беспокоит, а всех нас, — приступила Темари к пункту номер два.

— А нас почему не беспокоит? Ну, то есть, нас там, под землёй.

— Я уверена, что беспокоит. Но нас беспокоит больше, потому что мы видим больше пространства своими глазами.

— Ну не знаю. Тьма отступает, днём почти уже не встречается, — задумался Наруто. — Или по вашим расчётам она к этой стадии соединения должна была исчезнуть совсем?

— Нет, хотя нам интересно, сколько сможет проработать устройство.

— За него не волнуйся. Цунаде знает в нём толк. Она уже там что-то усовершенствовала и пообещала через годик увеличить процент выхода соединённых частиц на треть уже имеющейся мощности.

— О, правда? Данные есть?

— Я знал, что ты спросишь, — Наруто счастливо улыбался. — Всё при мне. Она первым делом меня утащила в лаборатории, чтобы всучить всё, что нужно и не нужно. Итачи с этим уже разбирается.

— А ты почему не с ним?

— Потому что мне не охота. Я соскучился по всем. И я предпочитаю поговорить с людьми, чем тыкаться в скучные формулы. Всё равно от меня там ничего не зависит.

Он знал, что от него зависело многое. Его мнение было учтено, когда решалась судьба леопардов. Теперь они наверняка подросли. Вымахали в большущих кошаков, которые человека на раз-два сожрать могут. Правда, Итачи уверял, что леопарды — не такие опасные хищники, как, к примеру, вымершие тигры или медведи. Хотя никто точно не знал, вымерли они или нет.

— Так о чём вы там сейчас беспокоитесь-то? — напомнил Наруто.

— О составе воздуха.

— А что с ним?

— Пока ничего, — Темари оседлала своего любимого конька и посерьёзнела. — Состав воздуха практически не изменился за последние полгода. То ли временной промежуток слишком мал, то ли в природе творится что-то неладное.

— Деревья вырабатывают кислород, — отбарабанил Наруто выученный урок.

— Дальше? — предложила она ему развить собственную мысль.

— Оазисы стали встречаться реже. По идее, если мы и звери всё ещё дышим кислородом, то баланс должен начать меняться.

— Точно, — Темари наконец его отпустила и ткнула пальцем в подтверждение. — Так почему он не меняется?

— Боишься, что однажды бомбанёт — и кислород резко кончится?

— Заешь, Наруто-кун, после того, что мы пережили, я ничему не удивлюсь. Однако меня это сильно беспокоит.

— И что решили? — спросил заинтересованный Наруто.

— Плана как такового нет. Но надо вновь развивать научные труды, чтобы всё это понять. Возможно, нам придётся самим сажать деревья.

— А-а-а-а, это как в тот день, когда всем убежищем кинулись его ремонтировать?

— Примерно. Только продолжаться всё это будет не один день, а годами, если мы не хотим в итоге задохнуться.

— А гидропонные сады? — своевременно вспомнил Наруто.

— Они только в убежищах. И на всё живое их точно не хватит.

— Водоросли в океанах?

— А ты давно нырял в океан?

— Ну… Темари, ты к любому моему предположению цепляешься!

— Предположи что-нибудь научно обоснованное.

— А сама-то в моря ныряла? Может, там заросли этих, водорослей, которые всю планету снабжают с избытком. А то ещё и переизбытком. Тогда насекомые снова вырастут до гигантских размеров и начнётся апокалипсис уже из-за них. Они же жрать нас будут, мягоньких и сочных.

Темари нечего было возразить. Вряд ли вообще кто-то даже ступал в море. Он в точку попал. И он повернулся к ней, останавливая движение:

— Как ты думаешь, океаны сильно подверглись расщеплению?

— Не знаю.

— Научный сотрудник — а не знаешь?

— Поймал, да? А ну иди сюда!

Наруто поддался, зная, что она не ударит и в шутку. Даже в эмоциях она держала себя в руках. Она только в спину Наруто потыкала пальцем, да так чувствительно, что он извивался, пытаясь избежать кары. И он смеялся. Легче стало от того, что жизнь наконец-то налаживается. У всех, даже у Гаары. Интересно, сколько он пролежит в коме? Надо бы спросить у кого-нибудь, но только не сейчас и не у его родственников. Итачи тоже наверняка знает.

— Давай ты теперь рассказывай, — потребовала угомонившаяся собеседница, пошла с ним рядом. — Хьюга Неджи как себя чувствует?

— Неджи? — Наруто чувствовал, как по телу разливается спокойствие. Ещё год назад он размышлял, как Неджи будет жить, если с его зрением что-нибудь случится. А когда он на самом деле в кому впал, а потом из неё вышел, Наруто был счастлив лишь от того, что он живой. Люди живут и со зрением гораздо хуже, чем у Неджи. И болезни бывают более неудобные, чем у него. И Неджи был окружён товарищами, которые не дадут ему пасть духом и всегда помогут.

— Да, Неджи, твой глазастый друг.

— Ты хотела сказать «очкастый друг».

— Что? Он носит очки?

— А ты не можешь себе этого представить?

— Всё, в следующий раз в подземное убежище пойду я.

— Тебя не выпустят, потому что ты ценный работник.

— Посмотрим, — бросила вызов Темари.

— Посмотрим, — ответил на него Наруто.

Земля тяжело, словно с натугой, двинулась. Подпрыгнули мелкие камешки вперемежку с песком. Ненадолго взлетело облачко пыли, однако не поднялось выше колен. Наруто во время этой тряски замер, держась за каменную глыбу с отчётливым серебристым оттенком. Это и было серебро, чистая серебряная жила. Даже руду перерабатывать не придётся — всё в готовом виде.

Итачи сзади подошёл, чумазый, рукой, от запястья до пальцев, вытерся, но всё равно не отчистился. Наруто вряд ли выглядел более представительно. Он придирчиво на себя глянул, отряхнулся. Пыль снова во все стороны полетела, над головой взвилась. Наруто даже не смотрел вверх. Редко когда поднявшийся ветер не гнал по небу пыль, наверное, до самой стратосферы.

— Серебро? — Итачи направлял прибор на жилу. Показания зашкаливало — это значило, что серебра тут много. Возможно, внутри весь камень им залит. После нашествия тьмы ещё долго человечество будет находить полезные элементы. Может быть, даже несколько поколений. Но на территории, ещё оккупируемые тьмой, соваться было рано. Тут уж не несколько поколений ждать надо, а сотни или даже тысячи. Только тогда человечество осмелится хотя бы посмотреть, таится ли на опустошённых землях опасность или исчезла.

— Как мы его выковыряем? — спросил Наруто, попытался ногтем выскрести кусочек, но Итачи его остановил, руку перехватил и посмотрел с укоризной:

— Поранишься. Тебе своих болячек мало?

— Мало. Мою самую главную отняли, — Наруто перед его лицом правой рукой помахал, чувствуя небольшое онемение. Она не всегда немела, но при вылазках почти каждый раз.

Итачи и вторую его руку поймал, стиснул в своих, погладил большими пальцами, не выпуская:

— Есть же старый добрый способ, — с той же укоризной произнёс он.

— Какой? — Наруто стало стыдно, что они, как парочка, за руки хватаются, попытался высвободиться, что удалось без проблем. Итачи вздохнул и продемонстрировал этот способ, взял инструмент, размахнулся…

— Эй-эй! Ты чего?! Искры же…

Наруто осёкся. В последний раз искры просто вспыхнули и исчезли без присущей им тряски. Всё равно это выглядело жутко. Наруто только представил и уже поёжился:

— Ты знаешь, вот из-за этой искры я и заработал себе расщепление.

— Знаю, ты говорил, — Итачи всё равно размахнулся, но не ударил.

Наруто не хотел находиться рядом, когда это произойдёт. Он отвернулся и целенаправленно зашагал прочь, к краю группы. Он услышал характерный металлический лязг, а потом треск разрываемого камня, ужасно похожий на расщепление. Наруто поёжился, чуть сам себя не обнял, но не обернулся. Если бы с Итачи что-нибудь случилось, остальные сразу заголосили бы. Они ещё следили за расщеплением, но, кажется, начинали привыкать. Наруто не мог привыкнуть. Не так это было легко, как казалось. Наруто раньше думал, что едва апогей катаклизмов спадёт, он будет шагать по миру широкими шагами, и все будут отважно смотреть в будущее. Отважно пока не получалось. Это в природе всего живого — помнить опасность в лицо и бояться её. Без этого полезного страха целые виды погибли бы ещё в процессе развития, а они даже мировую катастрофу пережили. Не все, но те, кто пережил, приобрели бесценный опыт.

Наруто шагал прочь. Чем дальше, тем неуютнее ему становилось. Он таки сделал порыв обняться, но опомнился. Только одной рукой он обхватил предплечье второй руки, так и продолжал идти. С каждым шагом обнятая рука перед ним в такт движению безвольно болталась. Он слушал голоса позади, совсем близко, и видел смутную тёмную полосу спереди. Странную полосу.

— Итачи! — позвал он, не оборачиваясь.

Итачи медлил, а Наруто продолжал идти. Полоса быстро разрасталась вширь. По мере даже незначительного приближения увеличивался обзор, что объяснялось пылевыми облаками, всё ещё стоящими в воздухе как туман. Под ногами стало мягко. У него ступни начали проваливаться сантиметра на два при каждом шаге, а он всё равно шёл, пытался найти почву потвёрже. Это была странная почва, не очень похожая на камень. Наверное, здесь расщепление прогрызло всё до недр. Только этим можно было объяснить все странности. Хотя тьма и прежде ползала по поверхности, и при этом земля оставалась твёрдой и каменистой.

— Итачи! Ну ты заснул там, что ли?! — снова позвал Наруто, запоздало подумав, что стоило бы обвязаться верёвкой. Вдруг прямо сейчас трясти начнёт, и небо снова закроет. Это яркое белое небо. Говорили, будто оно получило другой оттенок, но Наруто не верил. Возможно, при своей жизни он вообще не заметит никаких внешних изменений.

Он услышал позади шаги. Это мог быть только Итачи. Уверенные шаги, как раз с тем ритмом, с которым ходит он. Хотя это, наверное, Наруто уже нафантазировал. Большинство людей ходит одинаково. Он представлял, как сзади подходит кто-нибудь из товарищей. Наруто не хотел обманываться, поэтому не подготовил улыбки. Для Итачи ему всегда хотелось улыбаться. Итачи стал для него незаменимым. Если бы он пропал, Наруто пошёл бы искать его даже посреди ночи. Даже зная, что в шаге от убежища его поджидает тьма.

Наруто остановился, давая преследователю возможность догнать себя. А так как делать было нечего, а полоса впереди становилась подозрительной и неестественной, Наруто в небо взгляд кинул, предварительно прищурившись и вскинув ладонь козырьком, чтобы по глазам не очень било. Он знал, что от яркого небесного света они слезиться начнут, какое-то время перед ними повертятся круги, мешая смотреть. Но всё это явление временное. С Итачи рядом Наруто и не нужно видеть. Он хотел чувствовать. Он обнаружил в себе желание закрывать глаза, когда они с Итачи ласкали друг друга. Так ощущения усиливались. Так Наруто доходил до исступления, а Итачи пользовался его слабостью. Расчётливый маньяк.

Наруто замер. Он мог бы сморгнуть и развеять иллюзию, но не получалось заставить себя сделать это. Он потерял способность видеть, только когда Итачи сзади подошёл и накрыл его глаза ладонью. Теперь сомнений никаких не осталось, что это он.

— Ну что ты делаешь? — Наруто его ладонь вниз сдвинул и снова уставился на небо, на этот раз без козырька, продолжая удерживать руку Итачи обеими своими. Он смотрел и не верил. Даже после смаргивания видение не исчезло. Наруто наконец отпустил одну руку и в небо пальцем ткнул:

— Смотри.

— Наруто, ты же знаешь, если долго смотреть в небо…

— Нет, я серьёзно, смотри!

Наруто показывал в небо, в ту необъятную пустоту, изменившуюся с тех пор, как он последний раз смотрел на неё так открыто. Как только облака пыли поредели, белый свет сквозь них становился слишком ярким с непривычки. Глаза быстро привыкают к мягкой темноте.

Итачи стоял и смотрел.

— Оно голубое, — удивлённо произнёс вслух Наруто. — Правда ведь? Оно голубое? Небо.

Итачи помолчал, стоял рядом и больше не пытался останавливать Наруто, только смотрел он с козырьком из ладони — так было удобнее. Наруто его примеру последовал и снова вытаращился на небо, приобрётшее неестественный оттенок. Небо не должно быть голубым. Все знают, что оно белое.

— Да, — подтвердил Итачи спокойно, — голубое.

— Почему? Это какой-то новый катаклизм?

— Не думаю.

— Но оно голубое! — Наруто от неба отвлёкся, на Итачи уставился, а вверх только пальцем тыкал.

— Да, оно голубое, — повторил Итачи и принялся объяснять. — Изначально оно было голубым, до расщепления. И если я не ошибаюсь, сейчас оно всего лишь приобрело слабый оттенок, но не достигло своего истинного цвета.

— Ну не-э-э-т! Неправда! — Наруто нахмурился.

В голове всё перемешивалось. Он пытался вспомнить научные работы или литературу. Как назло в голову ничего полезного не приходило. Он знал, что небо изменилось, но не интересовался как. И он продолжал сомневаться, хотя Итачи вряд ли стал ему врать. Он беспокоился. Да ещё эта полоса впереди…

— Это оазис, — услышал он голос Итачи.

Наруто не веря снова голову вскинул и, разумеется, не увидел никакого оазиса. Он продолжал бесцельно таращиться вверх, пока не догадался посмотреть на Итачи с прибором у глаз. Он держал бинокль и крутил настройки.

— Оазис? — переспросил Наруто скептично. — Что за хрень? То небо голубое, то… Оазис? Вот это что-то чёрное здоровенное?!

Он сам за бинокль схватился, сетуя, что не догадался посмотреть сам, а потом увидел то же, что и Итачи. Это действительно был оазис. Гигантский оазис, каких ещё никто из них не видел. Такие оазисы были раньше, их называли лесами. Но леса были бескрайние, а этот мегаоазис заканчивался с северной стороны, но тянулся на юг, пока не обрывался перед абсолютно гладкой местностью. И такой местности Наруто ещё не видел. Он волновался. Он водил биноклем туда-сюда в попытке найти, за что зацепиться, пока не почувствовал прикосновение.

— Пойдём посмотрим, — предложил Итачи, держа его за плечо. Просто прикосновение, а казалось нежнее сотен поцелуев. Наруто задержал на нём взгляд, сглотнул и потянулся за своим законным поцелуем, и остановился, едва слышно чертыхнувшись. Зато Итачи ничуть не стеснялся окружающих, сам быстро вперёд подался и чмокнул Наруто в губы.

— Учиха-семпай! — услышал Наруто зов.

Наруто тут же рядом встал и, как ни в чём не бывало, вместе с Итачи повернулся. К ним уже спешили, привлечённые их отдалением.

— Вот и уединись тут… — проворчал Наруто и навстречу сам пошёл, наконец найдя применение своей улыбке. — Ребят! Двинули туда! — в оазис пальцем тыкал. Лучше вместе, а то, чего доброго, вдвоём они отобьются и потеряются, если не вляпаются в какую-нибудь опасность.

— Это оазис! — слышал он в ответ.

— Да! Знаю! — Наруто всё равно нашёл секундочку буркнуть в сторону Итачи. — Можно подумать, что я один тут слепой. Да если бы не мы, они бы даже не посмотрели на эту странную тёмную полосу.

— Не ворчи, — Итачи ему щелбан отвесил. — Становишься похожим на старика.

— Сам ты… — Наруто внял его словам. Неловко было, потому как пошёл первым, а последним увидел. — Не, ну правда, не слишком ли рано мир поменялся? Допустим, небо стало голубеть. А оазис-то? Откуда такие густые леса?

— Сам удивляюсь.

— А ты почему?

— Наруто, — Итачи вкрадчиво принялся объяснять, — мы движемся по всем освоенным землям. И движемся не один год. Я ни разу не слышал, чтобы мои соратники или предки видели лес своими глазами.

— Тогда как он здесь очутился? Из недр поднялся? — Наруто на Итачи смотрел вместо дороги впереди. Ноги всё ещё мягко погружались в почву. — И земли такой я не видел.

— Ничто живое не может выжить в недрах, — уверенно покачал головой Итачи. — Возможно, какие-нибудь бактерии, не более.

— Только не говори, что за год из семечек выросло вот это, — Наруто весь лес рукой обвёл, всё ещё глядя на собеседника. — Это невозможно даже в теории. Деревья не вырастают за год. Тем более при таких катаклизмах.

— Да, это верно, — Итачи всерьёз задумался. — Но лучше бы ты смотрел вперёд.

И Наруто споткнулся. Как по команде, сразу же после слов Итачи. Он чуть носом не пропахал, успел вперёд пару быстрых шагов сделать, а Итачи уже за ним торопился, чтобы поймать.

— Накаркал! — бросил Наруто, едва поймал равновесие, так и остался на месте со скосолапленными ногами враскорячку и руками в разные стороны, и одновременно с этим обернуться ухитрился. — Кто просил тебя колдовать за моей спиной?

Итачи продолжал колдовать. Вернее, производить странные манипуляции, зачем-то разгребал землю вокруг того места, где Наруто споткнулся.

— Чего ты там копаешь? — спросил Наруто.

— Ищу зацепки.

— И как? — Наруто выпрямился, весь повернулся к нему.

— Догадки есть, но нет доказательств, — отчитался Итачи, всё ещё смотря в землю, остановился. — Разлом.

— Что? — Наруто к нему подошёл, уставился в плотно соединённую трещину в земле и тут же получил первоначальное объяснение:

— Движение земли. В наше время не существует лесов, но земля постоянно движется. А если предположить, что пласты с оазисами просто встретились здесь, в этом месте? Посуди сам, Наруто: за последнее время мы почти не видели оазисов. И за все те годы, десятилетия… сотни лет, оазисы оставались нетронутыми. Почему?

— В смысле почему? Потому что…

Наруто начал понимать то, что хотел сказать Итачи. Оазисы просто оставались единым целым, со всеми деревьями, травами и жучками.

— Ты хочешь сказать, что оазисы стоят на чём-то типа литосферных плит?

— Ну, не литосферных, но грунт под ними явно более укреплённый. Под ними есть какая-то основа.

— И что-то заставило эту основу двигаться сюда, — Наруто вниз пальцем ткнул, почувствовал волнение из-за близкого открытия. — Пошли скорее! — он Итачи за собой потянул, совершенно не заботясь, что кто-то обратит внимание на их сцепленные руки. Наруто бежал, а Итачи не отставал. Они слышали голоса за спиной, постепенно удаляющиеся, потому что никто не хотел искушать судьбу и бегать на незнакомой местности. Наруто вспотел, хотя на улице было нежарко. Он боялся, что потеряет соединение оазисов из вида, поэтому и моргал редко, пока ему в глаз не залетело что-то покрупнее песчинки. Он тут же глаза рукой закрыл и начал тереть. И тогда Итачи его сам остановил, сам обошёл спереди, сам его руки вниз опустил и посмотрел в глаза. Итачи своим нежным прикосновением отогнул нижнее веко и приблизил лицо к лицу Наруто. Только целоваться и не хватало на открытой местности.

— Веришь мне? — спросил Итачи тихонько. Чёртов соблазнитель.

Наруто кивнул без единого слова. Он чувствовал, как ноги подкашиваются, а внизу живота начинает приятно теплеть. Он хотел Итачи прямо сейчас и клял себя за несдержанность. Наруто готов был его обнять и так поцеловать, чтобы и у него ноги подкосились. Но Итачи не стал его целовать. Он ткнул Наруто в глаз языком. Издав возглас, Наруто засопротивлялся, но Итачи шикнул на него со словами:

— Потерпи. Не съем я тебя. И глаза я не люблю.

— Вот только попробуй съесть. Я тебя тогда тоже…

Итачи снова сделал это — лизнул. Было неприятно. Единственное его прикосновение, которое вызвало у Наруто это чувство. В глазу ужасно мешалось что-то лишнее. Он ждал конца процедуры, а Итачи больше не лизался, отпустил веко и стоял рядом:

— Так лучше?

— Глаз дерёт, — Наруто рукой его накрыл, пытался тереть, но Итачи не позволял.

— Ещё что-то мешает?

— Кто только научил тебя мусор из глаз языком вытаскивать? — проворчал Наруто примирительно.

— Что поделать? Руки у меня грязные.

— А язык, можно, подумать, стерильный.

Наруто его взгляд поймал, продолжал держаться за глаз. Итачи был рядом, взволнованный, близкий, доступный. Наруто не думал, он просто потянулся к нему, отрывая ладонь от лица и заводя их обе за его спину. И это был настоящий поцелуй. На миг оторвавшись, Наруто буркнул ему в губы:

— Ну и пусть видят. Всё равно все уже давно знают. А если будут приставать, скажем, чтоб завидовали молча.

Итачи только веки опустил, совмещая этот жест с кивком. И Наруто вернул его губы в своё владение.

Оазис в самом деле был огромен. Предварительные исследования подтвердили, что это действительно соединение уплотнённых участков грунта, которые по какой-то пока ещё неизвестной причине не распадались с движением земли. Они стекались сюда. Основное предположение — грунт удерживала плотно переплетённая корневая система. Версия выглядела очень шаткой, но лучше у них пока не было. Возможно, и даже наиболее вероятно, что в мире есть ещё несколько таких точек, обозначенных самой природой, где оазисы соединялись в небольшие леса. Это могли быть магнитные поля, притягивающие островки. Это могло быть случайное стечение обстоятельств. При встрече участки не разрушились, а сцепились между собой, образуя сплошной массив. Группы выходили в рейды одна за другой для изучения этого удивительного феномена и собирания живого материала.

Итачи тоже выходил. Но ему бы давно уже наскучило, если бы не его вечный двигатель, вытаскивающий его из лабораторий всякий раз, как намечалось что-то интересное.

Вечный двигатель сидел на корточках и старательно соскребал с фрукта мерзких личинок. Он к ним даже не прикасался, брезговал, однако, если это происходило случайно, Наруто не паниковал и не швырял фрукт на землю.

— Всё равно обидно, — не глядя на Итачи, записывающего показания прибора, заговорил он. — Я тоже хотел посмотреть на море.

Едва Наруто услышал, что та далёкая ровная гладь — это вода, он тут же загорелся. Но он не мог разорваться надвое. Итачи хотелось показать ему всё разом, потому что Наруто оказался очень восторженным зрителем. Это было невозможно. У них была важная работа. У всех была. Наружу начали выбираться и те, кто боялся подходить к шлюзам вообще. Как только датчики перестали фиксировать тьму чуть ли не на каждой вылазке, и как только Сасори согласился с Наруто, что днём не меньше полезного, чем ночью, и к тому же не вечно ведь собирать одни только элементы. Надо менять образ жизни.

Так было принято говорить. На самом деле Наруто почти орал на том собрании, со стула подскочил, руки брякнул на стол с той же силой, что и Цунаде, и навис над Сасори, крича ему прямо в ухо о необходимости дневных вылазок.

Итачи отложил прибор. Показания были обычными, хотя каждый день он детально исследовал пласты вглубь всё дальше. Отличие состояло только в соединении грунта. Он двигался внутри этих участков, сам по себе. И внутри сосредоточилась вся популяция выживших земляных червей. Итачи оставил прибор и подошёл к Наруто, присел рядом на корточки.

— Но это же мы нашли оазис. Сасори-сан посчитал, что это наша привилегия — изучать его, — Итачи попытался развеять досаду Наруто из-за того, что он не может прямо сейчас увидеть океан.

— А я хочу везде побывать. Я про море только читал. Оно правда такое, как изображено на фотографиях?

— Правда, — подтвердил Итачи и тут же поправился. — Не совсем, потому что расщепление и на океан повлияло. Но суть у него та же. Я тоже не слишком часто видел большие воды. Ты же знаешь, мы не контролируем направление.

Наруто смахнул последнюю личинку, голову к Итачи повернул:

— Давай хотя бы попробуем вместе на него посмотреть. Я очень хочу.

— Если хочешь…

— И тебя очень хочу, — Наруто к нему подался, обнял, но целовать не стал. Круглый фрукт упёрся Итачи в спину. Довольно жёсткий фрукт, похожий на яблоко и грушу одновременно. Наруто на его спине пальцы стиснул, собирая одежду в кулак, и не отпускал. — Море правда занимает все эти пространства?

Итачи показывал ему современные карты. Наверное, не слишком точные, ибо основаны на расчётах, наблюдениях и отметках рейдеров, а не на показаниях спутников.

— Фактически, — начал Итачи, — это океан. Море обычно сосредоточено в заливе или…

— Пофиг, — перебил Наруто. — Я не видел ни моря, ни океана. Если этот вот участок — океан, то я хочу посмотреть на океан.

Он так этого хотел, что Итачи неосознанно сдался. Он пойдёт к Сасори и попросит направить их с Наруто к берегу. Хотя бы на другой конец оазиса, где он резко обрывался перед гладью воды.

— Я покажу его тебе, — Итачи отложил все приборы, сам обнял Наруто, сам тронул его губы своими, но не углубил поцелуй. Он скользнул губами по его щеке и опустил их на плечо. Сидеть с ним вот так, в полном покое, было здорово. Ничего не хотелось делать, пока он рядом и никого больше в пределах видимости. Итачи не заметил, как позволил себе проникнуться к нему настолько глубокими чувствами. Он крепче прижал Наруто к себе и сидел неподвижно, пока не услышал возле уха:

— Раздавишь. Давай его съедим.

— Кого? — Итачи ослабил объятия, и Наруто сразу высвободился, показал фрукт.

— Я его вытер.

— И всё же мне не хотелось бы пробовать то, по чему ещё пять минут назад ползали червяки, — отказался Итачи.

— Ещё по нему ползали мои сексуальные пальцы, — Наруто руку перед лицом Итачи выставил и пошевелил всеми пальцами.

Итачи улыбнулся, но всё равно отказался.:

— Давай закончим работу.

— Зануда, — тут же получил он характеристику.

Итачи потянулся было к приборам, но увидел торчащий из густой травы цветок вероники. Маленький ярко-синий цветок, кажущийся настолько хрупким, что вот-вот сорвётся с соцветия, оставляя только пестик. Итачи оставил приборы в покое, аккуратно тронул стебелёк и, придерживая другой рукой, сорвал его, а потом вернулся к своему благоверному:

— Наруто.

— Ты же сам сказал, что надо закончить работу… это что?

— Это тебе.

Наруто скептично смотрел на цветок и размышлял. Итачи подумал, что он вспомнит об ухаживаниях за девушками, и хотел начать оправдываться, потому что ссора ему вообще ни к чему, но Наруто взял стебелёк и посмотрел поближе.

— И чё мне с ним делать? — недоумённо осведомился Наруто.

— Не знаю.

— А чего тогда отдал?

— Цветы положено ставить в вазы, чтобы ими любоваться.

— Большущие высокие букеты, — пояснил Наруто. — А с этим мне что делать? Деть мне его некуда, а выбросить не могу. Ты же подарил.

— Я счастлив, что ты не желаешь отказываться ни от чего, что я даю тебе, — Итачи к нему потянулся, к его шее, тронул её губами, разлепил их, коснулся кончиком языка, а Наруто голову запрокинул. Итачи продолжил, наслаждаясь каждым моментом. Даже едва различимая вибрация не могла отвлечь его. Он целовал шею Наруто кусочек за кусочком, поднимаясь к его подбородку, потом к губам и наконец останавливаясь на них глубоким поцелуем. Наруто отвечал и тоже наслаждался. Как бы он ни ворчал, всё это было лишь показательно. Так Наруто давал знать, что помнит, где они и что делают. Но сейчас он не хотел вспоминать, потому что вокруг никого не было. Оставив на земле фрукт, Наруто продолжал удерживать цветок в руке, потому что ласкал Итачи только одной. Он приподнял куртку Итачи и добрался до кожи. Было приятно. Возбуждало. Расслабляло…

— Всё, — Итачи оторвался от его губ.

— Зануда, — снова обозвал Наруто беззлобно и добавил смягчающее. — Работяга чёртов.

— Нам надо закончить работу.

— Да заканчивай уже, чего тут сидишь цветочки рвёшь…

Наруто вспомнил о цветке в руке и наконец решил, что с ним делать. Итачи внимательно наблюдал, не произнося ни слова и не спеша возвращаться к приборам. Наруто сумку открыл и вложил цветок между плоскими пластинками приборов. Всё ещё таскали на себе целый арсенал, хотя часть из них уже не была нужна. Только после того, как Наруто закрыл сумку и проверил, плотно ли лежит его поклажа, он успокоился, а Итачи незаметно вернулся к приборам.

Фрукт Наруто сунул в другую сумку и повторил манёвр Итачи.

Итачи видел перед собой предмет неправильной круглой формы величиной с человеческую голову. На днях одна из команд принесла. Сказали, что увидели на мелководье. Кто решился нырнуть, Итачи не интересовался, потому что штука перед ним выглядела крайне необычно. Он слышал о находке, но до сих пор не находил времени на неё посмотреть своими глазами. Это не был поросший водорослями камень. Это вообще не походило на грунт. Это было нечто живое по первым данным, но на живое не походило ни капли. Это был предмет серо-зелёного цвета, чуть шершавый на ощупь. При нажатии палец немного проваливался. Судя по записям, едва его поместили в воду, вверх сразу устремились сонмы пузырьков. Казалось, они будут выделяться безостановочно, но вскоре их поток истончился и иссяк.

Темари смотрела в микроскоп на образец, никак не могла оторвать взгляда. Приборы показывали повышенное содержание кислорода в аквариуме. Предмет оставался совершенно неподвижным. Кусок грязи, выделяющий газы. Их соотношение постепенно менялось.

Итачи к Темари подошёл, остановился. Она не глядя сказала:

— Никогда такого прежде не видела.

— Что это?

— Не знаю. Это… живое. Но это не единый организм.

Итачи выдержал паузу. Если это колония, то сам предмет действительно мог состоять из грунта и являлся домом для обитателей. Если эти обитатели микроскопические, то сколько же времени заняло строительство?

Итачи не верил.

— Можно? — спросил он, слегка отстраняя Темари в намёке.

— Пожалуйста, — она отодвинулась и принялась объяснять. — Это скопление различных организмов. Это не растение и не животное, но структура основана на углероде, несомненно…

— Откуда ты знаешь, что на углероде? — не отрывая взгляда от окуляра, спросил Итачи. — Чтобы выяснить это, нужен микроскоп помощнее.

Сама структура предмета состояла из микроорганизмов, что развеяло миф о домике из грязи. Это был настоящий живой дом.

— Всё живое на нашей планете основано на углероде. Не жди, что я поверю в истории об инопланетной жизни, основой которой является кремний. Это слишком примитивно.

— Жизнь на основе кремния? — не думая о разговоре, поинтересовался Итачи. Он рассматривал мириады практически невоспринимаемых глазом одноклеточных организмов. Их было так много, что не получалось рассмотреть один в отдельности. Итачи даже форму не успевал обозначить.

— Нет, сам факт, что жизнь основана именно на кремнии. Куда логичней предположить, что инопланетные существа удивят нас посильнее, — поддержала дискуссию Темари.

— Например?

Существа находились в постоянном движении. Итачи пытался проштудировать свою память и найти аналог, но вспоминал только медуз, живущих в и симбиозе с другими существами, включая одноклеточные водоросли, которые росли и размножались прямо в их телах.

— Например, на основе урана, — ответила Темари, заставляя Итачи отлипнуть от окуляра.

— Урана? — переспросил он. — Это невозможно.

— Почему? Для форм жизни, развивающихся совершенно в других условиях и с другой атмосферой, источником жизни могла стать радиация.

— Радиация разрушает организм, а не поддерживает его. Всяческие мутации из-за облучения являются нарушением нормального процесса и быстро погибают.

— Формы жизни, основанные на углероде, — подчеркнула собеседница. — Наша атмосфера вряд ли благоприятна для других форм. Поэтому я почти со стопроцентной уверенностью могу сказать, что это — углеродная форма жизни и, похоже… — она снова приникла к окуляру, подкручивая настройки, — совершенно новая. Я не видела аналогов ни в одном научном труде. А я их достаточно повидала. Вряд ли пропустила что-то особенное.

Итачи верил, что это так. Темари всегда училась прилежно и могла дать фору коллегам намного старше её по возрасту. Не всем без исключения, но тем, кто порой пренебрегал самообразованием. Люди не всегда хотят стремиться к идеалу. Большинству хватает обычной семейной жизни и размеренной работы. Поэтому в лаборатории не рвались толпы желающих. Никому не хочется брать в руки большую ответственность. А у Темари хватило сил сделать это.

— Предположения есть? — спросила она, не гнушаясь подсказками.

Итачи задумался. Предположить можно что угодно, но он пошёл издалека:

— Наблюдения показывают, что в составе воды, в который поместили этот… это существо, повысилось количество кислорода, немного азота, а также примесь инертных газов. Исходя из того, что кислород выделяют растения, я могу предположить, что это колонии водорослей.

— Колония? — Темари не согласилась. — Растения не формируют настолько сплоченных и тесных колоний, чтобы они походили на конструкцию, Учиха-семпай. Возможно, это уже когда-то было. До того, как на планете появился человек, — у неё явно были догадки, но она не решалась произнести их вслух. Тем не менее Итачи был уверен что на сей раз она их озвучит — собеседник располагал.

— Я не припомню живых шариков, — опроверг Итачи.

— Но это не случайное стечение обстоятельств. Команда сказала, что видела множество таких…

Она не сказала «существ». Наверное, она имела в виду слово «строений», но не вспомнила его.

— Если верить докладам, этими штуками порос огромный участок океанического дна, — Темари отлепилась от микроскопа, зато Итачи снова прилип. — Выходит, эта форма жизни успешно распространяется по всей планете. Я не знаю, живёт ли она на дне, но предполагаю, что предусмотренная природой разница температур несильно на неё влияет. Я не думаю, что это водоросли. В них, на первый взгляд, нет характерных признаков.

Итачи это видел и вынужден был согласиться. Водоросли имели зелёный или жёлтый цвет в своём большинстве, а эти существа выглядели совершенно бесцветными.

— При этом оно не способно выжить в продолжительном режиме температур, близких к нулю, — продолжила Темари. — Мы провели ряд и других экспериментов. Они становятся менее активными, когда все вещества в резервуаре перерабатываются. Они питаются, выделяя из молекул некоторые виды элементов и выделяя кислород, — она усмехнулась. — Ничто не питается кислородом, кроме животных. Даже одноклеточные знают, что он — яд для организма.

— И поэтому они отказались от него? — Итачи сам чуть усмешку не изобразил. — Если это углеродная жизнь, то для её развития естественен кислород.

— Я рассмотрела одну клетку.

Итачи оторвался от окуляра. Наконец микроскоп был забыт.

— И что ты обнаружила?

— Это не водоросли. Это бактерии, — она сделала внушительную паузу и подчеркнула. — Примитивные бактерии, как если бы они не эволюционировали из уже существующих, а создавались методом случайного соединения элементов. Они выносливы. Прежде чем первые из них начали погибать в закрытом, критически охлаждённом резервуаре, прошла почти неделя. Больше, чем нужно для настолько несовершенного организма. Но погибла лишь малая часть. Остальные стараются адаптироваться и впасть «в спячку». Только сколько времени они вот так выдержат? Год? Два? Десять? Но уж никак не сотню, — она снова помолчала и спросила. — Ничего не напоминает?

Итачи хотел ответить. Он должен ответить, но не мог подобрать ни единого аналога. Бактерии просто не строят дома из себе подобных. При соединении бактерии становятся многоклеточным существом. Все природные конструкции, о которых знал Итачи, состоят из неорганических элементов, являющиеся продуктом выброса вещества из недр.

— Возможно, этот… предмет… дом… образовался в результате симбиоза, — предположил он.

— Меня удивляет, что на создание настолько совершенного симбиоза ушло так мало времени, — отметила Темари.

— Когда была катастрофа? — Итачи прикинул в уме, достаточно ли прошло времени, чтобы зародилась новая жизнь, да к тому же уже полностью обустроилась и распространилась в океане.

— А если учесть вмешательство тьмы?

Итачи снова задумался. Тьма несла в себе тонны… миллионы тонн всевозможных элементов. И всё же зарождение новой жизни казалось сомнительным.

Темари не остановилась на достигнутом и наконец решилась поделиться догадками:

— Любая форма жизни, созданная путём эволюции или из соединения элементов, занимает какую-нибудь нишу. Помнишь, мы гадали, почему в атмосфере не меняется соотношение кислорода? Он идёт к нам из океана. Природа всегда находится в балансе. Если он нарушается, она стремительно создаёт новые формы. А ты помнишь научные труды учёных до катастрофы?

Итачи помнил, но далеко не все. Он предпочитал отдавать всего себя разработкам и выводам, поддерживающим жизнь в реальном времени, а не в эпохах минувших. Он был экспертом по современному миру, а не по прошлому. Он знал, что по Земле бродили динозавры, потом саблезубые тигры, о большинстве мировых катастроф, включая те, которым подвергалась планета с момента формирования.

— Земля снежка, — подсказала Темари.

— Первый и самый длительный ледниковый период в истории планеты? — обнаружил свои познания Итачи и был рад, что не ударил в грязь лицом.

— Строматолиты.

— Что?

— Первыми живыми колониями были строматолиты, которые в течение миллиардов лет насыщали атмосферу кислородом, пока планету не укутало льдом. А если уж состав воздуха не меняется, то я имею основание полагать, что они заполнили большую часть океанического дна.

Итачи сразу поверил, но не чувствовал того восторга, который хотела передать Темари и, кажется, слегка разочаровалась из-за его реакции.

— Тебя ничем не проймёшь, так неинтересно, — выразила она вслух.

Итачи не удивился, потому что эволюция склонна повторять все этапы развития. Менялась только форма и вид животных, но аппарат движения, обмена веществ и дыхания оставался прежним.

— Погоди, — Итачи отложил переброску пустыми словами на более подходящее время. — Но если они будут разрастаться и дальше. И если восстановятся леса, не слишком ли пресыщена кислородом будет атмосфера?

Изменение баланса веществ в природе всегда воздействовало и на ландшафт, и на всё живое. Взять хотя бы то же расщепление.

— Итачи-семпай, это случится через полмиллиарда лет. Примерно. Человечество выдержит такой период?

— Мы выдержали апокалипсис. Неужели ты думаешь, что оно сдастся из-за изменённой атмосферы?

Темари фыркнула, отложила все научные труды и дотронулась до плеча Итачи:

— Перерыв. Я вынесу эту тему на совещании.

— Чай? — предложил он.

— Пожалуй.

— А потом возобновим исследования. Сейчас я свободен.

— Правда? А я думала, тебя кое-кто ждёт.

— Кое-кто решил понаблюдать за твоим братом.

— Передай этому кое-кому, Учиха-семпай, что если будет докучать Гааре, то получит, едва он проснётся.

Гаара мог это организовать. Но вряд ли он будет покушаться на Наруто. Гаара уважал его, как, наверное, всех выделяющихся в обществе людей. И он шёл на поправку. Медленно, пока ещё без чувств, но показания приборов возвращались в норму.

— Ты не против, если кое-кто присоединится к нам за чашкой чая? — спросил Итачи.

— Не против.

Он взялся за селектор и набрал номер палаты Гаары, чтобы вызвать наверняка проголодавшегося Наруто.

Океан простирался до горизонта. Наруто просто остановился, едва подойдя к кромке воды, чтобы набегающие волны не замочили ног. Океан даже после расщеплённого мира выглядел как на картинке. Воды чуть темнее, горизонт чуть более размытый, песчаный берег совершенно пустой. На берегу ни ракушечки, ни одной прядки водоросли, ни мёртвой рыбки. Наруто вообще не был уверен, что рыба ещё жила в этих водах. Океан — слишком неизученная территория, так как человечество выживало всеми силами на суше. Не хватало ещё тратить дополнительные силы и ресурсы на воду.

Наруто не удержал всех всколыхнувшихся внутри эмоций, согнулся, хотел за колени схватиться, но опустился на корточки и продолжал смотреть.

— Пыль в воздухе ещё портит общую картину, — пояснил Итачи, оставшийся позади. Он продолжал стоять, морально поддерживая Наруто.

— Нормальная картина, только пальм не хватает, — Наруто старался казаться спокойным, не хотел, чтобы над ним смеялись. Отреагировал как дитё малое, ей богу. Чуть не запрыгал от счастья, носясь по кромке босиком. Но никто уже несколько сотен лет не ступал на землю без обуви. Когда-нибудь надо начинать. Наруто скрыл свои действия от Итачи и тем более от группы, которая ушла за гряду подальше от воды, занимаясь привычными собирательскими делами и давая возможность побыть наедине. Только они с Итачи отлынивали. Но Наруто не собирался прохлаждаться постоянно. Он своё наверстает. Он тронул застёжки на ботинках, а Итачи тем временем объяснял, почему пустовали берега:

— Из-за землетрясений с берегов всё смыли цунами. Вероятно, они размыли и край оазиса, иначе он прилегал бы к самой воде.

В том месте берег и впрямь выглядел слишком песчаным. Наруто везде грунт проверял. И в итоге выяснилось, что мягкий грунт на подходе к соединению оазисов — это плодородная почва. Откуда она взялась, никто объяснить не мог, но научные сотрудники сошлись во мнении, что она поднялась вследствие соединения оазисов, её попросту выперло на поверхность. Почва — это начало зарослей. Трава быстро сбрасывает семена. Потом кустарники. Последними обычно вылезают деревья. Наруто хотел остаться и понаблюдать, как происходит весь этот процесс, но понимал, что не останется. Никто не мог остаться. Даже если бы они имели возможность поставить убежище на прикол, ни за что не выбрали бы побережье, рискуя оказаться смытыми в океан гигантскими волнами.

— Наруто, — заподозрил Итачи, — что ты делаешь?

Наруто стащил оба башмака и бросился бежать вдоль кромки воды, собирая ступнями все камешки. Казалось, берег завален этими проклятыми камешками и колючками. От каждого укола пронзало насквозь, до самой макушки. Ощущение было настолько необычным, что, невзирая на все неудобства, Наруто морщился, но бежал.

— Наруто, остановись!

Итачи гнался за ним.

— Хоть здесь я хочу быть первым! — Наруто набегу развернулся и продолжал бежать спиной вперёд. И хохотал.

Собраться с духом и ступить в воду он не успел, потому что Итачи изловчился и поймал его за рукав. Наруто только дёрнулся и тут же рухнул прямо у кромки, не добравшись до неё всего шага. Он начал рваться, а Итачи удерживал, к песку его прижимал. Получалось боком, потому что на спине крепились приборы и привычные здоровенные сумки. Вырываться было неудобно, и в конечном итоге Наруто затих.

— Думаешь, ты первопроходец? — Итачи с дыхания сбился. У него из заколки прядка вылезла, упала на лицо. Он дунул на неё, а она обратно вернулась.

Итачи смотрел прямо на Наруто, и Наруто млел от этого взгляда. Сердитый Итачи и нежный. Наруто руку поднял, но всё равно было неудобно.

— В каком смысле? — он из ремней полез, а Итачи мешался. Он так усердно мешался, что Наруто ненароком ему по лицу локтем заехал и тут же бросился целовать, заглаживая вину:

— Ой, больно, да? Я ненарочно.

— Наруто, отпус…

Наруто не отпускал. Они вместе уже лежали на песке, перекатившись к кромке вплотную. Наруто оторвался от Итачи, только когда его рука в воду попала. Холодная, совсем не похожая на приятную воду в душе. Наруто возглас издал и не к месту вспомнил, что вода в океане солёная. Разумеется, ему захотелось её лизнуть. Разумеется, Итачи всячески препятствовал дегустации, руки пытался удерживать, но Наруто так рвался, что случайно вырвался и ухнулся в воду всем анфасом, и хлебнул хороший глоток вместе с прибрежным песком, после которого сразу же раскашлялся и принялся отплёвываться.

Только тогда он немного угомонился. Солёная, совершенно невкусная вода остудила его азарт. Наруто губы руками вытирал и слушал отповедь Итачи, решившего побить все рекорды по логичности. А Наруто логика сейчас была абсолютно не нужна.

— Как, ты думаешь, мы добыли для изучения строматолит? Конечно, для этого пришлось зайти в воду. А кто захочет мокнуть вместе с одеждой?

— Ну во-о-от! — недовольно протянул Наруто, перебивая его. — Всю малину испортил. А я хотел первопроходцем быть.

Итачи сидел рядом на корточках, казалось, что возвышался, весь из себя чистенький. Недолго ему оставаться спокойным. Да Наруто его вмиг мог расшевелить. Он мог любой реакции Итачи добиться, кроме состояния аффекта и вообще любого бешенства. Итачи был чертовски уравновешен и считал неконтролируемый гнев страшным пороком. Он был настолько возвышен в своих стремлениях, что не все сразу поверили в его выбор пары, довольно легкомысленный по нынешним временам.

Наруто перестал плеваться и натолкнулся на очередную реплику старшего братика:

— Прекращай чудить и обувайся, у нас ещё…

У Наруто были другие планы. Он хотел, чтобы Итачи тоже попробовал солёный вкус воды. Он передал его Итачи красноречивым жестом. И ему было наплевать, если кто-то их увидит. Когда ему стало наплевать? Совсем недавно он стыдился показывать личное на людях. Но сейчас было всё по-другому. Сейчас он замирал от восторга, увидев океан, успев ощутить его прикосновение и одновременно с этим целуя Итачи, самого любимого человека на планете.

Потом они лежали обнявшись и пытаясь усмирить разогнавшееся дыхание. Наруто цеплялся за Итачи, как будто это было в первый раз. Хотелось его прямо здесь, но этого Наруто уже не мог себе позволить. Им просто нужно немножко остыть.

Итачи первым сел, выпрямился и опустился на пятую точку, одно колено к себе подтянул, а вторую ногу выпрямил. Вода всё ещё накатывала и отступала. Наруто чуть позже присоединился, сел рядом, вплотную, касаясь его боком. Спиной не получалось, так как заплечная поклажа всё ещё мешала, а Наруто не успел её снять, голову чуть повернул, чтобы видеть профиль Итачи.

— Солёная, правда? — примирительно спросил Наруто, боялся, что Итачи снова начнёт с объяснений, почему это происходит и как образуется пресная вода.

— Правда, — не стал умничать Итачи.

Наруто повозил своей головой по его голове, а Итачи только прижимался.

— Я иногда думаю… — начал Итачи и не закончил.

— О чём?

Тёплый Итачи и такой родной.

Итачи потрогал быстро замерзающие ноги Наруто. Едва ощутил их холод, без разговоров обхватил его пальцы обеими руками, хотя для этого не слишком удобно наклонился. Пальцы у Итачи были тёплые и такие же родные. Наруто улыбался, как кот, налопавшийся сметаны, и говорить вообще не хотел.

— Мне иногда кажется, что я схожу с ума, — сознался Итачи тихонько, словно боясь, что их услышат. Но никто не станет подслушивать. Наоборот, вряд ли ещё хоть кто-то остался за грядой поблизости.

— Почему? — Наруто всё ещё не двигался, смотрел на небо с бледно-голубым оттенком и ждал ответа.

— Потому что я делаю все эти вещи, которые не должен.

— Почему не должен?

Итачи это озадачило, он замолчал, пришлось продолжать самому:

— Если ты что-то и не должен делать, так это скучать в одиночестве.

— Раньше не скучал, — выдохнул Итачи расслабленно.

— Потому что раньше с тобой никто не хотел водиться?

Итачи покосился на Наруто.

— Ну что такого? Разве это неправда? — с ноткой возмущения поторопил собеседник.

— Бестолочь, — отпустив одну ногу Наруто, Итачи легонько ткнул его указательным пальцем в висок и, довольствовавшись характерным «ай», снова расслабился и умиротворённо опустил веки. Наруто хорошо видел это, потому что наблюдал за каждым его жестом. Итачи выглядел спящим, но он сразу поднимется, едва получит команду вставать. Наруто не станет её отдавать. Итачи ему нравился таким: расслабленным и изящным, красиво очерченным лучами поднимающегося солнца.