Мерный стук колёс становился таким привычным, что порой казалось, дальше не будет больше ничего, кроме дороги и этого неизменного мотива. Случайные попутчики словно призраки выныривали из сонного марева, пахнущего молоком и кофе. Тёплый свет тусклых огоньков купе располагал к лёгким ничего не значащим разговорам, которые помогали скоротать время. Только и всего…
Я с улыбкой кивнула выходящей на своей станции женщине и тут же перевела взгляд в окно. Последние остановки походили одна на другую, отчего на секунду почудилось, что эти невзрачные постройки, чернеющая невдалеке рощица и покосившийся столб уже встречались.
«А хоть бы и так?» — откинувшись назад и скрестив ноги, я прикрыла глаза.
Так странно ощущать, как твоё прошлое улетучивается лёгкой дымкой и растворяется за спиной, а ты ничего не сможешь с этим поделать. Ведь сложно поймать за хвост дым от догорающего костра. И уже давно нет ярости и метаний, хотя смиренной меня тоже назвать нельзя.
Да, я почти что вжилась в роль и даже ощущала радость от своей командировки. Ещё бы, вырваться из душного офиса на целых три недели! Чужие термины и незнакомые понятия так легко наслаивались в памяти, сплетаясь в чёткую картинку. Как не поверить?
Родные, близкие и все те, в чьи планы я так идеально вписывалась, они были совершенно реальными. Возможно, так оно и есть, а короткие и с каждым разом всё более тусклые вспышки, других воспоминаний, были лишь наваждением от усталости.
Далеко ещё ехать…
Повинуясь порыву, я подхватила сумку и направилась к выходу, не раздумывая о том, что буду делать дальше. Нужно было просто выйти и вырваться из больного плена собственных мыслей и дурного полусна.
— Простите, номер четыре здесь? — обладатель голоса казалось бы материализовался у меня на пути на несколько мгновений позже после вопроса, отчего я успела врезаться в довольно-таки жёсткую преграду.
— Три и четыре, — подтвердила я, отступая назад и освобождая дорогу для нового пассажира. Одного взгляда на него хватило, чтобы забыть о своих прежних намерениях и выпустить сумку из рук.
Я готова была поклясться, что уже видела его где-то. Эти строгие серые глаза с таящимися в глубине зрачков живыми искрами точно смотрели на меня не впервой. Только раньше выражение было другим. А вот строгий костюм и аккуратная причёска остались неизменными.
Тем временем мужчина сел напротив, а поезд тронулся, постепенно набирая ход.
— Надо полагать, ты — номер Три?
— Ненадолго, — небрежно отозвалась я. Мгновенный переход на ты ничуть не раздражал, в отличие от проклятого ощущения скованности.
— Всё временно, — не стал спорить Четвёртый, — но с прогулкой ты опоздала.
«Если бы не ты, такая мелочь, как отходящий от станции поезд, меня не остановила бы», — подумалось мне.
— Я еду уже целую вечность. Если не выйду отсюда на следующей остановке, то совсем одичаю, — зачем-то призналась я вслух.
— Стоп-кран всегда к твоим услугам, — сдержанно отшутился мужчина.
В горле пересохло от волнения. Он был прав и выйти я могла всегда, если бы захотела, но так было не по правилам. Нельзя, потому что нужно быть тут и дожидаться Своей остановки. Но кто это сказал, кто?..
Кофе с молоком я уже тихо ненавидела, как и весь этот притворный уют, но когда Четвёртый протянул мне стаканчик, не отказалась.
— Спасибо, — не задумываясь, поблагодарила я попутчика.
— Мне жаль, что тут не нашлось ничего иного, — откликнулся тот. — Хотя в этом нет ничего странного.
— Правда?
— Ага.
Похоже, посвящать меня в свои откровения Четвёртый не планировал. Однако меня это нисколько не задевало. В конце концов, какая разница, почему он так думает?
— У меня поезда ни с чем другим и не ассоциируются, — поделилась я.
— Это тоже пройдёт, — успокоил меня этот странный мужчина.
— Да ты неисправимый оптимист, как я посмотрю!
— Уголки губ попутчика едва заметно дёрнулись так и не сложившись в улыбку. Знакомо.
Ничего не жди и тогда откроется гораздо больше, — сказал Четвёртый уже без всякого намёка на веселье. — Отпусти всё, что сможешь.
Я будто воочию увидела, как истончается дымный след, из тёмного становясь белесым, почти неразличимым. Ничего не ждать и отпустить…
Неожиданно вагон тряхнуло и накренило куда-то в сторону. Все лампочки разом погасли, а я умудрилась основательно приложиться обо что-то головой, помимо боли ощутив, как по виску стекает горячая липкая влага. Сквозь звон в ушах до меня донёсся скрежет металла и полузнакомый голос.
— Отпусти!
***
Всё исчезает в огненном шторме, бушующем под чёрными небесами. В нём растворяются хрупкие судьбы почти что восковых фигурок и всё созданное ими. Погибают в безжалостном пламени и те, кто не сумел их спасти — некогда могущественные боги.
Пряжа горит прямо в руках, обжигая пальцы и разлетаясь пеплом на жгучем ветру. Пряха кричит ещё отчаянно пытаясь что-то выткать, но плавится и обращается в прах даже металл. Она не думает о том, почему ещё жива. Одержимая своим долгом она выплетает последнее кружево из огня и дыма.
Живи, живи, живи…