Казалось, минула целая вечность, прежде чем Виктор осознал, что всё ещё существует на свете. Страх пред неизвестностью мешал набраться смелости и открыть глаза. Робот боялся даже шевельнуться. Долгое время он просто прислушивался к себе и к тому, что вокруг.

   Его окружали тишина и покой. Даже внутри царил полный порядок, оторванная рука вернулась на место. Поверить в своё чудесное спасение, как и в то, что кому-то удалось его восстановить, Виктор не смел. Слишком много удачи на него одного.

   И всё же робот открыл глаза и, не вставая, огляделся. Его окружало большое помещение без окон, обитое листовым металлом, совершенно пустое, не считая длинного стола, на который его положили. Судя по всему, его включили минут пятнадцать назад, - короткий отрезок, показавшийся Виктору вечностью.

   Поднявшись, робот вышел наружу – дверь оказалась не заперта. Без присмотра, ясное дело, его не оставили – двое полицейских, охранявших вход, шевельнулись, но не посмели прицелиться в Виктора. Эти люди, к его удивлению, отдали честь и сообщили, что мэр ждёт его в совещательной комнате этажом ниже.

   Виктор ненавидел эту женщину, но сейчас он был ей благодарен. Судя по всему, Окре удалось вовремя передать запись, и Оскара уничтожили, иначе бы сейчас он, Виктор, не шёл по этому коридору. О Харви робот ни на секунду не забывал, он рассчитывал вымолить у мэра шанс спасти друга взамен на что угодно, хоть на заключение в тюрьму. Не могут же они просто взять и списать с него содеянное только потому, что робот помог сорвать планы Оскара.

   Кэтрин приятно улыбнулась, когда Виктор несмело перешагнул порог кабинета. Кроме неё, здесь был какой-то генерал, весь в медалях, и этот пресловутый Сэм. Увидев последнего, Виктор нахмурился, и Кэтрин это заметила.

   - Он помогал команде механиков чинить тебя, - пояснила она. – Впрочем, если он тебя раздражает, я скажу ему выйти.

   При всей благодарности к Кэтрин, остановившей его убийство Оскаром, Виктор не питал того же чувства к Сэму, даже если бы тот в одиночку собирал его по кускам. Но, кажется, парень не особо расстроился и даже не скрыл жизнерадостного выражения на лице, пройдя мимо и скрывшись в коридоре. Они лишь обменялись с Виктором взглядами, значение которых ни Кэтрин, ни генерал понять не смогли.

   - Начну с того, - сказала она, - что выражу с генералом огромную благодарность тебе за спасение нашего города. Никогда бы не подумала, что робот-злодей окажется настолько благороден, что пойдёт против того, к чему когда-то стремился, и, более того – встанет на пути своего создателя.

   - Мы уже давно не вместе, - поведал робот. – Кое-кто изменил меня. Но сейчас он нуждается в вашей помощи. Я не возьму от вас никаких наград, вместо этого умоляю ему помочь. Оскар заразил его этим вирусом, чтобы сделать мне больно.

   Мэр с генералом в шоке переглянулись.

   - Надежда только на вас, - умоляюще продолжил Виктор и встал на колени. – Знаю, средства нет, но больше мне не к кому обратиться. Умоляю, вылечите моего друга, а взамен позвольте мне заплатить за прошлые преступления. Тюрьма, переплавка, да хоть утилизация – я весь ваш, только спасите жизнь моему Харви!

   «А ведь этот робот действительно изменился», - поняла Кэтрин, не в силах отвести глаз от спасителя города. Она ни за что не допустила бы того, что тот предложил с собой сделать. Генерал кивнул ей, словно прочитав мысли мэра.

   - Прежде всего встань с колен и скажи, где он, мы вышлем машину, - повелела Кэтрин. – Я подключу талантливых врачей и специалистов-вирусологов, а также учёных профессоров. Это государственная тайна, но тебе, Виктор, я скажу. Рецепт лекарства против вируса был утерян, и нам нечем синтезировать то, что помогло избавиться от вируса триста лет назад, но не так давно начались разработки особых наноботов, способных работать в любом организме. Пока мы не знаем, справятся ли они с таким древним и грозным вирусом, но в теории наноботы нового поколения способны поглощать любой тип заразы. Мы попытаемся помочь, задействуем все средства, какие имеем. Что касается тебя, Виктор, – забудь о тюрьме. Кем я буду, если засажу за решётку спасителя города? Народ сразу опустит мой рейтинг ниже Марианской впадины.

   После того, как Виктор поблагодарил её и убедился, что Харви увезли, он вышел на улицу, где ему пришлось едва ли не отбиваться от прохожих, которые считали его, ни много, ни мало, героем и спасителем. От здания Института высоких технологий, куда его привезли для починки, и до больницы, робот добрался с трудом, по привычке скрываясь по закоулкам и тупикам – пришлось даже в какой-то момент влезть на крышу одного из домов. Оттуда робот увидел частичку Космо Сити и вдруг понял, как он прекрасен. А ведь когда-то он едва не уничтожил свой родной дом.

   - Что ж, твой хозяин убит, - послышался сзади чей-то голос, и Виктор резко обернулся. Возле него на крыше стоял Окра. – Что ты теперь собираешься делать? Может, к нам примкнёшь?

   - Что? Нет, ни за что! – резко бросил Виктор и тут же смягчился. – Прости, я должен был поблагодарить тебя за помощь.

   - Пустяки, - отмахнулся зелёный робот. – Я рад, что ты тоже сумел почувствовать себя героем и реабилитироваться в глазах всего города. Это великое достижение для робота, по себе знаю.

   Глядя на Окру, Виктор вдруг вспомнил о кое-чём важном, и это никак не вязалось с тем, что Окра совершил.

   - Послушай, - начал робот. – Ты же знал, что Харви связан со мной. Он назвал моё имя перед тем, как уничтожить Кита. И после этого, на площади, вы решили мне помочь? Но почему? Мой друг убил одного из вас, а я и того хуже, я ваш давний враг!

   В глазах Окры мелькнула лукавая искорка.

   - Ну, просто знаешь, очень редко бывает так, что в злодее вдруг просыпается что-то хорошее. Иногда и не заметишь, как промелькнёт, поэтому мы всегда старались уловить этот проблеск в вашем тандеме. Там, на площади, меня приковал к месту твой неестественный взгляд, и я прислушался к тому, что внутри тебя, Виктор. А мы ещё и связаны были передачей файла, и даже мне, ленивому роботу, с лёгкостью это открылось. Каждым винтиком я ощущал, в каком ты отчаянии и кто из вас настоящий злодей. Я просто поверил. А следом поверил и Сэм. Вот так вот всё просто у нас, роботов. Это люди склонны всё усложнять.

   Он был прав. Виктор никогда не прятал свои чувства слишком глубоко, не закутывал их в пелену обмана. Если он ненавидел – то ненавидел, если любил – то любил. Потому и не мог понять человека с его сложным и непредсказуемым поведением. Харви был, разумеется, исключением, он не ставил себя выше тех, кого любил, не лгал и ничего не утаивал.

   - Спасибо, Окра, за всё, - улыбнувшись, произнёс робот. – Передай своим, что Виктор больше не причинит зла людям и нашему общему дому. Даже если я потеряю того, кого обрёл и полюбил.

   Зелёный робот проводил его добрым взглядом, и, спустившись с крыши, Виктор оказался совсем недалеко от больницы, в которую доставили Харви. Его пропустили к сердечному другу, что лежал в изолированном боксе, едва способный соображать, так как страшная болезнь прогрессировала. Видя, как ему плохо, Виктор аккуратно заключил Харви в объятья, ничего не говоря. Достаточно было того, что киборг сиял от счастья, с трудом обнимая единственного друга. Он уже знал, что случилось на площади и как именно Виктор победил. Врачи всё же сумели вселить в Харви надежду, и о смерти киборг не думал. Он забывал обо всём, что печалило и страшило его, когда Виктор был рядом.

   Пробыв с больным до позднего вечера, Виктору пришлось покинуть здание. Острая необходимость в тишине и покое пусть немного, но улучшала состояние Харви. С первыми лучами солнца робот вернётся к нему, нести дежурство подле друга, а сейчас Виктор вспомнил кое о чём, что должно навсегда быть стерто с лица земли.

   Логово Оскара после его смерти казалось жутким, пустым подземельем. Пусть когда-то это был его дом, множество воспоминаний, связанных с ним, оказались горьки и неприятны. Целый арсенал оружия, роботов, различной техники, специальных конструкций и разработок – всё это Виктор задумал безжалостно уничтожить. Серия аккуратных взрывов, что не приведёт к обрушению почвы и зданий поблизости, положит конец логову злодея и поставит жирную точку на прошлом Виктора.

   Однако в последний момент робот передумал действовать сам и обратился к тому генералу, что был тогда с мэром. Военные умело заминировали логово и уничтожили его – в том числе и белоснежный памятник у входа, изображавший Кэтрин.

   Виктор не жалел о том, что перевернул этот лист, и досадовал только на то, что не сумел прикончить Оскара сам. И если когда-нибудь он захочет превратить постаревшего Харви в своё подобие, а люди к тому времени научатся переносить мозг в роботело без последствий – он не сделает этого. Даже при отсутствии рисков это будет уже не тот Харви, которого он знает и любит. Ни к чему обманывать смерть, ничего хорошего из этого не выйдет, а печальный опыт он уже получил, и повторять эту ошибку не собирался.

   Робота грызла собственная беспомощность, он хотел хоть в чём-то помочь другу, облегчить его состояние, вымолить его у смерти, понимая, что уже сделал всё, что в его силах: остановил Оскара, добился помощи врачей и учёных, принёс себя в жертву правосудию – и был помилован. Если Харви умрёт, он уйдёт следом, иначе жизнь просто потеряет смысл.

   Проходили дни, следом минула неделя и началась другая, но учёные молчали. Виктор знал: они трудятся в поте лица над завершающим этапом адаптации наноботов, но, похоже что-то не ладится. Вирусы, самые коварные враги человечества, крайне редко сдавались, постоянно мутируя и унося миллионы жизней ежегодно. Против такого врага бессильна порой даже наука и лучшие умы человечества. Этим реалиям Виктор противился всем своим существом, ведь теперь он гораздо лучше понимал, насколько в сравнении с роботом уязвим человек, и жалел о том, что знания его не из той области, и ничем не помогут учёным, а значит, и Харви.

   А болезнь прогрессировала, и даже трогательная поддержка и забота Виктора уже не помогала киборгу. Ему становилось всё хуже, организм, измотанный борьбой, постепенно сдавал, и вот уже Харви перестал радоваться роботу, его взгляд уплывал куда-то в потолок, он постоянно спал и от этого казался Виктору живым мертвецом. Ласковые прикосновения не пробуждали в нём силы на борьбу, Харви слабел и медленно умирал, не ощущая этого лишь благодаря лошадиным дозам препаратов, облегчающим страдания. Каждый раз при взгляде на друга что-то внутри Виктора било тревогу, и лишь усилием воли робот оставался рядом, понимая, что даже сейчас нужен ему. Именно ему, а не учёным профессорам, которых робот хотел поторопить. Его благородный порыв ничего бы не изменил, и Виктор продолжал ждать и надеяться, что удача улыбнётся верным друзьям ещё раз, пусть в последний, но большего он и не желал.

   Иногда робот возвращался в опустевший дом Харви, чувствуя себя в нём чуточку лучше, если не считать безумного одиночества, что подавляло само желание жить. Он мог бесконечно проклинать себя за то, что быстрая реакция не сработала в тот раз, и что всему виной не он, а неожиданность – нет, Виктор просто не мог себе простить. Если бы Харви просто ранили – возможно, но смертельный вирус – это нечто иное, непредсказуемое и мучительное, как сотня ранений. И поэтому робот страдал, бесконечно себя обвиняя. Он проводил ночи, листая фотографии Харви в цифровой рамке, как новые, где они вместе, так и старые, где он ещё до аварии счастлив вместе с семьёй. И такую череду неудач, жестокость судьбы именно к этому человеку Виктор считал несправедливым. Живя с Оскаром, он и наполовину не был так несчастлив. А того, кто никому не делал зла, а просто любил близких и саму жизнь, она наказала так, как, наверное, никого из людей. Наверное, думал Виктор, смерть идёт за Харви по пятам, и всё никак не получит. Та авария должна была забрать его, но Харви спасли. После от него отвернулись друзья и родные – даже это не убило мужчину, не вогнало в страшную депрессию. Сейчас смерть предприняла третью попытку… От этих скорбных мыслей робот никак не мог избавиться. Как бы он хотел разделить с Харви всю эту боль, все страдания, что сейчас он испытывал на пороге смерти! Хотел, но не мог, уже ничем не мог ему помочь.

   Заканчивалась вторая неделя, а из мест, где тестировали наноботов, новостей не приходило. Врачи уже ничем не могли помочь пациенту – его организм перестал реагировать даже на жаропонижающие уколы. Вирус почти убил Харви, он захватил его сознание, и несчастный киборг уже никого не узнавал, полностью поглощённый страшными муками, что разрывали его на куски и пожирали изнутри. Он будто спустился в ад, в самое пекло, и его терзали, терзали, терзали – до бесконечности. Он молил о смерти, а она не приходила. Вместе с ним страдал и Виктор, который запретил медикам прибегать к эвтаназии. Робот всё ещё верил, что вот-вот позвонит создатель наноботов и сообщит об успешных испытаниях.

   Но люди молчали. Молчали все: врачи, профессора, и даже Кэтрин, которой Виктор позвонил на пике своего отчаяния и попросил прервать эти несчастные испытания. Пусть наноботы окажутся опасными для организма киборга, но дольше ждать нет смысла, а терять им уже нечего. Час назад доктора объявили, что до утра Харви уже не дотянет.

   Может, на счастье, а может, на беду, но после своего отказа роботу Кэтрин всё же связалась с учёными и попросила свернуть испытания. Ей пытались возражать, но едва к трубке подошёл генерал, он же глава спецслужб, ему подчинились. К тому времени Виктор уже был у постели Харви, прощаясь с ним. Его верный друг лежал неподвижно, не в силах даже открыть глаз. Нежно проводя рукой по его руке, робот ощущал такую любовь к нему и такую ненависть к себе, что буквально разрывался от желания разнести самого себя на куски. Он решил, что так и поступит после смерти Харви, без которого нет ему места на этой земле.

   - Ты стал для меня смыслом жизни, а я так тебя подвёл, - негромко произнёс робот, цепляясь пальцами за безжизненную ладонь. – Мне так горько, Харви, я самому себе отвратителен и прощения не заслужил. Да и не смею его у тебя выпрашивать. Я жалок. Даже ради тебя не нашёл в себе сил одолеть нашего врага, за меня это сделали военные… Кому нужен такой друг… Особенно бывший злодей…

   - Мне… - едва слышно прошептал кто-то.

   Виктору не послышалось. Даже шёпот его робот узнал бы из сотен похожих.

   - Харви… - выдохнул он, не веря в то, что киборг всё ещё слышит и может отвечать. Но едва Харви приоткрыл глаза, Виктор понял, каких трудов это стоило больному. И надежда окончательно угасла внутри робота.

   Измученный взгляд Харви больно резанул по импульсам Виктора. Эти усталые глаза, полные слёз благодарности, глядели на робота с такой любовью и пониманием, как ни один человек не сумел бы. Сейчас в этом взгляде, даже в искусственном глазе, отражалась сама душа киборга. Харви без слов выразил всё, что хотел: любовь, признательность, нежность, и, самое главное, - желание счастья тому, кто рядом в эти минуты, запрет умирать вместе с ним.

   - Я понял, - негромко произнёс Виктор и опустил голову, словно был недостоин взгляда этой чистейшей души. – И всё же… прости…

   Его стальные пальцы ласково, но твёрдо сжали холодеющую ладонь друга. Но прежде, чем ласковый взгляд Харви начал меркнуть, их обоих выдернули из тихой пелены светлого прощания. Кровать пациента отстегнули от стены, затем в сознание Виктора болью ворвались чужие голоса. Робот вскочил, не понимая, что происходит. Его умирающего друга спешно увозили куда-то. Но куда?

   - Что происходит? – в гневе вскричал Виктор. Схватив за грудки одного из толпы докторов, он резко встряхнул человека. – Дайте ему спокойно умереть рядом со мной! Имейте совесть подождать последнюю минуту! Зачем вы прервали наше прощание? Будто бы не знаете, что он значит для меня!

   - Потому и прервали, - спокойно ответил врач, тактично пытаясь отцепить пальцы Виктора от халата. – Нам приказали рискнуть.

   - Так, значит, Кэтрин… - Виктор не договорил. Не в силах поверить в то, что в последний момент свершилось чудо, робот, не чуя земли под собой, выбрался из бокса в коридор и рухнул в кресло.

   - Харви, - выдохнул он в пустоту имя всей жизни и закрыл лицо руками. – Только бы получилось…

   Он так и не поднялся с этого кресла, прождав, казалось, целую вечность, и готов был прождать столько же, лишь бы снова увидеть Харви здоровым и радостным. Раньше мизерный шанс на успех его совершенно не устраивал, но теперь Виктор понимал, что многим судьба и этого не даёт, и люди навсегда теряют тех, кого так любили.

   Ночь уже вступила в свои права, а робот, не нуждавшийся в сне, по-прежнему ждал, ждал любого исхода, но взгляд друга возникал перед ним и придавал сил, стоило Виктору закрыть глаза. Харви учил его смирению – вот что ещё означал этот взгляд. Принять чужую смерть, как неизбежность, и жить дальше, на благо других, ни в чём себя не виня – именно таким хотел видеть Виктора Харви после своего ухода. Перенеся множество бед, этот человек не сдался, сделался стойким и мудрым, и этим стоило восхищаться. Осознав это, Виктор даже слегка улыбнулся. Отпустив одного человека, он обрёл другого, но отпустит и его, если придётся. Харви научил его отбрасывать прошлое, если нельзя ничего изменить. Таким другом стоило гордиться, и Виктор гордился, почти примирившись с тем, что вот-вот потеряет его. Это немного ослабило пожиравшую робота тревогу, он перестал сходить с ума от ожидания и страха за жизнь друга. Виктор просто ждал, зная, что примет любой исход, ведь в его подобии сердца навсегда отпечатался образ друга и его взгляд, - и это останется с ним навсегда. Сколько раз Виктор заново собирал своё сердце по кусочкам в попытках забыть нанесённые Оскаром обиды, а Харви, едва войдя в его жизнь, исцелил разбитое сердце робота, не оставив видимым ни одного рубца. Чудо, сотворённое киборгом, воскресило в Викторе настоящего себя – робота, который узнал, наконец, каково это – обрести друга, который искренне любит тебя, и отдавать ему свою любовь, ничего не прося взамен.

   Когда первые лучи солнца пробились сквозь больничные окна, Виктора вывел из забытья какой-то шум. Несколько врачей, выходя из операционной, спешили по другим делам, и вскоре коридор вновь опустел. Робот поднялся и подошёл ко входу, за которым ещё слышалась возня. И тут двери резко распахнулись, и пара санитаров вывезла каталку с Харви.

   Одного взгляда на друга работу было достаточно, чтобы понять: он жив. Кожа перестала выглядеть такой бледной, да и от приборов Харви отключили, оставив лишь капельницу.

   - Вы сумели?! – Вот всё, что Виктор сумел выдавить из себя. Он не отрывал взгляда от спасённого друга, он просто не верил в то, что видит.

   - Да, - ответил один из санитаров. – Вирус уничтожен, но нужно наблюдать. Пока наноботы устраняют последствия повреждения в органах, мы не можем их отозвать. Доктора опасаются, что они могут по ошибке атаковать иммунную систему. Понаблюдаем, чтобы подгадать время для их вывода из организма.

   Прослушав половину из того, что ему сказали, Виктор пошёл с ними, уцепившись за каталку, словно боялся вновь потерять Харви, - надежда всё ещё представлялась ему хрупкой. Он просто ещё не до конца поверил в своё счастье, и люди это понимали. В сравнении со смертельным вирусом опасность, исходившая от недопроверенных наноботов, казалась такой мизерной. Уже скоро он вновь увидит тот взгляд, что отпечатался в сердце, услышит его голос и крепко обнимет любимого человека, что научил его любить, смиряться и отпускать. Виктор понял и кое-что ещё: он вновь обрёл Харви, поступив именно так: смирившись и отпустив друга в объятья судьбы. Судьба увидела эту мудрость и отобрала душу Харви у смерти. Выходит, он тоже поучаствовал в его спасении, познав великую мудрость жизни и смерти.

   - Я так люблю тебя, Харви, - улыбаясь, произнёс робот, совершенно не стесняясь санитаров, и его пальцы крепче вцепились в каталку. – Постараюсь стать таким же человечным, как ты.

   Их обоих едва не сломили невзгоды, но дружба и любовь спасли друзей, и больше никаких неприятных сюрпризов с Харви не случилось. Наноботы сделали своё дело, не навредив организму и его искусственным частям. Под заботой Виктора киборга вскоре выписали, и друзья вернулись домой. Никто уже не преследовал их – уголовные дела уничтожили. Отныне Виктор и Харви могли забыть о прошлом и жить настоящим, в любви и заботе друг о друге, не тревожась о том, что кто-то вновь решит разлучить их.

   Странно порой поступает судьба, решая совсем не так, как ты хочешь, и в итоге это становится лучшим из всех возможных решений.