Шое помнит их самое первое знакомство и те чувства, которые испытывал к Тобио. Это сложно было назвать ненавистью, может, все же неприязнь из зависти, сейчас трудно описать, что тогда Хината испытывал к Кагеяме, но на данный момент это было нечто совсем иное.

В какой-то момент Хината стал замечать, что слишком долго его взгляды задерживаются на Тобио. Поначалу он не придавал этому никакого значения, лишь заметил свой повышенный интерес, однако в какой-то момент Хинате стало важно узнать, какой чай любит его напарник, добавляет ли он в него сахар, носит ли пижамные штаны во время сна, такие же ли они забавные у него с дурацким принтом, как у Шое, любит ли Кагеяма сидеть до самой ночи с интересом что-то читая или смотря, если да, то что. Таких вопросов в голове у Шое было море, он хотел с каждым днем узнать о Тобио больше таких мелочей, но понимал, что это так глупо с его стороны.

Хината так и не понял до конца, что с ним происходит, но он точно знал, что его сердце билось чуточку быстрее, когда Кагеяма говорил ему что-либо, неважно, что именно, даже если это очередная издевка или какой-то совет касаемо игры. Поначалу Хината мог сосредоточиться на словах сокомандника, у него отлично выходило, но с каждым разом это удавалось все сложнее. Он стал все чаще замечать, как заглядывается на губы Тобио, на его шею, к своему стыду, в глаза смотреть было сложно. Ему безумно хотелось когда-нибудь прильнуть губами к губам Кагеямы, но все, чем мог довольствоваться рыжеволосый, это его сны и мечты, в которых он наконец мог осуществить свое тайное желание, узнать, каково это коснуться наконец столь желанных и мягких губ, почувствовать, какие они на вкус. Лишь от одних мыслей об этом Хината не знал куда деваться, ему становилось так тепло внутри наедине с собой и мыслями о Тобио, но и в то же время это тепло могло перерастать в огонь, когда рыжий не мог контролировать свои мысли вблизи своего объекта вожделения. Его будто разрывало изнутри и обжигало, когда он в очередной раз не мог подавить в себе все это. Он придумывал какую-либо глупую причину, чтобы поскорее отодвинуться или уйти, лишь бы не сдать себя и свои чувства.

Рыжеволосый боялся. Страх, который он испытывал перед Кагеямой, а точнее страх того, что тот узнает, был сильнее желания оставаться с ним наедине чаще. Его чуть ли не выворачивало наружу от одной мысли, что когда-то Тобио догадается, что происходит с ним. Хинате снились иногда кошмары. Чаще всего они снились ему в те дни, когда он считал, что слишком выдал себя каким-то лишним движений или долгим поглядыванием на брюнета. В таких снах Кагеяма смотрел на него глазами, полными презрения и отвращения, а иногда даже громко смеялся, звал других из команды и говорил им о том, какой Хината дурак, раз смотрит такими влюбленными глазами на него, как это мерзко, и они начинали смеяться все вместе. Хината не мог даже плакать в таких снах, он стоял столбом, не зная, как реагировать. По ночам он просыпался весь мокрый, пытался отдышаться, но ничего не приносило ему облегчения. В эти моменты он хотел исчезнуть навсегда. Больше не попадаться на глаза Тобио. Даже если он видел все это во снах, это так сильно его пугало, что на следующий день он обычно не смотрел в сторону брюнета.

Со временем Хината свыкся со своими чувствами, ему казалось, что он стал их лучше контролировать. Рыжий стал всегда напоминать себе о том, что смотреть на брюнета и касаться его дольше даже пары секунд не стоит. Шое считал, что он совладал с собой. По крайней мере он был в этом уверен, однако все вокруг стали замечать, что что-то не так. Хината больше не соревновался с Кагеямой наперегонки, не оставался никогда после тренировок, дожидаясь других, больше не отвечал на подколки брюнета. Он стал более тихим.

В один из таких дней, когда рыжий быстро убежал после тренировки, Сугавара подошел к брюнету поговорить о том, что происходит с Хинатой. Кагеяма тоже стал это замечать, но никак не мог найти всему происходящему объяснение, после разговора с Сугаварой он понял, что не один ничего не понимает и не знает. Суга попросил Тобио поговорить с рыжим. Кагеяме это ничего не стоило, да и самому стало интересно, в чем же может быть дело.

Через пару дней после разговора с Сугаварой Кагеяма остановил Хинату, прежде чем тот успел убежать после тренировки. Хината почувствовал касание чьих-то пальцев на своем локте крепкой хваткой. Рыжий боялся обернуться, он догадывался, кто это мог быть, ведь незадолго до этого рядом стоял Кагеяма. Шое не хотел поворачиваться до последнего, надеясь, что все же его остановил кто-то другой, рыжему пришлось обернуться.

«Эй, Хината, далеко собрался убежать?» — сказал Тобио, когда к нему наконец-то повернулись лицом.

В эту самую секунду все казалось таким странным. С ним заговорил Кагеяма, но не просто заговорил, а также хотел узнать, куда тот собрался. Почему именно сейчас? Да и зачем? Столько вопросов вертелось в голове, но ни на один из них Хината не знал ответа. Все, кто остался в раздевалке, также пристально смотрели на происходящее, а для Хинаты время застыло, будто он так и не ответил на вопрос Тобио, он не мог посмотреть ему в глаза даже, когда он наконец понял, что слишком долго молчит, то попытался сделать вид, что якобы смотрит в глаза, смотря при этом на лоб брюнета, но было уже поздно.

— Я хотел бы с тобой поговорить, подождешь? — сказал снова брюнет после того, как понял, что ему так и не ответили.

— Угу, — Шое еле выдавил хотя бы фразу, чтобы не казаться еще более странным, чем он есть на самом деле, — я буду около скамейки под фонарем.

Шое и правда зачем-то ждал, хотя в его положении первые пару минут, пока он шел в назначенное место, ему казалось хорошей идеей придумать очередную отговорку. С одной стороны, отговорок не было, с другой стороны, он хотел узнать, о чем хотели с ним поговорить, любопытство взяло вверх над ним, хоть ему все еще было страшно. Наконец-то он увидел приближающийся знакомый силуэт. С каждым шагом брюнета Шое казалось, что он медленно каждая частичка в нем умирает, страх стал охватывать его все больше и больше. Рыжий стукнул себя по голове, отгоняю все эти мысли прочь, ведь если это продолжится и дальше, то он и слово не скажет. Наконец Тобио оказался перед ним.

— Рассказывай, в чем дело, команда начала волноваться за тебя. У тебя проблемы дома? — проговорил Кагеяма.

В этот момент Шое почувствовал облегчение, когда понял, что никто так и не догадался о его чувствах. Будет легче пытаться поговорить с Тобио, зная, что никто не знает его тайну, и тем более об этом не знает сам брюнет. Было довольно-таки холодно, на дворе ведь далеко не лето, был конец осени. Рыжий заметил, как его сокомандник начал дуть в ладони, пытаясь их согреть, пока ждал, что ему ответит Хината. Шое так умиляла эта картинка, внутри него все словно перевернулось, все будто горело, но он понимал, что не мог позволить себе долго молчать и как-то выдавать себя.

— У меня не самый лучший период сейчас, но, наверно, скоро будет лучше, если спросят, скажи, что это все временно, — в этот момент Хината стал ругаться себя за то, как это могло неубедительно звучать.

— Идиот, а что мне команде сказать? Потому что твои слова звучат как не самая правдоподобная отговорка, — на самом деле Кагеяме тоже стало интересно, в чем же дело, но он выдал личный интерес за интерес команды.

— Так и сказать. Прости, мне пора бежать. Пока! — Шое не успел договорить, как уже сел на велосипед, помахал рукой на прощание и умчался скорее.

Он слышал, как Тобио его окликнул, но рыжий уже на всех порах мчался подальше с чувством облегчения и с другой стороны сожаления, ведь так и не смог еще на миг остаться рядом с напарником, смотреть на то, как краснели от холода щеки темноволосого, на его длинные пальцы, которые тот пытается согреть, но попытки тщетны, сожалеет о том, что не может греть эти длинные пальцы сам, что не может смотреть так долго в глаза темно-синие глаза, что не сможет когда-нибудь коснуться столь желанных губ.