Батон Руж, Луизиана, 30 января 2035 года.

Бармен прищурился, разглядывая фотографию у себя в руках. На ней была запечатлена молодая девушка в светло-фиолетовой юбке и ярко-оранжевом свитере с изображением альпаки. Длинные русые волосы струились по её плечам, лучистые карие глаза светились радостью, ровные ряды идеально белых зубов были обнажены широчайшей улыбкой. В руках у девушки была зажата карточка с её фотографией и каким-то мелким текстом. Видимо, это было её первое водительское удостоверение. Да, к тому же, и на вид девушке было около шестнадцати лет, так что вполне возможно. Бармену она была знакома, но немного в другом обличии и возрасте.

— Да-а-а, — протянул он, возвращая фотографию человеку, сидящему напротив него за стойкой, — я её помню. Эм-м-м… Недели две назад её видел здесь. Но я уже говорил с детективами, мистер.

Человек убрал фотографию в нагрудный карман своей куртки.

— Я не из полиции, — ответил он, протягивая руку за чашкой кофе, стоящей перед ним, — я, как бы сказать... занимаюсь частными поисками.

— Вы имеете в виду, частным сыском?

Человек пожал плечами, отхлёбывая из чашки.

— Если угодно, — он достал пачку сигарет. — Её родственники… вы не возражаете?

Бармен окинул пустующее заведение взглядом и кивнул.

— Пожалуйста. Но только пока нету посетителей. Сами понимаете: закон.

— Безусловно, благодарю вас. Так вот, её родственники наняли меня для проведения частного поиска, — он закурил, — если можно так выразиться.

— Так вы с ней знакомы?

Сделав глубокую затяжку, человек за стойкой медленно выпустил дым носом и кивнул в ответ.

— Мы с ней выросли вместе. В Пьемонте. Дом Пайнс стоял через дорогу от моего. В школу одну ходили и даже в церкви по воскресеньям в одной сталкивались. Как-то так со всей семьей и познакомился, — он пожал плечами, зевая и рассеянно глядя перед собой, — хотя близкими друзьями нас нельзя было назвать.

— Ранний час? — добродушно усмехнулся бармен и указал на кофеварку у него за спиной. — Вам, может, ещё налить?

— Благодарю, это будет кстати, — человек за стойкой выпрямился. — Вы можете рассказать, как она выглядела в тот день? Может быть, вы… эм-м… о чём-нибудь с ней говорили?

— Конечно, сэр, — наливая кофе в кружку посетителя, отозвался бармен, — тут, конечно, публики всякой навалом, но её я запомнил, — он отставил кофейник и тоже достал из кармана пачку сигарет, — пришла она рано, приблизительно как вы. В длинном сером пальто, на плече у неё была такая сумка — вроде как и небольшая, но дамских сумочек такого размера я не встречал. Вроде как дорожная. Тут много таких людей с дороги: автостанция неподалёку. Спросила, нет ли у нас блинов с черничным сиропом и какао с маршмеллоу. Мне тогда даже стыдно как-то стало. У нас ведь на завтрак обычно чёрный кофе, яичница, бекон — ну, вы сами понимаете. Так вот, сидела она за стойкой, давилась черным кофе — не самый лучший зачин дня для такой симпатичной женщины, скажу я вам…

Он усмехнулся.

— Мне тогда моя Бетти на работу завернула кусок пирога яблочного. А на кухне я нашёл баллончик со взбитыми сливками. Уж и не помню, как он там оказался. Короче, пирог я на тарелку положил, а сверху сливками его украсил. Ещё, помню, тогда немного сливок на ложку выдавил и понюхал, не испортились ли. Бог знает, сколько они у нас уже лежат. Ну, значит, я пирог перед ней поставил, сказал, что за счёт заведения, а она на меня смотрит и хихикает. Я на неё смотрю: мол, что смешного-то, а она пальчиком себе так легонько по носу постукивает. Я, значит, пальцем себе по носу провожу, а на нём сливки. Я, видать, сам измазался, когда их проверял!

Бармен хохотнул и сделал еще одну глубокую затяжку.

— Она мне тогда вообще девочкой-подростком показалась: такая улыбка, такие глазки яркие. Прямо как у вас на фото. Только на лбу у неё и в уголках рта такие морщинки маленькие — вот как будто недавно там появились. Ну мы с ней слово за слово, она имя своё назвала — Мэйбл — сказала, что из Нью-Йорка, приехала кого-то искать.

Человек за стойкой отхлебнул из своей чашки и спросил:

— Она сказала, кого?

— Нет, сэр, об этом умолчала. Даже погрустнела немного, когда я спросил, так что давить не стал.

Бармен нахмурился.

— Надеюсь, с ней ничего плохого не случилось и её найдут. Такая хорошенькая девушка. Когда неделю назад пришли детективы, я прямо оцепенел от их заявления, что она пропала. Сейчас, я слышал, по всей стране люди исчезать стали. А потом их, полоумных, находят где-нибудь на стоянках грузовиков или вообще в петле. Кузен из Техаса рассказывал, что у них одного фермера вообще нашли в канаве без глаз и с дыркой в черепе, — он затушил сигарету. — Страшное дело.

Его собеседник тоже докурил и уже доставал из кармана пару скомканных банкнот.

— Я бы пока не стал делать поспешных выводов, — сказал он, не поднимая глаз на бармена, — девушка в незнакомом городе могла просто заблудиться или же и вовсе уехать. Кто знает.

— Будем надеяться на лучшее, — согласился бармен, — хорошо, что её ищет не только полиция, но и вы, мистер.

— Уайлд, — отозвался человек за стойкой, — но можно просто Стивен.

Он протянул бармену двадцатку, перед этим разгладив её о колено.

— Большое спасибо вам за разговор и за кофе.

Бармен только рукой махнул.

— Пустяки. Рад помочь хорошему человеку в благом деле. Кофе за счёт заведения, Стивен.

Уайлд улыбнулся, но денег всё же не убрал.

— Вы очень добры. Однако я благодарен не только за сегодняшний кофе. Я рад, что первым человеком, которого Мэйбл здесь встретила, оказались вы, — он положил банкноту на стойку перед барменом, — хорошего вам дня.

С этими словами он встал со стула и направился к выходу, под серое холодное луизианское небо.