Сердце скакало в груди словно заведенное, кончики пальцев как-то странно покалывало, а в комнате, казалось, было как-то неестественно душно, хотя окно было открыто и дул прохладный вечерний ветер. В последнее время так было почти постоянно. В те короткие моменты, когда Цзянь И не виделся с Чжанем все было нормально. И даже тогда он не переставал думать о нем. И с каждым разом держать себя в руках было все сложнее и сложнее.

Внешне переживания Цзяня никак не проявлялись. Он беззаботно сидел на своей кровати и играл в какую-то игрушку, только изредка поглядывая в сторону Чжаня, который сидел за столом и пытался делать домашку. Тетушка – мама Цзяня, снова не должна была вернуться домой. И если в детстве парня это расстраивало, то сейчас он уже привык к их тихой квартире. Тем более, он уже не был тем самым маленьким мальчиком, да и не чувствовал себя так одиноко, хотя бы потому, что у него был Чжань.

Парень устало вздохнул и потянулся, вытягивая руки вверх и зевая. Цзянь следил за каждым его движением, за каждым изгибом его тела, за каждым вдохом и выдохом, уже и забыв о своей игрушке. Чжань был поистине красив: плечистый, высокий, с рельефным телом. Вероятно, он нравился многим девушкам их школы, но больше всех он нравился Цзяню. Сердце застучало быстрее, отдавая в виски, во рту пересохло. Ужасно захотелось подойти ближе, коснуться шеи Чжаня языком, которая так и притягивала. Хотелось вдохнуть его запах, сжать крепко в объятиях и всю ночь шептать ему на ухо: «Я люблю тебя».

Цзянь сглотнул от нарастающего напряжения и тряхнул головой, стараясь избавиться от неправильных мыслей. К горлу подступил ком, а в груди как-то неприятно кольнуло. Нет, нельзя. Нельзя так думать. Чжань его друг. И пускай друг, в которого он влюблен, так нельзя. Парень и так хватается за ниточки, чтобы не разрушить их многолетнюю дружбу своей глупой любовью. Когда Цзянь признался ему в любви, он уже было подумал, что это конец. Что Чжань откажется от него, забудет, пошлет куда подальше. Но он не отвернулся, отчего хотелось любить его еще больше.

Он любил Чжаня так, что воздуха не хватало. Он ради него был готов на все, тому достаточно было только попросить, и Цзянь бы звезду с неба ему достал, если бы мог. Он бы жизнь мог за него отдать, если бы понадобилось. Парень и сам не мог вспомнить, когда это началось. Наверное, с той самой встречи в детском саду. Казалось, он любил его всегда, сколько Цзянь себя помнит. И с каждым годом становилось все хуже, будто удавка все сильнее затягивалась у него на шее. Он понимал, что дороги назад уже нет, и если бы была возможность что-то изменить, он бы все равно выбрал Чжаня.

Какое-то время Цзяню казалось, что ему больше ничего не надо, лишь бы Чжань был рядом с ним. Улыбался ему, шел с ним рука об руку, по-дружески отвешивал подзатыльники. Но чем больше времени проходило, тем отчетливее парень понимал, что этого ему уже не хватает, что он пропал, просто растворился в его серых глазах. Хотелось большего. Чертовски хотелось большего. До дрожи в коленках хотелось прижать Чжаня где-нибудь и целовать с таким упоением, чтобы воздуха не хватало обоим. Хотелось слышать его тяжелое прерывистое дыхание, ловить каждый стон, каждый взгляд. Цзянь отдался бы ему весь, без остатка, если бы тот только захотел.

Очень больно было думать о том, что никогда не случится. Чжань не такой. Для Чжаня Цзянь был просто другом. Всего лишь другом. Он ясно давал понять парню, когда тот переходил границы со своими приставаниями. Да, он часто мог его ударить, иногда даже очень больно. Но это все пустяки по сравнению с той моральной болью, которую время от времени испытывал Цзянь. От нее хотелось выть, лезть на стены, рыдать, что есть сил. Да, пускай лучше Чжань считает все это глупой шуткой, пускай Цзянь остается для него все тем же беззаботным мальчишкой, лишь бы только он не ушел.

- Ты уже все сделал? – спросил Цзянь, улыбаясь и откладывая свой телефон в сторону. – Дашь списать?

- Почему бы тебе самому домашку не сделать? – ответил вопросом на вопрос Чжань, поворачивая голову.

- Ну-у, - протянул парень, - Сиси, не будь таким бессердечным! Я же тебе всегда даю списать, - он смахнул со щеки невидимую слезу.

- Ладно, - хмыкнул друг и повернулся к нему уже туловищем, разминая шею, - только не скатывай все точь-в-точь, а то учитель будет в ярости, - он улыбнулся.

И Цзянь был готов душу продать, чтобы видеть эту улыбку каждый день. Адресованную только ему. Хотелось упасть перед Чжанем на колени, целовать его руки, умолять его быть с ним всегда, умолять полюбить его так же, как он любит его. Он не мог уже терпеть, он боялся сорваться, окончательно испортить их и так хлипкие отношения. Боялся, что в этот раз Чжань окончательно уйдет от него, и Цзянь опять станет тем самым одиноким мальчиком, и это было самым худшим кошмаром. Тогда бы он не выдержал и точно бы сделал с собой что-то…ужасное.

Они предпочитали делать вид, будто все нормально, все в порядке, все как всегда. Будто Чжань не знает о его чувствах. Так было проще. Так было лучше. Да, тогда он мог бы перевести все в шутку, сказать: «Ты чего себе придумал?», и посмеяться, но решил, что лучше сказать сейчас, чем не сказать вообще. На удивление, Чжань отреагировал нормально и эту тему они больше не поднимали. Хорошо, хоть отношение парня к нему не изменилось, он не стал его сторониться, не побил, все было так же, как и всегда.

- Ты чего завис? – спросил парень и помахал у него перед глазами рукой.

Цзянь думал недолго. Он потянулся вперед, взял Чжаня за футболку и притянул к себе, целуя. Футболка треснула, скорее всего, где-то порвались швы. Плевать на все, это то, чего он сейчас хочет. Поцелуй был недолгий, просто губы в губы, не больше, но Цзянь постарался вложить в него всю свою нежность, всю свою любовь, а вместе с тем боль и отчаяние. Оторвавшись от столь желанных губ, он посмотрел на Чжаня. У того на лице было недоумение, брови съехались к переносице, он смотрел с непониманием. Цзянь коротко ему улыбнулся и резко встал.

- Я в душ, - и уже в дверном проеме он немного замялся, но все же выдал: - Прости.

Сердце, казалось, и вовсе сейчас выпрыгнет из груди. Закрыв дверь ванной на замок, парень включил воду. По щекам текли горячие слезы, в груди болезненно жало. Сейчас. Сейчас он успокоится, выйдет, и они продолжат делать вид, будто ничего не произошло. Как и всегда.

В дверь постучали. Цзянь не слышал, что там ему кричал Чжань. Он просто хотел выплакаться. Хотел выплакать всю свою боль и досаду, чтобы выйти отсюда и снова так же весело и беззаботно улыбаться парню. Чтобы он думал, что у него все хорошо.

- Цзянь И! – рявкнул Чжань, с силой бахнув по двери кулаком, по той аж вибрации пошли. – Немедленно открой дверь, Цзянь И! Ты слышишь!? – он на несколько секунд затих. – Цзянь И, - его голос стал спокойней, - обещаю, ругаться не буду, - парень поджал губы и немного помедлил. Затем встал, умылся, вытер лицо полотенцем, выключил воду и все же открыл дверь, натягивая свою самую обворожительную улыбку. И плевать, что у него красные и опухшие глаза. – Ну, прям как маленький, - снисходительно выдохнул Чжань и прижал парня к себе.

«Нет, не надо, не делай так, Чжань, прошу. Прошу, не делай так! Мое сердце и так не выдерживает!», - подумал про себя Цзянь, а сам уткнулся носом в плечо парню и снова беззвучно зарыдал. Он уже не мог понять, от чего плачет больше, от досады или от любви к Чжаню. Он не знал, сколько они так стояли. Чжань только утешительно гладил его по спине, от чего сердце еще больнее сжималось.

Ему снова хотелось поцеловать парня. Целовать так, что бы губы болели, что бы было мало дня и ночи, что бы он наконец-то понял, что Цзянь чувствует на самом деле. Нет, нельзя. Нельзя. Сейчас он возьмет себя в руки, снова умоется и все будет хорошо. У них все обязательно будет хорошо.