На руках твоих вены — как ветка чертополоха, словно шёлк синей нити манжеты обвил как змей. Я держу твои руки, и с каждым неровным вдохом, с каждым взмахом рениц ты становишься всё слабей.

Твои руки теплы, но отчасти — теплы от крови. Я хотел бы суметь для тебя сохранить тепло, но, моя госпожа, я лишь старый угрюмый воин, и я сам ничьей ласки не знаю уже давно. В моей жизни уже столько лет — белый снег да вьюги. Чем безродный дворняга поможет такой, как ты? Я сжимаю в горячих ладонях худые руки, а ты жмёшься всё ближе и ближе к моей груди.

Твои руки теплы, как подтаявший снег на склонах, на моих — лишь мозоли и шрамы до самых плеч. Только в сердце вдруг вспыхнул огонь, как в глазах дракона, может, этим огнём мне удастся тебя согреть?..

Ты привыкла летать высоко, как степная птица, я хромой воробей, что на ветке сидит в кустах.

Я держал твои руки и,

мыслимо ли,

влюбился.

Эта дерзость была безрассудна, но это так.

Госпожа, прикажи — и я снова расправлю крылья, вновь возьму в руки меч, сброшу с сердца седую пыль, я готов сделать всё.

Только руки твои остыли.

И в груди моей знойный пожар, догорев, остыл.