Я ведь думал, что вижу свет, но на деле — блуждал во мраке. Посвящая всю жизнь войне, я был верен своей присяге и десятки кромешных лет, не снимая с груди доспеха, сеял трупы в сырой земле. Крики были привычней смеха, лязг мечей — мелодичней струн старой лютни, что песне внемлет. Даже девичий поцелуй не вселял в моё сердце трепет. Я не ведал иной любви, кроме этой безумной жажды каждый раз выходить из битв победителем.

Но однажды я вдруг понял, сняв пелену с глаз, которые жгло от дыма, что, стремясь прекратить войну, я оставил весь мир в руинах.