Примечание
юнги/тэхён; | больные 80-е; дикий-дикий запад; буйство серых красок
Меня наша тишина — глушит.
Догорает, потрескивая, старая лампа в сырой подсобке круглосуточного бара. Между стеллажами из гор немытой посуды слышится глухой всхлип. Юнги брезгливо вытирает руки после смены чьим-то вельветовым кардиганом и достаёт спрятанную пачку дефицитных ковбойских. Днём по окрестностям богом забытого района прошёлся тайфун в виде внепланового полицейского налёта, сметая на своём пути десятки дорогих бутылок из коллекционного запаса хозяина бара. Юнги лишь оставалось до конца дня подчищать следы закона, решившего оставить его без премии за невосполнимый урон алкоголя и клиентуры. С утра этой тряпки здесь не было — Юнги подносит чистый на вид кардиган ближе к лицу и принюхивается. Какой-то Шанель, может, Диор; воняет элитно и свежо — скорее, крепким молодым телом юноши, судя по размеру. В звенящей тишине разбивается тарелка — там, за углом. Юнги прикидывает: крысы или приблудившийся кот, гоняющийся за ними? Тупое лезвие ножа в одной руке, смятая в складках кардигана сигарета в другой. Юнги движется почти бесшумно, готовясь обезвредить хулигана. Но за углом — порезанная широкая футболка, содрогающаяся вместе с плечами; тёмная макушка, уткнутая в колени широченных штанов и порванные сандалии, с выступающими пальцами ног. Кто-то методично шмыгает носом, явно не решаясь на эмоциональный взрыв при свидетеле. Юнги присвистывает, опуская нож на соседнюю гору рюмок, и трогает незнакомца за плечо. — Твоё шмотьё? — Юнги тычет кардиганом в лицо парню, ловко выуживая из складок ткани сигарету. Незнакомец игнорирует, отодвигаясь вглубь подсобки. Всхлипы затихают. Юнги цокает: — Эй, — толкает ногой чужую коленку. — Здесь тебе не ночлег, парень. На него смотрят. В чужих глазах — лопнувшие капилляры в сгустках горечи. — Мне некуда идти. Я — никто. И это, — парень кивает на кардиган в руке Юнги. — Больше мне не нужно. Ничего — моё всё. Юнги закатывает глаза, присаживаясь на корточки рядом. Он достаёт из кармана зажигалку, огоньком подсвечивая незнакомца. Припухшее от слёз лицо, большие испуганные глаза и маленькая, почти незаметная родинка на кончике носа. — Для ничего ты даже неплох, — Юнги усмехается. — Я Юнги и ты мешаешь мне закрыть смену. Идём, — Юнги протягивает парню ладонь, вставая. — Здесь тебе делать нечего. Ответного рукопожатия нет — парень ждёт, когда Юнги выйдет из подсобки, и, подхватывая кардиган, выходит следом.***
Ночь обманчива; яркие огни зарождающегося мегаполиса скрываются за километрами сырой пустыни. На диком западе ветрено. Юнги съёживается, закуривая. Пальцы дрожат, дыма неприлично много. Незнакомец наблюдает из-за угла бара, всё так же не решаясь подойти. Взгляд его то и дело останавливается на чужой зажигалке. — Куришь? — Юнги нарушает молчание. Парень отрицательно качает головой: — Можно?.. Он подходит ближе — тепло его рук непривычно. Длинные пальцы цепляют зажигалку; огонь — яркая вспышка в ночи. Загорается вельвет, пылает отблесками в больших глазах. Юнги молча наблюдает за действиями незнакомца, чужая душа — воспламенившиеся на миг потёмки. Запах гари перебивается стойким французским. Парень топчет догорающие остатки ногой, наверняка обжигая пальцы в открытых сандалиях. — Холодает, — нарушает тишину Юнги. — Ритуальный костёр не спасёт. — Так будет проще. Они обмениваются взглядами — Юнги усмехается, затягиваясь. Кривая, совсем квадратная улыбка напротив рисует последние штрихи в образе. Незнакомец улыбается открыто, а кожа его рук покрывается мурашками. Ветер нарастает. — Странный ты, мистер никто. В ответ молчат, слегка покачиваясь. Юнги тушит окурок метким броском в обшарпанную стену бара, пряча руки в карманах толстовки. Он отводит взгляд в сторону далёкого живого мира, задумываясь. — Если хочешь, — чёрное небо гремит, сверкая над мегаполисом. Потрескивающий пепел намокает под крупными каплями. Незнакомец шумно сглатывает. — Если хочешь, — Юнги запинается. — Можем переждать непогоду вместе. Он не ожидает ответ — мелкими шагами уходит от дотлевающего тепла. Парнишка идёт за ним, шлёпая ногами по лужам. Юнги не оборачивается, в мыслях пусто. Тишина давит, тянет его на дно, а чужое ничего поддаёт газу. Юнги хочется остановиться — прямо здесь — на обочине трассы Калифорния-никуда и закрыть уши, лишь бы не слышать ничего. Но он продолжает идти, бесполезно считая мелочь при свете грозы. Дождь заливает руки, под ногами слякоть. Сзади оступаются, на время замедляясь. Юнги доходит до ближайшей остановки, решаясь повернуться. Никто жалок до невозможности, дождь — вторая кожа. Он медленно бредёт по чужим следам, босые ноги в грязи. Юнги видит в нём прошлое, ужасаясь реальности. Сбежать не получится. На автостраде между мирами незнакомец ловит его взгляд и глухо произносит: — Меня зовут Тэхён.